Но при этом есть то преимущество, что человек не теряет сознания и его можно допрашивать. Схватив мужчину за узел галстука, Хок готов был оттащить его в более темное место у стены, когда легкий шорох позади заставил его похолодеть.
Он бросил взгляд через плечо. К нему приближалась женщина, ее широко открытые глаза настороженно смотрели на него. Одной рукой она отводила со лба пышную гриву темно-рыжих волос, в другой была зажата «беретта».
Он сделал свой ход до того, как она успела выстрелить. Рукой он все еще держал противника за галстук. Мгновенно поддав ему коленом под зад, Хок толкнул окровавленного мужчину на нее, сбив с ног. Сам он потерял равновесие и рухнул вслед за ними.
Пистолет вылетел из ее руки и заскользил по гладкому полу. Падая поверх этой пары, он услышал стук чего-то о цемент, то ли это ударилась о пол голова женщины, то ли что-то еще – значения уже не имело. Он выиграл эту схватку, а если в ней кто-то из нападавших пострадал, ему было все равно. Главное, что этим неудачником оказался не он.
Нападавший мужчина завозился под Хоком, пытаясь высвободиться. Хок прикинул, что он выше дюймов на шесть и потяжелее своего противника. Он приподнялся, чтобы размахнуться как следует, и ребром ладони резко ударил мужчину по шее. Тот обмяк, давая возможность Хоку заняться женщиной. У него был выбор – нащупать артерию у нее на шее, если только он сумеет найти эту артерию под массой рассыпавшихся волос, или же забыть о ней и оставить ее задыхаться под весом двух здоровенных мужчин. Она была небольшого роста, наверное, футов пяти с половиной, тонкая, можно даже сказать хрупкая.
Однако внешность может быть обманчивой. Наемными убийцами бывают и такие хрупкие создания, как эта женщина.
Повернув голову, он увидел «беретту», которая отлетела за пределы досягаемости. Хок решил, что если у женщины есть еще оружие, то пистолет или нож скорее всего прикреплены к икре под легкими брючками. А возможно, пистолет заткнут у нее сзади за пояс. Кремовая шелковая блузка слишком облегала ее, чтобы скрывать оружие. Так что, если только у нее не было с собой какой-то экзотики вроде стилета в форме гребня для волос, ей будет так же трудно добраться до оружия, как и ему.
Тут ему пришло в голову, что она совсем затихла: не шевелится и не издает ни звука. Хотя это ее состояние благоприятствовало тому, что он собирался сделать – тихо ее прикончить, – ему почему-то захотелось выяснить – действительно ли она без сознания или прикидывается, что находится в обмороке. Он решил, что лучше будет это проверить.
Отпихнув в сторону голову мужчины, он оперся одной рукой на пол и свободной отбросил с ее лица копну густых волнистых волос. Кровь, капающая из перебитого носа мужчины перемазала ей лоб и щеки, и Хоку пришлось вытереть ей лицо прежде, чем он смог сделать то, что хотел.
Большим пальцем он оттянул вниз ее веко и убедился, что она без чувств. Хоку даже показалось, что она перестала дышать, но, прислушавшись, уловил звук ее дыхания. Оно было слабым и поверхностным, но более-менее ровным.
Хок решил прихватить с собой женщину, чтобы вытрясти из нее хоть какие-то сведения. Но пора уже было покидать это негостеприимное место. Он оттащил мужчину в сторону и вытер окровавленные руки о его рубашку.
Женщина закашлялась и пошевелилась. Опасаясь, что она придет в себя и окажет сопротивление, Хок сорвал с мужчины шелковый галстук и связал ей запястья.
Она снова лежала неподвижно, и Хок быстро проверил, нет ли у нее оружия, профессиональным движением проведя по ее телу, не обращая внимания на нежные округлые формы ее миниатюрного тела. Он даже запустил пальцы в ее густые волосы в поисках гребней, но их не было. Оставив ее лежащей на цементном полу, Хок выпрямился и оглядел поле сражения. Он мысленно поблагодарил создателя, что никто в это время не спустился в гараж за своей машиной, не поднял панику и не вызвал полицию. Это ему было бы совсем ни к чему.
Женщина так и не шевельнулась за все то время, пока он оттаскивал мужчину в темный угол гаража, подбирал его пистолет и проверял исправность джипа. Тот, кстати, завелся мгновенно, едва Хок включил зажигание. Хок надеялся, что женщина не слишком сильно ударилась головой и скоро придет в сознание, потому что у него было припасено для нее много вопросов. Она могла бы рассказать ему то, от чего зависело спасение его жизни.
Хок решил взять джип, который явно был надежнее и быстроходнее его собственной машины. Открыв заднюю дверцу, он снял пластиковую покрышку сиденья и разложил ее в конце салона машины. Затем вернулся к женщине. Он снова заглянул ей под веко и, убедившись, что она находится в том же состоянии, подхватил ее на руки, перенес в джип. Хок уложил ее на пол у заднего сиденья, немного удивившись, что она так долго не приходит в себя. Отведя от лица волосы, чтобы они не мешали ей дышать, он достал носовой платок и обтер кровь с ее щек и лба, пока та не засохла на коже.
Бросив грязный платок на пол джипа, Хок удостоверился, что галстук по-прежнему крепко связывает ей руки. Она лежала в неудобной позе: руки связаны за спиной, тело выгнуто над выступом короба карданного вала, но, хотя Хок не любил бессмысленной жестокости и не причинил бы ей ненужной боли, ни развязывать ее, ни удобно устраивать на заднем сиденье он не собирался.
Еще минуту Хок потратил на то, чтобы перенести в джип все необходимое из своего багажника. Он накрыл женщину с головой одеялом, бросил на переднее сиденье спортивную сумку, сунув в нее предварительно «беретту», затем сел за руль и осторожно тронулся с места. Хок сомневался, что кто-то ждет его в засаде снаружи: они, видимо, рассчитывали, что эта парочка справится с ним в случае его появления в гараже. Однако до тех пор, пока деловой центр не остался позади, он сидел за рулем в напряженной позе и внимательно оглядывал окрестности.
Посмотрев на часы, Хок обнаружил, что прошло всего шесть минут с момента его появления в подземном гараже. Теперь, если он не наделает ошибок, у него есть шанс оказаться далеко отсюда, пока преследователи не осознают, что он ускользнул из их сетей. Как же он был наивен, считая, что у него в запасе еще есть время после того, как миссис Эйвери с женщиной-медиумом обсудили его внешность перед многотысячной аудиторией радиослушателей. С другой стороны – и его преследователи тоже сделали глупость, решив, что схватить его будет легко.
Выруливая на шоссе, Хок удивлялся лишь тому, что женщина не выстрелила в него, имея полную возможность для этого.
2
Анджела не могла решить, как лучше ей поступить – кричать, звать на помощь или тихо лежать, не привлекая к себе внимания.
Поскольку она не понимала, где она и что сейчас происходит, Анджела решила, что чем дольше она будет притворяться, что еще не пришла в себя, тем больше надежды, что ей удастся что-нибудь придумать, чтобы выпутаться из… ну, в общем, из того, во что она влипла. Она сама не очень понимала, во что именно.
Анджела догадалась, что лежит на полу движущегося автомобиля, судя по всему, просторного – фургона или грузовика, хотя точно сказать было трудно: одеяло закрывало ей весь обзор. Руки у нее были крепко связаны за спиной и затекли от неудобного положения, голова разламывалась, по-видимому, от удара о цементный пол, и ребра… ребра, если еще не сломались, то, несомненно, скоро треснут. Ухабы и резкие повороты об этом позаботятся.
Можно было предположить, что за рулем сидит один из двоих мужчин, которые были в гараже. И вряд ли это тот тип, со сломанным носом. Вероятнее всего, это второй, высокий мужчина с темными глазами и быстрой реакцией.
Прижимаясь лицом к тонкому коврику на полу, Анджела могла думать лишь о том, как, черт возьми, ей удалось попасть в подобную ситуацию. Пистолеты, кровь, мужчины, набросившиеся на нее, словно она представляла для них какую-то угрозу… если бы они остановились хоть на минуту и посмотрели на нее, они бы поняли, что она не имеет никакого отношения к их вражде.
Анджеле, привыкшей к тихой размеренной жизни, все происходящее казалось кошмарным сном. Самое плохое, что с ней могло случиться, это слишком утомительная беседа с чересчур взвинченным многословным оратором, которому она терпеливо объясняла, как оживить ему свой доклад, не удаляясь слишком далеко от какого-нибудь увлекательного предмета, вроде возможных границ прибыли, федеральных таможенных сборов или чего-то еще в этом роде.
Если б только она не подняла этот проклятый пистолет!
Анджела завозилась под одеялом, стараясь отодвинуться от какого-то острого выступа, упирающегося ей в бедро, и пожалела, что перед уходом с работы не сходила в туалет.
Машина подпрыгнула на ухабе, и по ее подбородку потекла кровь из прокушенной нижней губы. Сколько же боли причинил ей высокий незнакомец, который с такой быстротой накинулся на нее, что она не смогла увернуться. Самое обидное, что она не понимала, в чем виновата лично она. Анджела понимала, что сделала большую глупость, подняв с полу валявшийся пистолет, но он даже не дал ей времени на объяснения.
Кровь и пистолет. Ее замутило при одном воспоминании об окровавленном лице мужчины с носом, свернутым набок, так что кончик его был обращен куда-то к уху. Оказывается, перед тем, как рухнуть на пол под тяжестью мужчины с окровавленным лицом, она заметила немало подробностей. И хотя ее тело болезненно ныло, неизвестность томила ее, самым неприятным было сознание, что ее лицо вымазано его кровью. Анджелу передернуло при этой мысли, она чуть не выругалась вслух, но тут же ощутила, что не чувствует, чтобы кожа была стянута, и не могла понять, то ли была в обмороке такое краткое время, что кровь не успела засохнуть, то ли подсознание отключило все ощущения, кроме тех, которые нужны, чтобы помочь ей выжить.
Она очень жалела, что подняла этот пистолет.
Анджела понимала, что повторяет это про себя снова и снова, но ничего не могла с собой поделать. Может быть, это была защитная реакция ее мозга, отвлекающая Анджелу от мыслей об ожидающей участи. Она не сомневалась, что будущее не сулило ей ничего хорошего.
Стоит ей только вникнуть в весь ужас ситуации, ее выдержке придет конец, и она просто завизжит от страха… что наверняка вызовет ярость человека, сидящего за рулем. Благоразумие подсказывало, что лучше не раздражать его. Когда они посмотрят наконец друг другу в глаза, самообладание может оказаться единственным ее спасением. Если она не утратит его и сохранит спокойствие, то, может быть, сумеет как-то убедить его в своей непричастности к этому делу и выпутаться из этой истории… истории, в которой не оказалась бы, если б просто села в свою машину и притворилась, что не замечает происходящего в гараже. Сейчас она была бы уже на пути в свою квартиру в Корте-Мадейра или уже сидела дома, а не валялась связанная на полу машины, мчащейся неизвестно куда… Лучше об этом не думать.
Если б только она не полезла не в свое дело.
С трудом подавив поднявшуюся к горлу тошноту, вызванную скорее всего ужасом, а не тем, что ее укачало, Анджела молила Бога только об одном: чтобы этот тип отпустил ее, не причинив особого вреда. Эта мольба билась в ее мозгу, заставляя молчать, пока машина неслась все дальше в ночь, приближая ее к жуткой реальности, которая, она была уверена, покажется ей отвратительной.
Хок ехал на юг. Он миновал мост Золотые ворота, оставаясь в потоке машин, которые теснили друг друга, продвигаясь по дороге, делившей Сан-Францсико пополам. Так же, как и остальные водители, Хок не обращал внимания на ограничение скорости и мчался по хорошо освещенным улицам со скоростью почти пятьдесят миль в час. В рекордное время он достиг противоположного края города. Дейли-Сити промелькнул как молния, и, лишь свернув на крутой выезд к аэропорту Сан-Францсико, Хок резко снизил скорость.
Следуя указателям, он доехал до стоянки и припарковался в тесном углу между высоким фургоном и микроавтобусом. Выключив фары и габаритные огни, Хок посидел пять минут не шевелясь, наблюдая за снующими машинами – паркующимися и покидающими стоянку.
Коричневый четырехдверный седан подъехал довольно близко и припарковался в следующем ряду, через шесть машин от него. Хок подождал, пока мужчина-водитель вылез и, забрав из багажника два чемодана, потащил их под навес ярко освещенной автобусной остановки, находящейся в восьмидесяти ярдах от стоянки.
Через десять минут автобус увез этого человека и двух других, стоявших в дальнем конце стоянки. Из автобуса никто не вышел ни на месте посадки, ни на следующей его остановке у самого выезда с парковки. Наступило временное затишье.
Хок достал из спортивной сумки отвертку и выскользнул из джипа, тихонько прикрыв за собой дверцу. Хотя из салона до сих пор не доносилось ни шороха, он открыл заднюю дверцу и откинул одеяло с лица женщины. В тусклом свете на него уставились широко открытые зеленые глаза. Хок не сомневался, что она его узнает. Еще в ее взгляде явственно читался страх, и Хок мысленно поздравил ее с блестящими актерскими способностями.
Не то чтобы он сомневался в ее страхе. В той ситуации, в которой она оказалась, было вполне естественно испытывать это чувство. Она и должна была бояться того, что ожидает ее. Но, кроме страха, Хок ожидал увидеть отражение и других эмоций на лице женщины, которая еще час назад жаждала его смерти.
Такая способность владеть собой и скрывать свои подлинные намерения в столь напряженных обстоятельствах говорила о том, что к ней надо относиться с максимальной осторожностью. Игнорировать это было бы роковой ошибкой.
– Здесь некому слышать ваши крики, так что не ждите помощи со стороны, – сказал он. – Если вы начнете кричать, я заткну вам рот кляпом.
– Если никто меня не услышит, к чему трудиться? – холодно поинтересовалась она.
Приятный мягкий звук ее голоса почему-то вызвал у него удивление. Видимо, он инстинктивно ожидал, что его пленница начнет ругаться, как портовый грузчик. Хок выругал себя за то, что не предугадал, что голос будет соответствовать ее несомненно соблазнительному телу. «С этой девицей надо быть поосторожней, – приказал он себе. – Мужчина очень уязвим, когда имеет дело с женщиной, столь физически привлекательной».
– И вообще, крики действуют мне на нервы, – раздраженно бросил он. – Так что воздержитесь от них.
Он откинул одеяло в сторону и проверил узел у нее на запястьях. Они были затянуты крепко. «Так крепко, – подумал он, – что, когда придет время освобождать ее, придется разрезать узел». Кожа вокруг импровизированных пут покраснела и слегка припухла, явно в результате ее попыток освободиться. Он остался равнодушен к этой боли, которую она сама себе причинила, и никак не прокомментировал то, что увидел.
– Не знаю, за кого вы меня принимаете…
Он оборвал ее прежде, чем она успела закончить свою ложь.
– Разговоры тоже действуют мне на нервы. Так что лучше молчите. – Он снова уронил одеяло ей на лицо и с мягким щелчком закрыл дверцу.
Окинув быстрым взглядом стоянку, Хок убедился, что, пока он возился с женщиной, никто здесь не появился. Разумеется, разговаривая с нею, он прислушивался и к тому, что происходит вокруг. Хок знал, что нельзя расслабляться ни на минуту, пока он не окажется в безопасном месте.
Подойдя к седану, он торопливо снял его номера, заменив их на те, которые держал у себя именно на такой случай. Затем он сменил номерные таблички джипа на снятые с седана, а те, которые были на джипе, спрятал в его салоне под коврик. С момента, когда он оставил женщину в салоне машины, до окончания этой работы прошло всего пять минут.
Тот факт, что его пленница послушалась предостережений, говорил о том, что она настоящий профессионал. Опытный киллер и должен был понять, что шутить никто не собирается.
Успокоенный ее молчанием, Хок потратил еще минуту на то, чтобы влезть в стоявший рядом фургон и обменять свой парковочный талон на небрежно торчавший за его ветровым стеклом. Он уже разглядел через стекло, что на нем стояла дата недельной давности и, вытащив из бумажника три двадцатки, оставил их на приборной доске для покрытия разницы в расходах.
Теперь, когда он станет выезжать, сторож в будочке не удивится, почему он покидает стоянку почти сразу по прибытии.
Хок снова забрался в джип и только включил зажигание, как женщина заговорила:
– Мне надо в туалет.
– Не сейчас.
– Но я…
– Заткнись, – перегнувшись через сиденье, он приподнял одеяло с ее лица. – Я не шутил насчет кляпа.
– Это касалось криков. – Голос ее звучал тверже, чем до этого, но все равно действовал на него завораживающе.
– Это относится и к разговорам.
Она изогнула шею и яростно уставилась на него. Воспользовавшись ее вниманием, Хок вытащил из своей сумки глушитель и привинтил к пистолету, затем, взяв его в правую руку, положил палец на спусковой крючок и накрыл руку с оружием свитером, после чего уперся локтем в приборную доску и направил пистолет ей в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Он бросил взгляд через плечо. К нему приближалась женщина, ее широко открытые глаза настороженно смотрели на него. Одной рукой она отводила со лба пышную гриву темно-рыжих волос, в другой была зажата «беретта».
Он сделал свой ход до того, как она успела выстрелить. Рукой он все еще держал противника за галстук. Мгновенно поддав ему коленом под зад, Хок толкнул окровавленного мужчину на нее, сбив с ног. Сам он потерял равновесие и рухнул вслед за ними.
Пистолет вылетел из ее руки и заскользил по гладкому полу. Падая поверх этой пары, он услышал стук чего-то о цемент, то ли это ударилась о пол голова женщины, то ли что-то еще – значения уже не имело. Он выиграл эту схватку, а если в ней кто-то из нападавших пострадал, ему было все равно. Главное, что этим неудачником оказался не он.
Нападавший мужчина завозился под Хоком, пытаясь высвободиться. Хок прикинул, что он выше дюймов на шесть и потяжелее своего противника. Он приподнялся, чтобы размахнуться как следует, и ребром ладони резко ударил мужчину по шее. Тот обмяк, давая возможность Хоку заняться женщиной. У него был выбор – нащупать артерию у нее на шее, если только он сумеет найти эту артерию под массой рассыпавшихся волос, или же забыть о ней и оставить ее задыхаться под весом двух здоровенных мужчин. Она была небольшого роста, наверное, футов пяти с половиной, тонкая, можно даже сказать хрупкая.
Однако внешность может быть обманчивой. Наемными убийцами бывают и такие хрупкие создания, как эта женщина.
Повернув голову, он увидел «беретту», которая отлетела за пределы досягаемости. Хок решил, что если у женщины есть еще оружие, то пистолет или нож скорее всего прикреплены к икре под легкими брючками. А возможно, пистолет заткнут у нее сзади за пояс. Кремовая шелковая блузка слишком облегала ее, чтобы скрывать оружие. Так что, если только у нее не было с собой какой-то экзотики вроде стилета в форме гребня для волос, ей будет так же трудно добраться до оружия, как и ему.
Тут ему пришло в голову, что она совсем затихла: не шевелится и не издает ни звука. Хотя это ее состояние благоприятствовало тому, что он собирался сделать – тихо ее прикончить, – ему почему-то захотелось выяснить – действительно ли она без сознания или прикидывается, что находится в обмороке. Он решил, что лучше будет это проверить.
Отпихнув в сторону голову мужчины, он оперся одной рукой на пол и свободной отбросил с ее лица копну густых волнистых волос. Кровь, капающая из перебитого носа мужчины перемазала ей лоб и щеки, и Хоку пришлось вытереть ей лицо прежде, чем он смог сделать то, что хотел.
Большим пальцем он оттянул вниз ее веко и убедился, что она без чувств. Хоку даже показалось, что она перестала дышать, но, прислушавшись, уловил звук ее дыхания. Оно было слабым и поверхностным, но более-менее ровным.
Хок решил прихватить с собой женщину, чтобы вытрясти из нее хоть какие-то сведения. Но пора уже было покидать это негостеприимное место. Он оттащил мужчину в сторону и вытер окровавленные руки о его рубашку.
Женщина закашлялась и пошевелилась. Опасаясь, что она придет в себя и окажет сопротивление, Хок сорвал с мужчины шелковый галстук и связал ей запястья.
Она снова лежала неподвижно, и Хок быстро проверил, нет ли у нее оружия, профессиональным движением проведя по ее телу, не обращая внимания на нежные округлые формы ее миниатюрного тела. Он даже запустил пальцы в ее густые волосы в поисках гребней, но их не было. Оставив ее лежащей на цементном полу, Хок выпрямился и оглядел поле сражения. Он мысленно поблагодарил создателя, что никто в это время не спустился в гараж за своей машиной, не поднял панику и не вызвал полицию. Это ему было бы совсем ни к чему.
Женщина так и не шевельнулась за все то время, пока он оттаскивал мужчину в темный угол гаража, подбирал его пистолет и проверял исправность джипа. Тот, кстати, завелся мгновенно, едва Хок включил зажигание. Хок надеялся, что женщина не слишком сильно ударилась головой и скоро придет в сознание, потому что у него было припасено для нее много вопросов. Она могла бы рассказать ему то, от чего зависело спасение его жизни.
Хок решил взять джип, который явно был надежнее и быстроходнее его собственной машины. Открыв заднюю дверцу, он снял пластиковую покрышку сиденья и разложил ее в конце салона машины. Затем вернулся к женщине. Он снова заглянул ей под веко и, убедившись, что она находится в том же состоянии, подхватил ее на руки, перенес в джип. Хок уложил ее на пол у заднего сиденья, немного удивившись, что она так долго не приходит в себя. Отведя от лица волосы, чтобы они не мешали ей дышать, он достал носовой платок и обтер кровь с ее щек и лба, пока та не засохла на коже.
Бросив грязный платок на пол джипа, Хок удостоверился, что галстук по-прежнему крепко связывает ей руки. Она лежала в неудобной позе: руки связаны за спиной, тело выгнуто над выступом короба карданного вала, но, хотя Хок не любил бессмысленной жестокости и не причинил бы ей ненужной боли, ни развязывать ее, ни удобно устраивать на заднем сиденье он не собирался.
Еще минуту Хок потратил на то, чтобы перенести в джип все необходимое из своего багажника. Он накрыл женщину с головой одеялом, бросил на переднее сиденье спортивную сумку, сунув в нее предварительно «беретту», затем сел за руль и осторожно тронулся с места. Хок сомневался, что кто-то ждет его в засаде снаружи: они, видимо, рассчитывали, что эта парочка справится с ним в случае его появления в гараже. Однако до тех пор, пока деловой центр не остался позади, он сидел за рулем в напряженной позе и внимательно оглядывал окрестности.
Посмотрев на часы, Хок обнаружил, что прошло всего шесть минут с момента его появления в подземном гараже. Теперь, если он не наделает ошибок, у него есть шанс оказаться далеко отсюда, пока преследователи не осознают, что он ускользнул из их сетей. Как же он был наивен, считая, что у него в запасе еще есть время после того, как миссис Эйвери с женщиной-медиумом обсудили его внешность перед многотысячной аудиторией радиослушателей. С другой стороны – и его преследователи тоже сделали глупость, решив, что схватить его будет легко.
Выруливая на шоссе, Хок удивлялся лишь тому, что женщина не выстрелила в него, имея полную возможность для этого.
2
Анджела не могла решить, как лучше ей поступить – кричать, звать на помощь или тихо лежать, не привлекая к себе внимания.
Поскольку она не понимала, где она и что сейчас происходит, Анджела решила, что чем дольше она будет притворяться, что еще не пришла в себя, тем больше надежды, что ей удастся что-нибудь придумать, чтобы выпутаться из… ну, в общем, из того, во что она влипла. Она сама не очень понимала, во что именно.
Анджела догадалась, что лежит на полу движущегося автомобиля, судя по всему, просторного – фургона или грузовика, хотя точно сказать было трудно: одеяло закрывало ей весь обзор. Руки у нее были крепко связаны за спиной и затекли от неудобного положения, голова разламывалась, по-видимому, от удара о цементный пол, и ребра… ребра, если еще не сломались, то, несомненно, скоро треснут. Ухабы и резкие повороты об этом позаботятся.
Можно было предположить, что за рулем сидит один из двоих мужчин, которые были в гараже. И вряд ли это тот тип, со сломанным носом. Вероятнее всего, это второй, высокий мужчина с темными глазами и быстрой реакцией.
Прижимаясь лицом к тонкому коврику на полу, Анджела могла думать лишь о том, как, черт возьми, ей удалось попасть в подобную ситуацию. Пистолеты, кровь, мужчины, набросившиеся на нее, словно она представляла для них какую-то угрозу… если бы они остановились хоть на минуту и посмотрели на нее, они бы поняли, что она не имеет никакого отношения к их вражде.
Анджеле, привыкшей к тихой размеренной жизни, все происходящее казалось кошмарным сном. Самое плохое, что с ней могло случиться, это слишком утомительная беседа с чересчур взвинченным многословным оратором, которому она терпеливо объясняла, как оживить ему свой доклад, не удаляясь слишком далеко от какого-нибудь увлекательного предмета, вроде возможных границ прибыли, федеральных таможенных сборов или чего-то еще в этом роде.
Если б только она не подняла этот проклятый пистолет!
Анджела завозилась под одеялом, стараясь отодвинуться от какого-то острого выступа, упирающегося ей в бедро, и пожалела, что перед уходом с работы не сходила в туалет.
Машина подпрыгнула на ухабе, и по ее подбородку потекла кровь из прокушенной нижней губы. Сколько же боли причинил ей высокий незнакомец, который с такой быстротой накинулся на нее, что она не смогла увернуться. Самое обидное, что она не понимала, в чем виновата лично она. Анджела понимала, что сделала большую глупость, подняв с полу валявшийся пистолет, но он даже не дал ей времени на объяснения.
Кровь и пистолет. Ее замутило при одном воспоминании об окровавленном лице мужчины с носом, свернутым набок, так что кончик его был обращен куда-то к уху. Оказывается, перед тем, как рухнуть на пол под тяжестью мужчины с окровавленным лицом, она заметила немало подробностей. И хотя ее тело болезненно ныло, неизвестность томила ее, самым неприятным было сознание, что ее лицо вымазано его кровью. Анджелу передернуло при этой мысли, она чуть не выругалась вслух, но тут же ощутила, что не чувствует, чтобы кожа была стянута, и не могла понять, то ли была в обмороке такое краткое время, что кровь не успела засохнуть, то ли подсознание отключило все ощущения, кроме тех, которые нужны, чтобы помочь ей выжить.
Она очень жалела, что подняла этот пистолет.
Анджела понимала, что повторяет это про себя снова и снова, но ничего не могла с собой поделать. Может быть, это была защитная реакция ее мозга, отвлекающая Анджелу от мыслей об ожидающей участи. Она не сомневалась, что будущее не сулило ей ничего хорошего.
Стоит ей только вникнуть в весь ужас ситуации, ее выдержке придет конец, и она просто завизжит от страха… что наверняка вызовет ярость человека, сидящего за рулем. Благоразумие подсказывало, что лучше не раздражать его. Когда они посмотрят наконец друг другу в глаза, самообладание может оказаться единственным ее спасением. Если она не утратит его и сохранит спокойствие, то, может быть, сумеет как-то убедить его в своей непричастности к этому делу и выпутаться из этой истории… истории, в которой не оказалась бы, если б просто села в свою машину и притворилась, что не замечает происходящего в гараже. Сейчас она была бы уже на пути в свою квартиру в Корте-Мадейра или уже сидела дома, а не валялась связанная на полу машины, мчащейся неизвестно куда… Лучше об этом не думать.
Если б только она не полезла не в свое дело.
С трудом подавив поднявшуюся к горлу тошноту, вызванную скорее всего ужасом, а не тем, что ее укачало, Анджела молила Бога только об одном: чтобы этот тип отпустил ее, не причинив особого вреда. Эта мольба билась в ее мозгу, заставляя молчать, пока машина неслась все дальше в ночь, приближая ее к жуткой реальности, которая, она была уверена, покажется ей отвратительной.
Хок ехал на юг. Он миновал мост Золотые ворота, оставаясь в потоке машин, которые теснили друг друга, продвигаясь по дороге, делившей Сан-Францсико пополам. Так же, как и остальные водители, Хок не обращал внимания на ограничение скорости и мчался по хорошо освещенным улицам со скоростью почти пятьдесят миль в час. В рекордное время он достиг противоположного края города. Дейли-Сити промелькнул как молния, и, лишь свернув на крутой выезд к аэропорту Сан-Францсико, Хок резко снизил скорость.
Следуя указателям, он доехал до стоянки и припарковался в тесном углу между высоким фургоном и микроавтобусом. Выключив фары и габаритные огни, Хок посидел пять минут не шевелясь, наблюдая за снующими машинами – паркующимися и покидающими стоянку.
Коричневый четырехдверный седан подъехал довольно близко и припарковался в следующем ряду, через шесть машин от него. Хок подождал, пока мужчина-водитель вылез и, забрав из багажника два чемодана, потащил их под навес ярко освещенной автобусной остановки, находящейся в восьмидесяти ярдах от стоянки.
Через десять минут автобус увез этого человека и двух других, стоявших в дальнем конце стоянки. Из автобуса никто не вышел ни на месте посадки, ни на следующей его остановке у самого выезда с парковки. Наступило временное затишье.
Хок достал из спортивной сумки отвертку и выскользнул из джипа, тихонько прикрыв за собой дверцу. Хотя из салона до сих пор не доносилось ни шороха, он открыл заднюю дверцу и откинул одеяло с лица женщины. В тусклом свете на него уставились широко открытые зеленые глаза. Хок не сомневался, что она его узнает. Еще в ее взгляде явственно читался страх, и Хок мысленно поздравил ее с блестящими актерскими способностями.
Не то чтобы он сомневался в ее страхе. В той ситуации, в которой она оказалась, было вполне естественно испытывать это чувство. Она и должна была бояться того, что ожидает ее. Но, кроме страха, Хок ожидал увидеть отражение и других эмоций на лице женщины, которая еще час назад жаждала его смерти.
Такая способность владеть собой и скрывать свои подлинные намерения в столь напряженных обстоятельствах говорила о том, что к ней надо относиться с максимальной осторожностью. Игнорировать это было бы роковой ошибкой.
– Здесь некому слышать ваши крики, так что не ждите помощи со стороны, – сказал он. – Если вы начнете кричать, я заткну вам рот кляпом.
– Если никто меня не услышит, к чему трудиться? – холодно поинтересовалась она.
Приятный мягкий звук ее голоса почему-то вызвал у него удивление. Видимо, он инстинктивно ожидал, что его пленница начнет ругаться, как портовый грузчик. Хок выругал себя за то, что не предугадал, что голос будет соответствовать ее несомненно соблазнительному телу. «С этой девицей надо быть поосторожней, – приказал он себе. – Мужчина очень уязвим, когда имеет дело с женщиной, столь физически привлекательной».
– И вообще, крики действуют мне на нервы, – раздраженно бросил он. – Так что воздержитесь от них.
Он откинул одеяло в сторону и проверил узел у нее на запястьях. Они были затянуты крепко. «Так крепко, – подумал он, – что, когда придет время освобождать ее, придется разрезать узел». Кожа вокруг импровизированных пут покраснела и слегка припухла, явно в результате ее попыток освободиться. Он остался равнодушен к этой боли, которую она сама себе причинила, и никак не прокомментировал то, что увидел.
– Не знаю, за кого вы меня принимаете…
Он оборвал ее прежде, чем она успела закончить свою ложь.
– Разговоры тоже действуют мне на нервы. Так что лучше молчите. – Он снова уронил одеяло ей на лицо и с мягким щелчком закрыл дверцу.
Окинув быстрым взглядом стоянку, Хок убедился, что, пока он возился с женщиной, никто здесь не появился. Разумеется, разговаривая с нею, он прислушивался и к тому, что происходит вокруг. Хок знал, что нельзя расслабляться ни на минуту, пока он не окажется в безопасном месте.
Подойдя к седану, он торопливо снял его номера, заменив их на те, которые держал у себя именно на такой случай. Затем он сменил номерные таблички джипа на снятые с седана, а те, которые были на джипе, спрятал в его салоне под коврик. С момента, когда он оставил женщину в салоне машины, до окончания этой работы прошло всего пять минут.
Тот факт, что его пленница послушалась предостережений, говорил о том, что она настоящий профессионал. Опытный киллер и должен был понять, что шутить никто не собирается.
Успокоенный ее молчанием, Хок потратил еще минуту на то, чтобы влезть в стоявший рядом фургон и обменять свой парковочный талон на небрежно торчавший за его ветровым стеклом. Он уже разглядел через стекло, что на нем стояла дата недельной давности и, вытащив из бумажника три двадцатки, оставил их на приборной доске для покрытия разницы в расходах.
Теперь, когда он станет выезжать, сторож в будочке не удивится, почему он покидает стоянку почти сразу по прибытии.
Хок снова забрался в джип и только включил зажигание, как женщина заговорила:
– Мне надо в туалет.
– Не сейчас.
– Но я…
– Заткнись, – перегнувшись через сиденье, он приподнял одеяло с ее лица. – Я не шутил насчет кляпа.
– Это касалось криков. – Голос ее звучал тверже, чем до этого, но все равно действовал на него завораживающе.
– Это относится и к разговорам.
Она изогнула шею и яростно уставилась на него. Воспользовавшись ее вниманием, Хок вытащил из своей сумки глушитель и привинтил к пистолету, затем, взяв его в правую руку, положил палец на спусковой крючок и накрыл руку с оружием свитером, после чего уперся локтем в приборную доску и направил пистолет ей в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24