– Ну что, друг, о чем задумался?
– Знаешь, Андрей, меня очень заинтересовали эти стихи. Поэт мечтает о звездах. Это заманчиво, смело. Люди должны стремиться за пределы Вселенной в неизведанные миры…
– Да, конечно, Николай, это замечательно. Но прошу тебя, на время спустись на землю. Сегодня нельзя предаваться раздумьям. Хочешь сплясать русскую?
– Что ты, Андрей. Я не умею ни плясать, ни танцевать.
– Тогда учись у меня, – рассмеялся Желябов и, подмигнув Тетерке, снял пиджак и, расстегнув ворот белой вышитой косоворотки, церемонно поклонился Людочке, приглашая ее сплясать. Та вскочила, счастливо заулыбалась.
Тетерка заиграл плясовую, а Якимова, хлопнув в ладоши, голосисто запела в такт музыке:
Калинка, малинка моя,
В саду ягода малинка моя.
Желябов громко топнул и залихватски пошел выделывать замысловатые коленца.
Людочка, помахивая платочком, дробно стуча каблучками, то плыла лебедкой, то порхала бабочкой.
Все встали со своих мест, образовав круг, и, подпевая Якимовой, хлопками подбадривали плясунов.
Если б в это время нагрянули полицейские, они бы смущенно удалились. Да и кто мог подумать, что так беззаботно, так самозабвенно умели веселиться грозные террористы.
Но вот часы забили двенадцать.
– Братья, друзья, товарищи! – крикнул Желябов. – Прошу наполнить бокалы – наступает наш час.
Все столпились у стола.
– За грядущий восемьдесят первый, который должен принести Родине свободу и счастье!
– Ура! – раздалось в ответ.
– Поклянемся же, братья, быть до конца верными народу и честно исполнить свой долг.
– Ура! – дружно ответили собравшиеся.
5
Для Кибальчича новый год начался, как и прошлый, с упорной, изнурительной работы. Он, не желая жить на средства партии, все еще продолжал сотрудничать в «Слове» и вел отдел рецензий в «Новом обозрении». Кроме того, приходилось трудиться над приготовлением гремучего студня и других горящих и взрывчатых смесей для метательных снарядов и черного динамита для мины.
Раздумья над летательным аппаратом, так увлекавшие его, опять пришлось отложить на неопределенное время.
В пятом январском номере «Народной воли» была наконец опубликована его статья «Политическая революция и экономический вопрос». Статья имела большой успех, и от Кибальчича ждали новых материалов «Народная воля» и начавшая регулярно выходить с декабря «Рабочая газета». Он был занят и днем и ночью.
Работа хотя и утомляла его, но Кибальчич был доволен и рад, что у него не было свободного времени. Всякий раз, как оказывалась передышка в делах, он невольно начинал думать о Лизе. Ему хотелось хоть на мгновение увидеть ее. После того как Лиза выполнила важное поручение по наблюдению за выездами царя, она волей-неволей приобщилась к революционной борьбе. И Кибальчичу стало казаться, что, если она станет агентом Исполнительного комитета, устранятся почти все препятствия на пути их сближения.
Рассуждая так, Кибальчич вспоминал Сергея Стрешнева, и опять его отношения с Лизой представились ему сложными, запутанными, неразрешимыми…
Подошел февраль, а дело с подкопом на Малой Садовой продвигалось медленно. Причиной тому были новые потери: 26 января полиции удалось схватить Колодкевича и Баранникова. А на квартире Баранникова попал в засаду Клеточников, работавший в Третьем отделении и охранявший партию от полицейских облав. Планировать покушение на 22-е было бессмысленно.
Исполнительный комитет, обсудив и взвесив все обстоятельства, утвердил новый срок – 1 марта. Ha этом же совещании, по представлению Желябова, были одобрены и утверждены кандидатуры четверых метальщиков-добровольцев.
В середине февраля на конспиративной квартире на Тележной состоялось инструктивное совещание метальщиков, созванное Желябовым.
Кибальчич, придя последним, увидел за столом Желябова, хозяина квартиры Саблина – высокого чернобородого, с энергичным лицом, и четверых незнакомых, которых ему тут же представили.
Один из них, кудрявый, с большими серыми глазами и округлым лицом, казался совсем юношей. Кибальчич: вспомнил, что видел его на сходках, и даже вспомнил кличку «Котик». Знакомясь, тот встал и, протянув руку, твердо сказал:
– Михаил Михайлович. – И шепотом: – Гриневицкий.
Второй, огромного роста, широкоплечий и мешковатый, крепко стиснув худую руку Кибальчича, пробасил:
– Рабочий из боевой дружины, Тимофей Михайлов.
Третий, с некрасивым, грубоватым лицом и маленькими глазками, учтиво поклонился:
– Бывший студент Рысаков.
Четвертый скромно назвался Емельяновым.
Кибальчич был рекомендован им как «техник».
Желябов сразу же попросил Кибальчича приступить к делу.
Достав из небольшого саквояжа два метательных снаряда, Кибальчич поставил их на стол:
– Это, господа, макеты бомб. Вот эту вы можете подержать в руках, она не взорвется, начинена песком. Именно такую бомбу по объему и весу вам придется бросать.
Желябов взял макет, взвешивая его на ладони.
– Однако увесистая… но швырнуть можно очень далеко.
Все подержали бомбу в руках, согласились.
– А это, – продолжал Кибальчич, – макет с механизмом. Не уроните – может взорваться. Правда, в ней один запал, но и он может наделать бед. Мы испытаем его потом в лесу…
Кибальчич стал объяснять собравшимся устройство снаряда, разбирая его, показывая отдельные части и их взаимодействие.
Потом он ответил на вопросы и посоветовал, как лучше и надежней бросать снаряд.
Метальщики сосредоточенно слушали Кибальчича… Договорились в понедельник утром идти в лес, на макете потренироваться в метании полновесного снаряда и произвести взрыв опытной бомбы.
6
Двадцать седьмого февраля днем на квартире Желябова и Перовской Суханов, как опытный минер, руководил работами по начинке мины – большого металлического цилиндра – черным динамитом. Подкоп к тому времени был уже закончен, и все ждали хозяина сырной лавки Богдановича (Кобозева). Богданович пришел в назначенное время и казался очень взволнованным.
Убедившись, что в квартире спокойно, он неторопливо заговорил:
– У нас были… по-моему, полиция. Однако назвались санитарной комиссией. Внимательно осмотрели лавку, щупали обшивку, где подкоп, но я сказал, что это от сырости… Хорошо, что землю мы прикрыли углем, иначе бы беда.
– Ну, и чем же кончилось?
– Придрались к сырости над бочками с землей. Я сказал, что на масленой пролили сметану… Так и ушли… Думаю, надо выждать хотя бы до вечера…
– Да, скверно, друзья, – сказал Желябов, – давайте мину переправим к Вознесенскому мосту… Там ближе.
Все согласились с ним. Мину упаковали в чемодан; Суханов с Исаевым и Тетерка, который работал за извозчика, отправились на тайную квартиру Исполнительного комитета, где жили Вера Фигнер и Исаев. Вечером Желябов и Перовская встретились с метальщиками Гриневицким, Тимофеем Михайловым, Емельяновым и Рысаковым на тайной квартире на Тележной.
Желябов нарисовал план на клочке бумаги.
– Вот участок Малой Садовой, где будет заложена мина. Вы по два человека станете с того и другого конца улицы. Если взрыва не последует и царь поедет дальше, его встретят бомбами Михайлов и Емельянов. Если же взрыв произойдет, но царь уцелеет и с испуга повернет обратно, – пустят в ход бомбы Котик и Рысаков. Все ли понятно?
– Да, понятно, – подтвердили метальщики.
– Мы с Софьей будем с вами, друзья. И если бомбы не добьют тирана, я брошусь с кинжалом и прикончу его… Ну, а если схватят, – мы все знаем, как себя вести. Желаю вам мужества, друзья. Завтра в это же время мы встретимся здесь, чтоб уточнить план действий…

После совещания с метальщиками Желябов направился на Невский к Тригони, который после ареста Колодкевича и Баранникова руководил работами по подкопу на Малой Садовой.
В доме мадам Мессюро, где снимал комнату Тригони, всегда бывало много гостей, и Желябов надеялся, что на его появление никто не обратит внимания.
Тригони был человеком легальным, жил под собственной фамилией, а это было своего рода «охранной грамотой». На всякий случай Желябов вооружился кинжалом и револьвером.
Тригони его уже ждал. Это был ярко выраженный южанин греко-итальянского происхождения. Смуглое его лицо окаймляли пышные подусники, что придавало ему барственность. Желябова он усадил на диван, предложил папиросу.
Шепотом заговорили о деле… Потом Тригони решил угостить Желябова кофе и вышел из комнаты к хозяйке. Вышел и словно пропал…
Желябов, подождав минут пять, взглянул на часы и забеспокоился: «Послезавтра 1 марта, а у нас не заложена мина и не готовы метательные снаряды. Что же я сижу? Разве сейчас время распивать кофе? И где пропал Тригони? Пойду на кухню, извинюсь – и домой».
Желябов распахнул дверь, но не успел сделать и шага, как на него накинулись несколько человек, свалили, обезоружили и втащили в соседнюю комнату, где уже лежал связанный Тригони с кляпом во рту…

Глава девятая
1
В бурю ладья, потерявшая кормчего, становится добычей волн и гибнет в пучине. Нечто подобное случилось и с партией «Народная воля». Потеря вождя и вдохновителя в канун решающего выступления вызвала смятение. Пораженные страшной вестью, уцелевшие члены Исполнительного комитета собрались на тайной квартире у Вознесенского моста.
Вера Фигнер и Анна Корба, обняв друг друга, угрюмо сидели на диване, Грачевский с надеждой посматривал сквозь тюлевую штору в окно, а принесший тяжелое известие Суханов, опустив голову, задумчиво шагал из угла в угол…
– Неужели нас осталось только четверо? – спросил он и на мгновение остановился. В ответ раздались лишь тяжелые вздохи. И Суханов опять начал ходить…
В гнетущей тишине четко слышались его шаги. Но вот раздался условный звонок, три раза – резко, уверенно: все узнали сильную руку Фроленко.
– Слава богу, уцелел Михаил Федорович, – обрадованно сказала Вера Фигнер и поспешила к двери…
Раздевшись в передней, приземистый, крепкий Фроленко, вошел в комнату, пожал руку друзьям и, видя, что все в подавленном настроении спросил:
– Что? Неужели Желябов?
– Его и Тригони… вчера вечером…
Фроленко грузно сел к столу, обнял голову, взъерошил густые волосы.
– Нас кто-то предает… Тяжело подумать об этом, друзья, однако нельзя падать духом… А Софья? Что с ней?
– Она здесь, – сказала Фигнер, – отдыхает в моей комнате… Вы представляете, как ей тяжело собраться с силами?
В этот миг дверь из соседней комнаты приоткрылась и вошла небольшая, миловидная русоволосая девушка, в накинутом на плечи пуховом платке.
– Я здесь, друзья! – сказала она слабым, надтреснутым голосом, закашлялась, но тут же смахнула слезы и твердо шагнула к столу. – Нас мало, но мы должны обсудить создавшееся положение и решить, что делать дальше.
Мужчины бросились к ней, подвинули стул.
– Спасибо, друзья. Спасибо! – она опустилась на стул и заговорила уже более спокойно:
– Прошу выслушать меня, дорогие друзья. Потеря Желябова поставила нас в отчаянное положение. Дело революции, ближайшая и главная цель – казнь тирана – находится под угрозой провала. Нас осталось мало, очень мало, но мы еще не сломлены. Нет, не сломлены! И я прошу ответить прямо, друзья, есть ли у нас силы, можем ли мы спасти Желябова?
Наступило молчание. Все понимали: сказать «нет» – значило примириться со смертным приговором над одним из создателей партии и самым любимым товарищем. Все понимали, что слово «нет» могло отнять у Перовской последние силы. Но молчать – значило скрывать правду, и Суханов поднял на нее глаза, в которых сквозила печаль и решимость.
– Соня, это же немыслимо, – со вздохом сказал он. – Андрей в Петропавловской крепости.
Перовская закрыла лицо ладонями, помолчала… и поднялась:
– Горько слышать это, друзья. Горько и тяжело. Но если Суханов, его старый друг и испытанный боец, говорит так, – я принуждаю себя смириться… Смириться, но не сдаться! Мы должны решить, что делать дальше. Я спрашиваю вас, друзья, отступать или действовать?
– Дей-ство-вать! – дружно ответили они.
– Тогда я предлагаю распределить обязанности. Пусть Суханов возьмет на себя закладку мины на Малой Садовой и сам назначит себе помощников. Я, если вы доверите, буду руководить сигналистами и метальщиками, а Исаев и Кибальчич должны к завтраму зарядить и приготовить метательные снаряды. Есть ли возражения?
– Согласиться! – пробасил Фроленко.
– Согласиться! – в один голос сказали Исаев и Корба.
А Фигнер подошла к Перовской и дружески обняла ее:
– Соня, я верю – ты сумеешь, ты сможешь в этом опасном и трудном деле заменить Желябова.
2
К вечеру квартира Желябова была очищена. Суханов с двумя морскими офицерами приехал на извозчике и увез наиболее ценное имущество партии. Софья Перовская перешла на тайную квартиру Исполнительного комитета у Вознесенского моста, где жили Исаев и Вера Фигнер.
Вечером двадцать восьмого, когда на Тележной собрались сигналисты и метальщики, чтоб услышать последние указания Желябова, к ним вышла Софья Перовская. В темном глухом платье, она казалась спокойней и строже. Густые светло-русые волосы были аккуратно начесаны назад и заколоты в узел, что придавало ее лицу решительность.
– Друзья, мне поручено объявить вам, что Захар сегодня быть не может, так как занят приготовлением мины на Малой Садовой. Все, что намечено было вчера, остается в силе. Завтра мы должны выполнить волю Исполнительного комитета и свершить справедливую казнь над тираном. Вы знаете, что мне, вместе с Захаром, поручено руководить боевыми действиями. Поэтому прошу вас всех завтра к девяти утра быть здесь, на Тележной. Вы получите метательные снаряды и более точные инструкции.
Она оглядела собравшихся строгим взглядом:
– Есть ли у кого вопросы?
– Нет. Все понятно, – за всех ответил басом богатырь Тимофей Михайлов.
– Тогда прошу вас разойтись по домам и хорошенько выспаться. Завтра каждый из вас должен быть свежим и полным сил…
Проводив сигналистов и метальщиков, Софья Перовская выпила с хозяйкой квартиры Гесей Гельфман стакан чаю и поспешила на тайную квартиру к Вознесенскому мосту, где должны были собраться техники, чтоб приготовить к утру четыре метательных снаряда.
Когда Софья Перовская пришла на тайную квартиру Исполнительного комитета, в столовой жарко пылал камин и трое мужчин, – Кибальчич, Суханов и Грачевский, работали за большим столом.
Оказалось, что вчера Суханову удалось не только вывезти из квартиры Желябова взрывчатые вещества, издания «Народной воли» и еще кое-какое имущество, но и под видом сыров перевезти в лавку на Малую Садовую начиненную динамитом мину. Исаев был отряжен в подкоп, чтоб установить запал и привести мину в боевую готовность. Вместо него Кибальчичу, вместе с Сухановым, взялся помогать агент Исполнительного комитета Грачевский, которому и раньше приходилось работать в динамитной мастерской.
Если б не арест Желябова, то снаряды были бы готовы еще вчера, но страшное известие об его аресте перепутало все планы: Кибальчич твердо не знал, состоится ли покушение, и не приступил к делу… И вот сейчас все четыре снаряда предстояло изготовить за одну ночь.
Мужчины работали, сняв сюртуки и завернув рукава рубашек. Смуглый, сильный Грачевский большими ножницами обрезал жестяные банки из-под керосина, которые должны были служить корпусами для бомб. Кибальчич возился над устройством механизмов, а Суханов начинял пироксилином цилиндрики и гремучей ртутью – взрыватели.
Вера Фигнер, усадив Перовскую в кресло у камина, стала помогать Кибальчичу растапливать в баночке свинец и отливать грузики для пробирок.
Работали сосредоточенно, перебрасываясь короткими деловыми фразами. А убитая горем, уставшая за день и намерзшаяся в дороге Перовская, пригревшись у камина, задремала. Фигнер увела ее в свою комнату, уложила в постель и прикрыла пледом.
– Сонечка, тебе надо выспаться, ведь завтра решается все.
– Да, да, спасибо, Верочка. Но если я буду нужна – разбуди.
– Непременно. А в случае беды, Соня, помни – под подушкой пятизарядный револьвер.
– Спасибо. У меня есть свой. Иди, милая, помогай техникам, пока хватит силы.
Перовская прилегла на подушку и сразу же уснула.
Фигнер вернулась в столовую и опять стала помогать Кибальчичу.
Часа в два ночи вернулся Исаев. Лицо его раскраснелось не то от мороза, не то от волнения.
– Ну, друзья, мина приведена в готовность. Запал и гальваническая батарея в полной исправности. Богданович, Якимова, Фроленко с утра будут начеку. Как только покажется царь, Якимова подаст сигнал и Фроленко соединит провода.
– Дай бог, чтобы все было хорошо! – сказала Фигпер.
– Все будет отлично! – возбужденно воскликнул Исаев. – Иди спать, Верочка, а мы будем трудиться…
3
Часов в пять Перовская проснулась от страшного кошмара и инстинктивно сунула руку под подушку, где лежал револьвер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67