Черный хвост рептилии
тянулся в кустарник, ухватившись за что-то как якорь. Пол рубанул по
хвосту. Серый гигант потерял равновесие, и дерущиеся покатились по земле.
Змеиные зубы, впившиеся в плечо существа, не разжимались. Взгляд зеленых
глаз гиганта устремился на Пола с немой мольбой на универсальном языке.
Райт вцепился в черную шею, но у него не было сил с ней справиться.
Пол ударил ножом в чешуйчатую шкуру позади треугольной головы, но кожа
рептилии была словно из металла. Ее передние конечности представляли собой
крошечные рудименты, но задние были мощными и активными - даже чересчур.
Наконец сталь пробила кожу. Пол повернул нож, пытаясь добраться до мозга.
Гигант прекратил сопротивление. Покрытое шерстью лицо было совсем рядом.
Пол слышал затрудненное дыхание существа, ощущал его напряженное
ожидание... Зубы ящера разжались. Гигант мгновенно отпрыгнул в сторону,
исчез в кустах и вернулся с камнем величиной с ребенка. Он опустил камень
на тело умирающего ящера, и повторял это, пока его противник не
превратился в красно-черную бесформенную массу.
В наступившей тишине покрытое шерстью восьмифутовое существо
посмотрело на людей Земли.
Райт сказал:
- Эд, отложи оружие. Этот человек - друг.
- Человек! - Спирмен спрятал автоматический пистолет в кобуру,
готовый выхватить его при необходимости. - Ваши иллюзии нам еще дорого
обойдутся!
- Улыбнитесь все. Может быть, в его мимическом арсенале тоже есть
улыбка.
Райт шагнул к дрожащему чудовищу, показывая пустые руки. Энн
приглушенно всхлипывала после пережитого. Райт показал на себя.
- Человек.
Он прикоснулся к серому меху.
- Человек.
Гигант отпрянул, но в его движении не было угрозы. Пол почувствовал,
как задрожали пальчики Дороти, лежащие на его руке. Гигант прижался губами
к своей ране, отсосал кровь и выплюнул ее, отвернувшись от Райта, чтобы
это проделать.
- Человек - человек.
Ладонь Райта, маленькая и бледная, как раковина устрицы, протянулась
к огромной руке гиганта с шестью пальцами ладони и противостоящим длинным
большим пальцем, в котором было четыре сустава.
- Пол, дай мне бинт из твоей аптечки.
- Вы сошли с ума? - сказал Спирмен.
- Это шанс, - сказал Сирс Олифант, не повышая голоса. - Док знает,
что делает. А тебе бы следовало понять, Эд, что его не остановишь.
Райт поочередно показывал пальцем на забинтованное плечо Пола и на
раненую руку гиганта. Покрытый косматой шестью лоб сморщился в видимом
усилии мысли. Дороти с трудом прошептала:
- Док... нужно ли...
- Он знает, что мы друзья. Он давно за нами наблюдал. И видел, как
Пол был ранен, и как мы его бинтовали.
Гигант продолжал дрожать, но явно не от страха, а от боли.
- Человек... человек...
Райт оторвал кусок бинта.
- И он знает, что эта штука у тебя - оружие, Эд. Ты отложишь пистолет
в сторону?
- Он способен разорвать вас на части, док. Вы отдаете себе отчет?..
- Но он этого не сделает. Дайте шанс протоплазме.
Райт уверенными движениями бинтовал плечо существа. Рана, покрытая
уже запекшейся кровью, скрылась под бинтами, и гигант не делал попытки
помешать Райту.
- Ч'ло-веек, - произнес он, пробуя на язык незнакомые сочетания
звуков, и коснулся своей груди. - Эсса кана.
Он потрогал повязку на ране.
- Эсса кана - человек, - сказал Райт. Его пошатывало от усталости.
Гигант ткнул пальцем в кровавое месиво под ногами и пробурчал:
- Каван.
Он вздрогнул, и сделал рукой жест, объединяющий тот участок размерами
примерно в четверть мили, где озеро и джунгли встречались, образуя болото
с черной водой. Затем он уставился, что-то бормоча, на крылатых тварей,
летающих над лугом, и наконец на удивление легонько коснулся повязки на
плече Пола.
- Омаша, - сказал он, указывая на летучих тварей. Он указал на
винтовку у Сирса за плечом и поднял кверху два пальца. - Омаша.
- Да, мы убили двух омаша. Сирс-человек. Пол-человек. Райт-человек.
Гигант постучал себя по шерстистой груди.
- Миджок.
- Миджок-человек... Послушай, Миджок, почему ты не изучал
антропологию под моим руководством пятнадцать лет назад? Мы бы мгновенно
наладили контакт, не проходя через все эти утомительные формальности!
Миджок явно был знаком с понятием смеха. Его уханье в ответ на тон и
улыбку Райта не могло быть ничем иным. Но Райт уже чуть не падал с ног и
тяжело дышал. Дороти прошептала:
- Пол...
Пол больше не мог терпеть это все: боль в плече, невыносимое нервное
напряжение последних минут, усталость, лихорадку, головокружение.
- Это все воздух...
У Райта подогнулись колени. Сирс уронил винтовку, поддержал Райта и
повел его в шлюпку. Пол наблюдал за происходящим сквозь дымку отчуждения.
Райт смотрел перед собой пустым взглядом... Пол так и не понял, как он сам
оказался сидящим на земле. Где-то рядом была Дороти, ее милое лицо. Пол
потянулся и нашел ее щеку. Щека пылала жаром, и голос Дороти звучал словно
издалека:
- Пол... я о тебе позабочусь...
И лицо Миджока тоже было здесь, рядом - красный призрак, вдруг
ставший черным.

5
Пол Мейсон неотрывно смотрел в синее спокойствие, в легкое шевеление
веток на фоне неба: волшебная картина, которую он когда-то, давным-давно,
видел в месте под названием Нью-Хемпшир. Те давние времена вовсе не ушли в
небытие; память сохранила их и вот сейчас без спроса вернула его туда.
"Какой недальний путь! Меньше пяти световых лет: на звездной карте это
можно отметить лишь кратчайшей из линий..." У него ничего не болело, и он
чувствовал полнейшее спокойствие. Время? О да, этот приятный глухой стук
сердца в крепком, привычном теле (его собственном, надо полагать?), этот
стук отмечал время. Тот мальчик из Нью-Хемпшира, который, лениво
растянувшись на спине, глядел во вновь открытое им чудо неба - правда ли,
что он уже тогда попытался его нарисовать? Он вечно возился с дядиной
палитрой, пачкая холст убогой мазней... в которой все-таки что-то было.
Что-то настоящее. "Прекрасно. Когда-то давным-давно жил-был художник, и
звали его Пол Мейсон..." Дороти...
- Ты пришел в себя! Милый... Нет, Пол, не подымайся так сразу, лежи -
а то у тебя разболится голова. Моя разболелась. - Дороти скользнула к нему
в объятия, устраиваясь на сгибе руки. Она смеялась и всхлипывала. - Ты
пришел в себя...
Худой старик сидел, скрестив ноги, на подстилке из серого мха.
- Как долго?.. - спросил его Пол.
Кристофер Райт улыбнулся, теребя и щипая кожу на своем тощем горле,
сером от пробивающейся жесткой щетины.
- День и ночь, как сказала мне сиделка. Знаешь, кто? Ты только что
целовал ее. Сейчас снова раннее утро, Пол. Она утверждает, что не теряла
сознания окончательно. Я очнулся час назад. Никаких плохих последствий.
Остальные вырубились, когда уже стемнело - как и следовало ожидать. Они
подверглись воздействию воздуха Люцифера на тринадцать часов позже нас.
Теперь Пол заметил их, лежащих на подстилках из серого... мха, что
ли? И там, где они с Дороти лежали, прижавшись друг к другу, тоже был
подстелен тот же самый приятный материал - сухой, пружинистый, с запахом
клеверного сена.
- Постелями мы обязаны Миджоку. - Райт кивнул в сторону гиганта,
который принес моха и для себя тоже, и сейчас лежал на подстилке лицом
вниз. Он спокойно дышал, и бугры между его лопаток слегка подымались и
опускались в такт дыханию. Голова Миджока покоилась на его руке, лицо было
повернуло в сторону пурпурного леса.
- Он охранял нас всю ночь, - прошептала Дороти.
- Так ты все время была в сознании? Расскажи.
Дороти говорила тихо. Пол посмотрел на возвышающийся за барьером из
веток корпус шлюпки. Шлюпку развернули так, что она была обращена носом к
западу - надо полагать, работа Эда. Теперь огонь из дюз в случае их
запуска вырвался бы в сторону озера, ничего не повредив. Тень шлюпки
заслоняла их от жаркого солнца. Сверкающее творение человека двадцать
первого века, единственный чуждый предмет в этом утреннем мире,
исполненном первозданной дикости. Дороти рассказала, что недомогание
обернулось для нее внезапным параличом: она видела, слышала, сознавала,
что тело ее горит в лихорадке, но не могла и пальцем шевельнуть. Затем ее
покинуло даже ощущение внутреннего жара - остались только глаза, уши, и
наблюдающий мозг. Ей примерещилось, что она мертва, и больше не дышит...
- Но на самом деле я дышала. - Смуглое лицо Дороти сморщилось от
искреннего смеха. - Это привычка, от которой я не собираюсь отказываться!
- Нейротоксин, - сказал Райт, - и весьма интересный. На Земле, когда
я считал себя ученым, мне никогда не доводилось слышать о чем-либо
похожем.
Такое состояние продлилось весь день, рассказывала Дороти. С
наступлением темноты к ней постепенно вернулось осязание. Она смогла
двигать руками, потом ногами и головой. В конце концов она приподнялась и
села, испытав при этом резкую головную боль, которая чуть ее не ослепила.
А потом Дороти уступила всепоглощающей потребности уснуть.
- Я глянула на тебя, Пол, и провалилась в сновидения, которые были...
ну, вовсе не плохи. Я проснулась перед рассветом, и чувствовала себя
совершенно другой. Не спрашивай сейчас, в чем именно это заключалось. Я
никогда не чувствовала себя здоровее. Не было даже слабости, как обычно
бывает после высокой температуры. Но, док, не скажется ли эта болезнь
на...
Райт отвернулся, не желая видеть глубокую тень страха, которая легла
на ее лицо.
- Если ты будешь и впредь чувствовать себя нормально, мы можем
считать, что с ребенком все в порядке. Не забивай голову лишними
тревогами, крошка - у нас их и так предостаточно.
- Может быть, - предположил Пол, - это недомогание было вызвано тем,
что наш земной метаболизм... ну, как бы выжигался из нас. Ускоренный
процесс акклиматизации.
Райт что-то проворчал, щипая себя за кончик носа.
- Хотел бы я, чтобы из меня заодно выжглось желание закурить, которое
терзает меня вот уже одиннадцать лет, - сказал Пол.
Сирс Олифант, второй человек из экипажа, обладающий какими-то
медицинскими знаниями, немедленно принял на себя ответственность за уход
над больными, когда они потеряли сознание.
- Он боится, Пол, - пробормотала Дороти. - Я хочу сказать, боится
Люцифера. Я поняла это, когда лежала без движения и только наблюдала за
всем. Он все время напряжен - больше чем все мы, остальные. И он изо всех
сил борется с собой. Он - очень сильный человек, Пол...
Сейчас, в глубоком сне, вызванном болезнью, Сирс Олифант выглядел
достаточно спокойным. Его широкое лицо с пробивающейся на подбородке и
щеках черной щетиной было расслабленным и умиротворенным. Лежащий на
соседней подстилке из мха Спирмен был куда беспокойнее. Его могучие руки
непрестанно вздрагивали, как будто он и во сне продолжал бороться с
неприятностями и бедами. Щеки Энн Брайен покрывал густой румянец, она
время от времени тихонько постанывала во сне.
- Эд тоже хорошо держался. Он был очень внимателен ко всем. Выполнял
распоряжения Сирса без суеты и без малейших возражений. Вот он, как мне
кажется, ничуть не напуган. По-моему, он считает, что способен пробить
себе дорогу сквозь любые препятствия - и, может быть, он прав.
Дороти, лишенная возможности пошевелиться, видела и то, как Миджок
приносил в лагерь мох большими охапками. Она считала, что это помогло Эду
Спирмену принять его как человека и, быть может, как друга. Дороти
помнила, как Миджок поднял своими огромными руками одновременно ее и Пола,
и как он опустил их рядом друг с другом на мох. Потом он под руководством
Эда, который объяснялся с ним жестами, развернул шлюпку. Шлюпка имела в
длину тридцать четыре фута и весила три тонны на Земле, а здесь еще
больше. Миджок поднял одной рукой нос шлюпки и развернул ее, как человек
мог бы развернуть легкий автомобиль.
- Я не боялась. И когда стемнело, и болезнь свалила остальных, я все
равно не боялась. Веришь? Я видела, как Миджок обходит лагерь. Один раз он
зарычал - наверное, кого-то отпугивал. А потом, когда всходила красная
луна, он сидел рядом с нами. Его глаза светятся в темноте красным, По, а
не зеленым. Вблизи от него пахнет мускусом, но это приятный запах, чистый.
Я не боялась. Он то и дело поглядывал на нас, улыбался странными черными
губами и прикладывал к нашим лбам мохнатый палец... Еще я видела синих
светляков, Пол. Когда-нибудь ты придумаешь про них сказку для нашего
ребенка... И я снова слышала этот плач - гораздо ближе, чем прошлой ночью
из разбитой шлюпки. Как если бы плакали несколько детей, но только
синхронно, почти музыкально. Миджок заворчал и обеспокоился, когда начался
плач, но тот не приближался. Когда я проснулась, он уже умолк.
- Некоторые земные животные издают звуки, похожие на человеческий
голос: пантеры, совы, лягушки...
- Да-а... Может быть, что-то вроде древесных лягушек...
Райт сказал:
- Утром, прежде чем заснуть, Миджок принес нам сырое мясо. Ляжку
местного оленя. Костер его пугает. После того, как Эд, Сирс и Энн тоже
свалились, он явно не подходил к костру.
- Эд пытался познакомить его с идеей костра, я помню, - сказала
Дороти. - Миджок испугался, и Сирс посоветовал Эду отложить эту затею.
- А мясо было хорошее, - ухмыльнулся Райт. - Мы приготовили его на
костре, Миджок тоже попробовал, и ему понравилось. Если я не покроюсь
фиолетовыми пятнами, вы с Дороти тоже сможете его отведать. Завтра.
- Безобразие, - сказала Дороти.
- Проголодались?
Райт перебросил Полу пищевой рацион.
- Уфф! - Но Пол все-таки вскрыл пакет. - Вы научились еще
каким-нибудь слова Миджока?
- Нет. Да у него их и всего-то немного. Существительные, простые
прилагательные. Должно быть, он находится в постоянном контакте со своими
соплеменниками, не то бы у него вовсе не было слов. Он охотник, и,
по-моему, охотится только при помощи того оружия, которым снабдила его
природа. Эта ляжка была оторвана, а не отрезана. Какое-то копытное
животное размерами меньше пони, только что убитое - кровь еще текла. Надо
полагать, Миджок добыл его, пока Дороти спала. Не исключено, что оно
набрело на наш лагерь в ночи. Я думаю, что Миджок живет в лесу. Возможно,
у него нет даже какого-либо убежища, нет постоянной самки. Таковы
антропологические выводы, - сказал Райт, изображая в сторону спящего
гиганта поклон в качестве извинения. - Те пигмеи на лугу стоят на
совершенно другом уровне развития, соответствующем земной культуре времен
неолита. Хотел бы я понять, что это у них за выпуклость между лопаток. Она
присутствует у всех виденных нами живых существ, даже у этой жуткой черной
рептилии. Хотя тут трудно сказать с полной уверенностью, у меня плохо
получилось разглядеть в суматохе.
Миджок проснулся - мгновенно, как кошка. Он потянулся, распрямив руки
- двенадцать футов от запястья до запястья - и улыбнулся Полу, глядя на
него сверху вниз. Затем он внимательно посмотрел по очереди на всех
больных, дольше всего задержав взгляд на Энн Брайен. Черноволосая девушка
дышала порывисто, неравномерно. Глаза ее то и дело на миг приоткрывались.
Может быть, она даже видела. Бесшумно, как серое облако, Миджок ступил в
тень деревьев и прислушался. Райт заметил:
- Кстати об этой рептилии. Мы должны поставить ей памятник. Мы бы ни
за что не придумали другого такого великолепного шанса помочь Миджоку. -
Он устремил пристальный взгляд серых глаз на Пола. Уголки глаз тронула
улыбка. - И не только я запомнил, что первым на помощь бросился ты, Пол.
Миджок этого не забудет... Дот, ты уверена, что Эд понял, что Миджок нам
друг?
- Похоже, да, док. Я за ним наблюдала. Они отлично работали вместе -
как старые приятели.
Пол увидел, что повязка все еще находится на руке Миджока -
запачканная землей, с налипшими кусочками серого моха, но неповрежденная.
Повязка с его собственного плеча была снята. Атака летающей твари оставила
только глубокую царапину, которая выглядела чистой. Она не болела, только
чесалась. Пол посмотрел в сторону луга. Коричневых крыльев видно не было.
Дохлая рыба с поверхности озера тоже исчезла. Возможно, другие хищники не
потратили даром тринадцатичасовую ночь. Вода была невинно-синей, сияющей
неподвижностью под солнцем.
Миджок крадучись выбрался на луг и устремил взгляд на запад вдоль
линии границы леса и луга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30