В прошлом году он был стройнее, внимательнее, нетерпеливее, быстрее реагировал. Разговор у них тогда получился быстрым и рискованным, будто пытаешься взобраться на велосипед, который для тебя слишком велик.
Барри сидел на диване в вестибюле «Сент-Риджис» и наблюдал за людьми с таким видом, будто сейчас пошутит.
– Опаздывают, – заметил он, непринужденно и без напряжения.
– Наверное, она не помнит, куда положила остатки своего рассудка.
– Тогда они еще не скоро, – отозвался он.
– Такая маленькая вещица, – прошептала она. – Куда угодно могла закатиться.
Барри мяукнул почти беззвучно, держа ее за руку. Он кивнул, закатывая при этом глаза, будто ребенок, который так нахохотался, что у него схватило живот. Боже, спасибо тебе за Барри.
Они вышли из лифта. Алекс Шифф был в зеленовато-голубом свитере и зеленовато-голубых вельветовых брюках. Анжелика Шифф была в розовом свитере и розовых леггинсах, на лице слишком много краски, а губы пухлые до непристойности.
– Я слышал только хорошее. – Отец Джастин пожал Барри руку.
– От Джастин? – воскликнул Барри с наигранным удивлением.
– Не дурак, – сказала Джастин, и они прошли в столовую.
Анжелика прошептала ей:
– Вы поругались?
– Нет, – ответила Джастин, уже начиная сердиться.
Все в вестибюле задерживали на Анжелике взгляд на две секунды дольше необходимого, распухшие будто от пчелиного укуса губы притягивали их, как магнит. Но они, кажется, не мешают мачехе разговаривать. И отец находит ее привлекательной?
Анжелика заказывала за отца, отец разговаривал за нее. Он то и дело упоминал каких-то людей, как будто это должно произвести на них впечатление.
– Я втянул в это Джейка Кальмана, – со значением объяснил он Барри. Во что втянул? Кто такой Джейк Кальман? – А он говорил мне, что не имеет дела с многоразовыми.
Барри дипломатично кивнул, накладывая на тост кусочки яичницы.
– И я сказал ему: «Дай мне только десять минут. Только десять минут. И тогда, если вас это не заинтересует, поступайте, как знаете, я уговаривать не буду». – Отец Джастин хлопнул по столу ладонью. – И что, вы думаете, случилось?
Барри послушно отреагировал:
– Не знаю – что?
– Я усадил его, – изрек Алекс. – Я сказал: засекайте время. И вот я произношу мой монолог.
И через пять минут он говорит мне: «Все, хватит. Я понял, о чем вы. Я с вами заодно. Здесь никаких подвохов».
– Здорово, – похвалила Джастин.
Отец поднял вверх палец в знак внимания.
– Так я говорю: «И вы считаете себя деловым человеком?» – продолжил он, накладывая в чай заменитель сахара. – «Подвох есть всегда». А он говорит мне: «Ваши десять минут истекли!» – Анжелика расхохоталась. – Вот такой он парень, этот Джейк.
– Да, – понимающе кивнула Анжелика. – Джейк особенный.
Джастин дожевывала второй рогалик.
– Он сам по себе, – поведал Алекс. – Можно соглашаться или не соглашаться, но нужно отдать ему должное, потому что он – сам по себе.
Они говорят о каких-то людях. Хвалят этих людей за то, что те остаются сами собой. А кем еще они могут быть? Он всегда был таким? Джастин потянулась за третьим рогаликом, но остановилась. У них есть ребенок. Человек, за которым она когда-то ходила по пятам, исчез.
Ее отец задавал Барри вопросы о маркетинге. Барри отвечал прямо, говорил умные вещи и не выделывался. Барри был самим собой, он был таким надежным, что она пожала под столом его колено.
– И расскажите-ка мне, как идет жизнь в Палм-Спрингс, – попросил он Анжелику.
– Моя жизнь? – Та покраснела. – Так, ничего. То есть я же мама, и я присматриваю за домом и все такое. Я много хожу по магазинам.
– Она много ходит по магазинам, – подтвердил отец Джастин.
– Обожаю потребителей, – засмеялся Барри. – Вы покупаете много натуральных лакомств?
– Вы имеете в виду – вроде яблок без пестицидов?
– О, вы – покупатель моей мечты! Вы покупаете продукты в супермаркете или в магазине здоровых продуктов? Что вы думаете об искусственных подсластителях? Как насчет плодов рожкового дерева – вы считаете, у этой замены сахара приятный вкус?
– Вот что мне нравится в Нью-Йорке, – сказала чуть позже Анжелика Джастин в женском туалете. – Когда мы приезжаем сюда, у нас случаются такие интересные разговоры. – Мачеха обвела свои расплывшиеся губы коричневым карандашом. – С людьми в целом, но особенно с тобой.
Этот комплимент рассердил Джастин.
– А о чем вы говорите в Лос-Анджелесе?
– А, о спортзале, – отозвалась та. – Каким кремом для загара пользуешься. Все такое. – На Анжелике были розовые в мелкую клетку хлопчатобумажные кеды с розовыми шнурками и розовые кожаные часы. У Кэрол никогда не появлялось подобных вещей. – Какой потрясающий парень!
Джастин фальшиво улыбнулась. Мачехи это не касается. Но все-таки он – потрясающий парень.
– И? – начала Анжелика, взбивая волосы.
Джастин терпеть не могла, когда ее вот так загоняют в угол.
– И – что?
– И хорошо, – сдалась Анжелика. – Я рада.
– Как там Хлоя? – это единокровная сестра Джастин.
– Просто куколка. – Анжелика вытащила фотографии.
Они вышли вместе. Наверное, окружающие думают, что они подруги и пришли на двойное свидание. Барри и отец Джастин стояли снаружи, они, очевидно, неплохо поладили.
– Когда мы с вами сможем поесть по-настоящему? – спросил Алекс.
– Нам с Барри нужно работать, – твердо сказала Джастин.
– Мы понятия не имеем, где поесть. – Они стояли в своих детских одежках и, только что проглотив последний кусок, планировали следующую еду. Ее утомляла их пассивность.
– Как насчет «Стейдж»? Мы, бывало, на всех парах мчались по Хатчинсон-ривер парквей за копченой говядиной в десять вечера, – рассказала она Барри.
– Он у нас сидит на диете доктора Орниша, – шепнула Анжелика.
– А помнишь, как тебе понадобился какой-то особенный фотоаппарат, и он продавался только в одном месте, на 45-й улице! И мы опять помчались по Хатчинсон! А магазин был закрыт.
Анжелика вдруг как-то заметно постарела.
– Ну, а как тогда насчет культурной программы? – спросил Алекс, будто это не он прищемил руку, резко захлопнув дверцу машины, когда узнал, что магазин закрыт. – Выбирай ты, Тини, ты же знаешь, чем тут в этих краях можно заняться.
Это же Нью-Йорк, а Алекс Шифф не знает, чем бы заняться! Но он же не в Миссури вырос!
– Почему бы вам не пойти, скажем, в музей? – предложила Джастин. – Я бы вас сводила, но в эти выходные мое время мне не принадлежит.
– Похоже, мы опять идем по магазинам, милый, – грустно улыбнулась Анжелика.
– Я понимаю, как просто было бы ее возненавидеть, – говорил Барри, когда они шли вдоль по Пятой сквозь легкую морось. Было довольно тепло, и на ней один жакет.
Джастин была не в настроении ни обливать грязью мачеху, ни объяснять, насколько иным человеком был когда-то ее отец.
– Кого? Коллагеновую Барби? Я ее не ненавижу.
– Знаешь, если сравнивать вторых жен, то твой отец определенно преуспел больше моего.
Такси врезалось в лимузин, все повыскакивали из машин и принялись поносить друг друга. Как может ее отец проводить время с женщиной, у которой рот размером с лимон и которой любую информацию нужно разжевывать, причем несколько раз. И как может ее мать проводить время с любителем сигар, который разговаривает только в том случае, если обратиться к нему лично, а лучше для верности еще и взять его за горло. Она сама, наверное, все это время подавляла в себе что-то, чтобы поддерживать в Барри интерес.
Но почему она так цинична? Барри, наверное, пойдет ради нее на все. Она почувствовала, что ей очень повезло. Они вошли в парк.
– Так мы больше не будем с ними встречаться?
– Хватит! Мы пообедали, а они хотят ужин. Если бы мы поужинали бы вместе, они захотели бы еще и позавтракать. Ты познакомился с ними, они – с тобой: все.
– Как скажешь, Ледышка. Но я думаю, он приходил повидаться с тобой. Ему очень хочется побыть с тобой подольше.
– Поздновато спохватился.
Джастин сидела в своем кабинете, чувствуя себя растерянной и толстой. Даже нежный бриз центральной вентиляции не приносил облегчения. Они разгребли эту сделку с трехсторонним обменом фондами за шесть дней, и большую ее часть они провели по телефону, пока другая группа подавала заявки из Чикаго. Представители этой группы вызовут их в Дэлавэрский суд совести, но сделка уже заключена. Даже Дриггс остался доволен.
Ей хотелось оказаться подальше отсюда. Стоит ли так выкладываться? Дэннис Делани сказал ей, что, за вычетом налогов и обязательных капиталовложений, как партнер он получает сейчас меньше, чем зарабатывал на восьмом году работы младшим сотрудником. И к тому же он обязан вертеться, чтобы приносить компании новые дела.
Дриггс заглянул к ней и демонстративно оглянулся.
– Партнеры на этом этаже обычно по выходным не работают, не правда ли? – самодовольно заявил он и удалился, не дожидаясь ответа. В прошлом году он проработал, согласно своему табелю, 3590 часов и проследил, чтобы все об этом узнали.
Его детям было, скорее всего, значительно лучше в интернате, куда он их сплавил при первой же возможности, чем дома.
Джастин шла к тому, чтобы стать партнером. Относительно этого она планировала свои дела, этим она измеряла время, таким образом она собиралась оставить свой след в этом мире. Сейчас – не лучший момент для того, чтобы начать испытывать отвращение к своей работе.
Корпоративные жены
Утром по дороге к гаражу Барри ощутил в груди прилив воодушевления. Небо было безоблачное, воздух морозный, чувствовалось, что к обеду потеплеет. Одно из тех мгновений, когда его охватывало счастливое волнение просто потому, что он живет и идет к гаражу. Вот и гараж! Жизнь прекрасна.
__________
Прошла череда фокус-групп в гипермаркете «Пассаик Молл», и Барри провел все утро, наслаждаясь волной одобрения новой бойкой упаковки. Он выскользнул на улицу, сел в машину и победоносно поставил на повтор «Let It Ве». Он уже почти слышал, как те самые люди, что сейчас осуждают его, в недалеком будущем начнут наперебой хвалить его стратегию и проницательность, импульс нарастал. Банкет по случаю Дня учредителей в отеле «Уолдорф» приближался. Служащие «Акрс» относились к нему, как выпускники к школьному балу. Много лет ему не с кем было прийти, потом его передергивало от одной мысли привести туда Синтию. Ему было стыдно такого своего отношения, но ничего не поделаешь. А потом опять несколько лет – никого. Джастин он пригласил в четверг, не задумавшись ни на секунду.
Можно ведь довольно успешно выстроить отношения. Посмотрите, сколько за все прошедшие века было браков по расчету. Да взять хотя бы историю его жизни с Синтией – женщиной, которая его даже не привлекала. Синтия заняла пять лет его жизни – пять лет разногласий и угрызений совести, – но он не смог бы положа руку на сердце сказать, что был несчастен. Можно, наверное, найти приятные стороны в любом человеке, если ничего другого не остается, и, наверное, большинство браков на этом и стоят.
Но его неудержимо влечет к Джастин – ему не приходится прилагать усилий. Он поглощен ею, она занимает все его мысли, он думает о ней постоянно с глубоким восхищением. Не может быть, чтобы это ничего не значило. Он боялся ей об этом сказать. А что, если она только выстраивает с ним отношения, не больше?
Началась вторая часть «Two of Us», и он забыл про свои страхи. Эти парни были волшебниками. И все случилось только потому, что Джон, Пол и Джордж встретились еще в юности и крепко сдружились во время промозглого, порочного, неистового ноктюрна в Гамбурге. Такое невозможно запланировать, как невозможно повторить уникальное стечение обстоятельств. Это – Судьба.
Он чувствовал, что Джастин тоже была для него Судьбой. А он? Был ли он для нее Судьбой, или ей просто приятно проводить с ним время?
Вернувшись к себе в кабинет, Барри перезвонил Эмилю Дунсту из международного отдела.
– Наши упаковки линии натуральных продуктов оказались в конфликте с зарубежными, – сказал Эмиль. – Существуют очень популярные немецкие шоколадные конфеты с такими же цветами упаковки и аналогичной графикой.
– У нас не шоколад.
– У нас рожковый сахар, и он продается в отделе сластей. Мы не можем использовать этот дизайн.
– Ну, у вас есть бюджет – воспользуйтесь им. Пришлите мне этих конфет. Я хочу сам взглянуть.
Через пять минут ему позвонил Райнекер.
– Ты с ума сошел? Учить Динста, как использовать бюджет!
– Я только сказал ему…
– Если ты хоть раз только косо посмотришь в сторону международного отдела, я тут же вздерну тебя на рее.
Ну, вот и пришел конец эре добрых отношений.
– Они не хотят, чтобы я совал нос в их дела? Пожалуйста. Не буду, – говорил он, бросая об стенку красный мячик. – Но пусть не приходят совать нос в мои дела. Это американский дизайн.
– Посмотрим, – бросил его босс.
А пока что «Цезарь с беконом», прихрамывая, продвигался на Среднем Западе, шел на спад на Северо-Западе и входил в штопор на Юге. Назначение Барри начальником оказалось под вопросом. Как полный идиот, он не выбил у Райнекера повышения зарплаты до запуска брэнда, а теперь отказ ему почти гарантирован.
Когда, поужинав в городе, они вернулись домой и вошли в квартиру, там надрывался телефон. Звонила Карен. Розу, похоже, настолько возмутило часовое ожидание в приемной у врача, что у нее случился приступ неконтролируемой ярости, и ее отправили в больницу.
– Высокое давление и боли в груди, – тихо сказала Карен.
– Боли в груди! – Джастин была далеко, наверное, в ванной. Барри, потеряв дар речи, почувствовал, как что-то дрожит в его собственной груди.
Когда они доехали до дома его матери, было уже почти девять. Роза открыла не сразу, в розовом банном халате и тапочках, она была похожа на себя, только выглядела значительно хуже.
– Ну, если обязательно было заболеть, – начал он, целуя ее в щеку, – то где же, как не на приеме у врача.
Роза села в кресло, положив ноги на журнальный столик. Щиколотки и подъемы стоп у нее были похожи на рельефные географические карты – испещрены частой сетью вен: толстых, синих и выпуклых, тонких, красных и извилистых.
– А что вообще привело тебя к доктору, начнем с этого.
– Мое здоровье, – сказала она с отвращением и взяла чашку чая трясущейся рукой. Когда это у нее начали дрожать руки?
– Я не удивляюсь, что вы рассердились, – успокоила ее Джастин. – Никто не имеет права заставлять вас ждать целый час.
– Может случиться новая забастовка, – осторожно сказала Карен, худая до прозрачности. Она пьет слишком много обезжиренного молока.
– Забастовка, отмена заказа, потерянная при перевозке партия товара, – агрессивно начала перечислять Роза.
Джастин спросила:
– А как ваши планы отойти от дел?
Роза медленно пожала плечами, вся набычившись от раздражения. Без косметики она выглядела ужасающе.
– Почему бы тебе просто не продать фабрику? – спросил Барри.
– Потому что я наконец-то поняла, как ею управлять, – рявкнула она неожиданно громко. – Понимаешь, люди стоят дорого, – она стала перечислять, загибая распухшие пальцы. – Им нужны зарплаты, им нужны медицинские пособия, они уходят на больничный, они говорят по телефону, они крадут ножницы и туалетную бумагу. Они занимают место, теряют время, совершают ошибки. Они бастуют. – Все смотрели на Розу, она поднесла чашку к бледным губам и отпила глоток. – Выгнать ВСЕХ. Вот ответ.
Может, у родителей Барри значительно больше общего, чем различий.
– Ты должен войти в дело, – сказала Карен позже, когда они неслись на полной скорости по улице Рузвельта. Стояла ясная, теплая, восхитительная ночь.
– Ага, и меня примут как племянника-идиота, который вечно везде напортачит, но которого не могут выгнать, потому что он член семьи.
– Я порвала с Карлосом, – объявила Карен с шальным безрассудством, как истинная дочь своего отца.
– Шутишь! – поразился Барри, снижая скорость и входя в полосу медленного движения к Бруклинскому мосту. – Когда?
– Я больше никогда никого не встречу, – заплакала она. – А он найдет себе кого-нибудь за пять минут.
– Мужчины всегда так, – утешила Джастин, передавая ей бумажный платок.
– Я останусь одна до конца жизни, – всхлипывала Карен.
– Ты встретишь кого-нибудь, – заверила Джастин, сунув ей бутылку «Эвиан». – Может быть, не сразу, через некоторое время, и пока тебе будет очень худо. – Она говорила так буднично, что у Барри мороз пошел по коже. – Но другого пути нет.
Он бросил на нее резкий взгляд.
– Почему?
– Я не о тебе говорю, – сказала Джастин. – Расслабься.
Они молчали, пока машина катилась по изгибам моста. Карен держала в руках бутылку и тоскливо смотрела в окно. Он просто не выносил, когда она вела себя, как бедная жертва.
– Ну, так выходи в люди. Сделай что-нибудь. Пойди на какие-нибудь курсы.
– Уже. Семинар в Нью-Йоркском университете по экологическому расизму.
Барри свернул в сторону Кэдмен Плаза.
– По чему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39