Эдгар ПЭНГБОРН
НА ЗАПАД ОТ СОЛНЦА


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА 2056 ГОД

1
Над красно-зеленой планетой вставало утро. Смуглое, с тонкими чертами
лицо Дороти Лидс пылало от возбуждения.
- Что мы знаем? - воскликнула она. - Давайте посмотрим, как это
выглядит все целиком.
Эдмунд Спирмен принял небрежный вид.
- Диаметр и масса немногим меньше, чем у Земли. Солнце больше нашего,
но планета обращается вокруг него по более удаленной орбите. Местный год
составляют 458 дней, в дне двадцать шесть часов. Времена года приносят
небольшие изменения, поскольку наклон оси меньше, чем у Земли, и орбита
менее эллиптическая. Видите, как невелика северная полярная шапка? Район
экватора более чем жаркий, остальные зоны имеют климат от субтропического
до умеренного. Нам имеет смысл совершить посадку, если мы вообще это
станем делать, примерно на пятидесятой параллели... я бы предложил
северную. В южном полушарии слишком много пустынь. Это сулит раскаленные
ветра и песчаные бури.
- Это красно-зеленое действительно представляет собой растительность?
Доктор Кристофер Райт вышагивал перед экраном на длинных ногах.
Одиннадцать лет назад он прохаживался точно таким же образом перед
коллегами и студентами университетов на Земле, и долгие годы в космосе
ничуть не сказались на его академических манерах. Доктор пощипывал себя за
кадык, и резко вскидывал голову, обводя окружающих надменным и
внимательным взглядом хищной птицы. Сходство довершал внушительный
ястребиный нос доктора и практическое отсутствие подбородка. Глядя на
него, Пол Мейсон подумал: "Этого человека можно либо любить, либо
ненавидеть. В любом случае он перестает казаться таким уж гротескным".
- Так это на самом деле растительность? - настойчиво повторил Райт.
Как всегда, его тон был преувеличенно вежлив.
- А что же еще, док? Конечно, растительность, - сказал Спирмен.
Он машинально потер щеки, на которых проступала синева щетины.
Спирмен выглядел старше своих тридцати двух. Высокие залысины на лбу,
жесткие складки морщин в углах рта. Спирмен нес на широких плечах тяжелое
бремя: весь корабль. Наблюдая за ним, Пол Мейсон в который раз тревожно
подумал: "Капитан Дженсен не должен был умирать..." Спирмен тем временем
продолжал.
- ...должна быть растительность. Приборы показывают наличие кислорода
- столько же, сколько и на Земле, или чуть больше. Состав атмосферы по
сути тот же. Азот, углекислый газ. На последних фотографиях, которые
делались через более сильный объектив, видны три оттенка. Воздух планеты
может вызвать у нас кислородную эйфорию... если мы, конечно, решим на ней
побывать. Ладно, Дороти, я продолжаю. Итак, два континента, два океана -
оба меньше Атлантики, соединенные узкими проливами в северном и южном
полярных регионах. Десятки озер размерами больше Каспия. В результате
соотношение воды и суши примерно как на Земле. Гор, которые могли бы
сравниться с нашими Гималаями, нет, хотя некоторые довольно высоки.
Повсюду простираются обширные леса, прерии, пустыни.
Он закрыл глаза, обведенные кругами от усталости, и надавил пальцами
на веки, массируя глазные яблоки. "Я никогда не должен пытаться нарисовать
Эда", - подумал Пол Мейсон. - "Выйдет портрет Геркулеса Разочарованного, и
Эду совсем не понравится..." Спирмен сказал:
- Даже самые высокие горы выглядят сглаженными. Старыми. Если здесь и
были ледники, то очень давно.
- Геологически спокойное время, - заметил Сирс Олифант. - Так
выглядела Земля в юрском периоде, и не исключено, что так она будет
выглядеть когда-нибудь еще.
Сирс Олифант родился пятьдесят лет назад в Тель-Авиве, а рос в
Лондоне, Рио и Нью-Йорке. Его родители были врачами. Они работали на
Федерацию, и выезжали в районы бедствий и катастроф. Он получил докторскую
степень по биологии (точнее, по таксономии) в университете Джона Гопкинса.
Сирс Олифант утверждал, что его имя - польского происхождения, и чтобы его
правильно прочитать, необходимы два словаря, кувалда и некая техническая
формула на одном из славянских языков. Он подмигнул Дороти маленькими
добрыми глазками поверх пухлых щек.
- Напомни, крошка, ты еще застала юрский период?
Дороти улыбнулась, но ее улыбка предназначалась Полу.
- Возможно. В качестве самого первого из млекопитающих.
- Ничего, что имело бы искусственное происхождение, - сказал Райт. -
Поначалу планета показалась мне похожей на Венеру.
Он обратил к остальным асимметричное лицо с задумчивой и почти
детской полуулыбкой.
- Быть может, назовем планету Люцифером? Люцифер, сын утра. А если мы
опустимся на нее и заложим город... я говорю глупости?.. пусть город носит
имя Дженсена, в память более чем солярного мифа.
Продолжая массировать веки, Спирмен резко спросил:
- Мифа?
- Ну разумеется, Эд. Все погибшие герои продолжают жить в памяти, и
любовь живых преувеличивает их подвиги, творя легенду. Как же иначе?
- Но, - обеспокоенно вмешалась Энн Брайен, - Люцифер ведь...
- Милая моя, Люцифер был ангелом. Дьяволы и ангелы - это в общем-то
один вид... в разных условиях. Я отметил этот факт, еще когда был
неоперившимся интерном. И снова обратил на него внимание, занявшись
антропологией. Даже пребывание на космическом корабле в компании пяти
людей, которых я люблю, как никого больше, лишь укрепило мои выводы на сей
счет... Значит, никаких объектов искусственного происхождения?
- Вы не видели самых последних снимков, док, - сказала Дороти.
- А что там? - серые глаза Райта засверкали. - Ну-ка, ну-ка! Я уже
почти потерял надежду.
Энн поспешила присоединиться к нему. Стройная, подвижная, чересчур
высокая. Райт покровительственно обнял ее за плечи.
- Параллельные линии в джунглях? Хм... Почему нет ничего похожего на
открытой местности?
- Мы можем сделать еще снимки, - предложил Спирмен. - Но...
Пауза затянулась. Молчание прервал Пол Мейсон.
- Что "но", Эд?
- Мы постепенно падаем на планету. Я могу вывести нас на другую
орбиту, но на это потребуется топливо. У нас нет лишней массы для реакции.
Смерть Дженсена одиннадцать лет назад... - Спирмен покачал тяжелой
головой. - Тридцать расчетных ускорений, и промежутки между ними оказались
недостаточны, чтобы мы смогли отдохнуть. Помните, что от нас осталось,
когда это все окончилось? Вот почему я старался давать больше времени на
торможение. - Он заговорил медленнее, тщательно подбирая слова. -
Последнее ускорение, как вам известно, не было рассчитано заранее. Должно
быть, Дженсен был уже мертв, когда отключил автоматику... сердце не
выдержало, а рука продолжала движение... то ускорение чуть не расплющило
нас...
- Но мы уцелели, и вот мы здесь. Верно, ребятки? - хихикнул Сирс
Олифант. Его шутливый тон был слегка натянутым.
- При следующем торможении мне пришлось действовать так, как прежде
не предполагалось. Для коррекции курса было использовано дополнительное
топливо, и мы должны это учитывать, планируя обратный путь. Если мы решим
высадиться на планету, нам придется израсходовать значительный запас массы
реакции, чтобы вырваться обратно из объятий ее гравитации. Ну да, это было
запланировано, и даже на случай планеты больших размеров, чем эта. Но с
учетом всего, что сказано... если мы опустимся на планету, у нас останется
очень мало горючего для возвращения домой. Может быть, даже слишком мало.
Дороти придвинулась к Полу Мейсону, и Пол обнял ее.
- И все же мы высадимся, - мягко, но решительно сказала Дороти.
Спирмен перевел на нее непонимающий взгляд.
- Есть еще одна вещь, о которой я вам не рассказывал, - резко сказал
он. - При этом неплановом ускорении корабль вел себя не так, как надо. И
отклонение от курса, которое произошло тогда - возможно, причиной ему был
дефект конструкции "Арго", какая-то неправильность хвостовых дюз. В тот
момент я не мог заняться этим вопросом, я изо всех сил пытался добраться
до Дженсена, не потеряв сознание. До сих пор не вполне верю, что мне это
удалось. Потом же приборы показали, что с хвостовыми дюзами все в
порядке... но приборы умеют лгать. Передние дюзы вели себя хорошо во время
торможения. А как в действительности обстоит дело с хвостовыми, мы узнаем
не раньше, чем их задействуем. Господи боже, люди портили себе нервы из-за
атомных двигателей еще в 1960 году. Прошло почти сто лет, а мы все те же
детишки, и только игрушки, которыми мы играем, куда больше размерами.
Сирс улыбнулся, прикрывая рот пухлой ладошкой.
- Значит, надо мне не забыть погрузить мой микроскоп на одну из
спасательных шлюпок... так?
- Значит, вы за высадку.
Сирс кивнул. Энн Брайен нервным жестом запустила тонкие пальцы цвета
слоновой кости в пышные черные волосы.
- Я не выдержу еще одиннадцать лет. - Она попыталась улыбнуться. -
Скажите мне, кто-нибудь... о, скажите мне, что на Люцифере будет музыка...
новые струны для моей скрипки, прежде чем я позабуду все, что знала!
- Высадка, - мягко сказала Дороти. Таким тоном говорят "пора
завтракать". И еще она добавила:
- Мы найдем струны, Нэнни.
- Разумеется, нужно высадиться на планету, - отстраненно заметил
Кристофер Райт. Он был занят фотоснимками, рассматривая их так и эдак.
Пальцы его двигались, и губы беззвучно шевелились в такт внутренним
размышлениям. - Высадиться. Дать шанс протоплазме.
- Я тоже за высадку, - сказал Пол Мейсон.
"Неужели кто-то всерьез может полагать, что Первая Межзвездная
развернется и полетит обратно ни с чем? Мы уже здесь, так что теперь?"

Прошли часы, и было сказано немного, но многое передумано. Люцифер
обратил к ним вечернее лицо. Возможно, люди предпочли бы спуститься на
планету утром, но бесстрастие приборов и вычислительных машин назначило им
этот час.
Пол Мейсон втиснулся на сидение пилота. Хорошо по крайней мере,
подумал он, что им предстоит бросать вызов неизвестности в подходящих
телах. Райт был тощим, но казался не подверженным никаким материальным
воздействиям; Эд Спирмен, несмотря на усталость, оставался человеком,
сделанным из камня. Внушительное тело Сирса Олифанта было крепким и
энергичным. Обе женщины находились в расцвете юности и не знали, что такое
слабость или болезнь. А по поводу своего собственного тела Пол снова
почувствовал удивленное восхищение, как перед ожившей статуей, творец
которой намного превосходит талантом его самого. Гибкость, прочность,
ничего лишнего. Тело, созданное, чтобы обеспечить максимум выносливости и
быстроты. Отличная оболочка для межзвездного первопроходца! Тем временем в
наушниках раздался голос Спирмена:
- Закрыть шлюз. Втянуть поле.
Пол повиновался команде, не размышляя - сказался автоматизм
тренировок. За иллюминатором, который служил бы для переднего обзора в том
(невероятном) случае, если бы Пол воспользовался спасательной шлюпкой для
полета, раскрылись небеса. Базовый корабль "Арго" втягивал поле, и зрелище
это было прекрасно, как сновидение. Дороти и Райт были пристегнуты ремнями
к сиденьям позади Пола. Таким образом, половина драгоценного человеческого
состава "Арго" находилась здесь.
- Продолжайте действовать согласно инструкции. Конец связи.
- Отпустить рычаг. Ничего не предпринимать, пока индикатор шлюза не
загорится зеленым. Не включать дюзы, пока не будет занято правильное
положение. В атмосфере используйте скользящий полет типа глайдерного. Дюзы
включайте только в случае крайней необходимости. Конец связи.
Пол подумал, что, в конце концов, у него на счету тысяча часов полета
в атмосфере и два года тренировок на таких спасательных шлюпках. Так что
Эд мог бы не беспокоиться. Спасательные шлюпки модели L-46 представляли
собой великолепные механизмы. Одиннадцать лет они в спокойной готовности
ждали своего часа. Топливом для их атомных двигателей служил чарльсайт,
доведенный до совершенства лишь тридцать лет назад, в 2026 году. Чарльсайт
позволил отказаться от колоссальных защитных экранов. В космосе шлюпки
действовали, как небольшие ракеты, а в атмосфере - как глайдеры или
низкоскоростные реактивные самолеты. Пока строился "Арго", а строился он
долго, Пола выстреливали из сверкающих труб, подобных этой, в атмосферу
Земли, и в немые глубины космоса, и в разреженный воздух безлюдного Марса.
- Поворот через пять минут, - сказал Спирмен.
Энн и Сирс сейчас ждут в другой шлюпке. Но их шлюз открыт, потому что
Эд находится в рубке управления. Если бы им пришлось покинуть корабль
(бредовая мысль!), спасательная шлюпка Эда серьезно отстанет от первой.
Звезды пришли в движение.
- Пол, проверьте ремни. Конец связи.
Пол бросил взгляд через плечо.
- Все в порядке. Конец связи.
Передние дюзы включились и сразу выключились.
- Мы покинули орбиту, - сказал Спирмен. - Начинаем маневр хвостовыми
дюзами. Скоро будем знать...
Наступившее молчание было глубиной в вечность. Пришло время осознать
- и восхититься, если у вас было настроение восхищаться. Вот прошло сто
одиннадцать лет после Хиросимы: события, на которое учебники истории в
своем закоренелом безумии порой ссылались как на великий эксперимент.
Восемьдесят пять лет от создания первого космопорта; семьдесят - от
основания станций на Луне и Марсе. Но для Пола Мейсона гораздо большим
чудом были тепло и отзывчивость женщины, забота и милосердие старика, чьи
жизни сейчас вместе с его собственной находились в этом молчаливом ничто и
зависели от работы его мышц и нервов. "Что такое любовь?"
Сначала двенадцать лет строился новый большой космопорт. Затем
"Арго". Больше столетия пролегло от первых экспериментальных ракет до
протянувшихся на многие мили фабрик, которые вырабатывали чарльсайт. За
это столетия человек даже умудрился добавить еще пару крох к тому
немногому, что он узнал о себе со времен каменного топора и вонючей
пещеры.
- Мы вошли в атмосферу, - прозвучало в наушниках.
"Время - не есть ли оно внутреннее понятие мозга? Сколь долго живет
мотылек с точки зрения мотылька?"
- Торможение начнется через сорок пять секунд. Предупреди остальных.
Пол повторил сообщение в микрофон.
- Шестеро людей, которым не сиделось на месте! - откликнулся Райт. -
О, беспокойный дух человека! Все хорошо, Пол.
Перегрузка, но не сильная. Протяжный рев. Но затем звезды...
Звезды сошли с ума. Вспышка! Безумный миг свечения звезды, которая
превратилась в солнце, пылающее ирреальным красно-зеленым светом. Рев
прекратился. В наушниках прозвучало оглушительно громкое:
- Стартуйте! Прочь, прочь!
- Старт. - Пол с удивлением отметил, что это был его голос. - Удачи,
Эд!
Ответа не последовало. Такая штука, как время, продолжала
существовать. "Теперь взглянем на это с такой стороны: есть Федерация, и
Федерация - это великолепно. Потенциально великолепно, потому что, как
утверждает док, пока ее тормозит проклятое культурное наследие
гуманитарных наук... Жаль, что нет ВРЕМЕНИ обернуться и посмотреть,
спадает ли ей на лоб та дивная прядь каштановых волос..." Тем временем
вслух Пол произнес:
- Док, Дороти, приготовьтесь. Сейчас будет действительно трудно.
И он потянул за рычаг - плавно, как управляют автомобилем при
повороте. Пытка перегрузкой...
Закончилось. Пол поглядел на дружеский зеленый глазок. Значит,
втяжные крылья были так же надежны, как и одиннадцать лет назад. По
крайней мере, на это можно было надеяться. Атмосфера... разреженная,
говорят приборы. Неважно, скоро станет плотнее. "Вниз, и вниз..."
"Слишком крутой спуск. Немного выровняться, вот так. Спасибо тебе,
Человек Машинного Века, за милый кораблик. Эта штука, что копошится в моей
центральной и периферийной нервной системе, это просто страх. Не обращать
внимания".
Корабль был чужим, чужим и далеким. Он поворачивался, сверкающий и
целеустремленный, как зеркало, брошенное в колодец. Еще одна спасательная
шлюпка? Но Эду нужно было успеть добраться до нее, закрыть шлюз,
пристегнуться, открыть защитное поле, в то время как корабль шел...
- Вниз.
Еще недавно это понятие было условностью, теперь - самым
недвусмысленным из слов языка. Сверкающий круговорот в воздухе под ними.
Что-то отделилось от пятнышка гибнущего корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30