После чего взял да застрелился. Дерьмовая чушь, конечно, но мне этого не доказать. Девчонка, когда мы туда заявились, была мокрой: ясное дело, плескалась в пруду с «сеньором Без Лица», который и пристрелил Кукси. Другое дело, что я понятия не имею, как это раскрутить. Да, к слову – мы прихватили Хуртадо.
– Правда? Я думал, его ищи-свищи.
– Ну, так оно и было, но девчонка рассказала, что Кукси сообщил Ибанесу, где находится Джели, что служанка, или кто там она, связывалась с Хуртадо. Мы нагрянули в дом, прислуга выдала нам номер, по которому звонила, и мы обнаружили его в хреновой дыре, в Северном Майами-Бич. Другое дело, что нам нечего ему предъявить. Звонить по телефону – не преступление, а доказательств прямой связи между ним и жмуриками в доме Зингера у нас нет. А теперь расскажи мне про индейца.
Паз улыбнулся.
– Выздоравливает.
– Мать его в задницу! Этот паршивец прикончил четверых, и это только то, что мы точно знаем. Голову даю на отсечение, что следы босых ног у гаража и отпечатки, оставшиеся у ворот дома твоего отца, оставил именно он.
– Вероятно, так оно и есть. В данном случае у тебя есть выбор между двумя возможностями. Позволь мне обрисовать тебе обе. План А заключается в том, что ты хватаешь индейца, его, к слову, зовут Мойе, а потом пытаешься убедить майора Олифанта и прокурора штата в том, что этот худощавый, легкий, как перышко, краснокожий совершил в одиночку четыре убийства. Причем в одном случае расправился с человеком, которого тщательно охраняли, а в двух других – с вооруженными до зубов головорезами. При этом он оставил на месте преступления следы ягуара, который, судя по глубине, должен был весить около пятисот фунтов. Проявив сверхчеловеческую силу, он растерзал свои жертвы, причем, по заключению экспертов, не чем иным, как клыками и когтями огромного кота. Если ты предпочтешь план А, они печально улыбнутся и спровадят тебя в патрульные, где ты и прослужишь до пенсии. А вот выбрав план Б, ты получаешь мертвых колумбийцев из числа членов банды, прославившейся своими злодейскими убийствами и отвратительными расправами над теми, кого подозревали в измене, банды, причастной и ко всем противозаконным действиям, осуществлявшимся упомянутыми выше, теперь тоже мертвыми, кубинцами. Очевидно, что все убийства совершили эти покойники. Дело закрыто. Да, и в качестве бонуса, если ты примешь план Б, я отдам тебе Хуртадо. Ты сцапаешь за ворот преступника десятилетия и сразу сделаешься золотым мальчиком Департамента полиции Майами и героем кубинской диаспоры. И конверт, пожалуйста…
Добрых тридцать секунд Моралес лишь сердито таращился на Паза, от негодования он не сразу смог заговорить.
– Джимми, мать твою, что вообще происходит? Этот малый убил твоего отца! Как, черт тебя побери, ты мог его отпустить?
– Он не имеет отношения к убийству моего отца. Мой отец был убит сверхъестественным существом, и это стало результатом его собственных преступлений. Веришь ты в это или нет, но арестовывать Мойе – все равно что арестовывать «бьюик» за наезд.
– Ладно, если ты так ставишь вопрос, будь по-твоему. Я знаю, когда нужно остановиться. Расскажи-ка мне лучше про Хуртадо.
– Правильно решение, Тито. Так вот, Хуртадо – наркобарон. Фирма «Консуэла» – это его славная маленькая «прачечная» для отмывания денег, но он был и остается воротилой наркобизнеса. Зная это, я решительно не мог взять в толк, какого хрена он придает такое значение вырубке леса где-то у черта на рогах, в Колумбии. Но как раз сегодня утром до меня дошло. Я вспомнил: сестра говорила мне что-то насчет закупки фирмой «Консуэла» там, на месте, оборудования для сверления древесины. Я позвонил ей, и она четко разъяснила, что это за механика и как она работает. И я тебя спрашиваю: можешь ты мне сказать, на кой черт компании, ввозящей древесину, могут понадобиться гигантские сверла? Ты ведь знаешь, каковы условия для контрабанды сейчас, когда из-за угрозы терроризма пропускной режим на границах ужесточается. Самолеты нелегалов сбивают, а мулы или курьеры, проглотив мешочки, могут провезти в желудках лишь незначительное количество зелья. Вот Хуртадо и разработал схему ввоза тысяч стволов красного дерева – законную, безупречно организованную импортную операцию.
– Они что, и правда перевозят наркотики морем в бревнах?
– Перевозят, причем без малейшего риска обнаружения: кому вообще может прийти в голову проверять на наркотики склад лесоматериалов? Ручаюсь, если ты заявишься в порт, в пакгаузы Ибанеса с собачкой, натасканной на поиск наркотиков, и некоторыми простейшими инструментами, то сорвешь джекпот. Понимаю, ты с ног валишься, но лучше тебе заняться этим не откладывая. Выяснишь все, сам же крепче спать будешь. Ох, надо же, и я чуть не забыл про бонус, полагающийся за правильный выбор.
И он заодно рассказал Моралесу и об экологическом террористе Кирни.
Лежа на больничной койке, Мойе тихонько говорит по-испански с Огненноволосой женщиной. Йампири Паз переводит для нее его слова. Они приходят к нему каждый день, но сегодня, думает Мойе, они явились в последний раз. Теперь он ясно видит свою смерть и яркие нити, которые еще прикрепляют ее к умирающему телу. Его раны залечиваются, да, но он уже лишился почти всей арийю'т и чувствует себя пустым, как выеденная изнутри смоква.
Кроме своей он может теперь видеть смерти женщины и йампири, а стало быть, они уже больше не настоящие уай'ичуранан, и взору его предстает нечто такое, чего Мойе никак не ожидал увидеть.
Это дивные смерти, явно наделенные великой силой. Мойе и не думал, что уай'ичуранан могут так изменяться или что у них могут быть такие йампири. По этой причине он потерпел поражение, по этой причине Ягуар оставил его и по этой же причине он сейчас умирает.
Мойе пытается объяснить женщине, как использовать то, что ей дано, но для этого его испанский язык слишком беден. Жаль, что не нашлось времени обучить ее священному наречию.
Печальнее всего, что его тело не будет должным образом отдано реке. Как ему объяснили, здесь, в стране мертвецов, тела или отвратительным манером закапывают в землю, словно клубни батата, или сжигают, как рунийя сжигают ведьм. А хорошо то, что, по словам Огненноволосой женщины, все чиниткси мертвы и Паксто будет спасен.
– Мне бы хотелось отправиться домой, – произносит он после долгого молчания.
– Когда тебе станет лучше, Мойе, – говорит йампири.
– Мне уже никогда не станет лучше. Я имею в виду, когда я умру и ты сожжешь мою плоть, мне бы хотелось, чтобы мой пепел высыпали в нашу реку. Мы сжигаем ведьм, но, конечно, никогда не высыпаем их пепел в реку. Если ты сделаешь это, тогда, возможно, я поднимусь к луне, где пребуду со своими предками.
– Она говорит, что сделает это для тебя, – произносит йампири. – Она обещает.
– И доставит обратно мои мешки со снами и снадобьями, да? Они могут понадобиться, если Ягуар пошлет рунийя нового йампири.
– Она сделает и это, – заверяет йампири.
– Будь осторожна, проливая слезы, – предостерегает женщину Мойе. – Враг может использовать их против тебя.
Дженни Симпсон и Джимми Паз стояли на паковочной площадке крематория, где Мойе только что превратился в пепел. Пепел собрали в жестянку, которую девушка спрятала в своем рюкзаке. Помимо того, там находилась смена одежды, «Ветер в ивах», «Насекомые и энтомология Латинской Америки» Хьюга, колдовские принадлежности Мойе, сверхлегкая палатка, спальный мешок с подушкой и тысяча двести долларов из той удивительно большой суммы, которую оставил ей Найджел Кукси. Одета она была по-дорожному: в обрезанных джинсах, желтом топике и бейсболке с логотипом «Дельфинов».
– Ты правда собралась добираться до Колумбии автостопом?
– Ага.
– Могла бы и полететь. Теперь у тебя есть деньги.
– Да, могла бы, но, похоже, мне нужнее долгое путешествие в одиночестве, чтобы было время обмозговать все это дерьмо. Что же до денег, я приберегу их на тот случай, если мне захочется получить образование. Ему бы это понравилось.
– Твой путь будет пролегать через неспокойные страны. Там до черта плохих парней.
– Со мной все будет хорошо, – рассмеялась она. – Надо же, всю жизнь до меня всем было дела, как до кучи дерьма, а тут вдруг все озаботились моим благополучием – Кукси, ты, Лола, Мойе.
– Может быть, раньше никто не замечал твоих достоинств.
Девушка пожала плечами.
– Вчера вечером… это правда было здорово. Лола устроила мне прощальную вечеринку. Но ведь она, наверное, считает, что я спятила, раз так поступаю, верно?
– Лола полагает, многое из того, что делают люди, сплошное безумие. Это ее профессия.
– Понятно. И она не примет ничего из этого, верно? Я имею в виду, все это, так или иначе связанное с Ягуаром?
– Нет, у нее другое русло.
– И как ты собираешься с этим справиться?
– Заботой. Любовь предоставляет много возможностей. Да и Амелия в курсе, это поможет. И моя матушка.
– Бог так всеобъемлюще предопределил все это – все эти смерти, и ведь сработало. Понимаете, вот у тебя есть своя жизнь, и пусть даже она паршивая, но это твоя жизнь, и ты не собираешься ее вот так, с бухты-барахты, полностью переиначивать. И вдруг бах – на тебе! Ты совсем другой человек, с совсем другой жизнью! И что прикажете с этим делать?
– М-да, тут часов десять потребуется только на обсуждение, а на размышления уйдет целая жизнь. Но так или иначе, если ты хочешь отправиться в путь сегодня, нам лучше выехать прямо сейчас. Я подброшу тебя к Птичьей Дороге, высажу у въезда на главную магистраль. Полагаю, лучше всего тебе, конечно, будет двинуть на север.
Они сели в «вольво» и молча, ибо не нуждались в словах, покатили на запад. Паз размышлял о том, что и он и она были уже совсем не такими, как в тот день, когда встретились впервые, их обоих боги принудили к переменам, причем более прямолинейно, чем обычно проделывает это с людьми Бог. Он был рад тому, что это случилось, но пылко молился о том, чтобы этого не случилось снова.
«Держи карман шире», – подумал Паз и мысленно рассмеялся.
Паз припарковался у съезда на скоростную автостраду. Она поцеловала его в щеку, пообещала посылать открытки и упорхнула к дороге. Пока девушка голосовала, он ждал. Как правило, длинноногим рыжим девчонкам со сногсшибательными фигурами не приходится подолгу дожидаться попутки, и по прошествии всего нескольких минут у обочины с ревом затормозила фура, и девушка забралась в кабину.
Кем бы еще сейчас он ни был, Паз оставался отцом и копом, а потому, прежде чем машина укатила, на всякий случай записал ее номер.
Устроившись на пассажирском сиденье, Дженни улыбнулась водителю, длинноволосому, небритому малому лет сорока, с глубоко посаженными, яркими голубыми глазами и на удивление маленькими зрачками.
– Куда направляешься, милашка? – осведомился он с сильным техасским акцентом, заведя свою колымагу.
– В Колумбию.
– Это в Каролине?
– Нет, это страна в Южной Америке.
– Не врешь? По-моему, это далековато для того, чтобы такая малышка рванула туда одна, а?
Девушка это замечание проигнорировала, но он, ничуть не обескураженный, продолжал болтать. В тех случаях, когда промолчать было бы невежливо, она отвечала на его вопросы правдоподобными выдумками. Они познакомились; парня звали Рэнди Фрай, Славный Малый, как он окрестил себя сам. Ему вообще нравилось говорить о себе любимом, и у него имелся неистощимый запас историй.
Когда они добрались до Вест-Палма, он проникся достаточной уверенностью, чтобы перейти к историям довольно пикантного свойства, у развилки Йаху стал интересоваться (правда, безуспешно) ее собственной сексуальной историей, а поравнявшись с Киссими, счел, будто они настолько хорошо познакомились, что положил большую красную ладонь ей на ляжку, стал поглаживать ее с внутренней стороны, потом сжал.
Она повернулась на сиденье, взглянула ему в лицо, и Рэнди Фрай заметил, что зрачки ее глаз стали вертикальными, а обычно светло-голубые глаза сейчас искрились желтым огнем. А из ее горла вырвался звук, которого это горло просто не могло породить.
Ар-рар-рах. Ар-рар-рар-рах.
Грузовик вильнул, чиркнув о борт ехавшего рядом фургона, отчего его водитель разразился яростными гудками.
К тому времени, как они миновали Орландо, Фраю почти удалось забыть все, что он видел и слышал, и придумать для себя историю про фригидную маленькую сучку, скорее всего лесбиянку, которую он, и заплати ему, нипочем не стал бы трахать…
После этого, не обменявшись по пути и дюжиной слов, он довез ее до самого Корпус-Кристи.
Словарь рунийя
Айампик – мир духов.
Айсири – ведьма, колдун, шаман.
Арийю'т – духовная целостность, качество, присущее реальной человеческой жизни.
Ассуа – Paullinia, возбуждающее средство, используемое в ритуалах.
Ачаурит – букв. «смерть», магически зримый дух, сопутствующий человеку до кончины. Мн. число – ачауритан.
Иуай'чиникс – букв. «Призвание духов к жизни», способ «терапии сном», принятый у рунийя .
Йампири (мн. йампиранан ) – знахарь, ведун духов животных.
Йана – галлюциногенная субстанция, вдыхаемая через нос.
Иан'ичупитаолик – Иисус Христос, буквально «живой и мертвый одновременно».
Лайгуа – ловушка для духов.
Микур-ка'а – Petiveria «цесаркин лист», растение, используемое как целебное и магическое средство.
Па'хниксая – жертвоприношение.
Паку – гигантский синежаберный солнечник.
Писко – хмельной напиток из сока сахарного тростника.
Паксто – поросшее джунглями плато, заповедник, место обитания индейских племен.
Рунийя – племя Мойе, буквально «говорящие».
Ру'уулу – красное дерево.
Риуксит – гармония, жизненная сила, благо.
Сивикс – дисгармония, табу.
Т'наису – амулет.
Тайит – почетный титул.
Тичири – сторожевой дух, обитающий в снах.
Тукунаре – рыба, радужный окунь.
Уассинай – растительная субстанция неизвестного происхождения, используемая наряду с другими гипнотическими снадобьями в ритуалах.
Унанча – тотем, или символ клана.
Ункуайумайкат – буквально «дар падения», эпилепсия.
Уай'ичуранан – буквально «мертвые люди», белые. Ед. число – уай'ичура .
Хнинкса – обряд принесения в жертву маленькой девочки.
Чайкора – Cannabis, конопля, снотворное.
Чиниткси – демоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Правда? Я думал, его ищи-свищи.
– Ну, так оно и было, но девчонка рассказала, что Кукси сообщил Ибанесу, где находится Джели, что служанка, или кто там она, связывалась с Хуртадо. Мы нагрянули в дом, прислуга выдала нам номер, по которому звонила, и мы обнаружили его в хреновой дыре, в Северном Майами-Бич. Другое дело, что нам нечего ему предъявить. Звонить по телефону – не преступление, а доказательств прямой связи между ним и жмуриками в доме Зингера у нас нет. А теперь расскажи мне про индейца.
Паз улыбнулся.
– Выздоравливает.
– Мать его в задницу! Этот паршивец прикончил четверых, и это только то, что мы точно знаем. Голову даю на отсечение, что следы босых ног у гаража и отпечатки, оставшиеся у ворот дома твоего отца, оставил именно он.
– Вероятно, так оно и есть. В данном случае у тебя есть выбор между двумя возможностями. Позволь мне обрисовать тебе обе. План А заключается в том, что ты хватаешь индейца, его, к слову, зовут Мойе, а потом пытаешься убедить майора Олифанта и прокурора штата в том, что этот худощавый, легкий, как перышко, краснокожий совершил в одиночку четыре убийства. Причем в одном случае расправился с человеком, которого тщательно охраняли, а в двух других – с вооруженными до зубов головорезами. При этом он оставил на месте преступления следы ягуара, который, судя по глубине, должен был весить около пятисот фунтов. Проявив сверхчеловеческую силу, он растерзал свои жертвы, причем, по заключению экспертов, не чем иным, как клыками и когтями огромного кота. Если ты предпочтешь план А, они печально улыбнутся и спровадят тебя в патрульные, где ты и прослужишь до пенсии. А вот выбрав план Б, ты получаешь мертвых колумбийцев из числа членов банды, прославившейся своими злодейскими убийствами и отвратительными расправами над теми, кого подозревали в измене, банды, причастной и ко всем противозаконным действиям, осуществлявшимся упомянутыми выше, теперь тоже мертвыми, кубинцами. Очевидно, что все убийства совершили эти покойники. Дело закрыто. Да, и в качестве бонуса, если ты примешь план Б, я отдам тебе Хуртадо. Ты сцапаешь за ворот преступника десятилетия и сразу сделаешься золотым мальчиком Департамента полиции Майами и героем кубинской диаспоры. И конверт, пожалуйста…
Добрых тридцать секунд Моралес лишь сердито таращился на Паза, от негодования он не сразу смог заговорить.
– Джимми, мать твою, что вообще происходит? Этот малый убил твоего отца! Как, черт тебя побери, ты мог его отпустить?
– Он не имеет отношения к убийству моего отца. Мой отец был убит сверхъестественным существом, и это стало результатом его собственных преступлений. Веришь ты в это или нет, но арестовывать Мойе – все равно что арестовывать «бьюик» за наезд.
– Ладно, если ты так ставишь вопрос, будь по-твоему. Я знаю, когда нужно остановиться. Расскажи-ка мне лучше про Хуртадо.
– Правильно решение, Тито. Так вот, Хуртадо – наркобарон. Фирма «Консуэла» – это его славная маленькая «прачечная» для отмывания денег, но он был и остается воротилой наркобизнеса. Зная это, я решительно не мог взять в толк, какого хрена он придает такое значение вырубке леса где-то у черта на рогах, в Колумбии. Но как раз сегодня утром до меня дошло. Я вспомнил: сестра говорила мне что-то насчет закупки фирмой «Консуэла» там, на месте, оборудования для сверления древесины. Я позвонил ей, и она четко разъяснила, что это за механика и как она работает. И я тебя спрашиваю: можешь ты мне сказать, на кой черт компании, ввозящей древесину, могут понадобиться гигантские сверла? Ты ведь знаешь, каковы условия для контрабанды сейчас, когда из-за угрозы терроризма пропускной режим на границах ужесточается. Самолеты нелегалов сбивают, а мулы или курьеры, проглотив мешочки, могут провезти в желудках лишь незначительное количество зелья. Вот Хуртадо и разработал схему ввоза тысяч стволов красного дерева – законную, безупречно организованную импортную операцию.
– Они что, и правда перевозят наркотики морем в бревнах?
– Перевозят, причем без малейшего риска обнаружения: кому вообще может прийти в голову проверять на наркотики склад лесоматериалов? Ручаюсь, если ты заявишься в порт, в пакгаузы Ибанеса с собачкой, натасканной на поиск наркотиков, и некоторыми простейшими инструментами, то сорвешь джекпот. Понимаю, ты с ног валишься, но лучше тебе заняться этим не откладывая. Выяснишь все, сам же крепче спать будешь. Ох, надо же, и я чуть не забыл про бонус, полагающийся за правильный выбор.
И он заодно рассказал Моралесу и об экологическом террористе Кирни.
Лежа на больничной койке, Мойе тихонько говорит по-испански с Огненноволосой женщиной. Йампири Паз переводит для нее его слова. Они приходят к нему каждый день, но сегодня, думает Мойе, они явились в последний раз. Теперь он ясно видит свою смерть и яркие нити, которые еще прикрепляют ее к умирающему телу. Его раны залечиваются, да, но он уже лишился почти всей арийю'т и чувствует себя пустым, как выеденная изнутри смоква.
Кроме своей он может теперь видеть смерти женщины и йампири, а стало быть, они уже больше не настоящие уай'ичуранан, и взору его предстает нечто такое, чего Мойе никак не ожидал увидеть.
Это дивные смерти, явно наделенные великой силой. Мойе и не думал, что уай'ичуранан могут так изменяться или что у них могут быть такие йампири. По этой причине он потерпел поражение, по этой причине Ягуар оставил его и по этой же причине он сейчас умирает.
Мойе пытается объяснить женщине, как использовать то, что ей дано, но для этого его испанский язык слишком беден. Жаль, что не нашлось времени обучить ее священному наречию.
Печальнее всего, что его тело не будет должным образом отдано реке. Как ему объяснили, здесь, в стране мертвецов, тела или отвратительным манером закапывают в землю, словно клубни батата, или сжигают, как рунийя сжигают ведьм. А хорошо то, что, по словам Огненноволосой женщины, все чиниткси мертвы и Паксто будет спасен.
– Мне бы хотелось отправиться домой, – произносит он после долгого молчания.
– Когда тебе станет лучше, Мойе, – говорит йампири.
– Мне уже никогда не станет лучше. Я имею в виду, когда я умру и ты сожжешь мою плоть, мне бы хотелось, чтобы мой пепел высыпали в нашу реку. Мы сжигаем ведьм, но, конечно, никогда не высыпаем их пепел в реку. Если ты сделаешь это, тогда, возможно, я поднимусь к луне, где пребуду со своими предками.
– Она говорит, что сделает это для тебя, – произносит йампири. – Она обещает.
– И доставит обратно мои мешки со снами и снадобьями, да? Они могут понадобиться, если Ягуар пошлет рунийя нового йампири.
– Она сделает и это, – заверяет йампири.
– Будь осторожна, проливая слезы, – предостерегает женщину Мойе. – Враг может использовать их против тебя.
Дженни Симпсон и Джимми Паз стояли на паковочной площадке крематория, где Мойе только что превратился в пепел. Пепел собрали в жестянку, которую девушка спрятала в своем рюкзаке. Помимо того, там находилась смена одежды, «Ветер в ивах», «Насекомые и энтомология Латинской Америки» Хьюга, колдовские принадлежности Мойе, сверхлегкая палатка, спальный мешок с подушкой и тысяча двести долларов из той удивительно большой суммы, которую оставил ей Найджел Кукси. Одета она была по-дорожному: в обрезанных джинсах, желтом топике и бейсболке с логотипом «Дельфинов».
– Ты правда собралась добираться до Колумбии автостопом?
– Ага.
– Могла бы и полететь. Теперь у тебя есть деньги.
– Да, могла бы, но, похоже, мне нужнее долгое путешествие в одиночестве, чтобы было время обмозговать все это дерьмо. Что же до денег, я приберегу их на тот случай, если мне захочется получить образование. Ему бы это понравилось.
– Твой путь будет пролегать через неспокойные страны. Там до черта плохих парней.
– Со мной все будет хорошо, – рассмеялась она. – Надо же, всю жизнь до меня всем было дела, как до кучи дерьма, а тут вдруг все озаботились моим благополучием – Кукси, ты, Лола, Мойе.
– Может быть, раньше никто не замечал твоих достоинств.
Девушка пожала плечами.
– Вчера вечером… это правда было здорово. Лола устроила мне прощальную вечеринку. Но ведь она, наверное, считает, что я спятила, раз так поступаю, верно?
– Лола полагает, многое из того, что делают люди, сплошное безумие. Это ее профессия.
– Понятно. И она не примет ничего из этого, верно? Я имею в виду, все это, так или иначе связанное с Ягуаром?
– Нет, у нее другое русло.
– И как ты собираешься с этим справиться?
– Заботой. Любовь предоставляет много возможностей. Да и Амелия в курсе, это поможет. И моя матушка.
– Бог так всеобъемлюще предопределил все это – все эти смерти, и ведь сработало. Понимаете, вот у тебя есть своя жизнь, и пусть даже она паршивая, но это твоя жизнь, и ты не собираешься ее вот так, с бухты-барахты, полностью переиначивать. И вдруг бах – на тебе! Ты совсем другой человек, с совсем другой жизнью! И что прикажете с этим делать?
– М-да, тут часов десять потребуется только на обсуждение, а на размышления уйдет целая жизнь. Но так или иначе, если ты хочешь отправиться в путь сегодня, нам лучше выехать прямо сейчас. Я подброшу тебя к Птичьей Дороге, высажу у въезда на главную магистраль. Полагаю, лучше всего тебе, конечно, будет двинуть на север.
Они сели в «вольво» и молча, ибо не нуждались в словах, покатили на запад. Паз размышлял о том, что и он и она были уже совсем не такими, как в тот день, когда встретились впервые, их обоих боги принудили к переменам, причем более прямолинейно, чем обычно проделывает это с людьми Бог. Он был рад тому, что это случилось, но пылко молился о том, чтобы этого не случилось снова.
«Держи карман шире», – подумал Паз и мысленно рассмеялся.
Паз припарковался у съезда на скоростную автостраду. Она поцеловала его в щеку, пообещала посылать открытки и упорхнула к дороге. Пока девушка голосовала, он ждал. Как правило, длинноногим рыжим девчонкам со сногсшибательными фигурами не приходится подолгу дожидаться попутки, и по прошествии всего нескольких минут у обочины с ревом затормозила фура, и девушка забралась в кабину.
Кем бы еще сейчас он ни был, Паз оставался отцом и копом, а потому, прежде чем машина укатила, на всякий случай записал ее номер.
Устроившись на пассажирском сиденье, Дженни улыбнулась водителю, длинноволосому, небритому малому лет сорока, с глубоко посаженными, яркими голубыми глазами и на удивление маленькими зрачками.
– Куда направляешься, милашка? – осведомился он с сильным техасским акцентом, заведя свою колымагу.
– В Колумбию.
– Это в Каролине?
– Нет, это страна в Южной Америке.
– Не врешь? По-моему, это далековато для того, чтобы такая малышка рванула туда одна, а?
Девушка это замечание проигнорировала, но он, ничуть не обескураженный, продолжал болтать. В тех случаях, когда промолчать было бы невежливо, она отвечала на его вопросы правдоподобными выдумками. Они познакомились; парня звали Рэнди Фрай, Славный Малый, как он окрестил себя сам. Ему вообще нравилось говорить о себе любимом, и у него имелся неистощимый запас историй.
Когда они добрались до Вест-Палма, он проникся достаточной уверенностью, чтобы перейти к историям довольно пикантного свойства, у развилки Йаху стал интересоваться (правда, безуспешно) ее собственной сексуальной историей, а поравнявшись с Киссими, счел, будто они настолько хорошо познакомились, что положил большую красную ладонь ей на ляжку, стал поглаживать ее с внутренней стороны, потом сжал.
Она повернулась на сиденье, взглянула ему в лицо, и Рэнди Фрай заметил, что зрачки ее глаз стали вертикальными, а обычно светло-голубые глаза сейчас искрились желтым огнем. А из ее горла вырвался звук, которого это горло просто не могло породить.
Ар-рар-рах. Ар-рар-рар-рах.
Грузовик вильнул, чиркнув о борт ехавшего рядом фургона, отчего его водитель разразился яростными гудками.
К тому времени, как они миновали Орландо, Фраю почти удалось забыть все, что он видел и слышал, и придумать для себя историю про фригидную маленькую сучку, скорее всего лесбиянку, которую он, и заплати ему, нипочем не стал бы трахать…
После этого, не обменявшись по пути и дюжиной слов, он довез ее до самого Корпус-Кристи.
Словарь рунийя
Айампик – мир духов.
Айсири – ведьма, колдун, шаман.
Арийю'т – духовная целостность, качество, присущее реальной человеческой жизни.
Ассуа – Paullinia, возбуждающее средство, используемое в ритуалах.
Ачаурит – букв. «смерть», магически зримый дух, сопутствующий человеку до кончины. Мн. число – ачауритан.
Иуай'чиникс – букв. «Призвание духов к жизни», способ «терапии сном», принятый у рунийя .
Йампири (мн. йампиранан ) – знахарь, ведун духов животных.
Йана – галлюциногенная субстанция, вдыхаемая через нос.
Иан'ичупитаолик – Иисус Христос, буквально «живой и мертвый одновременно».
Лайгуа – ловушка для духов.
Микур-ка'а – Petiveria «цесаркин лист», растение, используемое как целебное и магическое средство.
Па'хниксая – жертвоприношение.
Паку – гигантский синежаберный солнечник.
Писко – хмельной напиток из сока сахарного тростника.
Паксто – поросшее джунглями плато, заповедник, место обитания индейских племен.
Рунийя – племя Мойе, буквально «говорящие».
Ру'уулу – красное дерево.
Риуксит – гармония, жизненная сила, благо.
Сивикс – дисгармония, табу.
Т'наису – амулет.
Тайит – почетный титул.
Тичири – сторожевой дух, обитающий в снах.
Тукунаре – рыба, радужный окунь.
Уассинай – растительная субстанция неизвестного происхождения, используемая наряду с другими гипнотическими снадобьями в ритуалах.
Унанча – тотем, или символ клана.
Ункуайумайкат – буквально «дар падения», эпилепсия.
Уай'ичуранан – буквально «мертвые люди», белые. Ед. число – уай'ичура .
Хнинкса – обряд принесения в жертву маленькой девочки.
Чайкора – Cannabis, конопля, снотворное.
Чиниткси – демоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50