– Чини, – коротко приказал Тарас, оставшись в одном хитоне, – чтобы к утру все было как новое.
Отведав наваристой похлебки с коркой сухого хлеба, которые показались ему лучшей пищей на свете, Тарас лег спать. А верный оруженосец, достав необходимые инструменты, принялся штопать доспех. Спать ему в эту ночь не пришлось. Зато Тарас отлично выспался и, осмотрев на рассвете работу илота, остался доволен. По части штопки одежды и починки сельскохозяйственных орудий Этокл не знал себе равных и где-нибудь в Афинах мог бы неплохо зарабатывать себе на жизнь, например, сапожным ремеслом. Или даже открыть собственную лавку по производству доспехов. Но здесь, в Спарте, он выполнял эту работу лишь для своего господина и, конечно, абсолютно бесплатно.
Осмотрев крепкий двойной шов, стянувший кожаный наплечник и установленную на свое место медную пластину, которая немного покосилась от удара аргосского копья, Тарас от души похвалил своего раба.
– Отличная работа, Этокл. А теперь помоги мне надеть его.
Облачившись в панцирь, Тарас обошел лагерь и велел собирать палатки. Солнце быстро поднималось над горизонтом. Вскоре должен был последовать приказ Леонта выступать дальше, не ясно было только – в какую сторону. Судя по всему, они находились у самой границы Аркадии.
Перекусив остатками похлебки и вяленым мясом, солдаты наблюдали, как илоты надраивали оружие – доводили до блеска клинки мечей и наконечники копий, обагренных вчера первой кровью.
– Натирай лучше, – подгонял своего раба Эвридамид, – чтобы на солнце блестело.
– И ты не ленись, – отвесил подзатыльник Архелон своему илоту, – я хочу, чтобы аргивцы в страхе бежали, едва завидев блеск моего меча.
Остальные спартиаты громко засмеялись, поглощая похлебку. А Тарас, глядя на своих подчиненных, вспомнил о тех, кого недосчитались после первого боя. Теперь в его эномотии осталось всего двадцать девять здоровых парней и двое раненых. Эгор с Архелоном вчера ночью при свете костров извлекли наконечники стрел из кровоточивших ран, но оба солдата едва могли ступить на опухшие ноги. А того, который был ранен в бедро, Креонт вообще разрешил положить на повозку.
– Нам важен каждый солдат, – со строгостью в голосе заявил он, когда раненый попытался отказаться от позорной перспективы передвигаться в повозке, ведь все идут на своих ногах, – и я не хочу потерять воина из-за какой-то пустяковой раны, которая затянется через пару дней.
Спартанец был вынужден подчиниться и уселся на повозку рядом со своим оруженосцем, стараясь не смотреть сослуживцам в глаза. Второй мог сносно передвигаться, опираясь на копье, и его оставили в строю. Хотя по всему было видно, что рана причиняет ему сильную боль при каждом движении, но он терпел и не жаловался. Мертвых, как было заведено на войне, похоронили в общей могиле.
В ночном бою было захвачено много коней, которых Леонт приказал отправить в обоз – тащить повозки. Никто из спартанцев, включая командиров, не передвигался на лошади, а такой род войск, как конница, в этой армии вообще отсутствовал, к большому удивлению Тараса.
«Интересно, – размышлял он, прохаживаясь вдоль строя солдат, уже готовых выдвигаться дальше, – а если мы повстречаем конницу, да еще бронированную, как мы с ней разделаемся?» Но от теоретических мыслей его отвлекло появление в дальнем конце плоскогорья человека в доспехах спартанского гоплита. Он бежал, подхватив копье, в сторону их лагеря и вскоре был уже рядом.
– Где полемарх? – спросил спартанец, поравнявшись с Тарасом и не тратя лишних слов. – Я принес ему донесение от царя Леонида.
Но полемарх уже сам спешил к ним, завидев гонца.
– Донесение от царя Леонида, – протянул ему гонец медную табличку.
И, едва Леонт удалился в сторону своей палатки, прибывший гонец в изнеможении опустился на одно колено. Похоже, парню с утра пришлось пробежать немалое расстояние, чтобы выполнить поручение царя. Тарас некоторое время с тревогой смотрел ему в лицо, ожидая, что гонец сейчас умрет прямо у него на глазах от разрыва сердца, как тот знаменитый марафонец. Но спартанец и не думал умирать. Немного отдышавшись, он вновь поднялся на ноги. Вскоре вернулся полемарх и что-то шепнул ему на ухо, после чего гонец, подхватив щит и копье, вновь направился в путь.
А полемарх, подозвав к себе всех четырех лохагов, объяснил им суть происходящего.
«Что же там случилось, – думал Тарас, безуспешно напрягая слух. – Наверняка что-то серьезное, раз прислали гонца, да и полемарх возбужден не на шутку».
– Мост сжечь, – донеслось до Тараса приказание Леонта. – Не хочу, чтобы кто-то зашел к нам в тыл. И немедленно выступаем.
Один из лохагов направил к мосту своих людей, и вскоре оттуда потянуло дымом.
– Поступил приказ немедленно двигаться на соединение с Леонидом, – пояснил наконец командирам обеих эномотий прибывший на свое место Креонт. – Обнаружено большое войско аргивцев. Предстоит битва. Мы разворачиваемся и идем на восток.
– Значит, мы больше не будем прочесывать местность на границе с Аркадией? – уточнил Тарас.
– Нет, – отмахнулся пентекостер, – мы здесь уже достаточно пошумели. Противник напуган, и та земля, что у нас за спиной, считай, наша. Теперь надо разбить их главное войско, а мелкие отряды, если и остались здесь, нам не страшны.
Переведя взгляд на Деметрия, рослый спартанец со шрамом на бородатой щеке добавил:
– Ты со своими людьми пойдешь впереди, сегодня Леонт доверяет разведку тебе.
– Полемарх не пожалеет об этом, – с гордостью произнес Деметрий и скользнул пренебрежительным взглядом по лицу спецназовца.
– Рад за тебя, Деметрий, – усмехнулся в ответ Тарас, – наконец-то и тебе выпал случай отличиться. Не все же мне одному получать похвалу от командиров.
Деметрий скрипнул зубами, но, ничего не сказав, отошел к своей эномотии. Оттуда послышался его грозный окрик и, подняв копья, три десятка спартанцев выдвинулись в голову колонны. За ними направился весь второй лох под командой Хрисида. А следом и остальная колонна третьей моры. Полемарх со своими охранниками – здоровенными головорезами – также шел в голове колонны. Поглядывая сзади на спины маячивших охранников, Тарас удивился, где в Спарте разыскали таких бугаев, – мало того, что они были под два метра ростом, так еще и накаченные круче всех. Остальные поджарые воины смотрелись на их фоне щуплыми пацанами. «И куда только эфоры смотрят, – возмутился Тарас, глядя на их массивные спины, – столько лишнего мяса. Их за это надо пороть и пороть». Но, видимо, эфорам пока не было дела до телохранителей Леонта.
Повернув назад от границы с Аркадией, третья мора быстрым шагом, а иногда бегом устремилась на восток по узкой дороге, больше напоминавшей тропинку, бежавшую вдоль реки. Солнце быстро поднялось на небосвод и теперь нещадно палило. Из-под шлема на лицо Тарасу то и дело скатывались струйки пота, которые он не успевал вытирать, а потом и вовсе перестал – привык. Ладонь, державшая копье, тоже вспотела, но передавать оружие илотам для облегчения своей участи было запрещено. Враг мог появиться в любую минуту и с любой стороны.
Вскоре плоскогорье опять перешло в холмы, поросшие лесами, а дорога расширилась. Впереди у самой рощи виднелся небольшой поселок, домов двадцать. Колонна остановилась. Воины Деметрия осмотрели его, но ничего не нашли, кроме брошенных повозок и мотыг. Жители давно покинули его, хотя и не сожгли.
– Вперед! – махнул рукой Леонт, и третья мора, миновав деревню, вновь вошла в лес. На сей раз обошлось без нападения, хотя разведчики повсюду находили следы недавнего прохождения большого боевого отряда. Было только неясно – аргивцы это или мора Мелагра, которому вчера было предписано осмотреть здешние места.
– Как ты думаешь, – спросил командира эномотии Архелон на одном из привалов, – аргивцы нападут на нас раньше, чем мы подойдем на помощь Леониду, чтобы перебить поодиночке? Говорят, у них здесь большое войско.
– Не знаю, – ответил Тарас, облокотившись на копье, – до сих пор они нас избегали. Хотя просто так они свою землю не отдадут. Я думаю, скоро будет хорошая драка.
– Я к ней готов, – вставил слово Эгор, находившийся рядом.
– Мы все к ней готовы, – усмехнулся Тарас, – затем мы и здесь.
К вечеру они добрались до поля у развилки дорог, на котором валялось множество трупов аргивских воинов, еще недавно плававших в лужах крови, и десяток спартанских, изрубленных на куски. Повсюду виднелось брошенное оружие: шлемы с вмятинами, слетевшие с голов, сломанные копья и мечи с зазубринами на клинках.
– Жаркий был бой, – произнес Тарас, выдергивая из земли окровавленное копье.
– Да, похоже, аргивцы напали на наших разведчиков, – подтвердил Архелон, перешагивая через труп аргивского пехотинца с распростертыми руками, из груди которого торчал обломок спартанского копья, – и уничтожили всех. Но те дорого отдали свои жизни.
Тарас не заметил, как на поле недавней битвы появился Леонт в сопровождении своих охранников и Креонта с Теламоном.
– Я знаю этого бойца, – произнес Креонт, вглядевшись в лицо одного из убитых спартанцев, – это Тисфен из моры Мелагра.
На лице пентекостера на миг вновь возникло то яростное выражение, которое запомнил Тарас при первой встрече. Казалось, окажись сейчас перед ним целый отряд аргивцев, он один истребил бы его до последнего солдата, так сжались его огромные кулаки.
– Смотрите, а это гонец! – вдруг воскликнул Тарас, узнав в мертвом воине с рассеченной головой того спартанца, который этим утром принес им приказ от царя. – Он не вернулся обратно.
Медный щит и слетевший с его головы шлем лежали рядом.
– Он выполнил свой долг, – спокойно заметил на это Леонт и, осмотрев побоище, добавил: – Надо спешить. Отправить разведчиков вперед по восточной дороге. А убитых спартанцев похоронить.
К вечеру соединение полемарха добралось до безлесых холмов, где Леонт разрешил своим воинам отдохнуть и поесть, поджидая отставший обоз, предварительно отправив разведчиков прочесать окрестности. Разведчики вернулись ни с чем. Все было спокойно в этой части Кинурии, но долгой ночевки не получилось. Еще до рассвета Леонт поднял своих людей и вновь погнал на восток, чтобы быстрее прибыть к месту сбора армии, о котором ему сообщил гонец, уже отправившийся в царство Аида.
Не прошло и нескольких часов, как разведчики обнаружили мору полемарха Мелагра, двигавшуюся параллельным курсом. Догнав ее, обе моры спартанцев прибыли к лагерю Леонида одновременно. Как оказалось, войска Мелагра были сильно потрепаны в нескольких боях с непрерывно атаковавшими их накануне аргивцами, и те мертвые разведчики, которых обнаружили солдаты Леонта, были только частью понесенных потерь. Солдатам третьей моры повезло больше, они не вступали в крупные сражения, если не считать боя в лесу.

Глава восьмая

Лагерь спартанского царя располагался на холме, с которого открывался вид на окрестности Фиреи – главного города Кинурии, обнесенного невысокой каменной стеной, по которой сразу было видно, что это не спартанский город. Войска Лаконии сосредоточились рядом с городом, охватив его в полукольцо. Полное окружение пока не состоялось, поскольку у самых стен города Тарас разглядел огромный лагерь аргивцев. Судя по количеству шатров и палаток, солдат в нем было значительно больше, чем у напавшего на них Леонида.
Прибыли они как раз вовремя. Как вскоре выяснилось, назревало генеральное сражение. Леонид бросил вызов военачальнику аргивцев Алкивиаду, вернее, предложил сдать город без боя, несмотря на численное превосходство защитников. На это Алкивиад ответил отказом, сообщив, что еще до захода солнца он бросит собакам голову спартанского царя, осмелившегося напасть на владения великого Аргоса. Леонид пришел в бешенство и приказал своим войскам строиться для битвы, не дожидаясь завтрашнего дня.
– И как только он не заколол посла, услышав такой ответ, – рассказывал Тарасу Механид, очевидец недавних переговоров, служивший в первой море, все время находившейся при царе, – по всему было видно, что посол Алкивиада не жилец. Но царь сдержался. Зато приказал немедленно атаковать войско Аргоса.
– Атаковать? – не поверил своим ушам Тарас. – Но их же вдвое больше.
– Ну и что, – пожал плечами Механид, – боги на нашей стороне. Леонид еще утром принес новые жертвы и возвестил об этом всему войску. Мы победим, так предсказали боги.
– Ну если боги так сказали, – кивнул Тарас, поглаживая ножны меча, – тогда, конечно, надо атаковать. Да и нет в мире воина сильнее спартанца.
– Ты, прав Гисандр, им не устоять, – весело ответил Механид и, надев шлем с красным гребнем, хлопнул его по плечу. – Это будет славная битва.
Проводив взглядом Механида, который убежал к своей море, Тарас пожал плечами: ему не верилось, что им предстоит, едва прибыв, с ходу принять участие в сражении двух армий. Но звуки фанфар, призывающие всех спартанцев занять место в общем строю, быстро убедили его в этом.
– Строиться! – услышал он вскоре зычный голос пентекостера и немедленно повторил команду, подгоняя запоздавших бойцов, которые отдыхали на траве у своих палаток.
Вскоре рядом с бойцами появился полемарх Хрисид и другие лохаги, вернувшиеся с военного совета у царя. Встав рядом со своими отрядами, они вывели их в поле перед лагерем, где предстояло биться. Маршируя рядом с молчаливым пентекостером, Тарас вновь окинул взглядом поле перед городом. Оно было довольно широким для того, чтобы здесь могли сойтись в схватке несколько тысяч человек, и слегка холмистым, понижаясь в сторону Фиреи. Одной стороной поле примыкало к редкому лесу, а с другогй было ограничено распаханной и заботливо обработанной землей. Здесь, по всей видимости, находились огороды и виноградники местных жителей, брошенные ими при появлении спартанцев.
Армия Спарты занимала самый высокий холм у города, на нем было бы удобнее обороняться, но об этом Леонид и слышать не хотел. Преодолев метров пятьсот под звуки флейт и кифар, спартанцы вдруг на ходу начали перестроения, в результате которых третья мора оказалась на левом фланге, вторая на правом. В центре между ними стоял сам царь Леонид, возглавлявший в бою первую мору и окруженный сотней телохранителей. Оставшиеся моры составляли второй эшелон атаки. А за ними замыкали порядки спартанской армии моры периеков, находившиеся в запасе. Периеков было, как прикинул Тарас, ничуть не меньше, чем самих спартанцев. Встав таким образом, армия неожиданно замерла на середине длинного и пологого склона, повинуясь царскому приказу.
Леонид вышел вперед, повернулся лицом к своим войскам, и каждый солдат обратился в слух. Царь был одет в медную кирасу, поножи и шлем, блестевший на солнце. На поясе Леонида висел меч. В правой руке он держал копье, в левой – медный щит с изображением «Лямбды». Еще в прошлой жизни Тарас научился отличать по этой «галке», похожей на шеврон курсанта, воинов Спарты от других. Значок был простой и понятный, как и все в Лакедемоне.
Тарас перевел взгляд на город и прищурился, посмотрев на солнце, которое уже давно прошло зенит и теперь медленно клонилось к горизонту. Высоко над городскими стенами пролетело несколько белых птиц.
– Спартанцы! – крикнул Леонид, указав в сторону строившихся за его спиной в спешном порядке войск неприятеля. – Еще вчера их было вдвое меньше. А сейчас они превышают нас числом вдвое. Но от этого их страх не уменьшился.
Он замолк на мгновение, обернувшись. Экспедиционный корпус Аргоса покидал свой лагерь.
– Мы пришли сюда, чтобы взять то, что принадлежит нам по праву, и освободить Кинурию. Сегодня утром я принес священные жертвы и знаю: боги на нашей стороне. А потому мы вернемся в Лакедемон только победителями. Бейтесь вместе со своим царем, и вы покроете себя славой!
И, повернувшись спиной к солдатам, он вскинул копье вверх.
– Вперед, спартанцы!
Море красных плащей всколыхнулось, тысячи копий взметнулись вверх в едином порыве, а затем опустились, нацелившись на врага. Тысячи ног, обутых в кожаные сандалии, одновременно двинулись вниз по склону холма. Подняв щиты, спартанцы шли не торопясь, словно на прогулке, или ожидая, что враг немедленно бросится бежать. Но Аргос не собирался отдавать свои владения без боя. Алкивиад привел сюда не меньше семи тысяч воинов, а может и больше. И все они, построившись в гигантских размеров фалангу, ожидали атаку спартанцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38