– Мы такие, какими стали, не можем отвечать за то, что было с нами в наших других жизнях.
– У тебя была только музыка, а я…
– Ты не боялся делать то, чего тебе хотелось, а я боялась. Я мечтала о ласках, поцелуях, представляла себя в объятиях мужчины. Но я настоящая трусиха и сроду бы не осмелилась подойти первой к тому, кто мне нравится.
– Ты замечательная девчонка, – прошептал Джимми ей в самое ухо. – Моя и только моя. Я тоже только твой. До самой смерти.
Они слились в долгом поцелуе. Лиз снова захотелось заняться любовью, но Джимми, вздохнув, сказал:
– Сперва я расскажу тебе то, что хотел, идет? Она положила голову ему на живот и свернулась калачиком. Его фаллос был так близко, и она улавливала исходившие от него магические волны.
– Я ведь не знал, что встречу тебя… Когда отец исчез, мать уехала к себе на родину, в Марокко. Она хотела увезти туда меня, но я сбежал в день отъезда. Понимаешь, я люблю этот остров и не смог бы жить в горах, вдали от океана. Тут круглый год тепло, всегда есть работа и проблем с едой и жильем у меня не было. Когда я подрос, на меня стали заглядываться женщины. Сюда приезжает много богатых леди. У них есть все, кроме любви. Одна из них затянула меня в постель и сделала то, что хотела. Помню, я доставлял ей на виллу свежую зелень, фрукты, овощи. Она давала мне много денег и была ласкова, как мать. Она была американка… Понимаешь, мне было хорошо с ней – я очень тосковал по матери, по ее ласкам. Она говорила, что я хороший, умный мальчик, что напоминаю ей сына, который пропал без вести во Вьетнаме. Еще она говорила, будто это не грех заниматься любовью, а если и грех, она весь его берет на себя и будет вымаливать у Бога прощения. Потом она внезапно уехала. Оставила мне записку, что едет во Вьетнам искать своего сына. Не знаю, нашла она его или нет. Я бы хотел, чтоб нашла… Теперь уж я сам стал обращать внимание на женщин, – продолжал свой рассказ Джимми. – Я попробовал заниматься любовью со своими сверстницами, но мне не понравилось – девчонки показались мне неуклюжими и холодными. Потом я познакомился с итальянкой. Эта леди всегда ходила одна. На нее обращали внимание мужчины – она была очень красивая и еще не старая. Как-то она села за крайний столик над обрывом. Курила и смотрела на океан. Я спросил, не хочет ли она пива или вина. Она заказала кружку пива.
На следующий день она пришла снова и оставила мне большие чаевые. Так продолжалось несколько дней. За все это время мы с ней обменялись десятком слов, не больше. Потом она не пришла, и я весь день поглядывал на тот столик на отшибе, за который она обычно садилась. Но он почти всегда пустовал – большинство людей предпочитает жаться друг к другу и быть подальше от стихии. Туда, где стоял тот столик, иногда долетали брызги волн. Она появилась, когда я заканчивал работу. Вечером наш бар превращался в ресторан, и посетителей обслуживали молоденькие смазливые девицы, одетые а-ля торреро. На ней было длинное платье, волосы уложены в высокую прическу. На нее смотрели все мужчины, но она шла прямо ко мне.
«Я хочу, чтобы мы с тобой поехали куда-нибудь потанцевать, – сказала она. – Надеюсь, ты не очень устал за день?»
Она повезла меня в дорогой ресторан на берегу океана, и мы чуть ли не до утра протанцевали на открытой площадке. Оба напились – со мной это случилось впервые в жизни, – и женщина, ее звали Изабелла, рассказала, что ее бросил муж, что она хотела покончить с собой, но в последний момент что-то ее удержало от рокового шага. Изабелла жила в отеле неподалеку. Она сказала, я могу у нее переночевать. Там стояла широченная кровать. Я заснул с ходу. Когда я проснулся, она сидела на кресле в лоджии совершенно голая и курила. Солнце только-только показалось из-за океана.
«Оставайся у меня, – сказала Изабелла. – Потом мы вместе уедем в Неаполь. Если захочешь, навсегда».
Мы занимались любовью до изнеможения. Изабелла рассказала мне, что ее муж в этих делах слабак, что у нее был любовник, но она все равно очень любила мужа – между ними была прочная духовная связь еще с их детства.
«Я его больше не люблю, – как-то сказала она. Помню, мы обедали в постели. – Он развратник. Потому рано стал импотентом. Природа ему отомстила. Ты знаешь, что такое развратник?» – спросила она меня.
Разумеется, я этого не знал. Да и откуда? Она стала объяснять мне, перемежая свой рассказ ругательствами на разных языках.
«О, я ненавижу развратников, – говорила Изабелла. – Это они втоптали в грязь самое светлое, что может быть на свете – любовь, превратив ее в пошлость и мерзость. Они не знают и не могут знать, что такое любовь, – они путают это понятие с похотью. Но природа жестоко мстит им за это. Я знаю, что такое любовь. Я много страдала, я заслужила, чтоб меня любили. Джимми, ты должен меня любить».
Я думал, что по-настоящему люблю эту грустную чувственную женщину.
У нее оказалась роскошная квартира в Неаполе, все стены которой были завешаны картинами. Изабелла сама великолепно рисовала. Она заставила меня читать книги, учиться, и я этим увлекся. Она не ограничивала мою свободу, завела на мое имя счет в банке. Ей доставляло удовольствие обучать меня искусству любви, Изабелла увлекалась Камасутрой – индийской философией любви. Она казалась мне замечательной женщиной, я считал ее чуть ли не своей ровесницей, пока не узнал случайно, что ей уже сорок девять лет. Тогда я стал понимать, почему она не каждую ночь позволяет мне спать в ее кровати, почему всегда поднимается раньше меня – приводит себя в порядок, делает гидромассаж.
Вскоре я поступил в университет. Мне легко давались науки, но в учебе я не видел цели. Кроме того, я очень скучал по океану.
Потом я застал Изабеллу в постели с каким-то художником. Она ничуть не смутилась и предложила мне заняться сексом втроем. Я отказался.
«Я тоже стала развратницей, – сказала в тот вечер за ужином Изабелла. – И я больше не верю в любовь. Я старею с каждым днем, а ты делаешься все красивей и желанней. Наступит день, когда ты бросишь меня. Я не перенесу этого. Уходи сейчас. Немедленно. – Она вдруг затопала ногами, лицо ее покраснело. – Мне плевать, что станет с тобой, потому что мужчинам всегда было наплевать на то, что будет со мной. И ты всего лишь один из них».
Я ушел. Устроиться на работу оказалось почти невозможно, да и я здорово разленился за эти два года. Меня приютила девушка из моей группы – она снимала небольшую квартирку и вечерами подрабатывала на панели. Она познакомила меня со своей состоятельной подругой. Меня стали приглашать на уикэнды на загородные виллы, платили за это деньги. Я продолжал посещать университет, хотя учеба меня интересовала мало.
Однажды я взобрался на Везувий и увидел оттуда морские дали. Передо мной, я знал, было всего лишь море, но оно напомнило мне океан. Отныне я мечтал об одном – вернуться на мой остров. К тому же я вдруг понял, что Изабелла была права: природа мстит за разврат. Я чувствовал, как с каждым днем притупляются ощущения. Запахи и те я теперь чувствовал не так остро, как раньше.
Я собрал деньги на билет и вернулся сюда. Дело было осенью, работу я найти не смог. Они попросили отвезти кое-что на Мальорку, оттуда меня снабдили контрабандным жемчугом. У меня появились деньги, жилье, я купил машину. Потом встретил Айру…
Он почувствовал, как беспокойно шевельнулась Лиз.
– Понимаешь, я видел в ней свое спасение. Ведь я все больше и больше погружался в разврат, стал пить. Я думал, стоит мне жениться, и я стану другим.
– Она твоя жена? – тихо спросила Лиззи.
– Да. Но… Понимаешь, сейчас это уже не имеет никакого значения. Мы расстались почти год назад. Я понял, что жить с женщиной, не любя ее, это тоже своего рода разврат. Даже если эта женщина твоя жена. Я ушел от нее, нашел честную работу. Я много передумал за эти месяцы полного одиночества и стал совсем другим. Как будто сменил кожу. И все внутри. И вдруг встретил тебя…
Лиззи тихонько стала ласкать языком пупок Джимми. Она почувствовала, как внутри его живота запульсировала кровь.
– Они пришли за мной, когда я спал на пляже. Я был такой расслабленный после твоих ласк, – говорил Джимми. – Теперь всем заправляет Айра. Она стала очень богатой. И она хочет, чтобы я к ней вернулся. – Он громко простонал. – Сам не знаю, как мне удалось убежать. Но я все время видел перед глазами твое лицо и чувствовал, что ты меня ждешь.
– Любимый… Они тебя били? – спрашивала Лиззи, нежно поглаживая рукой его тело.
– Да… То есть нет. Нет, конечно. Просто Айра хотела, чтобы мы с ней немедленно занялись любовью. Но у меня все равно бы ничего не получилось. Они хотели увезти меня на Лансароте, но я спрыгнул в воду. К счастью, она была мутная. Я доплыл до волнореза и спрятался в валунах. Я видел, как ты шла со стороны Авенида Суэциа. Мне так хотелось окликнуть тебя, броситься навстречу!..
– Что будем делать? – прошептала Лиззи, нежно обнимая возлюбленного за плечи.
– Нужно бежать. Немедленно.
– Куда?
– В Марокко. Мать и братья спрячут нас. Они живут в горном селении.
– Мы можем уехать в Штаты, – сказала Лиззи.
– Нет. – Джимми тяжело вздохнул. – Там ты бросишь меня.
Лиззи тихонько рассмеялась.
– Чепуха. Скоро вернется Сью и придумает, как нам незаметно слинять в Штаты.
– Сью – это та красивая леди? А если она не захочет нам помочь? Вдруг она попытается нас разлучить?
– Глупый. Она совсем не такая. Она все понимает.
– Я тебе верю. Но… Давай лучше уедем в Марокко!
– Давай, если хочешь. Но нам все равно никак не обойтись без помощи Сью.
– Я попрошу друзей. У меня есть друг – капитан теплохода. Я однажды выручил его. Элиза…
– Да?
– А что ты там будешь делать?
– Я буду с тобой.
– Да, но… ты привыкла к роскоши. И ты не сможешь прожить без своей музыки. Там, где живут моя мать и братья, думаю, никогда не видели рояля. Элиза, я не хочу, чтобы из-за меня…
Он вдруг стал покрывать поцелуями ее лицо, волосы, плечи.
– Мы всегда будем вместе, – прошептала она. – Мне рассказала о тебе музыка. У меня есть ты, и мне больше ничего не нужно, Джимми.
Он вдруг резко приподнялся на локтях и сказал:
– Я не позволю, чтобы ты превратилась… – Он стиснул кулаки. – У меня есть ты и океан. Там я потеряю вас обоих.
Они сидели обнявшись и смотрели на начинающее бирюзово бледнеть небо. Вдруг Лиззи тихонько рассмеялась.
– Это напоминает мне сказку, которую когда-то рассказывала мама. Кажется, это была русская сказка. Всадник остановился возле камня, от которого начиналось несколько дорог, в раздумье, какую из них выбрать. На этом камне было написано: «Направо свернешь – убитым будешь. Налево – коня потеряешь. Прямо пойдешь – убьют и тебя и коня». Не помню, какую он выбрал дорогу. Помню только, что этот человек не сдавался на милость судьбы, а боролся с ней. Мы с тобой тоже будем бороться, правда?
День они провели в постели. Лиззи спустилась вниз, когда услышала, как мадам Дидье уехала на своем «фиате» за покупками. Вместе с ней уехал и Виктор, охранник, – он помогал ей. Они заперли входную дверь и включили сигнализацию. Разумеется, Лиззи могла отпереть ее изнутри, но она не стала этого делать. Она сварила кофе, приготовила тосты, выжала сок из апельсинов. Она делала все это впервые в жизни и чувствовала себя очень счастливой. Прежде чем подняться с подносом к себе, она написала мадам Дидье записку – по-французски и очень крупными буквами – и оставила на столе в кухне: «Я вчера перекупалась и перегрелась на солнце. Позавтракаю у себя и никуда не пойду. Лиз».
Они больше не строили планов на будущее – спали, творили любовь, просто лежали, прижавшись друг к другу. Они слышали, как мадам Дидье ходила по дому, наводила порядок. Виктор, видимо, как обычно, сидел под навесом у входа и читал газету. Они с мадам Дидье не могли разговаривать, ибо не понимали языка друг друга.
Потом Лиз слышала, как мадам Дидье разговаривала по телефону с Берни. Она поняла, что Берни звонит из местного аэропорта Tenerife Sur.
– Я боюсь его, – вырвалось у нее.
– Почему? Ведь он муж твоей тети, да? – спросил Джимми.
– Да. Но он… Понимаешь, я не знаю, как он может себя повести.
– Ты права. Белые ведут себя иной раз так странно.
– Белые? А разве ты не белый?
– Нет. – Джимми покачал головой. – Отец мамы, мой родной дед, был из Сенегала. Я-то получился белым, а вот братья… Они все темнокожие и очень красивые.
– О, Джимми! – Лиз взяла его руку и поднесла ее к губам. – Как же ты мне дорог, Джимми!
Вскоре после приезда Бернард постучался в комнату Лиззи. Девушка вздрогнула, хотя давно ожидала этого стука.
– Я сейчас спущусь к тебе, – сказала она нарочито хриплым, сонным голосом.
Она продела руки в рукава ярко-красного шелкового пеньюара и прошептала в самое ухо Джимми:
– Я скоро. Не скучай. И ради Бога не вставай с кровати – этот проклятый дом будто из фанеры.
Лиззи провела щеткой по волосам, брызнула на шею туалетной водой: она знала, Берни очень чувствителен к запахам и вполне может учуять посторонний – мужского тела.
Бернард был хмур и явно не в духе. Он пил виски, полулежа в шезлонге на балконе. Лиззи отметила невольно, что у него на макушке начали редеть волосы, – раньше она почему-то не обращала на это внимания. Бернард кивнул Лиззи, улыбнулся одними губами. Вдруг он выпрямился и впился в нее глазами.
– В чем дело? – удивилась она.
– Ты… так изменилась. Ты расцвела за эти несколько дней.
– Я много купалась и загорала, – сказала Лиззи, машинально присаживаясь на подлокотник его шезлонга, – так у них было заведено очень давно.
– Вижу. – Он улыбнулся девушке и обнял ее за талию. Это тоже было у них принято, и Лиззи никогда не реагировала на этот жест. Сейчас она невольно вздрогнула.
– Я сделал тебе больно? – поинтересовался Берни.
– Нет… Да. У меня слегка обгорела спина, – нашлась Лиззи.
– Рояль молчит. М-м-м, от тебя так чудесно пахнет. Это…
– «Obsession», – сказала Лиззи. – Нравится?
– Очень. – Берни не сводил с девушки глаз. – А с тобой тоже приключилось это наваждение? – в упор спросил он.
Она резко встала и повернулась к нему спиной.
– Я тебя не понимаю, – пробормотала она.
– Ладно. Оставим этот разговор, – примирительно сказал Берни. – Я попросил тебя спуститься, чтобы сообщить важную новость.
Она не переменила позы и даже не повернула в его сторону головы.
– Вчера мне звонила Сью. – Берни понизил голос до шепота. – Она сказала, что нашла ее.
Лиззи резко обернулась, посмотрела на него испуганно и, как показалось Бернарду, затравленно.
– Ты не рада? – удивился он. – Или ты так поглощена чем-то другим, что все остальное не имеет для тебя значения?
– Наверное… – Девушка опустила глаза. – Нет, я не могу этого объяснить.
Бернард встал, приблизился к ней и, взяв в ладони ее лицо, попытался заглянуть в глаза.
– Лиз, детка, прошу тебя об одном: будь осторожна. С тех пор как позвонила Сью, за мной стали следить. Они теперь знают, где нас найти. Уверяю тебя, эти люди способны на все.
– Кто они? – спросила Лиззи, высвобождаясь из ладоней Бернарда.
– Может быть, русские, а может, и кто-то еще. В этом мире все перепуталось. Одно я знаю точно: мы должны держать язык за зубами. В противном случае…
– Что? – Лиззи прищурилась и посмотрела на него в упор. В ее глазах не было и тени страха.
– Все что угодно. Мир кишит террористами. К нам могут подослать, под видом садовника, горничной, зеленщика и так далее, профессионального убийцу. Лиз, детка, прошу тебя: посиди несколько дней дома. Искупаться можно и в бассейне.
– Я и так последнее время сижу дома, – неожиданно резко сказала Лиззи. – Прости, я, кажется… ну да, мне не по себе. – Она передернула плечами. – Обещаю тебе быть осторожной. Спокойной ночи, Берни.
– Ты не хочешь поужинать со мной? – удивился Бернард.
– Нет. Мне хочется остаться одной.
– Да, разумеется. Что ж, спокойной ночи. Лиззи уже была на пороге гостиной, когда он окликнул ее. Она вздрогнула.
– Да? – отозвалась она и повернула к нему бледное, растерянное лицо.
– Я понимаю, тебе сейчас нелегко. Но увидишь: все образуется и встанет на свое место. У Сью умная голова. Лиз?
Он смотрел на нее испытующе и, как ей показалось, слегка иронично.
– Да, Берни?
– У тебя есть друзья среди местных парней?
– Думаю, что да.
– И тот, в кого ты влюбилась, тоже из местных? Ее лицо жалко сморщилось. Какое-то мгновение казалось, она вот-вот расплачется. Как вдруг она стиснула кулаки и, сделав шаг в сторону Берни, закричала срывающимся от волнения голосом:
– Это не твое дело, слышишь? Я не спрашиваю, с кем ты спал в Ницце и в Париже. Какое ты имеешь право задавать мне такие вопросы?
– Согласен: не имею. Успокойся. – Он потрепал ее по плечу. – Просто я люблю тебя, детка. Иди спать и не думай ни о чем дурном.
Поднявшись к себе, Лиззи обессиленно повалилась на кровать и громко всхлипнула.
– Я все слышал, – прошептал ей в самое ухо Джимми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41