Теребя золотые
бляшки ее браслета, я спросил, не хочет ли она спать.
- Послушай, - ответила она, пьяно улыбаясь, - что ты от меня хочешь?
- Тебя!
- Сумасшедший, - спокойно ответила она, пристально глядя мне в глаза,
- разве такие, как я, отдаются? Их надо брать! - она вскочила ногами на
диван и, облокотившись спиной о стену, сказала:
- С боем и кровью!
Я бросился к ней, но она, как кошка, выскользнула из моих рук и,
дернув меня за ноги, свалила на диван.
Падая, я сильно ушиб плечо об угол стола. Едва сдерживая крик боли, я
сел на диван. Она встала у двери и диким взглядом следила за мной. Когда
боль немного утихла, я снова стал подвигаться к ней. Она насторожилась. И
как только я попытался ее схватить, она изо всей силы ткнула меня коленом в
живот и, оттолкнув от себя, прорычала:
- У... Жалкий шакал...
Задетый за живое этим оскорблением, я с еще большей яростью кинулся на
нее, не обращая внимания на боль в животе. Мне удалось схватить ее за
талию. Она обеими руками уперлась в подбородок и оттолкнула мою голову
назад так, что хрустнули шейные позвонки. Нестерпимая боль пронзила все мое
тело. Но вместе с болью росла и моя ярость. Я уже не помнил, ради чего мы
начали возню. Мной овладела одна мысль - отомстить ей. Я прижал ее руками к
себе и с такой силой сдавил ее живот, что она стала задыхаться. Она заметно
слабела. Я снял одну руку с ее тела и, захватив запястья ее обеих рук,
оттащил от своей головы. Она извивалась, как змея, пытаясь ударить меня
ногами, но так как она висела в воздухе и не имела опоры, взмахи ее ног
никакого вреда мне не доставляли. Гораздо труднее было справиться с руками.
Она попыталась вырвать их из моих рук. Ей удалось освободить одну руку, и
она впилась в мое лицо острыми ногтями. Взвыв от боли, я с размаху швырнул
ее на диван, навалившись всем телом. только в этот момент я заметил, что ее
импровизированная юбка в нашей борьбе слетела, и она была наполовину
оголена. Это напомнило мне смысл борьбы и удесятерило мои силы. Я с
яростью, достойной ягуара, принялся мять и корежить ее, пытаясь довести
"Короля" До бессильного отчаяния и овладеть ее телом. Она с неослабеваемым
упорством защищалась, не давая мне ни секунды передышки. Едва мне удалось
всунуть колено между ног, чтобы раздвинуть их в стороны, как она вырвала
одну руку из-под моего тела и впилась мне в волосы. С большим трудом мне
удалось оторвать ее от своей головы.
Наконец, мне посчастливилось всунуть свою руку ей между ног. Она сжала
ляжки с такой силой, что я не мог пошевелить пальцами, но, поднатужившись,
я все же успел свой указательный палец сунуть в ее щель, слегка увлажненную
горячей слизью. Она стала извиваться, чтобы слезть с моего пальца. Но чем
больше она двигала бедрами, тем глубже и глуюже он в нее входил. Она
захрипела от ярости, а может быть и от удовольствия. Я ликовал и уже
готовился предпринять следующий шаг, как вдруг она, улучив минуту, сильно
рванулась и выскользнула из-под меня, сползла на пол. Быстро вскочив на
ноги, она наскоро поправила растрепанные волосы и растерзанную блузку.
- Ну что, взял? - ехидно спросила она и в изнеможении опустилась на
второй диван, прикрыв рукой низ живота. Я снова бросился к ней, но уже с
твердым намерением забить ее до полусмерти. Случайно мой взгляд упал на
часы - было 5 часов 21 минута. Это еще больше подхлестнуло меня. Я схватил
ее за ворот блузки и с силой рванул ее в разные стороны. С трском блузка
разорвалась надвое, оголив ее чудесную нежную грудь, и порыв моей ярости
вмиг улетучился. Я сел напротив нее и остолбенел, очарованный ее чистым
белым телом. Она сбросила с себя половинки разорванной блузки и вызывающе
посмотрела на меня.
- Ну что, не можешь... Мальчишка!
Сбросив туфли, она легла на диван, закинув руки за голову и
уставившись в потолок. Воспользовавшись благоприятным моментом, я, как
тигр, бросился на нее, и в мгновение раздвинул ей ноги, упал ей на грудь.
Она вскрикнула и забилась подо мной, пытаясь освободиться. Но было уже
поздно. Не обращая внимания на град ее ударов по моей голове, я раздвинул
пальцами губки ее цветка и с размаху воткнул в венчик свой член. Она сразу
обмякла и опустила руки мне на плечи. Ее глаза закрылись, она стала шумно и
порывисто дышать, едва двигая телом. Постепенно она стала как бы оживать.
Движения ее тела становились все сильнее и размашистей. Она совала мне в
рот соски своих грудей и, шепча слова любви, щекотала мне пальцами ложбинку
между ягодицами. Мы долго и осторожно упивались сладостью совокупления,
часто останавливаясь, чтобы отдохнуть, и, наконец, когда было уже не в
мочь, не было сил сдерживать рвущееся наружу удовольствие, забылись в
обьятиях друг друга в экстазе плотского забытья. Вдруг мои руки, сжимавшие
тело партнерши, перекрестились в пустоте, и я плюхнулся на диван, изливая
на шелковое покрывало поток спермы. Но глядя на часы, я понял в чем дело.
Скрипя зубами от ярости и обиды, я перелез на диван, где была постель, и
сразу уснул.
- Друзья, давайте выпьем, - предложил он после минутной паузы, -
выпьем в ее честь. Зверь женщина. Хороша, - он подал нам карту, где она
была изображена.
Дик с любопытством взглянул в надменное лицо красавицы и задумчиво
сказал:
- Вот бы мне ее. Я бы знал, что с ней делать.
Мы с Рэмом рассмеялись.
- Пока мы не окажемся лицом к лицу с понравившейся нам женщиной, мы
все так говорим. В жизни бывает не так, как мы намечаем. Ну,что, времени
еще много, продолжим рассказ...
- Давай, - выпалили мы с диком одновременно.
И он заговорил снова.
Глава 5
Промчавшись с бешенной скоростью почти полторы тысячи километров, на
следующий день вечером поезд подошел к перрону городского вокзала в Кельне.
Я весь день проспал и все-равно чувствовал себя разбитым и усталым. Едва
поезд остановился, ко мне в купе влетел тесть.
- Рэм, оставь свои вещи здесь, их возьмет мой секретарь, и скорей едем
со мной.
Я побежал вслед за ним и от ошеломления необыкновенной встречей
опомнился только в машине.
- Что случилось?
- Позавчера ночью скоропостижно скончалась наша девочка.
Это известие поразило меня, как гром, но я, к своему стыду и ужасу, не
почувствовал горечи утраты. Больше того, у меня даже мелькнула мысль, что
она очень своевременно умерла. Через несколько минут мы приехали домой. Все
здание было увито цветами и траурными лентами. Большие зеркала в вестибюле
прикрыты черным крепом. Даже на лестнице были постланы черные ковры. Элиза
лежала в гостинной на столе. Гроб и покрывало были устланы черным бархатом
так, что среди них я не сразу рассмотрел восковое лицо моей жены. Ко мне
подошел наш домашний врач Конрад Фог. Он осторожно взял меня под руки и
отвел в сторону.
- Ничего нельзя было сделать, у нее паралич дыхательных мышц. За день
до этого случая она неловко вышла из машины и ударилась затылком об угол
дверцы. Весь день у нее болела голова. К вечеру, правда, ей стало лучше, а
на следующий день она сказала мне, что совершенно здорова... И вот ночью
умерла в постели, очевидно, даже не проснувшись... Он скорбно помолчал.
- Рэм, сейчас едем в крематорий, больше нельзя держать тело дома.
Машины у под'езда, ты садись в первую. Эльзу перенесут туда.
- Хорошо.
Пришли рабочие переносить гроб и тесть убежал к ним. В это время из
соседнего зала вышли все пришедшие проводить мою жену. Среди скорбных фигур
я сразу заметил молодую красавицу Мари со своим рыхлым стариком-мужем. Она
была на голову выше его и, не видя мужа перед глазами, частенько забывала о
его присутствии, переговариваясь с ухажерами взглядом через голову. Совсем
недавно это был предмет моих мечтаний, и несколько раз я пытался с ней
подружиться, но безуспешно, она была занята тяжелым флиртом с американским
полковником из штаба оккупационных войск. Теперь она, слегка улыбаясь,
искала мои глаза пристальным требовательным взглядом, но для меня она была
уже не интересна. Я осматривал гостей и сквозь маску деланной скорби то
там, то здесь замечал явные признаки скуки. Кое-кто, переговариваясь, тихо
смеялся, прикрывая рот рукой. Кто-то шепотом рассказывал новый анекдот, на
него зашикали. Только старики, чувствуя своим дряхлым телом дыхание смерти,
неотрывно следили за гробом с явным удивлением, что в нем еще не они. Но
вот гроб освободили от цветов и шесть дюжих молодцов опустили его в могилу.
Я вышел последним. У двери меня ждала Мари, предусмотрительно отправив
вперед мужа.
- Рэм, здравствуй, сочувствую твоему горю.
- Спасибо, - холодно ответил я, пытаясь отвязаться от нее. Мы были уже
у выхода и она, чувствуя, что сопровождать дальше меня неудобно,
скороговоркой шепнула:
- Завтра вечером у меня банкет, будут все свои, приходи.
Я ничего не ответил. Из крематория вернулись поздно. Тесть, убитый
горем, не хотел в эту ночь оставаться один и попросил меня побыть с ним.
Время подходило к двеннадцати, я, скрепя сердце, согласился. Мы сидели в
его комнате, и он все время говорил о дочке, расхваливая ее многочисленные
добродетели. Я,не слыша его, с ужасом следил за стрелками своих часов. В
кабинете старика часов не было. Они своим стуком напоминали ему об уходящей
жизни. Без трех минут двеннадцать я вышел из кабинета, предупредив, что
сейчас же вернусь. Войдя в свою комнату, я заперся на ключ и, не зажигая
света, уселся к столу. Через несколько минут раздался тонкий мелодичный
звон, и я увидел в полумраке женскую фигуру. Она потопталась на месте и
тихо спросила:
- Здесь есть кто-нибудь?
Я ничего не ответил. Я хоть и хотел, чтобы она пришла, но боялся за ее
несвоевременное появление. Она осторожно пошла к двери, вытянув вперед одну
руку.
- Как темно... - прошептала она. У двери она остановилась и стала
шарить по стене, отыскивая выключатель.
- Не надо зажигать свет, - тихо сказал я.
- Ой, кто здесь? - испуганно вскрикнула она, повернувшись ко мне.
- Это я.
- Почему здесь так темно? Вы здесь живете?
- Да, а темно потому, что я хочу побыть в темноте.
- Но ведь страшно.
- Нисколько. Бояться нечего.
- Я хочу вас видеть.
- Идите ко мне.
Она подошла. Я увидел голые плечи, отливающие лунной белизной, и
золотоголовую головку с большими испуганными глазами. Я обнял ее за талию и
посадил на колени. Она попыталась протестовать.
- Послушай меня, - остановил я ее безуспешное барахтанье. Она затихла.
- У меня умерла жена и я должен сейчас идти к безутешному тестю, он
ждет меня в своем кабинете. Вы подождите меня здесь. Я скоро вернусь.
- А я буду здесь совсем одна, в темноте?
- Ну что же. Это всего несколько минут.
- Я все равно боюсь.
- Ну, я зажгу свет.
Она подумала.
- Ну, хорошо, я подожду.
Если через полчаса вы не вернетесь, я приду к вам.
- Ни в коем случае, - зашептал я, поднимаясь со стула, - ждите меня
здесь. Я опустил шторы на окнах и зажег свет - настольную лампу. Теперь я
мог получше рассмотреть ее. На ней была сиреневая блузка широким декольте
открывающая шею и грудь, и черные трусы. Красивые золотистые волосы
обрамляли строгое нежное лицо с ярко-красными пухлыми губами. Большие карие
глаза смотрели на меня с удивлением и страхом. Увидев, что она босиком, я
дал ей свои ночные туфли.
- Ждите, я скоро приду.
Она согласно кивнула головой, удивленно озираясь. Старик уже нервничал,
когда я вошел, глянул на меня с укором и подозрением.
- Извините, я плохо себя чувствую с дороги, - попытался об'яснить я.
Он молча кивнул и, глядя на огонь, погрузился в свои мысли. Я нарочно
зевал, изображая неодолимую сонливость. Наконец старик вздохнул и тихо
сказал: - извини, Рэм, я не должен был так тебя утомлять с дороги. Иди
спать, а завтра не ходи на завод. Я справлюсь один. Пришли ко мне Макса, я
почему-то боюсь одиночества. Откланявшись, я вышел. По телефону вызвал
телохранителя тестя Макса и побежал к себе. Полчаса уже прошли, я боялся,
что девчонка наделает каких-нибудь глупостей. Она спокойно сидела за моим
столом и рассматривала наш семейный альбом. Я облегченно вздохнул и подошел
к ней. Увлекшись, она не заметила, когда я вошел, и испуганно вздрогнула.
- Вы уже вернулись? Как я испугалась! - она захлопнула альбом и
посмотрела мне в глаза.
- Вы устали?
- Немножко.
Ее красивые оголенные плечи возбуждали во мне желание впиться в них
зубами и почувствовать на зубах нежную бархатную мякоть. Я погладил ее
рукой по оголенной груди, пытаясь просунуть руку под блузку. Но она
движением тела отстранилась от меня.
- Не надо.
Но в меня уже вселился бес плотского вожделения, я не мог удержать
своих порывов. Вскочив со стула, я стал за ее спиной и обхватил ее за
плечи. Стал исступленно целовать ее спину и шею под золотом шелковистых
волос. Она вся сжалась и рукой загородилась от меня.
- Зачем вы так? Не надо.
- Надо, - задыхаясь ответил я и с еще большей страстью стал целовать
ее, постепенно захватив ее пухлые мягкие груди в свои руки. Сопротивления
ее ослабли и она, тяжело дыша, откинула голову назад. Я приник к губам ее
полуоткрытого рта, и она обхватила мою голову своими руками, постепенно я
проник под ткань ее блузки и, сгорая от наслаждения, взял в руки ее нежные
груди.
- Подожди, я сниму блузку, - сказала она, схватив мои руки,- ты ее
порвешь. Она быстро разделась догола и потащила меня на кровать.
- Давай ляжем, я слабею, у меня дрожат ноги.
Я не заставил себя долго упрашивать и, сняв костюм, лег рядом с ней.
Нащи руки стали лобзать тела. Наши губы слились в долгом страстном поцелуе.
Она прижалась ко мне грудью и, обняв за талию, стала гладить ягодицы. Я
ласкал ее бедра и гладкую атласную спину, чувствуя, как она мелко
вздрагивает каждым мускулом под моими пальцами. С каждым мгновением росло
ее возбуждение и любовное исступление. Она забросила свою ногу на мои
бедра, и терлась животом о головку моего члена, уткнув его себе в пупок.
Потом она встала возле меня на колени, стала гладить мое тело руками, с
жадным вожделением глядя на остолбеневший от страсти приап. Я просунул свою
руку ей между ног и стал нежно мять ее половые губки.
- Ох, - тихо вздохнула она и легла на спину,- давай его сюда. При этом
она сжала обе свои груди так, что между ними образовалась узкая ложбинка. Я
понял ее и быстро перелез ей на грудь. Мой член она втиснула между своими
полными грудями и сжала с обеих сторон. Я стал медленно двигать телом взад
и вперед. Она пылающим взглядом сумасшедшей похоти следила, как из пухлого
ущелья между ее грудей выскакивала алая головка моего члена.
- Двигай быстрей, - выдохнула она, - еще быстрее, еще... Ох! Как
хорошо! Ласкай мои соски. Пощипывай их кончики, три их ладонями. О,
милый...
Наслаждение росло как ком снега. По всему телу разлилась сладостная
дрожь, похожая на зуд. Стало трудно дышать. Стук сердца сбивал дыхание. В
голове стоял дурман исступления. Я уже плохо видел свою даму и слышал ее
вздохи и восклицания. Наконец, острое нестерпимое удовольствие содрогнуло
меня, вылившись потоком горячей спермы, разлившейся по ее груди и шее. Она
отпустила свои груди и с блаженной улыбкой размазывала липкую сперму по
телу и лицу.
- Хорошо, - шептала она с вожделением, глядя на меня горящими глазами.
Если бы она не была так красива, все это вызвало бы во мне чувство
отвращения к ней, но в данном случае я только еще больше таял в сладостной
истоме, наблюдая безумные движения.
- Теперь ты устал и полежи, - сказала она, выбираясь из-под меня, - а я
поиграюсь с тобой.
- Как ты поиграешься со мной?
- О! Это уже мое дело. Ты лежи спокойно и смотри... - Согни одну ногу и
держи ее так, - она установила мое коено так, как ей хотелось и приказала:
держи ее крепко! осле этого она села верхом на мою ногу так, что ее
ромежность ока- залась на моей коленной чашечке.
- Тебе не тяжело?
- Нет, нисколько.
Она стала плавно двигать телом, растирая нежные губки половой щели о
мое колено, при этом ее руки порхали над моим телом, поглаживая его то там,
то здесь, чистую кожу груди, живота, бедер. По моей ноге потекла слизь. Это
зрелище не могло не возбудить во мне ответного желания и меньше, чем через
5 минут я был снова готов к любовным упражнениям. Тогда, спустив свою ногу,
я потянул красавицу на себя. Она, как бы очнувшись от сладостного забытья,
удивленно вскинула глаза.
- Ты что, устал?
- Нет, я хочу, чтобы мы соединились.
- А... ты готов. Сейчас.
Она спрыгнула с кровати и, подбежав к столу, склонилась над ним,
опершись о его край руками.
- Будем так, - сказала она, обернувшись ко мне.
Я подошел к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13