– Спасибо, это так мило с твоей стороны. Можешь повесить рисунок с изображением предполагаемой пристройки?
– С удовольствием.
Ник не производил впечатления человека, напуганного перспективой привязаться к женщине. Осознав это, Холли неожиданно для себя сказала:
– Я знала, что на тебя можно положиться.
– Очень верное наблюдение, – усмехнулся Ник и стал приколачивать рисунок к стене.
Первыми появились приютские старики. Холли подбежала поздороваться с ними.
– Здорово вы отделали этого депутата, девочка, – сказал мистер Леонард, кресло которого катила помощница Холли. – Можете рассчитывать на место в моей организации.
Вскоре пришли Мари с Эдди. Холли тепло поздоровалась с ними и сразу препоручила их заботам Ника – у нее самой еще была масса дел.
И вот наконец банкет начался. Все пошло своим чередом – вступительная речь, тосты. Ник с Холли сидели за главным столом.
– Сиди, ешь и не смотри по сторонам, не то снова сейчас бросишься улаживать что-нибудь, – мягко сказал Ник.
Из разговора с матерью Холли он узнал немало интересного, например то, что Холли упорно не желала распространяться о своих отношениях с Ником, но причиной тому было вовсе не безразличие, а скорее наоборот. Ник наклонился к девушке.
– Я говорил тебе, что ты очень красива?
– Да, но можешь повторить еще раз.
– Ты восхитительна, очаровательна, прекрасна, соблазнительна! Обрати внимание, я придерживаюсь алфавитного порядка, а это должно придать моим словам особый вес.
Он взглянул на Холли так, что она покраснела.
– Ну, это уж слишком!
Он улыбнулся, не в силах оторвать глаз от ее смущенного лица. Она действительно была и восхитительна и соблазнительна в подчеркивающем стройную фигуру темно-вишневом платье. Волосы ее были уложены так, чтобы видны были изумительные серьги – золото с горным хрусталем.
Холли чувствовала, что совершенно сбита с толку. По тому, как Ник смотрел на нее, можно было подумать, будто это их первое свидание.
– Только взгляни, сколько народу! – Холли постаралась сменить тему. – Продано около четырехсот билетов. В Алленбурге вряд ли найдется семья или учреждение, чьих бы представителей здесь не было. Единственные, кого здесь нет, по-моему, это Чемберсы. – Холли взглянула на стол, что стоял напротив, и наморщила носик. – Даже Рейнольдс счел нужным прийти!
– Я заметил. Заметил и то, что газеты ни словом не обмолвились о его причастности к скандалу.
– Я очень хотела сказать ему пару ласковых, но ведь он станет все отрицать, так что смысла никакого, – проговорила Холли. – Надеюсь, он извлек для себя урок из того, что произошло.
– Не думаю, – фыркнул Ник. – Как гласит поговорка, горбатого могила исправит. Они с Чемберсом одного поля ягодки. Никогда не забуду выражение лица Чемберса, когда к нему во двор нагрянули журналисты. Грейс верно сказала – он превратился во всеобщее посмешище.
– Не Грейс, а Флосси. Грейс сказала, что он лжец. А Флосси отделала его словечком покрепче.
– Как я мог забыть? – улыбнулся Ник. – Ешь, сразу после десерта ты и твой начальник произнесете свои речи, а после них к вам потекут денежки. Первый Национальный раскошелился, Барт – он тоже здесь – принес чек от полицейского управления, а миссис Тарлтон провела сбор денег в школе. Все пойдет как по маслу, вот увидишь.
Холли кивнула, однако, как ни замечательно все это было, двести тысяч долларов – сумма огромная, и собрать ее в столь короткий срок чрезвычайно трудно. Слава Богу еще, что опекуны проявили активность.
Холли и Питер решили, что, поскольку события последних дней подробнейшим образом освещались в печати, на радио и телевидении, все присутствующие на банкете и так прекрасно обо всем знали, а потому незачем утомлять их длинным рассказом обо всех обстоятельствах дела, достаточно будет сказать несколько слов. Когда пришел ее черед, Холли взяла микрофон и встала со своего места. И тут раздался гром оваций.
Когда зал немного успокоился, она обратилась к собравшимся со своей краткой речью. Девушка уже собиралась передать микрофон Питеру, но тут поднялся председатель опекунского совета.
– Мисс Веббер проделала огромную работу, – сказал он. – Она всех нас заинтересовала идеей пристройки и вовлекла в кампанию по сбору средств. Сколько требуется собрать, ни для кого из присутствующих секретом не является. Цель этого благотворительного банкета всем известна, поэтому я предлагаю без лишних слов перейти к сбору денег и чеков.
По залу снова прокатилась волна аплодисментов и возгласов одобрения. Холли опустилась на свое место, а Питер обогнул стол и занял председательское место. Холли сжала руку Ника, Питер уже раскрыл было рот, чтобы начать свою речь, но тут поднялся директор Аграрного банка и попросил разрешения воспользоваться микрофоном.
– Интересно, что скажет мой бывший босс, – пробормотал Ник.
– Шшш! – Холли приложила палец к губам.
С микрофоном в руке Сет Лонгстрит обратился к присутствующим:
– До самого последнего времени деловые люди Алленбурга не решались поддержать кампанию по сбору средств для пристройки. Вокруг нее бушевало столько страстей.
– «До самого последнего времени» означает: до вчерашнего вечера, а под «страстями» подразумевается страх перед Колби Чемберсом, – уточнил Ник.
– Шшш! – снова попыталась утихомирить его девушка.
– Довольно долгое время все считали, что пристройка повредит интересам торгового комплекса и наоборот. Сейчас мы убедились, что это не так.
– Потому что Чемберс вышел из комиссии по планированию комплекса и больше не мутит воду, – прошептал Ник.
– Да замолчишь ты, наконец! – шепнула в ответ Холли и тут вдруг услышала, что Сет Лонгстрит говорит о ней и, кажется, зовет ее. Холли изумленно вскинула на него глаза.
– Да-да, мисс Веббер, не соблаговолите ли вы подойти ко мне?
Холли бросила на Ника недоумевающий взгляд, встала и подошла к мистеру Лонгстриту.
Взяв ее руку в свою, директор банка сказал:
– Вы все знаете, что мисс Холли Веббер работает в приюте для престарелых нашего города. Она занимается организацией их досуга. Ее профессия требует немалых знаний и опыта. Но помимо этого необходимо еще кое-что очень важное: добро, исходящее от сердца. Мисс Веббер обладает им в избытке, в чем я имел возможность убедиться, посетив как-то раз субботний обед, устраиваемый для приюта в церкви. Сначала я никак не мог взять в толк, что она делает, но мне объяснили, что она разыскивает утерянную вещицу, которой крайне дорожит один из ее подопечных.
Носовой платок мистера Нортона! – вспыхнула Холли, ведь он говорит об этом.
– И тогда я понял, мисс Веббер, – он улыбнулся ей, – что вы тот человек, которому я при первом удобном случае хотел бы помочь, если только это будет в моих силах. Сегодня я могу сделать то, что давно хотел. – Он вынул из кармана конверт и раскрыл его. – Мой личный вклад и вклад Аграрного банка поступят несколько позднее, а сейчас я хочу, уважаемые сограждане, обратить особое внимание на этот чек. – Он обвел глазами собравшихся. – Пользуясь тем, что Аграрный банк и новый Алленбургский торговый комплекс связаны тесными деловыми отношениями, я посоветовался с его будущими хозяевами. Желая показать, что между комплексом и приютом не существует никакого конфликта, комплекс дарит на строительство пристройки чек в пятьдесят тысяч долларов.
Сидевшие в зале замерли от восхищения. Холли с раскрытым ртом смотрела, как мистер Лонгстрит вкладывает чек в ее руку.
– О Боже! – Она старалась собраться с мыслями и сказать что-нибудь значительное. – Спасибо вам! Спасибо всем! Это замечательно! – Ее слова потонули в оглушительном шуме: люди свистели, топали ногами, бешено аплодировали.
Холли внезапно почувствовала, что кто-то подошел к ней. Она повернулась. Рейнольдс!
Одетый с иголочки молодой банкир поднял обе руки, с важным видом призывая зал к тишине. По рядам пробежал шепот удивления, затем шум стих настолько, что можно было говорить.
Льстиво улыбаясь мистеру Лонгстриту, Рейнольдс взял из его рук микрофон.
– Как служащий Аграрного банка, я не могу умолчать о том, что горжусь тем, что работаю в столь достойном учреждении. Хочу подчеркнуть также, что вы, мистер Лонгстрит, всегда были для меня человеком, к мнению которого стоит прислушаться. Я, как и вы, считаю Холли женщиной незаурядной. Сейчас, перед этой блистательной аудиторией, – он обвел взором весь зал, – я хочу сделать публичное заявление. Я давно восхищаюсь мисс Веббер, вернее, не восхищаюсь, а люблю ее, несмотря на досадную размолвку между нами. И, – он перевел взгляд на Холли, – перед лицом всех собравшихся я признаюсь тебе в любви и прошу стать моей невестой.
Холли, пораженная, не могла вымолвить ни слова, но в голове ее крутилось: ах ты негодяй! Теперь, когда ты понял, что я могу способствовать твоей карьере, я вдруг снова стала хорошей!
Зал сначала ахнул, а затем воцарилось молчание. И тут тишину прорезал скрипучий голос:
– Это не тот мужчина.
– Что? – охнул кто-то из публики.
Холли и все остальные уставились на медленно поднимавшегося со своего инвалидного кресла человека. Это был мистер Спорлей! Холли не верила своим ушам, не верила своим глазам!
А поднявшийся показал пальцем на Ника и снова заговорил:
– Тот мужчина – там. Его зовут Ник. Холли любит его. Она сказала мне это сама.
Мистер Спорлей заговорил! Холли была потрясена и потому не сразу сообразила, что именно сказал он сейчас всем и – главное – Нику. Она повернулась и увидела, что Ник встал.
– Спасибо, мистер Спорлей! – воскликнул он. – Я тоже люблю Холли. Если она и станет чьей-либо невестой, то моей, и только моей.
Сет Лонгстрит, улыбаясь, отошел в сторону, чтобы уступить место рядом с Холли направившемуся в их сторону Нику. Рейнольдс, точно рыба, выброшенная на берег, бессильно хватал ртом воздух.
– Будь так любезен, Рейнольдс, – сказал, приблизившись к нему, Ник, – подними микрофон повыше. Я хочу сказать кое-что, но так, чтобы слышали все присутствующие.
Рейнольдс покорно, точно робот, поднял микрофон так, как велел ему Ник.
Ник взял Холли за руки. Она любит меня! подумал он, в этом нет никаких сомнений, глаза говорят красноречивее всяких слов.
Холли посмотрела на Ника. Он любит меня! – думала девушка, разве можно в этом сомневаться.
– Холли Веббер, – произнес Ник так громко, что его голос достиг самых отдаленных уголков помещения. – Согласна ли ты выйти за меня замуж?
Холли, зачарованная этим чудесным мгновением, растроганная до слез, утратила дар речи.
– Не стойте столбом как простофиля из любимой «мыльной оперы» мисс Крайсак! – завопил мистер Мелоди. – Скажите «да»!
– Да, – сказала Холли, и радость захлестнула ее. – Да, Ник, я выйду за тебя замуж. Да!
* * *
Венчание состоялось теплым ясным утром в одну из суббот августа. По случаю праздника в этот день были приостановлены строительные работы в приюте. Большой зал, служивший для разных торжеств, усилиями обитателей приюта превратился во временную часовню. Все места были заняты родными и друзьями жениха и невесты, для кресельников – оборудовано специальное отделение.
На Холли было белоснежное кружевное платье, простое, но удивительно элегантное. На голове венок из белых роз, лицо закрыто фатой. В руках девушка держала Библию в атласном переплете – бабушкину – и букет из роз и орхидей. В туфельке – взятая обязательно в долг монетка.
Мистер Мелоди сидел рядом с миссис Викерс, их лица светились от счастья. Холли с первого взгляда поняла, что они помолвлены, но молчат: сейчас не время говорить об этом, ведь сегодня праздник Холли. Девушка была растрогана до глубины души их чуткостью. Кому же ей бросить свой букет после окончания церемонии: миссис Викерс, Трине или своей матери, которая, казалось, более, чем когда-либо, была счастлива оттого, что рядом с ней находился Эдди? Пусть судьба сама направит ее руку, решила Холли.
Флосси Эллен, неожиданно для всех, села за фортепиано и сыграла популярную пьеску. Затем она сделала многозначительную паузу и снова ударила по клавишам, заиграв так хорошо известный всем свадебный марш.
Ослепительно красивая Холли вышла из-под украшенной цветами арки и по белой ковровой дорожке направилась к Нику. Элегантный костюм сидел на нем изумительно, с лица не сходила гордая улыбка.
Подружкой невесты у Холли была Трина, а шафером Ника был его брат Дэн. Цветы несла маленькая Дэниэл вся в розовых кружевах. В самый ответственный момент девчушка позабыла рассыпать лепестки роз из своей корзины – так увлеклась своим хвостатым соседом, покрытым золотистой шерстью псом.
Скромная церемония заняла не много времени.
– Кто выдает эту женщину замуж? – спросил священник.
– Ее мать и обитатели приюта для престарелых, – ответил мистер Спорлей, выступив вперед.
Были произнесены все подобающие случаю слова. Жених и невеста обменялись кольцами и клятвами.
– Да, – сказал Ник. – Пока смерть не разлучит нас.
– Да, – ответила Холли, сияя глазами.
– Объявляю вас мужем и женой, – сказал священник.
Трина подняла фату с лица Холли, и священник сказал Нику:
– Можете поцеловать жену.
Все вокруг затаили дыхание. Новобрачные поцеловались.
– Гав! – тихо высказался златошерстый свидетель.
Холли и Ник, рассмеявшись, повернулись к гостям. Взявшись за руки, с сияющими лицами, они шагнули навстречу своей судьбе.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22