Коринф его поразил тем, что по сравнению с его новой родиной здесь было гораздо больше всевозможных построек, не относившихся только к храмам или военному делу. Тарас увидел множество мельниц, огромных складов для товаров, лавок, производивших разнообразные предметы домашней утвари, и даже верфи, где строились в больших количествах триеры. А также еще какие-то почти круглые корабли, похожие на торговые. В общем, здесь процветала торговля. И для ее нужд было создано множество предприятий, торговавших, судя по всему, со всей Грецией и даже отправлявших товары за море. Ничего подобного в аскетической Спарте не было.
Проходя мимо порта в составе своей гвардии, отвыкший от вида денег, Тарас с удивлением заметил в руках какого-то менялы золотую монету и даже пожалел его – беднягу ждала скорая смерть. И лишь спустя полчаса вспомнил, что находится вне пределов Лаконии и видит то, что скрывали от него все эти годы границы. Деньги здесь были не запрещены! Их можно было даже хранить дома и менять! Обалдевший от увиденного, Тарас поскорее отвел взгляд, чтобы товарищи по оружию не заподозрили его в измене законам Ликурга.
Преодолев Истм – узкий перешеек недалеко от Коринфа, который превращал Пелопоннес в полуостров и являлся единственной дорогой в остальную Грецию, – войско Леонида походным маршем прошло Мегаирду, затем Аттику и, оставив в стороне Афины, которые сейчас стали союзником Спарты, свернули на север в Беотию. Еще несколько дней, проведенных в марш-броске, и соединенное войско Пелопоннеса оказалось у скальной гряды, протянувшейся вдоль берега моря. Здесь к ним присоединились еще почти три тысячи воинов – локры, фокидяне и милейцы. После чего экспедиционный корпус под командой Леонида, направившись к Фермопилам, насчитывал уже не меньше семи тысяч солдат, включая гвардию царя. «Так вот, значит, как было дело, – удивлялся повеселевший Тарас тому, что сборный отряд рос на глазах, – с такой армией можно и повоевать».
Ближе к вечеру соединенная армия греков приблизилась к ущелью, которое, постепенно сужаясь, в конце концов превращалось в узкий проход шириной не более двух метров, где повсюду из скал били горячие серные источники. Слева от ущелья поднимались высокие скалы, справа плескалось море, поэтому обойти его, на первый взгляд, не представлялось никакой возможности.
– Сколько еще идти? – спросил Тарас на одной из последних стоянок у входа в ущелье у Архелона, отдыхавшего рядом.
– Мы уже пришли, – ответил вместо него Алкмен, как оказалось, бывавший здесь уже не раз, – этот проход и есть Фермопилы. Вон там, впереди, развалины старой фокидской стены. Если ее восстановить, то никто не пробьется сквозь этот проход. Его еще не разу не брали лобовой атакой. Даже с нашими силами мы сможем стоять здесь до тех пор, пока не подойдет подкрепление.
– Мы так и сделаем, Алкмен, – сообщил всем Леонид, оказавшийся рядом, – мы укрепим стену и будем держать ее до подхода нашего войска. Сил у нас хватит, а в таком узком месте персы не смогут нас опрокинуть.
Поскольку дальше места для большого лагеря не было, то вперед по проходу двинулись только спартанцы с оруженосцами. Остальные отряды, имевшие своих командиров и подчинявшиеся только им, несмотря на верховное командование Леонида, остались в лагере ждать его приказов. И тут первый червячок сомнения стал будоражить душу «провидца», смотревшего на эту разношерстную толпу союзников, не вызвавшую у него особенного доверия.
«Насколько я помню, – невесело размышлял Тарас, продвигаясь по узкому ущелью, – едва придет весть о приближении персов, они все решат покинуть нас, и Леонид отпустит их, не видя в этом сброде помощников. Так нас останется триста человек, если не считать периеков. Надо будет убедить Леонида, чтобы он ни за что не отпускал союзников. Как ни крути, а с ними мы продержимся дольше».
Серный запах, висевший в ущелье, был такой неприятный, что Тарас даже зажимал нос, с трудом продвигаясь по узкому проходу. Однако вскоре проход закончился, и отряд Леонида достиг полуразрушенной стены. Дальше проход расширялся, и, оказавшись за стеной вместе с остальными, Тарас увидел небольшое плато, уходившее вниз вдоль скалы. Справа оно отвесно обрывалось в море. На этом перешейке могли выстроиться в ширину целых две эномотии, но в узкую щель между скал, почти перекрытую стеной, можно было проникнуть лишь по одному. Место было выбрано идеально.
– Нельзя терять времени, – сказал Леонид стоявшему рядом Алкмену, который здесь был самым опытным воином, – персы уже близко.
Весь вечер до самых сумерек илоты перетаскивали камни, восстанавливая стену. А когда теплые сумерки опустились над Фермопильским ущельем, в нескольких километрах внизу загорелись огни. Это были огромные костры, сотни, тысячи огней, протянувшиеся вдоль побережья бесконечной цепочкой.
– Это лагерь Ксеркса, – сказал Алкмен, глядя на море огней.
– Хвала богам, мы пришли вовремя, – изрек Леонид и, обернувшись к своим бойцам, весело крикнул: – Спартанцы, радуйтесь, завтра мы покроем себя славой в великой битве!
Тарас вздрогнул. Эти слова оторвали его от размышлений.
«Где-то здесь, кажется, была обходная тропа, – лихорадочно соображал человек из будущего, разглядывая черные громады гор, – хорошо бы отправить туда небольшой отряд, чтобы нас не застали врасплох. Главное, выиграть время. А там, глядишь, что-нибудь и придумаю».




1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38