Облака складывались в фантастические картины, ветер
дружески гладил людей по щекам.
- Порой я сомневаюсь, стоило ли нам так поступать.
- Я не это имела в виду. Мы вас любим. Разве ты не знаешь? Но мне
интересно, что заставило вас покинуть такое прекрасное место. Энн
рассказывала мне, что на Земле очень красиво.
- Ну... неуспокоенность духа. Любые преграды мы воспринимаем как
вызов. Раньше мне казалось, что это хорошее качество. Теперь я думаю, что
оно не хорошее и не плохое.
- А мне кажется, что хорошее.
- Добро и зло неотделимы друг от друга. Мы принесли с собой и то, и
другое.
- Вы делаете здесь добро. Вы учите нас. Вы совершаете хорошие
поступки.
- Мы можем быть и плохими. Если бы не доктор Райт и его мечты,
которые Эд Спирмен считает нереальными, мы бы принесли вам вред.
Пол увидел, что Арек не верит ему. Ее наивная убежденность мешала ей
осознать то, что он говорит.
- На Земле люди воюют друг с другом. Они изобретают ложь за ложью,
чтобы чувствовать собственную значимость. Человек создал колоссальные
общественные механизмы, в основе которых ложь и суесловие - империализм,
коммунизм, и все прочие "измы", которые так озадачивают вас, когда мы
начинаем говорить о земной истории. Люди редко когда пытались устранить
подлинные причины бедствий и несправедливости. Вместо этого они искали
козлов отпущения, что гораздо легче. И не старались разобраться в самих
себе, а всегда обвиняли в собственных глупостях и преступлениях
кого-нибудь другого.
- Не понимаю.
- Представь себе, Арек, что ты споткнулась о корень, а потом
накинулась с кулаками на дерево, обвиняя его в том, что на самом деле есть
твоя собственная неуклюжесть.
- Но, Пол, так может поступить только маленький ребенок!
- Давай лучше любоваться закатом, Арек.
Лесная девушка почувствовала грусть и боль Пола, ласково коснулась
его колена и молчала, пока Пол не заговорил сам.
- Бедный глупый ребенок... - сказал он.
- Вообще-то я хотела поговорить с тобой об одной вещи, которую мне
сказал Эд Спирмен. Я никогда не была в деревне Пэкриаа. Ты ведь знаешь,
что даже Миджок ходит туда только вместе с вами. Я спросила Эда,
по-прежнему ли Пэкриаа держит в загоне одурманенных пленников, которых
откармливают на убой, - несмотря на то, что они приняла наши законы. И Эд
сказал, что да. Я сказала, что это неправильно. И что закон против рабства
мы тоже приняли. Эд сказал мне: "Не обращай внимания, малышка. Не все
сразу". Но я не младенец! Как могут законы управлять нами, если не все
будут им подчиняться?
- Эд не хотел тебя обидеть, Арек. Он просто имел в виду, что пигмеям
нужно время, чтобы отучиться от старого, прежде чем учиться новому. Ты и
твои соплеменники начинали на пустом месте. И... ну... в общем, когда на
нас в любой момент могут напасть войска Лэнтис, мы не можем позволить...
Но Пол ничуть не удивился, когда прямодушная дикарка, которая не так
давно считала убийство вполне естественным, не просто отвергла его
уклончивые речи, но прямо потребовала:
- Если мы должны жить согласно законам, то им должны подчиняться все
без исключения. Я хотела бы пойти к ним в деревню и разломать этот загон
своими руками.
- И они убили бы тебя, пронзив сотней копий. И народ Пэкриаа навсегда
возненавидел бы нас, и ничему бы не научился - только еще большей
ненависти.
Арек вдруг всхлипнула и потерла щеку, удивляясь, отчего та стала
мокрой.
- Кажется, я немного поняла, как это трудно... Смотри, солнце
заходит.
Но они продолжали сидеть, овеваемые теплым и легким ветерком, пока не
стемнело окончательно, и первые синие светляки не замелькали на фоне
склона, где когда-нибудь вырастет Дженсен-Сити. Потом Арек встала и
протянула Полу руку.

2
Пол бросил взгляд вниз, на окрашенную лучами восхода снежную шапку
высочайшей вершины прибрежной горной цепи, которая возвышалась на
тринадцать тысяч футов над уровнем моря. На тридцать миль к востоку от ее
основания тянулась прерия. Затем шел район лесов и небольших озер,
питаемых ручьями, вытекающими из озера Арго - озера, которое было сердцем
империи Лэнтис, Королевы всего мира.
Информация, которой Пэкриаа располагала по поводу Лэнтис,
представляла собой дикую смесь фактов и вымысла. Лэнтис утверждала, что
происходит непосредственно от Исмар, Создательницы и Разрушительницы. У
Пэкриаа было другое мнение на этот счет. Лэнтис первоначально была
правительницей одной-единственной деревни, но постепенно расширяла свои
владения посредством военных кампаний. Вместо того, чтобы уничтожать
побежденные деревни, она брала в плен их жителей и делила их на три
категории: потенциальные сторонники, работники-рабы, и мясной скот. Из
числа первых многие действительно становились фанатичными последователями
Лэнтис; вторые - год или около того надрывались на работе, а потом умирали
под кнутами надсмотрщиков; третьих насильно заставляли есть траву,
цветущую зелеными цветами, от которой мозги переставали работать, а когда
они становились хорошо упитанными, их забивали на мясо. За пятнадцать лет
одна деревенька превратилась в шестидесятитысячный город, который кормили
экспедиции на восток. Лэнтис назвала свой город Вестойя - Страна свободы и
радости.
- Видишь что-то новое в телескоп?
Сирс простонал:
- Над водопадами действительно стало еще больше лодок.
Лодки представляли собой широкие каноэ, с крышами как на сампанах для
защиты от омаша, но без парусов.
- Они движутся, или нет? - спросил Пол.
- Нет. Похоже, стоят на якорях.
Сирс утер пот с толстых щек. Пол и без телескопа видел, что
коричневое пятно в южном конце озера Арго - там, где вытекающая из озера
речка водопадами стекала в нижнее маленькое озеро - стало гораздо больше.
Это значило, что за те два дня, которые они провели на острове, воины
Лэнтис перетащили через водопады со стороны Вестойи еще несколько сотен
лодок.
Пятьдесят миль, покрытых красно-зеленой растительностью, стали
досадной задержкой. Пол знал, что Сирс тоже больше всего хочет увидеть
серый прямоугольник их "крепости" на севере, тронутый первыми лучами
рассвета. Крепость представляла собой здание высотой двенадцать футов,
площадью пятьдесят, сложенное из каменных глыб трудом друзей-гигантов. По
периметру его окружал ров двадцати футов шириной, десяти глубиной,
наполненный водой из озера. Попасть в крепость можно было только по
подъемному мосту, сделанному из бревен и коры, который регулировался
сплетенными из волокон травы веревками. Внутри здания было достаточно
места и для жилых помещений, и для хранения запаса копченого мяса и
сушеных овощей.
По словам Пэкриаа, Лэнтис знала, что такое штурмовые лестницы. У
Лэнтис хватит терпения на осаду. Отсидеться в крепости не получится,
сказала Пэкриаа. Единственный способ защититься - это напасть, отступить,
и снова напасть. Так всегда было в старых войнах. И так по-прежнему было в
войне с Лэнтис из большой деревни Вестойя, с этой гнусной дочерью красного
червя и Инкар, богини кэксма. И так будет всегда, пока не... Пол вспомнил,
как Дороти, баюкавшая Элен на руках, при этих словах подняла голову и
спросила нейтральным тоном:
- Пока не произойдет что, Эбро Пэкриаа?
Пэкриаа с презрением осмотрела сложенные гигантами стены.
- Пока я не заставлю жалкую дочь червя Лэнтис встретиться со мной в
поединке. Она должна уважать обычаи! Ее первым ответом было - как
по-вашему сказать это слово? - ага, отказ. Потому что она боится! Я
послала второй вызов. Она встретится со мной, иначе ее собственные люди
станут ее презирать. Я проткну ее копьем насквозь. Ее королевство станет
моим.
Трудно было ошибиться в значении ее слов и в тоне, каким они были
сказаны. Впервые с тех самых пор, как истукан Исмар был повержен и не
восстановлен, Пэкриаа принимала важное решение совершенно самостоятельно.
Ее лишь слегка интересовало, что скажут по этому поводу черины. В гневе,
который она испытывала к могучей правительнице воинов на юге, была
естественная горечь от поражений прошлых лет, но было и кое-что еще. В ее
сердитом взоре, обращенном на юг, читалось: "У нее есть то, чего желаю я.
Она делает то, что и я бы сделала". Пэкриаа договорила совсем тихо:
- Это я буду Королевой всего мира.
Три дня назад. Возможно, они вообще сделали ошибку, покидая лагерь
даже ненадолго. Ну вот - полоска солнечного света на сером камне в конце
знакомого луга. Топлива для шлюпки осталось всего на несколько полетов, и
Пол посадил суденышко как можно аккуратнее. Подъемный мост был опущен.
Дороти выбежала ему навстречу. Сирс закричал:
- Крис! Там просто отлично! Никаких кэксма! Все точно так, как
описывал Пол...
Пол обнял Дороти.
- Ты выглядишь на миллион долларов.
- Доллары? Что это такое?
- Я забыл. Какие новости?
- Ты щекочешь мне ухо языком.
- Это не новость, Дот. Что Элен?
- Радостно пускает пузыри. Пойдем, посмотришь.
Пол подумал: "Как я скажу ей про лодки, про копошение исполненных
ненависти дикарей в тридцати милях?" - но Сирс уже рассказывал об этом
Райту. Райт не улыбнулся, встречая Пола, а приветствовал его только
пожатием руки и теплым взглядом серых глаз. Пол спросил:
- Где Эд? Где Миджок и ребята?
Энн подняла взгляд от шкуры, у которой она обрезала края, чтобы
получился прямоугольник. Она не вышла им навстречу. Теперешний принцип
поведения Энн можно было выразить словами: такие мелочи ничего не значат.
- Эд на охоте. Должен был вернуться вчера вечером.
Дороти добавила:
- Миджок миссионерствует среди своих. С ним Элис и Сьюрок. Они взяли
Блонди - то есть, Лиссон, я хотела сказать. Для моральной поддержки.
Райт был совершенно подавлен.
- Сирс, если бы дело было только в племени Пэкриаа... Но у нас не
хватит топлива, чтобы перевезти на остров всех гигантов. Кого-кого, а их
мы не можем оставить.
- Тогда отвезем туда женщин, а остальные отправятся до берега пешком.
- Я отправляюсь пешком, - сказала Энн.
- Черт возьми, Нэнси... - пробормотал Райт.
Сирс похлопал Энн по плечу и не обратил внимания на ее слова - как
она не обратила внимания на его похлопывание.
- Крис, я все время думал, как нам переубедить маленькую упрямицу
Пэк. Она просто не в состоянии посмотреть на вещи с нашей точки зрения. На
это понадобится еще сто лет.
Совещание затянулось на все утро. Полу временами казалось, что
знаменитое среди студентов упрямство Райта превратилось в манию человека,
который не хочет покинуть горящий дом, пока не спасет все тряпки. Райт
всей душой стремился на остров, который до сих пор видел только на
фотографиях. Всегда находилась какая-нибудь насущная причина, которая
вынуждала его оставаться в крепости - хотя бы прополка сорняков в
огородах. Но Райт и помыслить не мог о том, что сообщество на острове
будет основано без пигмеев. Он возвращался к этой идее с маниакальной
настойчивостью.
- Я и сам никак не могу по-настоящему хорошо относиться к Пэкриаа. У
нее мысли скользкие, как угри. Но мы заложили хороший фундамент отношений
с пигмеями. Они говорят на нашем языке. Хорошо говорят. Они весьма
разумные люди...
Пол подумал: "Его состарил не Люцифер, его состарили мы. Ни на кого
из нас нельзя толком положиться". Вслух он предложил:
- Док, нельзя ли начать без них, и просто держать дверь открытой?
Впустить их, когда мы сами станем сильнее?
- Ох, сынок, если мы сейчас оставим Пэк - ей конец. Она все-таки
доверилась нам. Как только мы уйдем, Лэнтис обрушится на нее всей силой,
как океанский прилив. Только мы можем повернуть его вспять - а если нет,
то мы должны быть готовы помочь Пэк бежать с тем, что останется... Ну
ладно, по крайней мере одно нам ясно: Элен и женщин необходимо отправить
на остров немедленно.
- Завтра, - попросила Дороти. - Если лодки пока еще не двинулись на
нас...
- Хорошо, дорогая. Завтра. И один из мужчин должен полететь с ними.
- Вы, - сказал Пол. - Именно вы, док.
- Нет, - ответил Райт тоном, не допускающим возражений. Он посмотрел
на Сирса Олифанта.
Сирс впал в откровенное отчаяние.
- Крис, я тебя умоляю! Ты не должен просить меня отказаться от
участия в этой битве. - Он побледнел, на лице его выступил пот. - Я в
каком-то смысле религиозный человек. Это - внутренний Армагеддон, если
можно так сказать... Пожалуйста, пойми меня и не заставляй продолжать. И
не проси, чтобы я улетел.
- Эд тоже не согласится лететь. Пол?
"Оставить его здесь, вместе с Сирсом, которого раздирают внутренние
противоречия, и Эдом, который каждую минуту готов бросить вызов?"
- Нет, док.
Энн Брайен сказала:
- Я тоже остаюсь поучаствовать в спектакле.
Дороти опустила голову, прижалась щекой к коричневым мягким волосикам
на голове Элен. Малышка нашла крохотной ручонкой палец Пола и ухватилась
за него. Элен было уже почти восемь месяцев - люциферианских месяцев.
Дороти вновь забеременела в последний месяц сезона дождей.
- Я отправляюсь на остров вместе с Элен, Нэнси, - сказала Дороти. - Я
- слишком ценная племенная кобыла, и не могу себе позволить героизм. И ты
тоже.
Подъемный мост пересекла женщина из племени лесных гигантов. Сегодня
они держались за пределами крепости, зная, что черинам нужно поговорить
наедине.
- Я пока что не беременна, - сказала Энн, - так что последнее
замечание ко мне не относится. И я выучилась чертовски неплохо стрелять.
Райт спросил:
- Ты будешь упрямиться и после того, как Эд вернется?
Энн запустила пальцы в густые черные волосы, подстриженные коротко,
по-мужски.
- Мне кажется, я должна... Между прочим, если никто из мужчин не
доберется до острова, как две женщины и ребенок смогут размножиться? Или
это не мое дело?
Райт пробормотал, не отвечая прямо:
- Мы доберемся.
- Значит, вы уже сейчас предполагаете, что закончится нашим
отступлением? - спросила Энн.
Райт молчал. Он постарался ободряюще улыбнуться лесным гигантам -
женщинам и детям - которые приуныли, чувствуя подавленное настроение своих
друзей. Только девятилетняя Дьюнин трусцой подбежала к Полу, обняла его
длинными руками и заявила:
- Я выучила шесть слов, пока тебя не было! Слушай. "Мозг" - это здесь
и здесь. "Раз-мыш-ле-ния" - это то, что происходит с мозгах. Мм... "Грудь"
- это здесь. "Вздох" - это вот так: у-уфф! "Ветер" - это как вздох, только
никого рядом нет... Ой, я забыла шестое.
Дороти тихонько подсказала:
- Бу...
Дьюнин подпрыгнула вверх.
- "Буря"! Это очень, очень большое ветер...
- Молодец, - сказал Пол. - Просто отлично.
Прежде чем пятимесячный сезон дождей сделал практически невозможным
передвижение по размокшей земле, Миджок исследовал полукруг территории
радиусом в сорок миль к востоку от холмов. Он искал других лесных
гигантов, которые могли бы захотеть научиться новому способу жизни. Это
была медленная работа, и зачастую обескураживающая. Миджок обнаружил две
мигрирующих группы женщин с детьми - общим числом двадцать человек, - и
они присоединились к людям, движимые любопытством и природным дружелюбием.
Но мужчин ему удалось привлечь только троих. Это были Рэк, Элис с черным
мехом и светлошерстный Сьюрок. Оба последних были крепкими, энергичными
мужчинами средних лет. Их было очень трудно убедить, но когда барьер был
сломан, они стали быстро усваивать новое. Признанным лидером среди женщин
была Кэмон - седая от старости, тощая, с высохшими грудями, сгорбленная,
но все еще быстрая в движениях. Кэмон редко улыбалась, но основой ее
характера была спокойная доброта.
- Энн, - сказала Кэмон, - ты должна лететь. Мы - если мы не сможем
победить этих южных пигмеев, то уйдем через леса. Но ты? Кому-то из нас
придется тебя нести. И, как говорит машана Дороти, ты нужна в качестве
матери.
(Слово "машана" значило - милая, мама, подруга по охоте).
Райт сказал:
- Полетят Энн, Дороти, Элен и дети гигантов.
Его слова опять вызвали ропот, но Кэмон твердо сказала:
- Только четверо детей все еще нуждаются в молоке. У тебя много
молока, Сэмис. Полетишь ты.
Кэмон повернулась со спокойным уважением к единственному человеку,
чей авторитет был сильнее его собственного:
- Док?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30