– Все, что делают дети, представляет интерес для их родителей. Отцы выведут на улицы семейные автомобили, не исключено, что даже станут помогать сыновьям, а матери напекут пирожных для распродажи, которая состоится в тот же день.
– Распродажа пирожных?
– Да, она стоит в моем плане четвертым номером.
– А-а, до меня дошло. – Ник с одобрением кивнул головой. – Вы не только стараетесь изыскать нужные средства, но и хотите провести широкую агитационную кампанию.
– Правильно. – Они обогнули угол, и Холли указала пальцем на щит с надписью огромными буквами: «Алленбургский торговый комплекс не заставит себя ждать. Два универсама. Сорок специализированных магазинов». – Сотворить что-нибудь в этом духе мне не под силу, поэтому я стремлюсь найти более личный подход к людям.
В собачьем питомнике Холли начала было представлять Ника Джеду Гринхиллу, но тот, как оказалось, его прекрасно знал.
– Что же вы не сказали, что Ник ваш кавалер? – спросил Джед. – Я бы сделал для вас скидку.
– Какая жалость! Но я и так получила собаку бесплатно. Да и о какой скидке может идти речь, когда мы с Ником только в прошлую субботу познакомились. Мы друзья, и только.
Джед сдвинул набок свою кепчонку и почесал за ухом.
– Ты того же мнения, Ник? Вы с этой хорошенькой штучкой просто друзья? И когда ты наконец обзаведешься семьей? Вон, у твоего братца, я слышал, уже двое ребятишек.
– Пока у него только маленькая дочка, но жена Дэна – Бекки – ждет ребенка.
– Вот видишь! Оглянуться не успеешь, как детей станет двое. Держу пари – теперь будет мальчик. И вырастет точь-в-точь таким, как его отец. Другого такого парня, как Дэн Донохью, в нашем городе нет, готов спорить на что угодно. Очень жаль, что он уехал из Алленбурга, но в этой компании по производству электронного оборудования он, наверное, на месте, а? Вице-президент всего объединения, так ведь?
– Да, – спокойно подтвердил Ник, – один из вице-президентов.
– А как поживают родители? Гордятся небось сыном-то. Что-то я их давненько не видел.
Ник прокашлялся.
– Они переехали, чтобы жить рядом с Дэнни и внуками.
От внимания Холли не ускользнуло, что Ник как-то скис. Даже голос зазвучал глуше. Его брат был в свое время, по всей видимости, городским кумиром. Может, он прославился в спорте? Наверное, утомительно постоянно выслушивать, как твоего брата возносят до небес.
Выговорившись, тренер повернулся к Холли, чтобы начать урок.
– В первую очередь, – сказал он, – не забывайте, что я вам на прошлой неделе говорил об ошейнике-удавке. Он ваш верный помощник. В той семье, где прежде жил Санни, его приучили гулять на поводке, и только. Вы будете так пользоваться ошейником, чтобы не причинять собаке боли, но он заставит пса запомнить определенные правила поведения. Сегодня мы познакомим Санни с командой «рядом».
– Что это значит? – спросила Холли.
– Это значит, что собака должна находиться около вас.
Холли вспомнила, как Санни бегал вокруг Чемберса, и кивнула, выражая свое согласие. Знать такую команду и в самом деле необходимо. В ходе занятий ее удивило то, что Санни охотно выполняет отдаваемые ему приказания.
– Он действительно хочет сделать так, как надо, правда, Джед? – сказала она.
– В натуре собаки заложено стремление подчиняться правилам семьи. Семьи собачьей прежде всего, но сейчас его семью составляете вы. Вы вожак стаи, и инстинкт повелевает ему подчиняться вам. Вы же ни в коем случае не должны смягчать требования, – в этом месте голос Джеда посуровел. – Если вы перестанете вести себя как вожак, Санни решит, что вожак он.
Холли то и дело кивала головой, во всем соглашаясь с Джедом и стараясь запомнить его наставления.
Через пятнадцать минут Джед объявил перерыв. Ник, не отходивший от них ни на шаг, спросил:
– А вот как быть, если собака любит рыть ямы?
– Ах, вот чем ты увлекаешься, парень! – Джед ухмыльнулся и почесал Санни шею. Затем он повернулся к Холли: – Знаете, как следует поступать в подобных случаях?
Рассыпать вокруг перец, с иронией подумала Холли, но промолчала, давая Джеду высказаться.
– Нет, не знаю. Что же надо делать?
– Вот вы видите, что он роет яму. Вы ему не мешаете, пусть роет. Но как только яма вырыта, вы берете шланг и наполняете ее водой. Заталкиваете туда голову собаки и удерживаете под водой.
Холли, в ужасе вытаращив глаза, глядела на Джеда. О подобной жестокости она никогда не слышала. Переведя дыхание, она поинтересовалась:
– И долго надо так держать?
– Столько, чтобы она не успела захлебнуться, – рассмеялся Джед.
Его смех вызвал у Ника раздражение.
– Мне казалось, – сказал он, – что ритриверы любят воду.
– Вы можете любить яблочный пирог, – усмехнулся Джед, – но вряд ли вам понравится, если вам станут насильно впихивать в глотку куски.
В это время его отвлек лай собак в запертом загоне. Подпрыгивая на рытвинах, подкатил старый джип.
– Это старшая дочь моей сестры приехала за обещанным щенком, – пояснил Джед. – Одевается она как чучело, а вообще-то девчонка хорошая. Извините, я провожу ее в загон, где щенки. – Из джипа выпрыгнула молодая женщина в черном.
Холли потрепала Санни по голове, выждала, пока Джед удалится, и испытующе взглянула на Ника.
– Ну, что скажете о водном курсе обучения Санни?
– Хм. Не знаю, – скептически протянул Ник. – Звучит страшно жестоко.
– И не только звучит. – К своему удивлению, Холли обнаружила, что говорит почему-то шепотом. Джед с племянницей вошли в сарай, где содержались щенята, и она вновь обрела нормальный голос. – Я могу понять, почему Санни следует приучать к клетке. Бесспорно и то, что он должен видеть во мне вожака. Но, черт возьми, хуже ямы на заднем дворе может быть только яма с водой.
– Полностью согласен, – засмеялся Ник. – Джед знает все или почти все о собаках, но о задних дворах представления не имеет.
Он понизил голос, так как показались Джед с племянницей, которая несла на руках щенка. Джед отстал, а девушка направилась прямо к ним.
Холли старалась на нее не смотреть. Эта пигалица, лет восемнадцати, не более, была одета в черный кожаный костюм, щедро отделанный молниями и блестящими металлическими кнопками. Темные от природы, но подкрашенные волосы с пурпурным оттенком были причесаны так, что пряди иглами торчали во все стороны.
В упор не видя Холли, девица выпялилась на Ника.
– Привет! Как тебя зовут?
– Ник Донохью. А это моя приятельница Холли Веббер.
– Привет, Ник! – Она по-прежнему не замечала Холли. – А я Каресса. Каресса Андерс. – Она не говорила, а ворковала, словно пытаясь соответствовать своему ласковому имени.
Каресса освободила одну руку и протянула ее Нику. Бронзовый браслет-змея на ее запястье, с бирюзовыми глазами, гармонировал с бирюзовыми серьгами, позвякивавшими при каждом движении девушки.
– Ваш новый щенок? – спросил Ник.
– Ага. – Она не выпускала его руку из своей. – Забираю сейчас домой.
Холли понимала, что Каресса охотно забрала бы домой не только щенка. Она не выпускала руку Ника, но он в конце концов освободил ее, что, с точки зрения Холли, делало ему честь. А вот что не делало ему чести, так это глупая ухмылка, не сходившая с лица. Неужели ему льстит внимание этой девчонки, сильно смахивающей на члена какой-нибудь рок-группы?
Санни заинтересовался щенком, свернувшимся клубком на руках у девушки, и подошел вплотную к ней.
– Хороший, хороший, – заворковала Каресса, встряхивая головой так, что серьги зазвенели. – Породистая, должно быть? – спросила она, обращаясь исключительно к Нику.
– Да, породистая, – согласился Ник.
– Мальчик? – Она хихикнула. – Может быть, когда моя Мортиция подрастет, они с вашей собакой… ну как это… сойдутся, что ли. – Она снова хихикнула.
Ник вместо ответа улыбнулся.
Холли решила, что сыта по горло этим разговором. Она откашлялась и громко произнесла:
– Эта собака моя. – Ее слова прозвучали неожиданно резко даже для нее самой.
– Когда речь заходит о ее собаке, в Холли пробуждается могучий собственнический инстинкт, – сказал Ник с приторно-вежливой улыбкой.
В это время вдали показался Джед, направляющийся в их сторону. Каресса наконец удостоила Холли взглядом.
– Ага, вон идет мой дядюшка. Раз он будет с вами заниматься, то я пока могу показать Нику оставшихся щенят. Пойдем, Ник?
– Смотреть щенят? – спросил он с неуверенной улыбкой.
– Ну да, в сарае. – Каресса провела языком по губам, отчего они заблестели. – Тебе наверняка понравится. Их двое, совсем малютки, а соображают. Прямо глазам своим не веришь. – Она подвинулась вплотную к Нику, голос ее звучал обольстительно.
Холли с удовлетворением заметила, как улыбка сползла с лица Ника.
– Спасибо, Каресса, но лучше им не мешать. – Он с трудом сглотнул. – Я, пожалуй, не пойду.
– Ну и глупо! – Каресса состроила гримаску и придвинулась еще ближе к Нику. – Нельзя помешать тому, кто не хочет, чтоб ему мешали. Дядя Джед, – обратилась она к Гринхиллу. – Какие серьезные причины могут помешать Нику пойти смотреть щенков?
– Да никакие, насколько мне известно.
– Вот и хорошо! Пошли, Ник! – И Каресса протянула ему руку.
Ник отступил на шаг назад.
– Нет, нет! Я здесь нужен! – И он обратил к Холли отчаянный взгляд.
Она сжалилась над ним и пришла ему на помощь.
Двадцать минут спустя Ник и Холли уехали из питомника.
– Итак, – заметил он с простодушнейшим выражением лица, сидя в машине, – отныне я, можно сказать, работаю на общественных началах в приюте для престарелых. Хотелось бы знать, в чем именно состоят мои официальные обязанности?
– В том, чтобы следить за Санни, когда он находится в приюте, – в тон Нику ответила сладчайшим голоском Холли. – Для чего, разумеется, надо пройти специальный курс обучения, что вы и делаете. А иначе с чего бы это вам оставаться на уроке, вместо того чтобы ознакомиться с прелестными щенками в обществе Карессы?
Ник содрогнулся. Он и мечтать не мог о том, что ему когда-нибудь представится столь блистательная возможность подкрепить свой имидж легкомысленного волокиты. Пока он болтал с Карессой, все было в порядке, и он наслаждался, видя, с каким негодованием Холли воспринимает заигрывания девушки. Она почти ревновала. Но когда Каресса стала настаивать на том, чтобы они вдвоем уединились, – это уж слишком!
– Спасибо за то, что спасли меня, – искренне поблагодарил он. – Я не знал, как себя вести.
– Каресса наверняка проинструктировала бы вас.
– Я имею в виду дядю. Джед, несомненно, считает ее невинным ребенком. Да она и есть ребенок, в этом вся беда.
– Ребенок-то она ребенок, но вряд ли невинный. Недаром же вы не без удовольствия принимали ее авансы.
– Кто, я?! – Ник одарил ее своей белозубой улыбкой, разящей наповал. – Вот уж нет!
– Вот уж да! – Встреча с Карессой утвердила Холли в ее мнении о Нике: он и дня прожить не может, чтобы не завести нового знакомства. Ей, казалось бы, только радоваться своей проницательности, тому, что она так хорошо его раскусила, но почему-то радовалась она не слишком. Может, потому, что понять его не трудно, не такая уж он загадочная личность. Он и не пытается скрыть свою сущность. Напротив, даже бравирует своим непостоянством.
Она должна быть довольна. Ник как раз тот человек, с которым можно весело провести время. Так почему у нее из головы не идет первое впечатление о нем, когда он показался ей таким симпатичным? Разве она не решила раз и навсегда, что симпатичные и положительные ей больше не нужны?
Холли еще была полна впечатлениями дня, проведенного с Ником, когда вечером позвонила матери. Мари сразу поинтересовалась, как обстоят дела с Рейнольдсом, и Холли без обиняков сообщила, что встречалась с другим.
– Очень хорошо! – воскликнула Мари. – Как только он поймет, что ты можешь обойтись без него, он немедленно прискачет.
– Мамочка! Ну почему ты никогда не слушаешь меня? Я же тебе говорила – я не хочу, чтобы он вернулся.
На другом конце провода воцарилось недоверчивое молчание, но ненадолго. Мари вдруг жизнерадостно воскликнула:
– Ну и прекрасно, дитя мое, расскажи мне о твоем новом кавалере. Он надежный человек, на него можно положиться? Думает ли он о семье? Кем работает?
Холли уловила нотки надежды в ее голосе и ощутила прилив любви к этой женщине, которая так нелепо прожила свою жизнь, но не переставала уповать на то, что ее дочке повезет больше, чем ей.
– Ах, мама, обо мне совсем незачем беспокоиться!
– Как я могу не беспокоиться! Когда ты вышла из младенческого возраста, я скрепя сердце отдала тебя бабушке с дедушкой, которые стыдились моего образа жизни и боялись, как бы он не бросил тень на тебя. Они были правы, благодаря им у тебя сохранилось доброе имя, и теперь ты вполне подходящая пара для юноши из хорошей семьи, вроде Рейнольдса. Если ты его не хочешь, ладно, будь по-твоему, но найди кого-нибудь другого, кто мог бы обеспечить тебе достойную жизнь.
Холли вздохнула и сказала то, что, несомненно, хотела услышать мать:
– Он, мамочка, консультант по инвестициям. Работает в банке. – Она вспомнила роскошно обставленный отдельный кабинет Рейнольдса и стол Ника в общем операционном зале, но зачем матери знать об этом? Точно так же ей ни к чему сообщать, что Ник – ветер в поле, серьезного и положительного в нем ни на грош.
Во вторник Холли после работы стояла в очереди на почте. Вошел Ник, поздоровался и встал позади нее.
По спине Холли пробежала дрожь. Ник и Рейнольдс – оба банкиры, но на этом сходство между ними заканчивалось. Никогда Рейнольдс не вызывал у нее такого трепетного волнения, как Ник.
– Привет, привет, – ответила она, – но лучше бы вам стать к другому окну. Очередь, в которой стою я, всегда продвигается медленнее других. Это правило, почти не имеющее исключений.
– Не страшно. Я не тороплюсь.
– Мое дело – предупредить, – улыбнулась Холли. Ее охватило странное ощущение – ей померещилось, что, появись Ник за ее спиной внезапно, она, и не видя его, почувствовала бы это.
– Что привело вас сюда? – тихо спросил Ник, наклонясь к ее уху.
Его теплое дыхание пощекотало щеку Холли, ей сразу захотелось смеяться. Девушка из соседней очереди повернулась в их сторону, и по выражению ее глаз Холли решила, что ей понравился Ник и она завидует Холли.
– Покупаю марки для вашей седовласой приятельницы, – ответила она.
– Простите?
– Для вашей восьмидесятилетней поклонницы, Флосси Эллен. Ей нужны марки с уточками, тюльпанами, флагами – какие угодно, лишь бы на них не было слова «любовь». Последних у нее сколько угодно, но не может же она в самом деле клеить их на конверты с чеками, рассылаемые от имени клуба книжных новинок.
– Боже сохрани! – согласился Ник.
Он улыбнулся, Холли ответила тем же. Он шел прямо с работы, судя по одежде – на нем был темно-серый костюм с белой рубашкой и голубым галстуком, почти такого же цвета, как его глаза.
– Как ваш план сбора денег? Директор представил его опекунскому совету? – поинтересовался Ник.
Холли моргнула – она опять бесцеремонно разглядывала Ника.
– Да, вчера вечером, но совет пожелал выслушать и меня, так что я присутствовала на заседании.
– Следующий, – услышала Холли. Оказывается, ее очередь подошла. Увлеченная разговором с Ником, она и не заметила, как очутилась около окошка оператора, время пролетело в один миг.
Выйдя из почты, они направились в кафе через улицу. Нику хотелось услышать, что сказали члены совета, а Холли не терпелось поделиться с ним своими впечатлениями от заседания.
– Но у меня мало времени, – предупредила она, переступая порог павильона, где находилось кафе. – Спешу домой, к Санни.
– Вы заперли его в клетке?
Холли вспомнила, что он натворил в субботу, и не удержалась от смеха.
– Не совсем так. Я достала длинную цепь, а одна из моих соседок, Джейн, дала взаймы собачью конуру. Перед моим уходом на работу он вполз в нее, немного повертелся там, а затем улегся и высунул голову наружу, очень довольный жизнью.
Они заказали кофе, и Холли поведала Нику, как проходило заседание совета.
– Они не только одобрили мои предложения и отвели средства, правда скромные, на их реализацию, – сообщила она в заключение, – но и дали мне в помощь сотрудника, чтобы я могла больше времени уделять работе с горожанами.
Ник с горящими глазами выслушал вдохновенный рассказ Холли, но затем вдруг посерьезнел.
– Так не хочется лить на вас холодную воду, но я не могу не сообщить вам кое-что о Чемберсе. Выяснилось, что у него есть финансовые интересы в строящемся торговом комплексе.
– Помимо продажи участка Чемберса?
– Вот именно. Он обладает таким пакетом акций, что введен в комиссию по планированию комплекса. И все же мне кажется, что Чемберс представляет для этих коммерсантов меньшую ценность, чем он сам думает: им просто выгодно иметь на своей стороне влиятельного среди местного населения человека. И участок Чемберса, по-моему, им нужен не так уж позарез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Распродажа пирожных?
– Да, она стоит в моем плане четвертым номером.
– А-а, до меня дошло. – Ник с одобрением кивнул головой. – Вы не только стараетесь изыскать нужные средства, но и хотите провести широкую агитационную кампанию.
– Правильно. – Они обогнули угол, и Холли указала пальцем на щит с надписью огромными буквами: «Алленбургский торговый комплекс не заставит себя ждать. Два универсама. Сорок специализированных магазинов». – Сотворить что-нибудь в этом духе мне не под силу, поэтому я стремлюсь найти более личный подход к людям.
В собачьем питомнике Холли начала было представлять Ника Джеду Гринхиллу, но тот, как оказалось, его прекрасно знал.
– Что же вы не сказали, что Ник ваш кавалер? – спросил Джед. – Я бы сделал для вас скидку.
– Какая жалость! Но я и так получила собаку бесплатно. Да и о какой скидке может идти речь, когда мы с Ником только в прошлую субботу познакомились. Мы друзья, и только.
Джед сдвинул набок свою кепчонку и почесал за ухом.
– Ты того же мнения, Ник? Вы с этой хорошенькой штучкой просто друзья? И когда ты наконец обзаведешься семьей? Вон, у твоего братца, я слышал, уже двое ребятишек.
– Пока у него только маленькая дочка, но жена Дэна – Бекки – ждет ребенка.
– Вот видишь! Оглянуться не успеешь, как детей станет двое. Держу пари – теперь будет мальчик. И вырастет точь-в-точь таким, как его отец. Другого такого парня, как Дэн Донохью, в нашем городе нет, готов спорить на что угодно. Очень жаль, что он уехал из Алленбурга, но в этой компании по производству электронного оборудования он, наверное, на месте, а? Вице-президент всего объединения, так ведь?
– Да, – спокойно подтвердил Ник, – один из вице-президентов.
– А как поживают родители? Гордятся небось сыном-то. Что-то я их давненько не видел.
Ник прокашлялся.
– Они переехали, чтобы жить рядом с Дэнни и внуками.
От внимания Холли не ускользнуло, что Ник как-то скис. Даже голос зазвучал глуше. Его брат был в свое время, по всей видимости, городским кумиром. Может, он прославился в спорте? Наверное, утомительно постоянно выслушивать, как твоего брата возносят до небес.
Выговорившись, тренер повернулся к Холли, чтобы начать урок.
– В первую очередь, – сказал он, – не забывайте, что я вам на прошлой неделе говорил об ошейнике-удавке. Он ваш верный помощник. В той семье, где прежде жил Санни, его приучили гулять на поводке, и только. Вы будете так пользоваться ошейником, чтобы не причинять собаке боли, но он заставит пса запомнить определенные правила поведения. Сегодня мы познакомим Санни с командой «рядом».
– Что это значит? – спросила Холли.
– Это значит, что собака должна находиться около вас.
Холли вспомнила, как Санни бегал вокруг Чемберса, и кивнула, выражая свое согласие. Знать такую команду и в самом деле необходимо. В ходе занятий ее удивило то, что Санни охотно выполняет отдаваемые ему приказания.
– Он действительно хочет сделать так, как надо, правда, Джед? – сказала она.
– В натуре собаки заложено стремление подчиняться правилам семьи. Семьи собачьей прежде всего, но сейчас его семью составляете вы. Вы вожак стаи, и инстинкт повелевает ему подчиняться вам. Вы же ни в коем случае не должны смягчать требования, – в этом месте голос Джеда посуровел. – Если вы перестанете вести себя как вожак, Санни решит, что вожак он.
Холли то и дело кивала головой, во всем соглашаясь с Джедом и стараясь запомнить его наставления.
Через пятнадцать минут Джед объявил перерыв. Ник, не отходивший от них ни на шаг, спросил:
– А вот как быть, если собака любит рыть ямы?
– Ах, вот чем ты увлекаешься, парень! – Джед ухмыльнулся и почесал Санни шею. Затем он повернулся к Холли: – Знаете, как следует поступать в подобных случаях?
Рассыпать вокруг перец, с иронией подумала Холли, но промолчала, давая Джеду высказаться.
– Нет, не знаю. Что же надо делать?
– Вот вы видите, что он роет яму. Вы ему не мешаете, пусть роет. Но как только яма вырыта, вы берете шланг и наполняете ее водой. Заталкиваете туда голову собаки и удерживаете под водой.
Холли, в ужасе вытаращив глаза, глядела на Джеда. О подобной жестокости она никогда не слышала. Переведя дыхание, она поинтересовалась:
– И долго надо так держать?
– Столько, чтобы она не успела захлебнуться, – рассмеялся Джед.
Его смех вызвал у Ника раздражение.
– Мне казалось, – сказал он, – что ритриверы любят воду.
– Вы можете любить яблочный пирог, – усмехнулся Джед, – но вряд ли вам понравится, если вам станут насильно впихивать в глотку куски.
В это время его отвлек лай собак в запертом загоне. Подпрыгивая на рытвинах, подкатил старый джип.
– Это старшая дочь моей сестры приехала за обещанным щенком, – пояснил Джед. – Одевается она как чучело, а вообще-то девчонка хорошая. Извините, я провожу ее в загон, где щенки. – Из джипа выпрыгнула молодая женщина в черном.
Холли потрепала Санни по голове, выждала, пока Джед удалится, и испытующе взглянула на Ника.
– Ну, что скажете о водном курсе обучения Санни?
– Хм. Не знаю, – скептически протянул Ник. – Звучит страшно жестоко.
– И не только звучит. – К своему удивлению, Холли обнаружила, что говорит почему-то шепотом. Джед с племянницей вошли в сарай, где содержались щенята, и она вновь обрела нормальный голос. – Я могу понять, почему Санни следует приучать к клетке. Бесспорно и то, что он должен видеть во мне вожака. Но, черт возьми, хуже ямы на заднем дворе может быть только яма с водой.
– Полностью согласен, – засмеялся Ник. – Джед знает все или почти все о собаках, но о задних дворах представления не имеет.
Он понизил голос, так как показались Джед с племянницей, которая несла на руках щенка. Джед отстал, а девушка направилась прямо к ним.
Холли старалась на нее не смотреть. Эта пигалица, лет восемнадцати, не более, была одета в черный кожаный костюм, щедро отделанный молниями и блестящими металлическими кнопками. Темные от природы, но подкрашенные волосы с пурпурным оттенком были причесаны так, что пряди иглами торчали во все стороны.
В упор не видя Холли, девица выпялилась на Ника.
– Привет! Как тебя зовут?
– Ник Донохью. А это моя приятельница Холли Веббер.
– Привет, Ник! – Она по-прежнему не замечала Холли. – А я Каресса. Каресса Андерс. – Она не говорила, а ворковала, словно пытаясь соответствовать своему ласковому имени.
Каресса освободила одну руку и протянула ее Нику. Бронзовый браслет-змея на ее запястье, с бирюзовыми глазами, гармонировал с бирюзовыми серьгами, позвякивавшими при каждом движении девушки.
– Ваш новый щенок? – спросил Ник.
– Ага. – Она не выпускала его руку из своей. – Забираю сейчас домой.
Холли понимала, что Каресса охотно забрала бы домой не только щенка. Она не выпускала руку Ника, но он в конце концов освободил ее, что, с точки зрения Холли, делало ему честь. А вот что не делало ему чести, так это глупая ухмылка, не сходившая с лица. Неужели ему льстит внимание этой девчонки, сильно смахивающей на члена какой-нибудь рок-группы?
Санни заинтересовался щенком, свернувшимся клубком на руках у девушки, и подошел вплотную к ней.
– Хороший, хороший, – заворковала Каресса, встряхивая головой так, что серьги зазвенели. – Породистая, должно быть? – спросила она, обращаясь исключительно к Нику.
– Да, породистая, – согласился Ник.
– Мальчик? – Она хихикнула. – Может быть, когда моя Мортиция подрастет, они с вашей собакой… ну как это… сойдутся, что ли. – Она снова хихикнула.
Ник вместо ответа улыбнулся.
Холли решила, что сыта по горло этим разговором. Она откашлялась и громко произнесла:
– Эта собака моя. – Ее слова прозвучали неожиданно резко даже для нее самой.
– Когда речь заходит о ее собаке, в Холли пробуждается могучий собственнический инстинкт, – сказал Ник с приторно-вежливой улыбкой.
В это время вдали показался Джед, направляющийся в их сторону. Каресса наконец удостоила Холли взглядом.
– Ага, вон идет мой дядюшка. Раз он будет с вами заниматься, то я пока могу показать Нику оставшихся щенят. Пойдем, Ник?
– Смотреть щенят? – спросил он с неуверенной улыбкой.
– Ну да, в сарае. – Каресса провела языком по губам, отчего они заблестели. – Тебе наверняка понравится. Их двое, совсем малютки, а соображают. Прямо глазам своим не веришь. – Она подвинулась вплотную к Нику, голос ее звучал обольстительно.
Холли с удовлетворением заметила, как улыбка сползла с лица Ника.
– Спасибо, Каресса, но лучше им не мешать. – Он с трудом сглотнул. – Я, пожалуй, не пойду.
– Ну и глупо! – Каресса состроила гримаску и придвинулась еще ближе к Нику. – Нельзя помешать тому, кто не хочет, чтоб ему мешали. Дядя Джед, – обратилась она к Гринхиллу. – Какие серьезные причины могут помешать Нику пойти смотреть щенков?
– Да никакие, насколько мне известно.
– Вот и хорошо! Пошли, Ник! – И Каресса протянула ему руку.
Ник отступил на шаг назад.
– Нет, нет! Я здесь нужен! – И он обратил к Холли отчаянный взгляд.
Она сжалилась над ним и пришла ему на помощь.
Двадцать минут спустя Ник и Холли уехали из питомника.
– Итак, – заметил он с простодушнейшим выражением лица, сидя в машине, – отныне я, можно сказать, работаю на общественных началах в приюте для престарелых. Хотелось бы знать, в чем именно состоят мои официальные обязанности?
– В том, чтобы следить за Санни, когда он находится в приюте, – в тон Нику ответила сладчайшим голоском Холли. – Для чего, разумеется, надо пройти специальный курс обучения, что вы и делаете. А иначе с чего бы это вам оставаться на уроке, вместо того чтобы ознакомиться с прелестными щенками в обществе Карессы?
Ник содрогнулся. Он и мечтать не мог о том, что ему когда-нибудь представится столь блистательная возможность подкрепить свой имидж легкомысленного волокиты. Пока он болтал с Карессой, все было в порядке, и он наслаждался, видя, с каким негодованием Холли воспринимает заигрывания девушки. Она почти ревновала. Но когда Каресса стала настаивать на том, чтобы они вдвоем уединились, – это уж слишком!
– Спасибо за то, что спасли меня, – искренне поблагодарил он. – Я не знал, как себя вести.
– Каресса наверняка проинструктировала бы вас.
– Я имею в виду дядю. Джед, несомненно, считает ее невинным ребенком. Да она и есть ребенок, в этом вся беда.
– Ребенок-то она ребенок, но вряд ли невинный. Недаром же вы не без удовольствия принимали ее авансы.
– Кто, я?! – Ник одарил ее своей белозубой улыбкой, разящей наповал. – Вот уж нет!
– Вот уж да! – Встреча с Карессой утвердила Холли в ее мнении о Нике: он и дня прожить не может, чтобы не завести нового знакомства. Ей, казалось бы, только радоваться своей проницательности, тому, что она так хорошо его раскусила, но почему-то радовалась она не слишком. Может, потому, что понять его не трудно, не такая уж он загадочная личность. Он и не пытается скрыть свою сущность. Напротив, даже бравирует своим непостоянством.
Она должна быть довольна. Ник как раз тот человек, с которым можно весело провести время. Так почему у нее из головы не идет первое впечатление о нем, когда он показался ей таким симпатичным? Разве она не решила раз и навсегда, что симпатичные и положительные ей больше не нужны?
Холли еще была полна впечатлениями дня, проведенного с Ником, когда вечером позвонила матери. Мари сразу поинтересовалась, как обстоят дела с Рейнольдсом, и Холли без обиняков сообщила, что встречалась с другим.
– Очень хорошо! – воскликнула Мари. – Как только он поймет, что ты можешь обойтись без него, он немедленно прискачет.
– Мамочка! Ну почему ты никогда не слушаешь меня? Я же тебе говорила – я не хочу, чтобы он вернулся.
На другом конце провода воцарилось недоверчивое молчание, но ненадолго. Мари вдруг жизнерадостно воскликнула:
– Ну и прекрасно, дитя мое, расскажи мне о твоем новом кавалере. Он надежный человек, на него можно положиться? Думает ли он о семье? Кем работает?
Холли уловила нотки надежды в ее голосе и ощутила прилив любви к этой женщине, которая так нелепо прожила свою жизнь, но не переставала уповать на то, что ее дочке повезет больше, чем ей.
– Ах, мама, обо мне совсем незачем беспокоиться!
– Как я могу не беспокоиться! Когда ты вышла из младенческого возраста, я скрепя сердце отдала тебя бабушке с дедушкой, которые стыдились моего образа жизни и боялись, как бы он не бросил тень на тебя. Они были правы, благодаря им у тебя сохранилось доброе имя, и теперь ты вполне подходящая пара для юноши из хорошей семьи, вроде Рейнольдса. Если ты его не хочешь, ладно, будь по-твоему, но найди кого-нибудь другого, кто мог бы обеспечить тебе достойную жизнь.
Холли вздохнула и сказала то, что, несомненно, хотела услышать мать:
– Он, мамочка, консультант по инвестициям. Работает в банке. – Она вспомнила роскошно обставленный отдельный кабинет Рейнольдса и стол Ника в общем операционном зале, но зачем матери знать об этом? Точно так же ей ни к чему сообщать, что Ник – ветер в поле, серьезного и положительного в нем ни на грош.
Во вторник Холли после работы стояла в очереди на почте. Вошел Ник, поздоровался и встал позади нее.
По спине Холли пробежала дрожь. Ник и Рейнольдс – оба банкиры, но на этом сходство между ними заканчивалось. Никогда Рейнольдс не вызывал у нее такого трепетного волнения, как Ник.
– Привет, привет, – ответила она, – но лучше бы вам стать к другому окну. Очередь, в которой стою я, всегда продвигается медленнее других. Это правило, почти не имеющее исключений.
– Не страшно. Я не тороплюсь.
– Мое дело – предупредить, – улыбнулась Холли. Ее охватило странное ощущение – ей померещилось, что, появись Ник за ее спиной внезапно, она, и не видя его, почувствовала бы это.
– Что привело вас сюда? – тихо спросил Ник, наклонясь к ее уху.
Его теплое дыхание пощекотало щеку Холли, ей сразу захотелось смеяться. Девушка из соседней очереди повернулась в их сторону, и по выражению ее глаз Холли решила, что ей понравился Ник и она завидует Холли.
– Покупаю марки для вашей седовласой приятельницы, – ответила она.
– Простите?
– Для вашей восьмидесятилетней поклонницы, Флосси Эллен. Ей нужны марки с уточками, тюльпанами, флагами – какие угодно, лишь бы на них не было слова «любовь». Последних у нее сколько угодно, но не может же она в самом деле клеить их на конверты с чеками, рассылаемые от имени клуба книжных новинок.
– Боже сохрани! – согласился Ник.
Он улыбнулся, Холли ответила тем же. Он шел прямо с работы, судя по одежде – на нем был темно-серый костюм с белой рубашкой и голубым галстуком, почти такого же цвета, как его глаза.
– Как ваш план сбора денег? Директор представил его опекунскому совету? – поинтересовался Ник.
Холли моргнула – она опять бесцеремонно разглядывала Ника.
– Да, вчера вечером, но совет пожелал выслушать и меня, так что я присутствовала на заседании.
– Следующий, – услышала Холли. Оказывается, ее очередь подошла. Увлеченная разговором с Ником, она и не заметила, как очутилась около окошка оператора, время пролетело в один миг.
Выйдя из почты, они направились в кафе через улицу. Нику хотелось услышать, что сказали члены совета, а Холли не терпелось поделиться с ним своими впечатлениями от заседания.
– Но у меня мало времени, – предупредила она, переступая порог павильона, где находилось кафе. – Спешу домой, к Санни.
– Вы заперли его в клетке?
Холли вспомнила, что он натворил в субботу, и не удержалась от смеха.
– Не совсем так. Я достала длинную цепь, а одна из моих соседок, Джейн, дала взаймы собачью конуру. Перед моим уходом на работу он вполз в нее, немного повертелся там, а затем улегся и высунул голову наружу, очень довольный жизнью.
Они заказали кофе, и Холли поведала Нику, как проходило заседание совета.
– Они не только одобрили мои предложения и отвели средства, правда скромные, на их реализацию, – сообщила она в заключение, – но и дали мне в помощь сотрудника, чтобы я могла больше времени уделять работе с горожанами.
Ник с горящими глазами выслушал вдохновенный рассказ Холли, но затем вдруг посерьезнел.
– Так не хочется лить на вас холодную воду, но я не могу не сообщить вам кое-что о Чемберсе. Выяснилось, что у него есть финансовые интересы в строящемся торговом комплексе.
– Помимо продажи участка Чемберса?
– Вот именно. Он обладает таким пакетом акций, что введен в комиссию по планированию комплекса. И все же мне кажется, что Чемберс представляет для этих коммерсантов меньшую ценность, чем он сам думает: им просто выгодно иметь на своей стороне влиятельного среди местного населения человека. И участок Чемберса, по-моему, им нужен не так уж позарез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22