Агела Деметрия, в которой танцевал Тарас, удостоилась не самых громких аплодисментов. Спецназовец, надо сказать, был не очень огорчен, – танцевать он не любил, – чего нельзя было сказать о командире. Деметрий, от которого опять ускользнула победа, был мрачнее тучи.
Следующий день танцевального марафона и награждение Тарас провел как в тумане. Единственным светлым пятном был разговор с Еленой, который состоялся уже вечером у того же источника, где усталые эфебы и спартанки совершали совместные омовения.
– Поздравляю тебя, победитель, – вновь приветствовала его задорная девушка с зелеными глазами, плеснув на него водой, но спинку на этот раз потереть не предложила. – Тебе понравилась прогулка на колеснице с Гелоной?
«Ах, вот оно что, – догадался обескураженный боец, – не успел приударить, уже ревнуют. Впрочем, это хороший знак».
– Не очень, – честно признался Тарас, – я бы предпочел проехаться в этой колеснице вместе с тобой.
– Но я не победила, – заметила Елена, опустив голову. – Гелона была сильнее. Ты же знаешь, народ Спарты любит только победителей.
– Может, и так, – кивнул Тарас, уже усвоивший этот урок, – но это меня не очень беспокоит.
И добавил, незаметно скользнув взглядом по приятным округлостям красавицы-гимнастки:
– Здесь, на Гимнопедиях, у нас было мало времени для разговоров. А я хотел бы продолжить наше знакомство, Елена, и побеседовать с тобой о многом. Ты позволишь мне позже найти тебя?
– Ты знаешь, где живет мой отец, – заявила довольная спартанка и, улыбнувшись на прощание, упорхнула в сторону гимнасия, затерявшись среди своих обнаженных подружек.
Проводив ее взглядом, Тарас впервые почувствовал себя настоящим победителем.


Часть вторая

Глава первая
Идеальный полис

Навклид внимательно осмотрел стоявшую слева от него шеренгу молодых спартанцев, вооруженных до зубов, затем перевел взгляд направо, где в пятидесяти метрах находилась вторая, такая же, и приказал:
– Агела Деметрия! Поднять щиты, приготовиться к отражению атаки. Агела Механида! Приготовиться уничтожить противника метанием копий. Начали!
– Поднять щиты, – закричал Деметрий, первым вскинув круглый медный щит высоко над головой, одновременно опускаясь на левое колено.
Все остальные молниеносно выполнили приказ, последовав его примеру. Сфереи, а после «выпускной» ритуальной порки в храме Артемиды всех эфебов уже следовало называть именно так, были одеты в доспехи. Настоящие доспехи, которые им выдали в лагере, – кожаные нагрудники, медные поножи, шлемы с красными гребнями, плотно облегавшие голову, и даже сандалии. В руке каждый из них держал круглый медный щит и копье, пока учебное, с затупленным концом. Едва агела Деметрия образовала бронированную линию из щитов, по ней тотчас же забарабанили копья, пущенные меткими руками эфебов из агелы Механида. Большинство копий отскочили от щитов, но несколько все же достигли своей цели. В центре шеренги послышались сдавленные стоны, и трое спартанцев, слишком низко державших свои щиты, повалились навзничь, сметенные мощным ударом копья, угодившего кому в плечо, а кому в грудь.
Они быстро поднялись, превозмогая боль, и заняли свое место в шеренге, но от пристального взгляда инструктора это не укрылось.
– Такая ошибка будет стоить вам жизни в бою, – заявил он, медленным шагом обходя шеренги Деметрия. – И это еще полбеды, хотя вы умрете в бою. Но из-за этого враг пробьет брешь в ваших порядках и, если он близко, быстр и силен, то сможет атаковать сквозь эти бреши. И, возможно, лишить Спарту заслуженной победы. Помните об этом, всегда чувствуйте полет копья и крепче держите свой щит.
Навклид вдруг остановился и резко пнул подошвой сандалии щит ближнего к нему воина. Это был Халкидид. От неожиданности Халкидид упал на спину, потеряв равновесие, тут же вскочил, но всеобщий смех заставил его опустить голову.
– Сейчас мы поменяемся, – заявил Навклид, разрешив агеле Деметрия встать, а бойцам Механида подобрать свои копья, – а затем начнем более серьезные тренировки в глубоком строю.
И он посмотрел в сторону дороги, по которой приближалось человек двести молодых спартанцев в полном вооружении. Судя по всему, это были сфереи из Амикл и Гелоса, о которых на днях говорил Элой. Они прибыли сюда специально для того, чтобы начать совместные усиленные тренировки в глубоком строю, как выразился Навклид, ведь совсем скоро недавние эфебы, достигшие двадцати лет, должны будут покинуть лагерь. Не пройдет и двух недель, как для них начнется новый этап в жизни – взрослый. Хотя все они уже давно были приписаны к определенным илам, после окончания тренировок в лагере их также должны были распределить по воинским подразделениям, где вскоре начнется их настоящая служба.
Метнув копье, Тарас сумел поразить одного бойца из шеренги Механида, который рухнул на камни, схватившись за ушибленное плечо. Копье хотя и было тупым, но могло серьезно поранить мышцы, даже разорвать. Безучастно глядя, как корчится от боли парень, пытаясь поднять щит ослабевшей рукой, Тарас вдруг вспомнил, как его лупцевали в храме Артемиды, и возблагодарил богов, что последнее испытание на получение гражданства и пропуска во взрослую жизнь осталось уже позади.
После той порки он потом отлеживался больше недели, но выпускной экзамен прошел. На нем, не считая жрецов Артемиды, истязающих юных эфебов, присутствовали также эфоры. А кроме высших должностных лиц государства были допущены и родственники. Отцы и матери эфебов, встав вокруг алтаря, зорко смотрели, чтобы никто из них не посмел даже пикнуть, когда тонкий ивовый прут сдирал кожу со спины. У эфебов просто не было выхода – они не могли прогневить Артемиду в ее святилище, мудрых эфоров и, тем более, опозорить своих родителей. Они терпели до последнего, и многих забили до смерти. Пятеро парней из лагеря на берегу Эврота отдали душу кровожадной Артемиде.
Их тела вернули родителям, чтобы те предали их земле в родовых могилах. Но Тарас не заметил особой скорби на лицах спартиатов, только что потерявших детей. Напротив, они поздравляли друг друга, ведь их дети умерли пусть и не приняв участия в великих битвах, но и не опозорив своей страны.
Придя в себя, Тарас и остальные сфереи вместе с надзирателями вновь побывали на дромосе и принесли жертвы Гераклу – каждый из них забил молодого козленка. Так было принято среди эфебов, которых только что зачислили в число взрослых мужчин. Раны еще болели, но, принеся свою жертву, Тарас ощутил прилив бодрости и даже гордости оттого, что он смог, выдержал все испытания. И ему показалось, будто раны стали затягиваться на глазах. Ведь давно известно – раны победителя зарастают быстрее.
Покидая дромос новой дорогой, Тарас обнаружил неподалеку от этого места могилу царей из рода Агиадов, того самого рода, к которому принадлежал царь Леонид. А еще дальше от дромоса находился храм знаменитых Диоскуров Первыми спартанскими царями были, согласно традиции, Еврисфен и Прокл. А их божественными покровителями в мире богов братья Диоскуры – близнецы Кастор и Полидевк. Согласно легенде, Диоскуры были сыновьями Зевса (Dios – Зевс, Kouroi, – сыновья). А их матерью был Леда, жена царя Спарты Тиндарея, которая тайно сочеталась с Зевсом, посетившим ее в образе лебедя.

, который совершеннолетние спартанцы также посетили, воздав должное божественным покровителям Спарты.


* * *

Две недели тренировок в глубоком строю, за время которых Тарас научился хорошо владеть щитом и мечом, а также набил своим противникам немало синяков, пролетели незаметно. Все это время Деметрий вел себя подчеркнуто спокойно, Тараса не донимал, но по всему было видно, что командир агелы немного подрастерял свой авторитет после Гимнопедий, а Тарас, наоборот, приобрел. Большая часть членов агелы теперь негласно держала его за вожака. Тем не менее по возвращении в лагерь с праздников никто не назначил Тараса командиром агелы. До самого выпуска им оставался Деметрий.
Однако новоиспеченный победитель Гимнопедий сразу в нескольких дисциплинах не очень об этом сожалел, ведь командовать Деметрию оставалось всего несколько дней. А потом у них обоих появится новый командир, из опытных бойцов, а как уж дальше сложится карьера обоих спартиатов, было ведомо только богам.
В последний день обучения, ознаменовавший собой конец молодой жизни, Элой построил всех спартиатов на берегу Эврота по случаю приезда одного из эфоров, который должен был сообщить им важную информацию. Этим эфором оказался Хидрон, хорошо знакомый Гисандру. Все происходило вечером, когда зной спал и приятная прохлада от близких вод Эврота повеяла на молодых спартанцев. Перед эфором был установлен стол, на котором лежали какие-то медные таблички.
– Завтра вы покинете лагерь и шагнете во взрослую жизнь, – объявил Хидрон, медленно изучая лица тридцати двух сфереев этого лагеря, – ваше место займут молодые, которым только предстоит пройти то, что вы уже прошли. Но и для вас воспитание не закончилось. Напротив, начинается его новый этап. Теперь вы – полноправные граждане Спарты. У каждого из вас появится свой дом, свои слуги и рабы, которые обязаны выполнять за вас всю работу, чтобы не отвлекать вас от главного – служения своей стране.
Хидрон замолчал, посмотрел на воды реки и затем, выдержав многозначительную паузу, продолжил, взявшись за пояс гиматия:
– Доспехи, выданные вам, останутся при вас. Сегодня же вы получите настоящее оружие: щиты, мечи и копья, с которыми будете нести дальнейшую службу в своих воинских подразделениях.
Тарас слушал во все уши. Остальные тоже жадно впитывали слова эфора.
– Если захотите, со временем вы сможете менять некоторые части своих доспехов. Главное, чтобы они полностью соответствовали законам об оружии спартанцев, принятыми царями и одобренными эфорами. Вы знаете, что бывает за неправильно надетые доспехи.
Тарас невольно вспомнил несчастного Тимофея из Милета, который хотел сладкозвучия и натянул на своей кифаре несколько новых струн, за что его инструмент был немедленно «казнен» через прибивание гвоздями к стене. И Тарас почему-то был уверен, что этому Тимофею еще повезло. Он получил самое мягкое наказание за нарушение древних традиций, оставшись в живых. А что будет, если новый командир вдруг обнаружит легкое несоответствие военной формы имеющимся законам, Тарас боялся даже подумать. Впрочем, самое главное, что он понял из этой речи, заключалось в следующем, – если позволят, он может при желании надеть доспехи отца или взять что-либо из его арсенала.
– А сейчас я вручу вам свидетельство на владение землей, которое дает вам пожизненное право пользоваться вашим клером Клер – надел земли.

, – сообщил Хидрон, указав на медные таблички, лежавшие перед ним. – Вступив во владение, вы должны немедленно явиться в ближайший к имению город, разыскать своего командира пентекостера, который определит вас в эномотию Спартанское войско управлялось царями и полемархами («военными предводителями»), составлявшими штаб войска при царе. Каждый из полемархов командовал морой. Спартанское войско составляли шесть мор. Мора делилась на четыре лоха, лох – на 2 пентекостерии, а те в свою очередь на 2 эномотии.
Лохаг – командир лоха. Пентекостер соответственно командир пентекостерии.
Эномотия это самое мелкое подразделение, в которое входили от 25 до 36 воинов, связанных взаимной клятвой. Предполагалось, что воины, связанные, кроме общей клятвы верности отечеству, еще и клятвой внутри эномотии, с момента ее принесения считались «кровными братьями» и обязаны были помогать друг другу в любой ситуации.

, и сообщить ему о прибытии. С этой минуты вы во всем будете подчиняться ему. Запомните это.
Закончив свою речь, эфор взял в руки одну из табличек и отчетливо произнес:
– Деметрий!
Командир агелы приблизился.
– Поздравляю, Деметрий. Уверен, ты будешь достойным гражданином Спарты.
Приняв табличку, Деметрий поклонился и вернулся в строй.
То же самое проделали еще пятнадцать человек, пока очередь не дошла до Тараса. Когда эфор произнес его имя, спецназовец подошел и получил из рук чиновника заветную табличку, означавшую очень многое. Мельком взглянув на нее, Тарас увидел какой-то чертеж, нацарапанный на гладкой поверхности острым предметом, короткую надпись под ним и дырку в углу, словно он должен был повесить эту табличку себе на грудь или прибить ее к чему-то.
– Ты был достойным эфебом, Гисандр, и стал победителем на Гимнопедиях. Верю, ты прославишь Спарту на полях сражений, – высокопарно произнес эфор.
– Я лучше умру, но не уроню ее чести, – пообещал Тарас в тон эфору.
И вернулся в строй. Когда процедура «выдачи документов» была закончена, Хидрон пояснил, зачем табличка имеет отверстие.
– Прибыв в свое имение, вы должны показать ее периеку-управляющему и прибить эту табличку к стене своего дома Официальные акты и документы древних народов (греков, египтян, вавилонян), которые должны были использоваться долго, – часто вырезались на каменных, глиняных или бронзовых пластинках. Эти документы, если их было много, в большинстве случаев помещались вдоль стен, а иногда прибивались к ним гвоздями.

. С этого момента вы считаетесь хозяином имения.
«Понятно, – кивнул Тарас, краем глаза рассматривая табличку и припоминая, что видел нечто подобное в имении "отца", – а земля-то не близко».
Судя по весьма схематичному чертежу, на котором были отмечены три города, включая Спарту, река Эврот и горный хребет Тайгет, – участок гражданина Гисандра находился на севере страны у истоков Эврота, почти в трех днях пути от Спарты. Там, где заканчивалась северная оконечность Тайгета, у подножия которого расположился городок Пеллана. Именно в этом месте теперь и должна была проходить его взрослая жизнь.
Раздав все таблички, Хидрон произнес напутственную речь и разрешил всем разойтись, с тем чтобы до заката разобрать приготовленное для них оружие, с которым они на рассвете должны будут покинуть лагерь.
– Могу ли я посетить имение отца? – после некоторых раздумий осмелился задать вопрос эфору Тарас. Все равно знакомый путь лежал до Спарты по той же дороге.
– Не раньше, чем через месяц, – был ответ, – если разрешит пентекостер.
Тарас смирился и отступил с поклоном. Спорить с эфорами всегда выходило себе дороже.
Получив у надзирателей средней длины меч, Тарас взвесил его на ладони. Пальцы удобно облегали рукоять. Затем сделал несколько рубящих движений и остался доволен. Вложив клинок в ножны, он перебросил их через плечо и взял копье, также сделав пару выпадов. Копье было достаточно легкое и прочное.
Вооружившись, Тарас, как и все остальные, направился к своему ложу из тростника, чтобы провести на нем последнюю ночь в этом лагере. Никаких «отвальных» по случаю окончания учебы не предполагалось. По дороге он наткнулся на группу «дембелей» из восьми человек, которые что-то оживленно обсуждали.
– Надо идти всем вместе, – тоном командира заявил Деметрий, стоявший в центре этой группы.
– Теперь мы все равны, Деметрий, – заметил на это Эгор, – и ты нами больше не командуешь. Во всяком случае, до прибытия.
– О чем спор? – поинтересовался Тарас, упираясь тупым концом копья в землю.
– Где находится твой участок, Гисандр? – поинтересовался Архелон.
Тарас свободной рукой вынул из-за пояса тяжелую табличку, которая все время норовила оттуда выскользнуть, и показал другу.
– Вот и мой рядом, – ответил Архелон, изучив чертеж.
– И мой, – подтвердил Эгор, – и Деметрия, и Халкидида, и Тимофея, и вообще всех из нашей агелы да еще некоторых парней из агел Механида и Клеона.
– Значит, мы все будем жить и служить рядом, – подытожил Тарас, не зная, радоваться этому или огорчаться, – впрочем, я так и думал.
– Вот Деметрий и предлагает выступать завтра всем вместе, – подал голос Халкидид.
– Неплохая идея, – неожиданно поддержал Тарас, – раз уж нам все равно двигаться в одну сторону. Только я согласен с Эгором. С завтрашнего утра мы свободные граждане Спарты, и пока не прибыли к новому месту службы, можем пожить пару дней без командира. Поэтому я думаю, кто хочет, может отправляться с Деметрием, а кто не хочет, может идти самостоятельно.
Нельзя сказать, чтобы Деметрию понравились новые порядки, но он быстро закончил спор, сказав:
– Я ухожу на рассвете, кто захочет, может пойти со мной.
Однако наутро с ним отправились всего трое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38