Только светлое золото за хлеб, только искренняя нежность за поцелуй, только чистая радость за вдохновение, только великая благодарность за причастие, и только жертвенная любовь за истинное волшебство!)
– Нет… – прошептала я.
– Что – нет?
– Не кровь. Нет.
– А что?
– Не знаю. Любовь.
– Какая еще любовь?
– Не помню!
Мораг оттолкнула меня. Костер, костер… Я пыталась вернуться. Был костер на перекрестке дорог, была темная ночь… Был обряд. Я проходила его? Проходила или нет? Вспоминайся же! Костер…
Пусто. Мелькнуло и пропало.
Не помню.
– Проклятье, – пробормотала принцесса. – Надо выпить.
Она отлепилась от стола и пошла шариться по ютеровым шкафам, производя в них поверхностный разгром.
– Не может быть, чтобы у него здесь не было припрятано… Ага. Тьфу, опять этот церковный сироп из жженого сахара! Приличного вина у него нет, что ли… – Бросила поиски, широкими шагами пересекла комнату и скрылась за гобеленом. Грохнула распахнутая дверь.
– Эй, кто там!.. Принесите нормального хесера! Да, сюда. И побольше!
Мораг вернулась, с середины комнаты уставилась на меня с таким видом, словно никак не ожидала здесь увидеть. Похоже, она успела про меня забыть. Я решила не тушеваться и выдержала взгляд.
– Ты, – вспомнила она. – Вампирка. Ты мне что-то рассказывала. Ты мне рассказывала о матери, – Лицо ее прояснилось. – О матери. И о ведьминском обряде.
– Не ведьминском. Об обряде эхисеро. Я не знаю, какие обряды проходят ведьмы, и есть ли у них эти обряды. У настоящих, наверное, есть. Человек же не может колдовать без помощи высших сил…
Я запнулась. Вот оно. Вот она, формулировка. Ама Райна все время твердила об этом. Человек не может колдовать без помощи высших сил. Не может!
И если то, что у меня время от времени получается и есть волшебство, то значит… Значит, я тоже прошла этот обряд! Вместе с Каландой!
И не помню ни черта.
Ничего. Вспомнится. Он был. Главное – он был. И у меня есть гений, покровитель, мое собственное огненное облако…
Интересно, тогда почему я его не чувствую? Ама Райна говорила: «Мой гений всегда со мной»… Может я просто невнимательна?
Я прислушалась к себе, но ничего такого особенного не ощутила. Никакого огненного облака, никакой сопричастности, ни окрыления, ни приподнятости, ничего, что было бы сродни тому, что, как мне казалось, привносит присутствие покровителя. Наверное, я настолько с ним сжилась, что уже не отделяю себя от него. Надо бы спросить у Амаргина… Да где теперь этот Амаргин!
Вошел слуга, неся на подносе здоровенный серебряный кувшин пинты на четыре и кубок, тоже немаленький. Поставил все это на стол, поклонился и исчез. Мораг налила себе вина, выхлестала его залпом. Налила еще.
– Хочешь?
Она протягивала кубок мне. Кубок был единственным, но я его взяла. Хотелось встряхнуться и начать соображать получше. Вино оказалось тем самым, жестким, кисло-горьким родственником горчицы и уксуса. Я сделала несколько больших глотков. Исключительная гадость.
Не дожидаясь возвращения кубка, принцесса сгребла в объятия кувшин и уселась на стол, по пути спихнув не горящую (слава Богу!) жаровенку и еще одну банку с порошком, на этот раз разбившуюся. Погром устраивает принцесса, а обижаться Ю на кого будет, а? Ясен пень, на меня.
– Значит, это правда, – Мораг оторвалась от кувшина и посмотрела на осколки под ногами. – Значит, она была колдунья. И есть неслабая вероятность, что я колдунья тоже. Тогда почему я не умею колдовать? Я не знаю ни одного заклинания!
– Вот потому, наверное, и не умеешь.
Хм, а я знаю? Хоть одно?
Одно знаю – «С Капова кургана скачет конь буланый…»
– Ты чего это лыбишься, вампирка?
– Да так… Я тоже ни одного не знаю. Мы с тобой недоучки, принцесса. Видимо, Каланда не успела обучить тебя. Сама она прошла посвящение в семнадцать лет. А ты, наверное, была еще слишком маленькая.
– Значит, никакого обряда я не проходила.
– Выходит, так. Погоди. У Каланды была наставница, та, что готовила нас к посвящению. Ее звали госпожа Райнара. Где она была, когда умерла Каланда? Где она сейчас? Она тоже умерла?
– Госпожа Райнара… – Мораг крепко задумалась. – Госпожа Райнара… имя андаланское.
– Она и была андаланка. Она была дуэньей Каланды Аракарны, приехала сюда вместе с молодой принцессой, а после свадьбы стала старшей дамой в ее свите. Красивая властная женщина лет тридцати с царственной осанкой. Она носила высокие прически и любила красное.
– Райнара, Райнара… в красном… Кажется, помню. Да, помню. С ней что-то стряслось. Кажется, она заболела… или уехала куда-то. Это все без меня происходило, я тогда в Нагоре жила, всю зиму. Вернулась только на похороны. Про Райнару, сказать по правде, уже никто не вспоминал. Не знаю, что с ней стало. Можно поискать кого-нибудь из старых слуг, кто помнит те времена. Вот старуха, наверное, ее знала.
– Что за старуха?
– А, есть тут у нас одна. Бабка древняя, совсем из ума выжила. Не соображает, на каком она свете. Меня Каландой зовет, Герта за отца принимает. – Мораг потерла ключицы, покачала головой. – Ч-черт… Не люблю я ее.
– Почему?
– Болтает всякую …! Удавила бы, да что со старой перечницы возьмешь? Сама помрет… прежде чем карканье ее сбудется.
– Пряха из башни? Пророчица?
– Да какая она пророчица… Так, пальцем в небо. Но, случается, и в десятку попадает. Меня вот предупредила, когда в Нагоре этот урод с ножом отравленным полез. Я его в саду стерегла, а тут черт тебя понес…
– А что она сказала?
– Сказала, что за мной ходит смерть. И что придет она ко мне в ночь на Святую Невену.
– А про вчерашнее покушение она предупредила?
– Нет. И когда младший Вальревен копьем меня поцарапал, тоже нет. Зато каждый раз каркает про Герта. Мол, поспешите с наследником, а то старик уже одной ногой в могиле.
– Какой старик?
– Да она же его за отца нашего принимает, за Леогерта Морао! Змеюка! Каркает и каркает. Удавлю когда-нибудь.
А может, верно каркает-то? Вон и Ю говорит… Да и выглядит Нарваро как привидение.
Ну-ка, ну-ка. Нарваро Найгерт помрет сам, Мораг убьют, тогда… Кто сядет на трон, а? Может даже… беднягу короля кто-то потихоньку травит?
– Миледи, а скажи-ка мне вот что. Если у Найгерта не останется наследника, то кто займет его место?
– Таэ Змеиный Князь. А если он откажется, то Касель, его старший. Таэ уже за семьдесят, как-никак.
– Змеиный Князь? Он, если не ошибаюсь, дядя вам с Найгертом?
– Ну да. Он с сыновьями редко здесь бывает. – Принцесса хмыкнула и опустила глаза. – Западную границу стережет, вместе с Каленгами. Ваденжанскую.
– Но у Найгерта есть брат. Бастард, но признанный.
– Виген? Он Минор. Он наследует только после Таэ и всех его родственников.
– А ты – наследница?
– Смеешься? Я даже не дареная кровь. И мужа у меня нет. – Мораг потрогала шрам. – И не будет.
– Почему не будет?
– По кочану! Не твое дело.
– Я просто пытаюсь выяснить, кому выгодна твоя смерть.
– Никому не выгодна. Никому я не мешаю. Кроме того, не ты одна такая умная. Эта версия уже отработана.
Я озадачилась:
– Да… Не складывается. Значит, вернемся к колдунам.
Принцесса пнула осколки.
– Ну и что колдуны?
– С колдунами пока не ясно. У меня такая теория: Каланда не умерла, ее убили. Райнару тоже убили. Теперь хотят убить тебя. Каждая из вас – эхисера, только ты неинициированная.
– Какая я?
– Не посвященная, не прошедшая обряд. А! Э! Может быть, пройдя обряд, ты станешь могущественной чародейкой, и именно этого не хотят допустить? А? Невероятно могущественной, самой могущественной!
Пауза. Мораг тряхнула головой.
– В балаган бы тебя, истории разные рассказывать.
– А что? Все сходится! Ведь даже Гаэт сказал, что ты очень сильная. У тебя огромные возможности! Ты будешь… будешь… – В избытке чувств я прижала кубок к груди и, естественно, залила платье. Меня это не смутило, но и слов подходящих найти не помогло. Поэтому закончила, как могла: – У-у-ух, какой ты будешь!
Мораг не оценила:
– Куда уж больше. Я и так такой «Ух!», сама себе такой «Ух!», аж поджилки трясутся.
– Погоди, послушай меня! Все, что с тобой творится, все, что тебя так мучает, знаешь что это может быть? Это сырая энергия, дикая, неукрощенная магия, которая требует выхода. Ее нужно ввести в русло, тогда все пойдет на лад. Ты овладеешь ею, понимаешь? Ты ее взнуздаешь, ты сядешь на нее верхом, и не она будет тебя пришпоривать, а ты ее! Ты понимаешь? Понимаешь?
– Да понимаю! Помолчи! Дай подумать.
Мораг обняла кувшин и прижала его к груди, как давеча я свой кубок. Правда, вина в нем было уже на донышке, и рубаха не пострадала. Зато кувшин заметно сплющился.
Меня распирала новая идея. Я не могла сидеть и заметалась по комнате. Обряд! Надо узнать, в чем состоит обряд! Надо вспомнить, черт возьми! И поскорее, а то неведомый убийца в конце концов совершит свое черное дело и лишит Мораг жизни. Ух! Ах! Как же мне раньше в голову не приходило! На поверхности же…
– Леста.
– А? – Я повернулась к ней. Положив подбородок на край горлышка, она покачивалась из стороны в сторону.
– Леста. Если я пройду обряд, меня перестанет так выворачивать?
– Перестанет! – гаркнула я самонадеянно. – Выворачивать перестанет, все на свои места встанет, ты получишь все, что захочешь!
– Все, что захочу?
– Да. Да!
– Луну с неба?
– Ну… луну с неба вряд ли… зачем тебе луна?
– Для красоты. – Она закрыла глаза. – Хочу луну. Хочу. Луну.
– Ты шутишь?
– Шучу. Конечно. Знала бы ты… – буркнула она в кувшин, – как мало я хочу.
– Желания – это то, что никогда не кончается.
– Нет… детка… желания-то как раз кончаются. Кончаются желания. Жизнь остается, а желания заканчиваются. Приходится заставлять себя желать. Через силу. Через не могу.
Я поморгала. Желание – оно ведь сродни осенению, желание – это сладкий восторг предвкушения, он даже лучше обладания, есть маленькие желания (выпить воды или молока, а не этой горько-соленой жути, от которой дерет горло), маленькие желания, чудесные близостью исполнения… И есть большие желания, чьи бездны и чей блеск непереносимы, от которых вспыхивает кожа и заходится сердце, а ноги теряют землю и идут по воздуху ( та ст о рона… Та сторона! )… Как они могут закончиться?
Мы с Мораг смотрели друг на друга. А ведь она старше меня. И не только внешне.
Она старше меня. Она знает что-то, чего не знаю я. Не успела узнать. За всю свою долгую и разнообразную жизнь. Ох, не обмануть бы мне тебя, принцесса!
– Ну? – спросила она наконец. – И что надо сделать, чтобы пройти этот обряд? И если не кровавая, то какая жертва требуется?
Я сникла.
– Не помню. Кто-то постарался, чтобы я все забыла. Может быть… осталась книга? Она называлась «Верхель кувьэрто», «Облачный сад» или «Скрытый сад», написал ее… написал ее… проклятье, не помню автора.
– Книга. Уже что-то. Она на андалате?
– На старом андалате.
– Ты прочтешь, если я ее отыщу?
– Постараюсь. Но надо искать не только книгу. Надо искать сразу в нескольких направлениях. Посмотреть, остались ли от Каланды какие-нибудь вещи. Расспросить старых слуг. Ю потрясти, в конце концов!
– В библиотеке я пороюсь. Вроде там были какие-то андаланские книги. Ютера сама потряси, он меня побаивается.
– Он меня, кажется, тоже побаивается.
– Тогда вместе потрясем. Со слугами можно прямо сейчас поговорить.
Тут она тяжело задумалась, баюкая кувшин. Я ждала.
– Вот что. – Мораг передернула плечами. – На худой конец у нас имеется Кадор Седой. У него точно найдется что-нибудь по этому поводу. В смысле, он должен точно знать, что там и с кем приключилось. Вот только…
– Что?
– Дальше него, конечно, не пойдет, но… да ладно. Попробуем сперва без него.
– Кадор? Кадор Диринг?
– Кадор Диринг.
– А может… не надо?
Она фыркнула:
– Что, страшно? Не трусь, его сейчас в Амалере все равно нет. Без него справимся. Начнем со старухи… Каррахна, как меня с нее воротит! Прибью ненароком… Ну, пойдем.
Мораг выронила кувшин и, кивнув мне, двинулась прочь из комнаты. Я кувшин подняла, поставила его на стол, пошаркала подошвой, затирая винную лужицу, и побежала догонять.
Принцесса повела меня длинными коридорами куда-то наверх. Я смутно помнила эту часть замка, хотя все тут очень изменилось. Встречные слуги спешили убраться с дороги. Мы влезли по винтовой лестнице чуть ли не под самую крышу. Здесь начинались места, мне незнакомые. Пройдя еще по одному коридору, мы оказались перед низенькой дверкой. Мораг пнула ее ногой, пригнулась и вошла. Я шмыгнула следом.
Маленькая полукруглая комнатка освещалась только масляным светильничком; ставни были закрыты. В углу перед жаровней сидела, скрючившись, тощая неопрятная старуха и пряла. По полу плясало веретено, неровная, косматая нить ползла под старушечьими пальцами. Плохая нить, слабая… кому она нужна?
На наши шаги старуха подняла голову, подслеповато щурясь – и вдруг разулыбалась беззубой улыбкой:
– А, Каланда, шладенькая моя, привела, наконеш, швою араньику? Ну, проходите, девошки, пришаживайтещь, рашкажите, как у вас день прошел?
Я остолбенела.
Старуха остановила веретено и подмигнула мне:
– Када аранья аше ило де теларанья. Ну-ка, переведи!
И прежде чем я успела задуматься над этой абракадаброй, язык мой бойко отбарабанил:
– Каждый паук плетет свою паутину.
– Вот как надо ушитьша, – умилилась старуха. – Штобы от жубов отшкакивало. А ты, Каланда, выушила штишок?
Мораг, сморщив нос, повернулась ко мне:
– Она сегодня совсем не в себе. Пойдем отсюда.
– Нет, миледи. – Я дотронулась до ее плеча, и на этот раз Мораг не скинула мою руку. – Мы нашли что искали. Познакомься, перед тобой госпожа Райнара, эхисера.
Глава 21
Ама Райна
Принцесса аж присвистнула. Правда в недоуменный ступор впала не она, а я. Госпожа Райнара! Это шепелявая червивая черносливина – и есть блистательная Ама Райна? А как же красота, молодость, величие? Где они? Куда пропали? Это же обычная проклятая омерз и тельная человеческая ст а рость, усугубленная обычным проклятым человеческим маразмом, которая ждет каждого из нас, если только смерть не смилуется и не заберет раньше.
А как же магия, Ама Райна? Магия, что хранила твою плоть и твой дух, где она, где твой гений, твой покровитель, почему он допустил такое?..
Ты, кажется, разочарована, Леста Омела?
Принцесса тем временем шагнула к лавке, видимо служащей старухе постелью, свал и ла с нее тряпье прямо на застеленный грязной соломой пол, и выволокла скамью на середину комнаты. Отодвинула ногой жаровню.
Плюхнулась на скамью и шлепнула ладонью рядом с собой:
– Садись.
На лице Мораг читалось застарелое усталое отвращение. Она оглядела старуху, п о морщилась, потерла ключицы. Покосилась на меня:
– И это то, к чему я должна стремиться, малявка? Чтобы в итоге превратиться вот в т а кое?
Я присела на краешек. Шепнула:
– Ты знаешь, сколько ей лет? Ей же… чтоб не соврать, ей же сейчас лет сто, не мен ь ше!
– Ну и что? Она и выглядит на свои сто. Я видела столетних старух в трезвом уме, а это…
Мораг покачала головой. Принцесса тоже была разочарована.
Старуха, что-то бормоча, снова запустила свое веретено.
– Миледи, с ней явно что-то произошло… Я помню ее красивой мол о дой женщиной, а ей тогда уже было за семьдесят. Может, смерть Каланды оказалась для нее непосильным уд а ром, и она потеряла разум.
Мораг пожала плечами. Не ответила.
– Миледи, я знаю одного волшебника, которому минимум триста лет. У него все в п о рядке с головой. Я… как-нибудь познакомлю вас, сама ув и дишь! – Старуха подняла голову на наше шушуканье и я поспешила обратиться к ней: – А я и не знала, что ты умеешь прясть, Ама Райна.
Она взглянула на меня, хитро прищурившись:
– Э-э, глупый паушонок, рашве ты не видишь, што эта нить волшебная? Я шплету иж этой нити шеть и поймаю хитрого вороненка! Ха-ха! Поймаю, как только он шюда прилетит!
Мораг оскалилась и мученически закатила глаза. Я поерзала, чувствуя, что катастр о фически тупею. Я не понимала, как надо разговаривать с мара з матиками. Зашла с другой стороны:
– Ама Райна, ты знаешь, мы тут… с Каландой говорили об обряде…
– Тшшш! – Старуха прижала узловатый скрюченный палец к губам. – Обряд будет пошле швадьбы. Пошле! Шейчас молщите, не дай бог кто у ш лышит…
– Но нам хотелось бы знать…
– Ни шлова не шкажу. А будете болтать – яжыки ушлом завяшу, б е жображнишы!
Мораг откашлялась:
– Я хочу почитать эту… книгу. Которая «Облачный сад».
Старуха остановила веретено. Подумала.
– Ну, щитайте, бог ш вами. Тут щитайте, при мне.
Она поднялась, кряхтя и постанывая, прошаркала мимо нас к свале н ной в углу постели и принялась в ней рыться. Мы с принцессой переглян у лись. Я показала ей большой палец – молодец, мол, что про книгу догад а лась.
Ама Райна выкопала в тряпье большой сверток. Бережно развернула платок и добыла толстенную инкунабулу в темной коже, с золочеными з а стежками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Нет… – прошептала я.
– Что – нет?
– Не кровь. Нет.
– А что?
– Не знаю. Любовь.
– Какая еще любовь?
– Не помню!
Мораг оттолкнула меня. Костер, костер… Я пыталась вернуться. Был костер на перекрестке дорог, была темная ночь… Был обряд. Я проходила его? Проходила или нет? Вспоминайся же! Костер…
Пусто. Мелькнуло и пропало.
Не помню.
– Проклятье, – пробормотала принцесса. – Надо выпить.
Она отлепилась от стола и пошла шариться по ютеровым шкафам, производя в них поверхностный разгром.
– Не может быть, чтобы у него здесь не было припрятано… Ага. Тьфу, опять этот церковный сироп из жженого сахара! Приличного вина у него нет, что ли… – Бросила поиски, широкими шагами пересекла комнату и скрылась за гобеленом. Грохнула распахнутая дверь.
– Эй, кто там!.. Принесите нормального хесера! Да, сюда. И побольше!
Мораг вернулась, с середины комнаты уставилась на меня с таким видом, словно никак не ожидала здесь увидеть. Похоже, она успела про меня забыть. Я решила не тушеваться и выдержала взгляд.
– Ты, – вспомнила она. – Вампирка. Ты мне что-то рассказывала. Ты мне рассказывала о матери, – Лицо ее прояснилось. – О матери. И о ведьминском обряде.
– Не ведьминском. Об обряде эхисеро. Я не знаю, какие обряды проходят ведьмы, и есть ли у них эти обряды. У настоящих, наверное, есть. Человек же не может колдовать без помощи высших сил…
Я запнулась. Вот оно. Вот она, формулировка. Ама Райна все время твердила об этом. Человек не может колдовать без помощи высших сил. Не может!
И если то, что у меня время от времени получается и есть волшебство, то значит… Значит, я тоже прошла этот обряд! Вместе с Каландой!
И не помню ни черта.
Ничего. Вспомнится. Он был. Главное – он был. И у меня есть гений, покровитель, мое собственное огненное облако…
Интересно, тогда почему я его не чувствую? Ама Райна говорила: «Мой гений всегда со мной»… Может я просто невнимательна?
Я прислушалась к себе, но ничего такого особенного не ощутила. Никакого огненного облака, никакой сопричастности, ни окрыления, ни приподнятости, ничего, что было бы сродни тому, что, как мне казалось, привносит присутствие покровителя. Наверное, я настолько с ним сжилась, что уже не отделяю себя от него. Надо бы спросить у Амаргина… Да где теперь этот Амаргин!
Вошел слуга, неся на подносе здоровенный серебряный кувшин пинты на четыре и кубок, тоже немаленький. Поставил все это на стол, поклонился и исчез. Мораг налила себе вина, выхлестала его залпом. Налила еще.
– Хочешь?
Она протягивала кубок мне. Кубок был единственным, но я его взяла. Хотелось встряхнуться и начать соображать получше. Вино оказалось тем самым, жестким, кисло-горьким родственником горчицы и уксуса. Я сделала несколько больших глотков. Исключительная гадость.
Не дожидаясь возвращения кубка, принцесса сгребла в объятия кувшин и уселась на стол, по пути спихнув не горящую (слава Богу!) жаровенку и еще одну банку с порошком, на этот раз разбившуюся. Погром устраивает принцесса, а обижаться Ю на кого будет, а? Ясен пень, на меня.
– Значит, это правда, – Мораг оторвалась от кувшина и посмотрела на осколки под ногами. – Значит, она была колдунья. И есть неслабая вероятность, что я колдунья тоже. Тогда почему я не умею колдовать? Я не знаю ни одного заклинания!
– Вот потому, наверное, и не умеешь.
Хм, а я знаю? Хоть одно?
Одно знаю – «С Капова кургана скачет конь буланый…»
– Ты чего это лыбишься, вампирка?
– Да так… Я тоже ни одного не знаю. Мы с тобой недоучки, принцесса. Видимо, Каланда не успела обучить тебя. Сама она прошла посвящение в семнадцать лет. А ты, наверное, была еще слишком маленькая.
– Значит, никакого обряда я не проходила.
– Выходит, так. Погоди. У Каланды была наставница, та, что готовила нас к посвящению. Ее звали госпожа Райнара. Где она была, когда умерла Каланда? Где она сейчас? Она тоже умерла?
– Госпожа Райнара… – Мораг крепко задумалась. – Госпожа Райнара… имя андаланское.
– Она и была андаланка. Она была дуэньей Каланды Аракарны, приехала сюда вместе с молодой принцессой, а после свадьбы стала старшей дамой в ее свите. Красивая властная женщина лет тридцати с царственной осанкой. Она носила высокие прически и любила красное.
– Райнара, Райнара… в красном… Кажется, помню. Да, помню. С ней что-то стряслось. Кажется, она заболела… или уехала куда-то. Это все без меня происходило, я тогда в Нагоре жила, всю зиму. Вернулась только на похороны. Про Райнару, сказать по правде, уже никто не вспоминал. Не знаю, что с ней стало. Можно поискать кого-нибудь из старых слуг, кто помнит те времена. Вот старуха, наверное, ее знала.
– Что за старуха?
– А, есть тут у нас одна. Бабка древняя, совсем из ума выжила. Не соображает, на каком она свете. Меня Каландой зовет, Герта за отца принимает. – Мораг потерла ключицы, покачала головой. – Ч-черт… Не люблю я ее.
– Почему?
– Болтает всякую …! Удавила бы, да что со старой перечницы возьмешь? Сама помрет… прежде чем карканье ее сбудется.
– Пряха из башни? Пророчица?
– Да какая она пророчица… Так, пальцем в небо. Но, случается, и в десятку попадает. Меня вот предупредила, когда в Нагоре этот урод с ножом отравленным полез. Я его в саду стерегла, а тут черт тебя понес…
– А что она сказала?
– Сказала, что за мной ходит смерть. И что придет она ко мне в ночь на Святую Невену.
– А про вчерашнее покушение она предупредила?
– Нет. И когда младший Вальревен копьем меня поцарапал, тоже нет. Зато каждый раз каркает про Герта. Мол, поспешите с наследником, а то старик уже одной ногой в могиле.
– Какой старик?
– Да она же его за отца нашего принимает, за Леогерта Морао! Змеюка! Каркает и каркает. Удавлю когда-нибудь.
А может, верно каркает-то? Вон и Ю говорит… Да и выглядит Нарваро как привидение.
Ну-ка, ну-ка. Нарваро Найгерт помрет сам, Мораг убьют, тогда… Кто сядет на трон, а? Может даже… беднягу короля кто-то потихоньку травит?
– Миледи, а скажи-ка мне вот что. Если у Найгерта не останется наследника, то кто займет его место?
– Таэ Змеиный Князь. А если он откажется, то Касель, его старший. Таэ уже за семьдесят, как-никак.
– Змеиный Князь? Он, если не ошибаюсь, дядя вам с Найгертом?
– Ну да. Он с сыновьями редко здесь бывает. – Принцесса хмыкнула и опустила глаза. – Западную границу стережет, вместе с Каленгами. Ваденжанскую.
– Но у Найгерта есть брат. Бастард, но признанный.
– Виген? Он Минор. Он наследует только после Таэ и всех его родственников.
– А ты – наследница?
– Смеешься? Я даже не дареная кровь. И мужа у меня нет. – Мораг потрогала шрам. – И не будет.
– Почему не будет?
– По кочану! Не твое дело.
– Я просто пытаюсь выяснить, кому выгодна твоя смерть.
– Никому не выгодна. Никому я не мешаю. Кроме того, не ты одна такая умная. Эта версия уже отработана.
Я озадачилась:
– Да… Не складывается. Значит, вернемся к колдунам.
Принцесса пнула осколки.
– Ну и что колдуны?
– С колдунами пока не ясно. У меня такая теория: Каланда не умерла, ее убили. Райнару тоже убили. Теперь хотят убить тебя. Каждая из вас – эхисера, только ты неинициированная.
– Какая я?
– Не посвященная, не прошедшая обряд. А! Э! Может быть, пройдя обряд, ты станешь могущественной чародейкой, и именно этого не хотят допустить? А? Невероятно могущественной, самой могущественной!
Пауза. Мораг тряхнула головой.
– В балаган бы тебя, истории разные рассказывать.
– А что? Все сходится! Ведь даже Гаэт сказал, что ты очень сильная. У тебя огромные возможности! Ты будешь… будешь… – В избытке чувств я прижала кубок к груди и, естественно, залила платье. Меня это не смутило, но и слов подходящих найти не помогло. Поэтому закончила, как могла: – У-у-ух, какой ты будешь!
Мораг не оценила:
– Куда уж больше. Я и так такой «Ух!», сама себе такой «Ух!», аж поджилки трясутся.
– Погоди, послушай меня! Все, что с тобой творится, все, что тебя так мучает, знаешь что это может быть? Это сырая энергия, дикая, неукрощенная магия, которая требует выхода. Ее нужно ввести в русло, тогда все пойдет на лад. Ты овладеешь ею, понимаешь? Ты ее взнуздаешь, ты сядешь на нее верхом, и не она будет тебя пришпоривать, а ты ее! Ты понимаешь? Понимаешь?
– Да понимаю! Помолчи! Дай подумать.
Мораг обняла кувшин и прижала его к груди, как давеча я свой кубок. Правда, вина в нем было уже на донышке, и рубаха не пострадала. Зато кувшин заметно сплющился.
Меня распирала новая идея. Я не могла сидеть и заметалась по комнате. Обряд! Надо узнать, в чем состоит обряд! Надо вспомнить, черт возьми! И поскорее, а то неведомый убийца в конце концов совершит свое черное дело и лишит Мораг жизни. Ух! Ах! Как же мне раньше в голову не приходило! На поверхности же…
– Леста.
– А? – Я повернулась к ней. Положив подбородок на край горлышка, она покачивалась из стороны в сторону.
– Леста. Если я пройду обряд, меня перестанет так выворачивать?
– Перестанет! – гаркнула я самонадеянно. – Выворачивать перестанет, все на свои места встанет, ты получишь все, что захочешь!
– Все, что захочу?
– Да. Да!
– Луну с неба?
– Ну… луну с неба вряд ли… зачем тебе луна?
– Для красоты. – Она закрыла глаза. – Хочу луну. Хочу. Луну.
– Ты шутишь?
– Шучу. Конечно. Знала бы ты… – буркнула она в кувшин, – как мало я хочу.
– Желания – это то, что никогда не кончается.
– Нет… детка… желания-то как раз кончаются. Кончаются желания. Жизнь остается, а желания заканчиваются. Приходится заставлять себя желать. Через силу. Через не могу.
Я поморгала. Желание – оно ведь сродни осенению, желание – это сладкий восторг предвкушения, он даже лучше обладания, есть маленькие желания (выпить воды или молока, а не этой горько-соленой жути, от которой дерет горло), маленькие желания, чудесные близостью исполнения… И есть большие желания, чьи бездны и чей блеск непереносимы, от которых вспыхивает кожа и заходится сердце, а ноги теряют землю и идут по воздуху ( та ст о рона… Та сторона! )… Как они могут закончиться?
Мы с Мораг смотрели друг на друга. А ведь она старше меня. И не только внешне.
Она старше меня. Она знает что-то, чего не знаю я. Не успела узнать. За всю свою долгую и разнообразную жизнь. Ох, не обмануть бы мне тебя, принцесса!
– Ну? – спросила она наконец. – И что надо сделать, чтобы пройти этот обряд? И если не кровавая, то какая жертва требуется?
Я сникла.
– Не помню. Кто-то постарался, чтобы я все забыла. Может быть… осталась книга? Она называлась «Верхель кувьэрто», «Облачный сад» или «Скрытый сад», написал ее… написал ее… проклятье, не помню автора.
– Книга. Уже что-то. Она на андалате?
– На старом андалате.
– Ты прочтешь, если я ее отыщу?
– Постараюсь. Но надо искать не только книгу. Надо искать сразу в нескольких направлениях. Посмотреть, остались ли от Каланды какие-нибудь вещи. Расспросить старых слуг. Ю потрясти, в конце концов!
– В библиотеке я пороюсь. Вроде там были какие-то андаланские книги. Ютера сама потряси, он меня побаивается.
– Он меня, кажется, тоже побаивается.
– Тогда вместе потрясем. Со слугами можно прямо сейчас поговорить.
Тут она тяжело задумалась, баюкая кувшин. Я ждала.
– Вот что. – Мораг передернула плечами. – На худой конец у нас имеется Кадор Седой. У него точно найдется что-нибудь по этому поводу. В смысле, он должен точно знать, что там и с кем приключилось. Вот только…
– Что?
– Дальше него, конечно, не пойдет, но… да ладно. Попробуем сперва без него.
– Кадор? Кадор Диринг?
– Кадор Диринг.
– А может… не надо?
Она фыркнула:
– Что, страшно? Не трусь, его сейчас в Амалере все равно нет. Без него справимся. Начнем со старухи… Каррахна, как меня с нее воротит! Прибью ненароком… Ну, пойдем.
Мораг выронила кувшин и, кивнув мне, двинулась прочь из комнаты. Я кувшин подняла, поставила его на стол, пошаркала подошвой, затирая винную лужицу, и побежала догонять.
Принцесса повела меня длинными коридорами куда-то наверх. Я смутно помнила эту часть замка, хотя все тут очень изменилось. Встречные слуги спешили убраться с дороги. Мы влезли по винтовой лестнице чуть ли не под самую крышу. Здесь начинались места, мне незнакомые. Пройдя еще по одному коридору, мы оказались перед низенькой дверкой. Мораг пнула ее ногой, пригнулась и вошла. Я шмыгнула следом.
Маленькая полукруглая комнатка освещалась только масляным светильничком; ставни были закрыты. В углу перед жаровней сидела, скрючившись, тощая неопрятная старуха и пряла. По полу плясало веретено, неровная, косматая нить ползла под старушечьими пальцами. Плохая нить, слабая… кому она нужна?
На наши шаги старуха подняла голову, подслеповато щурясь – и вдруг разулыбалась беззубой улыбкой:
– А, Каланда, шладенькая моя, привела, наконеш, швою араньику? Ну, проходите, девошки, пришаживайтещь, рашкажите, как у вас день прошел?
Я остолбенела.
Старуха остановила веретено и подмигнула мне:
– Када аранья аше ило де теларанья. Ну-ка, переведи!
И прежде чем я успела задуматься над этой абракадаброй, язык мой бойко отбарабанил:
– Каждый паук плетет свою паутину.
– Вот как надо ушитьша, – умилилась старуха. – Штобы от жубов отшкакивало. А ты, Каланда, выушила штишок?
Мораг, сморщив нос, повернулась ко мне:
– Она сегодня совсем не в себе. Пойдем отсюда.
– Нет, миледи. – Я дотронулась до ее плеча, и на этот раз Мораг не скинула мою руку. – Мы нашли что искали. Познакомься, перед тобой госпожа Райнара, эхисера.
Глава 21
Ама Райна
Принцесса аж присвистнула. Правда в недоуменный ступор впала не она, а я. Госпожа Райнара! Это шепелявая червивая черносливина – и есть блистательная Ама Райна? А как же красота, молодость, величие? Где они? Куда пропали? Это же обычная проклятая омерз и тельная человеческая ст а рость, усугубленная обычным проклятым человеческим маразмом, которая ждет каждого из нас, если только смерть не смилуется и не заберет раньше.
А как же магия, Ама Райна? Магия, что хранила твою плоть и твой дух, где она, где твой гений, твой покровитель, почему он допустил такое?..
Ты, кажется, разочарована, Леста Омела?
Принцесса тем временем шагнула к лавке, видимо служащей старухе постелью, свал и ла с нее тряпье прямо на застеленный грязной соломой пол, и выволокла скамью на середину комнаты. Отодвинула ногой жаровню.
Плюхнулась на скамью и шлепнула ладонью рядом с собой:
– Садись.
На лице Мораг читалось застарелое усталое отвращение. Она оглядела старуху, п о морщилась, потерла ключицы. Покосилась на меня:
– И это то, к чему я должна стремиться, малявка? Чтобы в итоге превратиться вот в т а кое?
Я присела на краешек. Шепнула:
– Ты знаешь, сколько ей лет? Ей же… чтоб не соврать, ей же сейчас лет сто, не мен ь ше!
– Ну и что? Она и выглядит на свои сто. Я видела столетних старух в трезвом уме, а это…
Мораг покачала головой. Принцесса тоже была разочарована.
Старуха, что-то бормоча, снова запустила свое веретено.
– Миледи, с ней явно что-то произошло… Я помню ее красивой мол о дой женщиной, а ей тогда уже было за семьдесят. Может, смерть Каланды оказалась для нее непосильным уд а ром, и она потеряла разум.
Мораг пожала плечами. Не ответила.
– Миледи, я знаю одного волшебника, которому минимум триста лет. У него все в п о рядке с головой. Я… как-нибудь познакомлю вас, сама ув и дишь! – Старуха подняла голову на наше шушуканье и я поспешила обратиться к ней: – А я и не знала, что ты умеешь прясть, Ама Райна.
Она взглянула на меня, хитро прищурившись:
– Э-э, глупый паушонок, рашве ты не видишь, што эта нить волшебная? Я шплету иж этой нити шеть и поймаю хитрого вороненка! Ха-ха! Поймаю, как только он шюда прилетит!
Мораг оскалилась и мученически закатила глаза. Я поерзала, чувствуя, что катастр о фически тупею. Я не понимала, как надо разговаривать с мара з матиками. Зашла с другой стороны:
– Ама Райна, ты знаешь, мы тут… с Каландой говорили об обряде…
– Тшшш! – Старуха прижала узловатый скрюченный палец к губам. – Обряд будет пошле швадьбы. Пошле! Шейчас молщите, не дай бог кто у ш лышит…
– Но нам хотелось бы знать…
– Ни шлова не шкажу. А будете болтать – яжыки ушлом завяшу, б е жображнишы!
Мораг откашлялась:
– Я хочу почитать эту… книгу. Которая «Облачный сад».
Старуха остановила веретено. Подумала.
– Ну, щитайте, бог ш вами. Тут щитайте, при мне.
Она поднялась, кряхтя и постанывая, прошаркала мимо нас к свале н ной в углу постели и принялась в ней рыться. Мы с принцессой переглян у лись. Я показала ей большой палец – молодец, мол, что про книгу догад а лась.
Ама Райна выкопала в тряпье большой сверток. Бережно развернула платок и добыла толстенную инкунабулу в темной коже, с золочеными з а стежками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80