Тот же парень, что недавно говорил с ним, вынырнул из-за угла коттеджа и стал рядом с Хоком на освещенных ступенях. Он был немногословен, на бесстрастном лице не отражалось никаких эмоций.
– Она не сможет выйти за периметр ранчо без нашего ведома, – сообщил он.
– Я считал, что она и из коттеджа не выйдет, – пробурчал Хок, – но она сумела.
– Нам всем будет любопытно узнать, как ей это удалось, – прислушавшись к тому, что ему передавали по радиотелефону, он, слегка смутившись, сообщил: – Это Сэмми. Он очень недоволен.
Хок разделял мнение Сэмми, и охранник прекрасно это понимал, судя по тому, что не проронил ни слова по поводу пистолета в его руке.
Анджела подождала, пока голоса мужчин не стихли в отдалении, и сосчитала до тридцати, чтобы действовать наверняка. Когда единственным нарушавшим тишину шумом стало ее собственное дыхание, казавшееся особенно громким, она толкнула ладонью дверцу комода. Та распахнулась, ударившись о стоявший рядом стул. Сердце Анджелы подкатилось к горлу, и она замерла в испуге, пока не убедилась, что никто не услышал раздавшегося стука.
Выбраться из комода оказалось гораздо легче, чем забраться в него. Ей пришлось буквально свернуться в клубок, и хотя в душном тесном пространстве руки и ноги у нее онемели, дышать было нечем, а тело стало скользким от пота, она справилась… победила. Сейчас она просто вывалилась на ковер гостиной и распласталась на нем, как выброшенная на прибрежный песок рыба. Анджела полежала некоторое время на спине, пока боль в суставах немного не утихла.
Радостное чувство победы охватило ее, и она медленно похвалила себя прежде, чем приступить к самому главному – побегу. Последующие шаги представлялись ей не так ясно, но она не могла допустить, чтобы пессимизм подорвал ее решимость. В конце концов, ей не требуется совершать никаких подвигов. Надо осторожно выбраться наружу и незаметно добежать до деревьев. А затем, играя в прятки с охраной, она выберется на свободу. Анджела почему-то не сомневалась, что ей удастся это сделать.
В этой опасной игре она уже доказала свою смекалку и сноровку.
Она сидела некоторое время неподвижно, пока не почувствовала, что кровообращение восстановилось и тело слушается ее. А затем ей пришлось ползти к двери, потому что она забыла заранее задернуть занавески. Спортивная сумка Хока валялась около двери. Она отпихнула ее в сторону, затем передумала и расстегнула «молнию», сообразив, что там должно быть что-то полезное. Ведь накануне Хок доставал оттуда, как из бездонной бочки, самые разнообразные предметы.
Трясущимися руками она вытащила свитер, кожаную кобуру, маленькую адресную книжечку, черный кожаный футляр на «молнии», который Анджела даже не потрудилась открыть, так как из-за скромных его размеров вряд ли в нем было что-то полезное. В самом низу помещалась довольно большая голубая нейлоновая сумка. Уже потянувшись за ней, она заметила знакомый пистолетик.
Анджела помедлила, но потом пальцы ее сомкнулись на рукоятке, и она вытянула его наружу. Ей показалось, что это тот самый автоматический пистолет, который она подобрала с пола в гараже. Движеньем, которое довели до автоматизма инструкторы на курсах самообороны, Анджела вытащила обойму, проверила, полная ли она, и снова вставила на место. Оставив пистолет на предохранителе, потому что бегать с заряженным оружием было опасно, она сжала гладкую рукоятку и улыбнулась.
Теперь она заимела нечто полезное. Остальное содержимое сумки ее не заинтересовало, и Анджела ползком обогнула ее. Туфли лежали там, где она уронила их раньше, и она решила там их и оставить. На мягкой земле лужайки ее высокие каблуки только осложнят ходьбу, а нести их в руках было глупо… Одна рука у нее уже была занята.
Она помедлила мгновение, чтобы прислушаться, что происходит снаружи, затем поднялась на ноги и осторожно отворила дверь. Осмотревшись и никого не увидев, Анджела рванулась и побежала, словно за ней гнались черти, к зарослям кустов рододендронов в тридцати ярдах от освещенной дорожки. Она нырнула в самую гущу, торжествуя, что не слышала ничего, кроме хруста веток и собственного частого дыхания. Никто не поднял тревоги. Никто не закричал, приказывая остановиться.
Анджела даже удивилась легкости, с которой она пока справлялась с планом побега. «Как в плохом боевике», – с иронией подумала она, но тут же одернула себя и напомнила, что успокаиваться еще рано. Она уже одолела полпути до деревьев. Еще один удачный бросок, и дальше будет легче.
Дрожащая от нервного возбуждения, Анджела скорчилась, пригибаясь к сырой мягкой земле. Все чувства были обострены до предела. Она напряженно всматривалась сквозь ветки в темноту, оглядывая окрестности. Если ей будет так же везти и дальше, то она очутится на свободе еще до рассвета.
Для страховки она решила подождать еще несколько минут. Глаза ее не вполне привыкли к темноте, а она хотела быть уверенной, что, когда будет совершать финальный рывок, никого вокруг не будет. Мгновение спустя ее терпение вознаградилось: из темноты выскользнул охранник и вошел в коттедж. Анджела решила, что, вероятнее всего, он снова проверяет комнаты, и была несколько удивлена, когда он вышел оттуда буквально через несколько секунд и скрылся за коттеджем.
Затем она перестала думать о нем, пристально вглядываясь в ночь и собираясь с силами для броска к темной стене деревьев.
Хок сначала не заметил, что бегущий рядом с ним охранник отстал. Они находились среди деревьев на северной оконечности леса и, осмотрев почти весь периметр, так и не обнаружили ни малейших признаков того, что Анджела здесь проходила. Его спутник поддерживал непрерывную радиосвязь с другими членами поисковой команды. Время от времени Хок различал в темноте их неясные силуэты. Поисками Анджелы занималось более десятка человек, сам Сэмми руководил ими из контрольного пульта диспетчерской.
У нее не было никаких шансов покинуть территорию ранчо. Вытирая пот со лба, Хок сожалел, что она не послушалась его совета. Люди Сэмми слишком хорошо тренированы, чтобы зря стрелять, но она могла ошеломить их внезапным движением, и тогда… Тогда прежде, чем они успеют взять себя в руки, она может быть ранена.
Если ей повезет, в результате сегодняшнего приключения она всего лишь будет напугана. Но это если она не доберется до ограды. А если доберется… можно было только гадать, как отреагирует на это Сэмми. Хок постарался об этом не думать.
Тихий свист резко остановил его, и он оглянулся на охранника. Тот махал ему рукой, призывая вернуться. Приблизившись к нему, Хок услышал, что тот говорил в микрофон:
– …уверен, что она вооружена? Чем? – еще мгновение он слушал сообщение, потом обернулся к Хоку. – У нее пистолет.
Хок вспомнил о пистолете, который оставался в сумке, и чертыхнулся:
– В моей сумке была «беретта», но я оставил ее в коттедже.
Передав эту информацию, охранник просил Хока:
– «Беретта» заряжена?
– Да. – Он поморщился при мысли о собственной глупости, но охранник лишь пожал плечами и передал остальным подтверждение Хока.
Затем добавил:
– К женщине никому не приближаться, сохранять дистанцию. Пусть немного побегает. Никуда от нас не денется.
– Где она? – спросил Хок.
– Около коттеджа.
Впервые с момента, когда он обнаружил исчезновение Анджелы, Хок вздохнул свободно. В сопровождении охранника он направился назад к коттеджу. Теперь, когда она была найдена и все знали, что она не растворилась бесследно в темноте, ситуация находилась более или менее под контролем. Как только он уговорит ее прекратить бессмысленное сопротивление, Хок посвятит Анджелу в серьезность положения, в котором она оказалась. Он очень надеялся, что после этого она станет более разумной.
Лунный свет струился с вышины на деревья, освещая им дорогу лучше фонариков. Глаза Хока давно привыкли к темноте, и это позволяло идти быстро и уверенно, срезая путь через лес. Постепенно деревья редели. Они остановились на краю газона, оставаясь еще под покровом деревьев. Охранник указал на несколько кустов рододендронов, и Хок прищурился, вглядываясь, так как свет, горевший в коттедже и других строениях, мешал видеть.
– Она сидит там с того момента, как выбежала из коттеджа. Около трех минут, – пояснил охранник.
– Почему она не двигается дальше? – удивился Хок.
– Не знаю. Участок окружают человек шесть, но они все в укрытиях. Наблюдение ведется электронным путем, а в этих зарослях нет камеры.
Хок передал свой пистолет охраннику и, не обращая внимания на его протесты, зашагал по лужайке к кустам, выставив вперед пустые руки. Двигался он медленно, давая Анджеле возможность увидеть его и решить, что делать.
Если она собирается выстрелить, то пусть лучше делает это с большого расстояния. Нужна большая меткость, чтобы попасть из маленького пистолета на этом расстоянии, а Хок сильно сомневался в ее снайперских способностях.
Однако он уже один раз в ней ошибся, и теперь эта мысль не давала ему покоя. Он был уже в десяти футах от кустов, когда услышал из зарослей шорох, а потом весьма крепкие для женских уст ругательства.
С момента, когда Хок вышел из-за деревьев и направился к ней, Анджела поняла, что ее попытка провалилась. Он шел решительным шагом прямо к рододендронам, словно точно зная, где она находится. Как он это узнал, она понять не могла, и мурашки побежали у нее по спине при мысли, что кто-то все это время наблюдал за ней. Ее успех был иллюзорным, побег – всего лишь тщетным усилием.
Она сначала мысленно выругала себя за то, что слишком промедлила в зарослях, но в следующую же секунду должна была признаться себе, что даже если бы добралась до леса, далеко ее бы не пустили.
Они, а не только один Хок. Пистолет в ее ладони вдруг стал тяжелым, хотя она знала, что в нем не более пары фунтов. Глядя на тускло поблескивающее дуло, Анджела решила, что, пожалуй, должна быть признательна за то, что ее сразу не подстрелили. Если они знали, что она здесь прячется, то должны были также знать, что она вооружена.
Пистолет выскользнул из ее пальцев на землю, и она, ругаясь, стала шарить в траве, пока не почувствовала холод металла.
– Анджела?
Сердце ее подпрыгнуло и забилось чаще. В просвет листьев она увидела, что Хок остановился в пяти футах от кустов.
– Анджела, с тобой все в порядке?
Он присел на корточки и положил руки на колени, демонстрируя свое миролюбие. В его голосе звучало беспокойство… за нее, не за себя. Если он и боялся, что выстрелом ему снесет голову, то внешне это никак не проявлялось. Только теперь она заметила, что в руках у него нет оружия.
– Что? – Колени ее болели от скорченной позы, которая уже стала привычной для тела в течение последних суток. Однако она стиснула зубы и постаралась не думать о боли.
– Становится поздно.
Его тревожило время? Анджела чуть не рассмеялась.
– Чтобы хорошо выглядеть, надо как следует выспаться? – насмешливо спросила она. – Не обольщайтесь, ваша внешность меня не волнует.
– И холодает. А ты без пальто, – заботливо сказал Хок, не обращая внимания на ее колкость.
– Ну, и кто в этом виноват? Мое пальто лежит в моей машине, оставленной в Сан-Рафаэле.
Разумеется, она могла его пристрелить. Но что бы это ей дало? Хок уже предупреждал ее, что на территории достаточно вооруженных охранников, в чьи обязанности входит не выпускать ее отсюда. То, что она их сейчас не видит, не означало, что их нет поблизости. Если она убьет Хока, они, вероятнее всего, точно так же поступят с ней.
Кроме того, Анджела вовсе не была уверена, что сможет сделать это – застрелить Хока. Да, она злилась на него за то, что он втянул ее в какие-то свои игры, но этого было недостаточно, чтобы лишить человека жизни. И тут не играло большой роли то обстоятельство, что надежда на освобождение была связана именно с Хоком. Психологическая зависимость «заложник – террорист» здесь была ни при чем. Нет, дело было в самом Хоке, человеке, которому не доставляли удовольствия ни ее унижение, ни ее страх. Он спал с нею рядом, но она не ощутила при этом никакого страха. Он дал слово, что насилие ей не грозит, и она ему поверила. В ситуации, которая с каждым часом становилась все необычнее, он показал себя человеком, обладающим честью и самообладанием. За это Анджела не могла не восхищаться им. А если уж быть правдивой совсем, то что-то в нем привлекало ее, что-то, чем в других обстоятельствах она могла бы… Что-то в его мужественной жесткой силе тронуло ее сердце, внесло в ее душу растерянность, смутило душевный покой.
Конечно же, она не станет стрелять в Хока. В первую очередь ею руководило чувство справедливости и понимание того, что хорошо и что плохо. Бежать было ей необходимо. Застрелить Хока – нет.
Анджела с удивлением наблюдала за тем, как он медленно стащил куртку и положил рядом с собой на землю.
– Зачем вы это сделали? – спросила она.
– Чтобы мы были в равных условиях.
– Я еще и босая.
– Хочешь, чтобы я снял ботинки?
– Да нет, зачем же. Я просто указала на еще одно ваше преимущество.
Ей подумалось, что даже если бы она захотела застрелить его, у нее это бы не вышло. Десять лет назад, когда она проводила каникулы с родителями на ранчо, она не смогла убить питтбуля, который растерзал кошку сестры. Она наставила на него ружье, взвела курок, видела сквозь прорезь прицела его окровавленную пасть, но выстрелить не смогла.
Позже она узнала, что пес был повинен еще и в убийстве ягненка. Тогда было решено пса уничтожить, и старший пастух отца отвез его к ветеринару.
Если бы кто-нибудь другой и сейчас сделал за нее грязную работу! Разумеется, не убил, а только ранил или как-то обездвижил Хока.
Хок встал, повернулся к ней спиной, чтобы она увидела, что он безоружен, и снова уселся на землю.
– Ты видишь, что у меня с собой нет пистолета? Было бы очень любезно, если бы ты отдала свой. Очень осторожно.
– Я покончила с любезностями. Последней была моя дурацкая попытка спасти вас прошлым вечером.
Она могла бы сейчас попытаться взять его в заложники и сблефовать, требуя, чтобы ее доставили в какое-нибудь цивилизованное место… как бы далеко оно ни находилось. Однако что-то подсказывало ей, что Хок скорее рискнет получить пулю, чем даст ей сбежать. Она поняла это, когда он шел к ней через газон, зная, что она в любую минуту может его застрелить.
– Я уже говорил тебе, Анджела, что вчерашний вечер был моей ошибкой. Не делай еще большей.
– Сомневаюсь, что в стране найдется суд, который приговорит меня даже к условному наказанию, выслушав мою историю.
– Сэмми привык улаживать свои дела самостоятельно, – заметил Хок. – Судьи, о которых ты говоришь, никогда не узнают о том, что здесь произойдет.
– Вы хотите сказать, что если я убью вас, то Сэмми просто избавится от тела и притворится, что ничего не случилось? – Нелепо, но не более дико, чем все происшедшее с ней за последние двадцать четыре часа.
– Лучше подумай о том, что сделает Сэмми с тобой, если меня уже не будет. От двух тел избавиться так же просто, как и от одного. – Он помолчал, потом добавил: – Отдай мне пистолет, Анджела. Это не игра.
– Не будьте так нетерпеливы. Я, знаете ли, не такая уж и беззащитная. – Пальцы ее ног зарылись в мягкую землю, и она некстати подумала, что если раньше выглядела неопрятно, то теперь была просто грязной. Скрыться в кустах казалось такой хорошей идеей, но теперь она была перемазана землей с головы до ног.
– Если бы я всерьез считал, что ты выстрелишь, – заметил он, – мы бы не вели этот разговор. Я бы просто дал людям Сэмми команду разоружить тебя. А сам бы и не показывался рядом.
– Я могла бы застрелить одного из них, – воинственно заявила Анджела.
– Сомневаюсь. Если бы даже ты умела обращаться с пистолетом, тебе с ними не сравниться в реакции и меткости, – помолчав, он спросил: – Ты хоть умеешь им пользоваться?
– Не поздно ли выяснять это?
Наступила пауза. Затем Хок терпеливо продолжил:
– Анджела, чего ты ждешь? Никто не причинит тебе вреда… пока я с тобой. – Голос его звучал тихо, успокоительно, но она чувствовала, что он напряжен и собран до предела.
По-прежнему сжимая пистолет, она отчаянно пыталась что-нибудь придумать, но, к сожалению, ничего дельного не приходило на ум.
– Ты сам причинял мне боль.
– Это было до того, как я узнал, что ошибся.
– Я не хочу больше здесь находиться, Хок.
– Тогда вылезай из кустов и пошли в дом, – предложил он.
– Я имею в виду не кусты, а вообще это место, – злясь на его недогадливость, раздраженно сказала Анджела.
– Знаю.
Он встал и протянул руку в просвет между ветками.
Анджела поколебалась, потом решила, что бессмысленно оттягивать неизбежное. Она выбиралась из кустов на четвереньках, от чего ее несчастные коленки снова заныли, и замерла, распрямившись и настороженно глядя на него.
Рука Хока все еще была протянута вперед в ожидании пистолета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24