он часто запинался, терял нужное место н подолгу его искал. Но сегодня вечером его голос звучал искренне, убедительно, а дикция была четкой, плавной. Даже Билл Грейди, который обычно контролировал все передачи с отсутствующим видом, сейчас проявил интерес и через окно контрольной студии показал Питу большой палец.
За рулем Пит расслабился, отдался целиком чувству уверенности и превосходства, упиваясь восторгом, ни с чем несравнимым восторгом удовлетворенной мести. На самых подступах к особняку Корумов он немного фальшиво засвистел какую-то мелодию, что-то лег-
кое и бездумное. Дом стоял сразу же за территорией колледжа в квартале, известном под названием Факультетского Ряда — шеренги старомодных кирпичных домов, окруженных аккуратно подстриженными живыми изгородями и хорошо ухоженными газонами. Особняк, который теперь занимали Корумы, вот уже с полвека служил резиденцией ректоров колледжа. Это был угловой дом, самый большой в квартале, с двориком и асфальтовой дорогой до самого подъезда. Пит оставил машину на обочине, а сам пешком направился к дому. Элоиза Корум открыла дверь секундой раньше, чем Пит успел к ней подойти. Она была в синем халатике с аккуратно уложенными на голове бигуди.
— Я слышала, как хлопнула дверца вашей машины,— сказала она. — Проходите, Пит. Боюсь, я все перепутала. Начну с того, что Клода вызвали в столицу штата на встречу с Харви Днркеном и членами какого-то там комитета. Все по поводу назначений. А кроме того я забыла, что сегодня вечером пообещала отпустить кухарку. Как вы думаете, мы могли бы где-нибудь пообедать?
— Это было бы чудесно! — воскликнул Пит.
— Я совсем готова, — осталось лишь надеть платье и уложить волосы. — Она взяла у него шляпу и пальто и открыла дверь в гостиную, мрачную старомодную комнату. Пол от стены до стены покрывал серый лиловыми пятнами ковер. Жесткий диван и такие же стулья составляли разительный контраст со светлым сверхсовременным кофейным столиком у дивана. На нем стояли бутылки шотландского и американского виски, алюминиевый кувшин с кубиками льда, бутылки с газированной водой и бокалы.
— Шотландское или американское? — спросила Элоиза.
— Шотландское, и не слишком много содовой, — ответил Пит.
Она приготовила им по бокалу и устроилась на другом краешке дивана.
— Я была бы одета, если б меня не отвлекла ваша передача, — сказала она. — Пит, я боюсь.
Пит, разглядывавший невероятно крикливые обои, перевел взгляд на Элоизу.
— Сегодня в баре вы сказали мне, что в Уяллетсе все чего-то боятся, — с улыбкой заметил он.
— Я хочу сказать, что боюсь за вас. Вы Делаете так много глупостей. Вы смотрите на Уиллетс как на провинциальный заштатный городишко, в котором можно позволить себе все, что угодно. Поверьте мне, это не так. Раньше, может, и существовали провинциальные городишки, но теперь их нет. Вы слишком долго жили вдали от Америки.
— Я никогда не считал Уиллетс провинциальным городишком, — возразил Пит. — Какие же такие глупости я делаю?
— Такой глупостью была ваша сегодняшняя передача.
— Ну, это всего лишь информационное сообщение.
— Нет, Пит, вы прекрасно знаете, что это не просто информационное сообщение. Вы обрушились на Элика Тарстона, Флемминга, доктора Лэнга и, в какой-то мере, на Мэтта Камерона, издателя «Пресс энтерпрайз». Издеваясь над его газетой, вы, в сущности, издевались над ним самим. Пит, зачем вы умышленно наживаете себе врагов?
— Я никогда не наживаю себе врагов умышленно. Напротив, я делаю все возможное, чтобы этого избежать. Но иной раз никуда не денешься. Разумеется, я знаю, доктору Лэнгу и остальной компании мое сегодняшнее сообщение не очень понравится, но, повторяю, это всего лишь информационная сводка.
— Можно передавать информации, не содержащие нападок на влиятельных господ, которые могут вам крупно навредить. Кроме того, к чему без конца разжевывать это дело о смерти Ваймера? Что, Ваймер такая уж важная персона? Сегодня в баре я спросила о нем у Мириам Диркен. Оказалось, она его не знает, а уж миссис Диркен тут всю жизнь прожила и знает всяк и вся.
— Я и не говорю, что Ваймер — важная персона. Но его убили, и убийца все еще гуляет на свободе, так что он волен убить кого ему вздумается. То, что Ваймер человек незаметный, еще более усугубляет его вину. Насколько я могу понять, причин для убийства нет никаких — бессмысленное, садистское, маниакальное преступление. Появляется какой-то тип в синем костю-
ме, видит на скамейке в парке старика, вышибает ему мозги и преспокойно удаляется восвояси. Знаете, я начинаю верить вашему изречению, будто в Уиллетсе все кого-то боятся. Начинаю верить, что этот Синий Костюм держит полицию и окружную прокуратуру Уиллетса в таком страхе, что те даже боятся его арестовать.
Элоиза с изумлением посмотрела на него, будто не в силах понять то, что он говорит. Вдруг она круто переменила тему разговора.
— Вижу, мы не договоримся. Как вы думаете, где нам лучше пообедать?
— Решайте вы, меня устраивает все, что угодно.
— Хорошо, подумаю, пока буду одеваться. — Она поднялась и кивнула в сторону кофейного столика: — Выпейте еще. Я сейчас.
Она вышла в соседнюю комнату и, оставив дверь открытой, щелкнула выключателем. Пит положил в свой бокал кубик льда, плеснул шотландского и отхлебнул. Получилось весьма недурно. Вообще все обстоит весьма недурно. Теперь он с трудом припоминал то угнетенное состояние, которое владело им утром.
В уме он принялся составлять вечернюю сводку на завтра. Он Начнет с интервью с Пэтом Микином: вопросы и ответы будут подготовлены заранее и построены таким образом, что слушателям сразу станет ясна суть. Потом он подведет итог, подчеркнет то обстоятельство, что присяжные в своем решении опирались на дезинформацию и потребует тщательного расследования преступления. Влиятельные люди, о которых говорила Элоиза, разумеется, не придут в восторг от его сводки. Ну так что ж? Питу, например, тоже не понравилось, как с ним обошлись на расследовании. Око за око.
— Пит, подите сюда на минуточку, — позвала Эло-иза.
Он поставил свой бокал на столик и вошел в небольшую комнату, где стояла тахта, туалетный столик с двумя лампами по бокам и платяной шкаф. Элоиза с зеркалом в руках сидела возле туалетного столика.
— Вы не подержите мне зеркало? — попросила она. — Я не могу уложить волосы одной рукой.
Он встал, как она и велела, сзади нее, держа зеркало так, чтобы его отражение попадало в другое зеркало на туалетном столике. Руки Элоизы с профессиональной легкостью прямо-таки летали над головой. Вся процедура заняла несколько секунд. Когда она откинулась назад, Пит ощутил прикосновение мягкого, податливого тела и запах ее духов.
Наконец, она забрала у него зеркало и встала. Он собрался было выйти, но вдруг почувствовал, что должен остаться. Она уже снимала халат. Под ним были лишь шелковые трусики, бюстгальтер и чулки. Теперь Элоиза стояла к нему лицом.
«Все слишком быстро. Уж слишком быстро», — пронеслось у Пита в мозгу. Он обнял ее, ощущая упругость тела, прикрытого тонким шелком. Ее лицо было в тени, но Пит чувствовал, что она улыбается. Потом, тесно прижавшись губами к его губам, она простонала:
— Милый, милый мой!
Он задержал ее в своих объятиях, но она уперлась руками ему в плечи и прошептала:
— Подожди, Пит, подожди!
Он не хотел отпускать ее, но она вырвалась. Послышался шелест легкого белья. Бюстгальтер упал на пол. Она снова прижалась к нему, и теперь под его руками не было шелка, а лишь тепло и благоухание красоты.
ГЛАВА 5
В субботу днем первыми УЛТС покинули девушки из бухгалтерии и отдела коммуникаций, за которыми последовала Хейзл. Примерно в полдень она заперла коммутатор, подключив контрольную студию напрямик. И, наконец, часть дикторов и механиков, дежуривших в выходные дни поочередно. На полтора дня темп жизни на студии замирал.
Пит пришел на студию рано, с тем, чтобы к полудню разделаться со всеми делами. Постепенно он добрался и до утренней корреспонденции, которая на сей раз, кроме циркуляров, рекламирующих техническое оборудование, содержала еще и три письма. Одно, из университетского клуба, сообщало, что церемония принятия его в члены откладывается. Никаких объяснений причин отсрочки дано не было.
Второе, на бланке «Пресс энтерпрайз», было следующего содержания:
«Радио УЛТС, Здание Миллера, Внутригородское.
Господа!
Когда «Пресс энтерпрайз» являлась совладелицей УЛТС, станция в своих передачах использовала сообщения, напечатанные в газете.
Поскольку теперь «Пресс энтерпрайз» в финансовом состоянии станции не заинтересована, разрешение на использование материалов, помещенных в газете и находящихся под охраной закона об авторских правах, аннулируется.
Искренне Ваш
Дж. Л. Лорей,
(зам. редактора)».
Хоть письмо и было подписано заместителем Мэтта Камерона, разумеется, написано оно было по указанию Мэтта. Пит положил его на стол прямо перед собой. Раньше ему и в голову не приходило, что газетные статьи — материал, находящийся под охраной закона об авторских правах. Для него это были сами люди, которые рождаются, борятся с превратностями судьбы, умирают. А тут оказывается, что материалы «Пресс энтерпрайз» не про_сто события, а то, что пишут об этих событиях люди. И все, выходящее из-под их пера, находится под охраной закона об авторских правах.
Новое открытие не было утешительным. Шесть дней в неделю станция передавала по две сводки новостей: одну в восемь утра и другую в восемь вечера. В последнее время вечерние сводки были целиком посвящены.. делу о смерти Ваймера, но ведь дело в конечном счете решится. И, как надеялся Пит, в самом ближайшем будущем. Поскольку на материалы из «Пресс энтерпрайз» теперь нечего рассчитывать, придется отказаться от регулярных сводок новостей до заключения новых соглашений. А каких и с кем, Пит не знал.
Он распечатал третье письмо, послание мебельной компании «Феникс», постоянного клиента станции. В письме содержалась просьба сделать новую подборку рекламы. Раньше рекламы составлял Хоби по их обычному образцу и согласовывал с заказчиком. Эта подсобная работа, которая теперь свалилась на голову Пита, немало его озадачила. В рекламах «Феникса», к примеру, изо дня в день вдалбливалось в головы слушателей, что магазин принадлежит старейшей в Уил-
летсе мебельной компании и торгует товарами наивысшего качества по вполне доступным ценам. Все это можно было сказать за каких-нибудь тридцать секунд, однако рекламы Хоби, которые в качестве справочника всегда были у Пита под рукой, длились полторы или даже две минуты, — пустые, многословные, повторяющиеся.
Пит швырнул письмо в мусорную корзину. Над составлением рекламы он будет корпеть потом, а сейчас, в те несколько минут, оставшихся до прихода Микина, можно сходить в банк, пока он не закрылся на обеденный перерыв. Он пошел пешком — так было гораздо быстрее, чем ехать на машине и искать место для стоянки, к тому же утро было солнечное и теплое, — последняя вспышка угасающего бабьего лета.
Когда Пит отходил от окошка кассира, к нему подошел Харви Диркен.
— Пит, — окликнул он, — как дела? Не могли бы вы заглянуть на минутку ко мне в кабинет?
У Пита на самом деле не было ни минуты свободного времени, но с банкиром он не виделся с тех самых пор, как закончились переговоры относительно станции, да и Харви Диркену невозможно было ответить «нет». Они вошли в его кабинет. Диркен указал Питу на стул, а сам, ступая по толстому ковру, подошел к столу и, повернувшись к Питу широкой, массивной спиной, бегло просмотрел какие-то бумаги. Плечи Диркена были опущены, будто он был чем-то утомлен, но когда банкир повернулся, на его румяном лице Пит не заметил никаких следов усталости, напротив, оно было свежим и необычайно моложавым для его лет. Вместо того, чтобы сесть за стол, Диркен устроился на стуле неподалеку от Пита.
— Я только сегодня утром приехал из столицы штата, — начал он. — Там нам пришлось помучиться с распределением должностей в колледже на будущий год. Пререкания еще не кончились. Я оставил все улаживать Клода Корума. У меня здесь дела. Не знаю, надолго ли у меня хватит сил быть председателем правления колледжа и одновременно главой банка. — Он откинулся на спинку стула и вытянул ноги. — А что новенького у вас?
— Могу сказать, мне тоже несладко приходится.
— Вы имеете в виду несчастный случай с Ваймером?
— Вряд ли можно назвать убийство несчастным случаем.
— Гм, я не в курсе дела. Меня не было в городе. когда это случилось. Но ходят служи, что это вовсе не убийство. Говорят, вы увидели на земле мертвое тело и сочинили историю об убийстве ради сенсации.
— И вы этому верите?
— Я не настолько хорошо осведомлен, чтоб обо всем судить. Повторяю, последние дни я сидел безвыездно в столице штата. Но, как я понял, доктор Лэнг утверждает, что мужчина умер в результате падения, ударившись обо что-то головой.
— Доктор Лэнг солгал.
— Ну, полно. Пит. Вы не очень-то церемонитесь в выражениях.
— Возможно, но я могу это доказать, что и сделаю... в сегодняшней вечерней сводке.
Диркен помрачнел.
— На вашем месте, Пит, я бы сначала хорошенько все обдумал. Ну, предположим, вы правы и можете доказать свою правоту, какая вам от этого польза? Вы-то что на этом выигрываете?
— Вам придется объясниться, Харви. Я не уверен, что понял вас.
Диркен внимательно разглядывал узоры на ковре.
— Я не хочу показаться бессердечным, однако, если подойти к делу с практической точки зрения, какая вам польза нападать на таких людей, как доктор Лэнг, а все из-за какого-то бездомного калеки, старого батрака с фермы, у которого нет ни родных, ни близких и который так или иначе скоро бы умер? Вы много вложили в УЛТС. Мне не нравится, как вы рискуете всем этим, восстанавливая против себя людей. Свой гражданский долг вы уже выполнили: сообщили полиции все, что знали по делу о смерти Ваймера. Предоставьте остальное им. Независимо от того, кто прав, а кто виноват...
Телефонный звонок не дал ему докончить фразу. Диркен встал и подошел к столу. Прежде чем снять трубку, он оглянулся на Пита и сказал:
— Давайте Пит, покончим с этой ваймеровской эпопеей.
Это прозвучало как приказ. Пит понял, что разговор окончен. В кабинете его уже ждал Пэт Микин, главный инженер радиоцентра. Микин был на радио старожилом. Долгое время он работал на одной из крупнейших чикагских радиостанций, но после двух операций язвы переехал в Уиллетс, чтобы перейти на менее напряженную работу на УЛТС. Начало его отношений с местной станцией восходило еще к тем временам, когда ею владела «Музыкальная компания Миллера».
Это был маленький самоуверенный человечек пятидесяти с лишним лет от роду. Он сидел, положив ноги на стол Пита, и когда тот вошел, даже не приподнял свою шляпу, видавшую виды музейную реликвию, которую, как поговаривали на станции, он снимал только в парикмахерской и в постели. Что касается постели, то некоторые в этом сомневались. Его лицо, несмотря на множество морщин, сохраняло почти мальчишеское выражение.
Увидев Пита, Микин ехидно улыбнулся:
— Вы опоздали, босс. Помните, мы условились на десять тридцать? В одиннадцать мне надо быть у передатчика.
— Прошу прощения, - сказал Пит. — В банке я столкнулся с Харви Диркеном, и он меня задержал.
- Понятно. Если горячий воздух поднимает воздушный шар, то что же, спрашивается, удерживает на земле Харви Диркена? — Микин опустил ноги, когда Пит сел за стол. — Что это там за важное дело, по которому вы меня сюда позвали?
— Вы читали во вчерашней «Пресс энтерпрайз» со общение о расследовании по делу о смерти Ваймера?
— Нет, у меня не было времени даже заглянуть в газету. Но вчера вечером я слышал вашу сводку. Держу пари, вы произвели больший переполох, чем шмель на женской половине турецкой бани. Теперь я знаю, как прославиться: пусть тебя кто-то убьет. Ба, до прошлой среды я и слыхом не слыхивал о Фреде Вайме-ре, да разве только я? Теперь же все только о нем и говорят.
— Так вот, раз вы слышали мою сводку, — начал Пит, — значит, вам известно утверждение доктора Лэнга, что Ваймер умер около девяти часов утра. Но если это правда, вы бы непременно заметили труп, когда в одиннадцать приехали на работу, а вы его не видели. Я хочу, чтоб сегодня вечером мы с вами вышли в эфир с этим сообщением.
— Я право же, не знаю, Пит, — заколебался Микин. — Какой я к черту диктор.
— А этого от вас и не требуется. Это будет интервью по написанному. Простые вопросы и ответы.
— И что это даст?
— Мы докажем, что доктор Лэнг допустил ошибку и заставим окружного прокурора Элика Тарстона снова открыть дело.
— Понимаю,— медленно и без энтузиазма процедил Микин.
— Я позову Хейзл и вы продиктуете ей все, что и как собираетесь сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
За рулем Пит расслабился, отдался целиком чувству уверенности и превосходства, упиваясь восторгом, ни с чем несравнимым восторгом удовлетворенной мести. На самых подступах к особняку Корумов он немного фальшиво засвистел какую-то мелодию, что-то лег-
кое и бездумное. Дом стоял сразу же за территорией колледжа в квартале, известном под названием Факультетского Ряда — шеренги старомодных кирпичных домов, окруженных аккуратно подстриженными живыми изгородями и хорошо ухоженными газонами. Особняк, который теперь занимали Корумы, вот уже с полвека служил резиденцией ректоров колледжа. Это был угловой дом, самый большой в квартале, с двориком и асфальтовой дорогой до самого подъезда. Пит оставил машину на обочине, а сам пешком направился к дому. Элоиза Корум открыла дверь секундой раньше, чем Пит успел к ней подойти. Она была в синем халатике с аккуратно уложенными на голове бигуди.
— Я слышала, как хлопнула дверца вашей машины,— сказала она. — Проходите, Пит. Боюсь, я все перепутала. Начну с того, что Клода вызвали в столицу штата на встречу с Харви Днркеном и членами какого-то там комитета. Все по поводу назначений. А кроме того я забыла, что сегодня вечером пообещала отпустить кухарку. Как вы думаете, мы могли бы где-нибудь пообедать?
— Это было бы чудесно! — воскликнул Пит.
— Я совсем готова, — осталось лишь надеть платье и уложить волосы. — Она взяла у него шляпу и пальто и открыла дверь в гостиную, мрачную старомодную комнату. Пол от стены до стены покрывал серый лиловыми пятнами ковер. Жесткий диван и такие же стулья составляли разительный контраст со светлым сверхсовременным кофейным столиком у дивана. На нем стояли бутылки шотландского и американского виски, алюминиевый кувшин с кубиками льда, бутылки с газированной водой и бокалы.
— Шотландское или американское? — спросила Элоиза.
— Шотландское, и не слишком много содовой, — ответил Пит.
Она приготовила им по бокалу и устроилась на другом краешке дивана.
— Я была бы одета, если б меня не отвлекла ваша передача, — сказала она. — Пит, я боюсь.
Пит, разглядывавший невероятно крикливые обои, перевел взгляд на Элоизу.
— Сегодня в баре вы сказали мне, что в Уяллетсе все чего-то боятся, — с улыбкой заметил он.
— Я хочу сказать, что боюсь за вас. Вы Делаете так много глупостей. Вы смотрите на Уиллетс как на провинциальный заштатный городишко, в котором можно позволить себе все, что угодно. Поверьте мне, это не так. Раньше, может, и существовали провинциальные городишки, но теперь их нет. Вы слишком долго жили вдали от Америки.
— Я никогда не считал Уиллетс провинциальным городишком, — возразил Пит. — Какие же такие глупости я делаю?
— Такой глупостью была ваша сегодняшняя передача.
— Ну, это всего лишь информационное сообщение.
— Нет, Пит, вы прекрасно знаете, что это не просто информационное сообщение. Вы обрушились на Элика Тарстона, Флемминга, доктора Лэнга и, в какой-то мере, на Мэтта Камерона, издателя «Пресс энтерпрайз». Издеваясь над его газетой, вы, в сущности, издевались над ним самим. Пит, зачем вы умышленно наживаете себе врагов?
— Я никогда не наживаю себе врагов умышленно. Напротив, я делаю все возможное, чтобы этого избежать. Но иной раз никуда не денешься. Разумеется, я знаю, доктору Лэнгу и остальной компании мое сегодняшнее сообщение не очень понравится, но, повторяю, это всего лишь информационная сводка.
— Можно передавать информации, не содержащие нападок на влиятельных господ, которые могут вам крупно навредить. Кроме того, к чему без конца разжевывать это дело о смерти Ваймера? Что, Ваймер такая уж важная персона? Сегодня в баре я спросила о нем у Мириам Диркен. Оказалось, она его не знает, а уж миссис Диркен тут всю жизнь прожила и знает всяк и вся.
— Я и не говорю, что Ваймер — важная персона. Но его убили, и убийца все еще гуляет на свободе, так что он волен убить кого ему вздумается. То, что Ваймер человек незаметный, еще более усугубляет его вину. Насколько я могу понять, причин для убийства нет никаких — бессмысленное, садистское, маниакальное преступление. Появляется какой-то тип в синем костю-
ме, видит на скамейке в парке старика, вышибает ему мозги и преспокойно удаляется восвояси. Знаете, я начинаю верить вашему изречению, будто в Уиллетсе все кого-то боятся. Начинаю верить, что этот Синий Костюм держит полицию и окружную прокуратуру Уиллетса в таком страхе, что те даже боятся его арестовать.
Элоиза с изумлением посмотрела на него, будто не в силах понять то, что он говорит. Вдруг она круто переменила тему разговора.
— Вижу, мы не договоримся. Как вы думаете, где нам лучше пообедать?
— Решайте вы, меня устраивает все, что угодно.
— Хорошо, подумаю, пока буду одеваться. — Она поднялась и кивнула в сторону кофейного столика: — Выпейте еще. Я сейчас.
Она вышла в соседнюю комнату и, оставив дверь открытой, щелкнула выключателем. Пит положил в свой бокал кубик льда, плеснул шотландского и отхлебнул. Получилось весьма недурно. Вообще все обстоит весьма недурно. Теперь он с трудом припоминал то угнетенное состояние, которое владело им утром.
В уме он принялся составлять вечернюю сводку на завтра. Он Начнет с интервью с Пэтом Микином: вопросы и ответы будут подготовлены заранее и построены таким образом, что слушателям сразу станет ясна суть. Потом он подведет итог, подчеркнет то обстоятельство, что присяжные в своем решении опирались на дезинформацию и потребует тщательного расследования преступления. Влиятельные люди, о которых говорила Элоиза, разумеется, не придут в восторг от его сводки. Ну так что ж? Питу, например, тоже не понравилось, как с ним обошлись на расследовании. Око за око.
— Пит, подите сюда на минуточку, — позвала Эло-иза.
Он поставил свой бокал на столик и вошел в небольшую комнату, где стояла тахта, туалетный столик с двумя лампами по бокам и платяной шкаф. Элоиза с зеркалом в руках сидела возле туалетного столика.
— Вы не подержите мне зеркало? — попросила она. — Я не могу уложить волосы одной рукой.
Он встал, как она и велела, сзади нее, держа зеркало так, чтобы его отражение попадало в другое зеркало на туалетном столике. Руки Элоизы с профессиональной легкостью прямо-таки летали над головой. Вся процедура заняла несколько секунд. Когда она откинулась назад, Пит ощутил прикосновение мягкого, податливого тела и запах ее духов.
Наконец, она забрала у него зеркало и встала. Он собрался было выйти, но вдруг почувствовал, что должен остаться. Она уже снимала халат. Под ним были лишь шелковые трусики, бюстгальтер и чулки. Теперь Элоиза стояла к нему лицом.
«Все слишком быстро. Уж слишком быстро», — пронеслось у Пита в мозгу. Он обнял ее, ощущая упругость тела, прикрытого тонким шелком. Ее лицо было в тени, но Пит чувствовал, что она улыбается. Потом, тесно прижавшись губами к его губам, она простонала:
— Милый, милый мой!
Он задержал ее в своих объятиях, но она уперлась руками ему в плечи и прошептала:
— Подожди, Пит, подожди!
Он не хотел отпускать ее, но она вырвалась. Послышался шелест легкого белья. Бюстгальтер упал на пол. Она снова прижалась к нему, и теперь под его руками не было шелка, а лишь тепло и благоухание красоты.
ГЛАВА 5
В субботу днем первыми УЛТС покинули девушки из бухгалтерии и отдела коммуникаций, за которыми последовала Хейзл. Примерно в полдень она заперла коммутатор, подключив контрольную студию напрямик. И, наконец, часть дикторов и механиков, дежуривших в выходные дни поочередно. На полтора дня темп жизни на студии замирал.
Пит пришел на студию рано, с тем, чтобы к полудню разделаться со всеми делами. Постепенно он добрался и до утренней корреспонденции, которая на сей раз, кроме циркуляров, рекламирующих техническое оборудование, содержала еще и три письма. Одно, из университетского клуба, сообщало, что церемония принятия его в члены откладывается. Никаких объяснений причин отсрочки дано не было.
Второе, на бланке «Пресс энтерпрайз», было следующего содержания:
«Радио УЛТС, Здание Миллера, Внутригородское.
Господа!
Когда «Пресс энтерпрайз» являлась совладелицей УЛТС, станция в своих передачах использовала сообщения, напечатанные в газете.
Поскольку теперь «Пресс энтерпрайз» в финансовом состоянии станции не заинтересована, разрешение на использование материалов, помещенных в газете и находящихся под охраной закона об авторских правах, аннулируется.
Искренне Ваш
Дж. Л. Лорей,
(зам. редактора)».
Хоть письмо и было подписано заместителем Мэтта Камерона, разумеется, написано оно было по указанию Мэтта. Пит положил его на стол прямо перед собой. Раньше ему и в голову не приходило, что газетные статьи — материал, находящийся под охраной закона об авторских правах. Для него это были сами люди, которые рождаются, борятся с превратностями судьбы, умирают. А тут оказывается, что материалы «Пресс энтерпрайз» не про_сто события, а то, что пишут об этих событиях люди. И все, выходящее из-под их пера, находится под охраной закона об авторских правах.
Новое открытие не было утешительным. Шесть дней в неделю станция передавала по две сводки новостей: одну в восемь утра и другую в восемь вечера. В последнее время вечерние сводки были целиком посвящены.. делу о смерти Ваймера, но ведь дело в конечном счете решится. И, как надеялся Пит, в самом ближайшем будущем. Поскольку на материалы из «Пресс энтерпрайз» теперь нечего рассчитывать, придется отказаться от регулярных сводок новостей до заключения новых соглашений. А каких и с кем, Пит не знал.
Он распечатал третье письмо, послание мебельной компании «Феникс», постоянного клиента станции. В письме содержалась просьба сделать новую подборку рекламы. Раньше рекламы составлял Хоби по их обычному образцу и согласовывал с заказчиком. Эта подсобная работа, которая теперь свалилась на голову Пита, немало его озадачила. В рекламах «Феникса», к примеру, изо дня в день вдалбливалось в головы слушателей, что магазин принадлежит старейшей в Уил-
летсе мебельной компании и торгует товарами наивысшего качества по вполне доступным ценам. Все это можно было сказать за каких-нибудь тридцать секунд, однако рекламы Хоби, которые в качестве справочника всегда были у Пита под рукой, длились полторы или даже две минуты, — пустые, многословные, повторяющиеся.
Пит швырнул письмо в мусорную корзину. Над составлением рекламы он будет корпеть потом, а сейчас, в те несколько минут, оставшихся до прихода Микина, можно сходить в банк, пока он не закрылся на обеденный перерыв. Он пошел пешком — так было гораздо быстрее, чем ехать на машине и искать место для стоянки, к тому же утро было солнечное и теплое, — последняя вспышка угасающего бабьего лета.
Когда Пит отходил от окошка кассира, к нему подошел Харви Диркен.
— Пит, — окликнул он, — как дела? Не могли бы вы заглянуть на минутку ко мне в кабинет?
У Пита на самом деле не было ни минуты свободного времени, но с банкиром он не виделся с тех самых пор, как закончились переговоры относительно станции, да и Харви Диркену невозможно было ответить «нет». Они вошли в его кабинет. Диркен указал Питу на стул, а сам, ступая по толстому ковру, подошел к столу и, повернувшись к Питу широкой, массивной спиной, бегло просмотрел какие-то бумаги. Плечи Диркена были опущены, будто он был чем-то утомлен, но когда банкир повернулся, на его румяном лице Пит не заметил никаких следов усталости, напротив, оно было свежим и необычайно моложавым для его лет. Вместо того, чтобы сесть за стол, Диркен устроился на стуле неподалеку от Пита.
— Я только сегодня утром приехал из столицы штата, — начал он. — Там нам пришлось помучиться с распределением должностей в колледже на будущий год. Пререкания еще не кончились. Я оставил все улаживать Клода Корума. У меня здесь дела. Не знаю, надолго ли у меня хватит сил быть председателем правления колледжа и одновременно главой банка. — Он откинулся на спинку стула и вытянул ноги. — А что новенького у вас?
— Могу сказать, мне тоже несладко приходится.
— Вы имеете в виду несчастный случай с Ваймером?
— Вряд ли можно назвать убийство несчастным случаем.
— Гм, я не в курсе дела. Меня не было в городе. когда это случилось. Но ходят служи, что это вовсе не убийство. Говорят, вы увидели на земле мертвое тело и сочинили историю об убийстве ради сенсации.
— И вы этому верите?
— Я не настолько хорошо осведомлен, чтоб обо всем судить. Повторяю, последние дни я сидел безвыездно в столице штата. Но, как я понял, доктор Лэнг утверждает, что мужчина умер в результате падения, ударившись обо что-то головой.
— Доктор Лэнг солгал.
— Ну, полно. Пит. Вы не очень-то церемонитесь в выражениях.
— Возможно, но я могу это доказать, что и сделаю... в сегодняшней вечерней сводке.
Диркен помрачнел.
— На вашем месте, Пит, я бы сначала хорошенько все обдумал. Ну, предположим, вы правы и можете доказать свою правоту, какая вам от этого польза? Вы-то что на этом выигрываете?
— Вам придется объясниться, Харви. Я не уверен, что понял вас.
Диркен внимательно разглядывал узоры на ковре.
— Я не хочу показаться бессердечным, однако, если подойти к делу с практической точки зрения, какая вам польза нападать на таких людей, как доктор Лэнг, а все из-за какого-то бездомного калеки, старого батрака с фермы, у которого нет ни родных, ни близких и который так или иначе скоро бы умер? Вы много вложили в УЛТС. Мне не нравится, как вы рискуете всем этим, восстанавливая против себя людей. Свой гражданский долг вы уже выполнили: сообщили полиции все, что знали по делу о смерти Ваймера. Предоставьте остальное им. Независимо от того, кто прав, а кто виноват...
Телефонный звонок не дал ему докончить фразу. Диркен встал и подошел к столу. Прежде чем снять трубку, он оглянулся на Пита и сказал:
— Давайте Пит, покончим с этой ваймеровской эпопеей.
Это прозвучало как приказ. Пит понял, что разговор окончен. В кабинете его уже ждал Пэт Микин, главный инженер радиоцентра. Микин был на радио старожилом. Долгое время он работал на одной из крупнейших чикагских радиостанций, но после двух операций язвы переехал в Уиллетс, чтобы перейти на менее напряженную работу на УЛТС. Начало его отношений с местной станцией восходило еще к тем временам, когда ею владела «Музыкальная компания Миллера».
Это был маленький самоуверенный человечек пятидесяти с лишним лет от роду. Он сидел, положив ноги на стол Пита, и когда тот вошел, даже не приподнял свою шляпу, видавшую виды музейную реликвию, которую, как поговаривали на станции, он снимал только в парикмахерской и в постели. Что касается постели, то некоторые в этом сомневались. Его лицо, несмотря на множество морщин, сохраняло почти мальчишеское выражение.
Увидев Пита, Микин ехидно улыбнулся:
— Вы опоздали, босс. Помните, мы условились на десять тридцать? В одиннадцать мне надо быть у передатчика.
— Прошу прощения, - сказал Пит. — В банке я столкнулся с Харви Диркеном, и он меня задержал.
- Понятно. Если горячий воздух поднимает воздушный шар, то что же, спрашивается, удерживает на земле Харви Диркена? — Микин опустил ноги, когда Пит сел за стол. — Что это там за важное дело, по которому вы меня сюда позвали?
— Вы читали во вчерашней «Пресс энтерпрайз» со общение о расследовании по делу о смерти Ваймера?
— Нет, у меня не было времени даже заглянуть в газету. Но вчера вечером я слышал вашу сводку. Держу пари, вы произвели больший переполох, чем шмель на женской половине турецкой бани. Теперь я знаю, как прославиться: пусть тебя кто-то убьет. Ба, до прошлой среды я и слыхом не слыхивал о Фреде Вайме-ре, да разве только я? Теперь же все только о нем и говорят.
— Так вот, раз вы слышали мою сводку, — начал Пит, — значит, вам известно утверждение доктора Лэнга, что Ваймер умер около девяти часов утра. Но если это правда, вы бы непременно заметили труп, когда в одиннадцать приехали на работу, а вы его не видели. Я хочу, чтоб сегодня вечером мы с вами вышли в эфир с этим сообщением.
— Я право же, не знаю, Пит, — заколебался Микин. — Какой я к черту диктор.
— А этого от вас и не требуется. Это будет интервью по написанному. Простые вопросы и ответы.
— И что это даст?
— Мы докажем, что доктор Лэнг допустил ошибку и заставим окружного прокурора Элика Тарстона снова открыть дело.
— Понимаю,— медленно и без энтузиазма процедил Микин.
— Я позову Хейзл и вы продиктуете ей все, что и как собираетесь сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21