– Как вы звали капитана, воспитавшего вас?
– Мне было велено называть его отцом.
– Почему он перестал пиратствовать и поселился во Франции?
– Его ранили в сражении. Пока он болел, его посетил кардинал Ришелье и приказал мне шпионить, иначе мой от… Торнхилл поплатится жизнью.
– Может быть, замысел сделать из вас шпионку зародился у самого Торнхилла?
Кортни поразилась, как лорд Эджкоум догадался об этом.
– Да, – ответила она. – Я думала, что занимаюсь этим грязным делом ради спасения его жизни, а он, оказывается, потешался надо мной. Ришелье действовал с его согласия. – Голос Кортни, ясный и твердый, разнесся по залу суда.
Рори подумал, что никто и не догадывается, что ей пришлось пережить за последнее время.
– Каким образом Ришелье встретился с вами?
Кортни рассказала о посещении кардинала и о своем отвращении к тому заданию, которое он ей дал.
– И вы согласились?
– У меня не было выбора.
– Королева знала о том, чем вы на самом деле занимаетесь?
– Нет! – Кортни виновато глянула на бледное личико Генриетты Марии. – Королева об этом понятия не имела. Меня рекомендовали ее величеству как переводчицу.
При этих словах Карл взял руку жены в свою и посмотрел на нее с нежностью и раскаянием. Толпа одобрительно загудела. Видя, что народ сочувствует королеве, Берлингем вскочил со своего места.
– Судят не королеву и не Францию, а вас, леди Торнхилл – владычицу морей. – Ткнув костлявым пальцем в ее сторону, он произнес, растягивая слова: – Я докажу суду, что эта дама делала все возможное, чтобы осуществить гнусные планы Ришелье. Я прошу суд выслушать мои показания, а также показания девицы, которую я нанял, и одного из королевских солдат – они будут свидетелями участия леди Торнхилл в заговоре.
– Вы можете сесть, леди Торнхилл, – мягко сказал Эджкоум. – Мы выслушаем показания других.
На дрожащих ногах Кортни подошла к столу и села рядом с Рори. Он взглянул на нее, но она отвела глаза. А когда он положил руки на стоявший перед скамьей стол, она крепко сжала ладони на коленях. Ей было очень холодно. И хотя Рори сидел рядом, ей казалось, что их разъединяет океан.
– Тебе не следовало быть здесь со мной, – прошептала Кортни.
– Я поклялся пройти через это до конца. Конец. Тяжесть навалилась на нее. Он здесь, рядом с ней, лишь из чувства долга. Ей стало больно от этой мысли, но не было сил отослать его, так как это хоть немного утешало. Вздохнув, она высоко подняла голову и посмотрела на строгие лица судей.
Почти целый час лорд Берлингем пересказывал, что он увидел и услышал в ночь, когда последовал за Кортни на встречу с посыльным от Ришелье. Он весьма искусно избежал упоминания о предыдущей встрече и о том, как он напал на нее. Об этом не знал никто, за исключением женщины, которая скоро умрет от рук палача, и мужчины, который тоже на этом свете не заживется. Берлингем был уверен в своей победе. Когда все это закончится, он возьмется за Рори Макларена. Его найдут мертвым, как жертву мести французов за казнь их лучшей шпионки.
Завершив свой рассказ, Берлингем привел трактирную служанку и солдата, чтобы они подтвердили его слова о событиях той ночи – последней ночи Кортни на свободе. После их показаний в народе стали переговариваться, что пиратка обречена.
Лорд Эджкоум, внимательно слушавший показания свидетелей, вышел вперед.
– Вы сказали, сэр, что поздоровались с леди, и она вам ответила.
– Совершенно верно, – подтвердил солдат.
– Когда вы передали ей сообщение, она была удивлена?
– Да, милорд.
– Она вам что-нибудь ответила?
Солдат на минуту задумался.
– Ответила, и очень странно, но я не придал ее словам значения.
– Возможно, ее слова будут кое-что значить для суда. Не могли бы вы их повторить?
Солдат посмотрел на Берлингема и отвернулся. В конце концов, он находится перед королем и может не бояться гнева всемогущего советника.
– Она не хотела идти со мной, сказала, что больше не намерена этим заниматься, дескать, пусть Ришелье поищет кого-нибудь другого для своих гнусных дел.
Тут толпа снова загудела.
– Как вам удалось убедить ее пойти с вами?
– Лорд Берлингем приказал мне говорить что угодно, лишь бы заставить ее пойти со мной. Поэтому я сказал, что ее отец будет на борту корабля, находящегося в Ла-Манше.
– Вы знали, что это так на самом деле?
– Нет, милорд. Но она упомянула отца, и я понял, что он для нее много значит.
Эджкоум помолчал, затем спросил:
– Значит, она упомянула отца. Что же она сказала?
Солдат глубоко вздохнул.
– Она сказала, что выходит из игры, даже если это грозит гибелью отцу.
Ропот толпы перерос в рев. Расслышав в этом реве сочувствие, лорд Эджкоум спросил:
– Вы считаете, что леди заставили заниматься этим делом?
– Да, милорд.
Ей этого очень не хотелось.
– Спасибо, вы свободны.
В первый раз за время разбирательства перед судьей мелькнул проблеск надежды. Люди очень возбуждены и настроены враждебно, но толпа переменчива. Возможно, есть способ докопаться до правды.
– Леди Торнхилл, подойдите сюда. Кортни встала и, выпрямив плечи и вскинув голову, подошла к месту, где сидели судьи.
– Вы слышали показания свидетелей. Они правильны?
Кортни утвердительно кивнула.
– То, что было сказано обо мне, верно. Эджкоум с минуту наблюдал за ней, затем решил рискнуть. Рассказ Рори о ее мучительных снах и странных воспоминаниях о прошлом возбудил его любопытство. Она уже изобличена, так что терять нечего.
– Вы – загадка, леди Торнхилл. – Эджкоум произнес это громким голосом, чтобы было слышно во всех уголках зала. – Вас воспитал на пиратском корабле человек, который в действительности не был вашим отцом. Вы – французская подданная, но без французской крови. Вы говорите на многих языках и побывали во многих странах, но дома у вас нет. – Он устремил на нее проницательный взгляд. – У каждого человека есть место рождения. Как вы попали на «Ястреб»?
Кортни не знала, что сказать, как объяснить обрывки сновидений, которых даже она сама не понимала.
– Я точно не помню, милорд.
Он ласково сказал:
– Расскажите мне все, что помните о своем детстве.
– До того, как я очутилась на «Ястребе», я почти ничего не помню. Лица стерлись из памяти. Я не помню лица своего настоящего отца. Иногда… – она замолчала и взглянула на него, затем отвернулась, – иногда мне кажется, что я его помню. Но потом оказывается, что это просто сон.
– Расскажите мне о вашем детстве на «Ястребе».
Медленно и монотонно, стараясь ничего не упустить, Кортни начала говорить. Хотя она временами замолкала, а глаза ее внезапно наполнялись слезами, она честно поведала обо всем: об уроках определения курса по звездам и кораблевождения; о порках за непослушание; о дружбе с Йэном Горном, спасшим ей жизнь и лишившимся за это руки.
Рори кое-что знал о ее жизни, но все равно был ошеломлен этим рассказом. Он полюбил Кортни еще больше, узнав о ее детских муках, хотя, казалось, любить больше, чем он, было уже невозможно. Оглянувшись вокруг, он понял, что все окружающие также поддались обаянию этой женщины и ее невероятной истории. Все замерли, никто не издавал ни звука.
– Все это очень занимательно, – саркастически заявил лорд Берлингем, нарушив тишину. – Но факт остается фактом – дознано, что леди Торнхилл шпионка.
Эджкоум кивнул головой.
– Правильно, лорд Берлингем. Но кто из нас не сделал бы того же, чтобы выжить? Леди Торнхилл выказала неукротимую волю, чтобы вынести немыслимые лишения.
Народ одобрительно зашумел.
– Мы понапрасну теряем время, – закричал Берлингем. – Поторопитесь с приговором, король ждет.
Судьи стали шепотом переговариваться.
– Вы все нам рассказали, леди Торнхилл? – Лорд Эджкоум почувствовал, что надежда уплывает, и Берлингем победил. Она умрет от рук палача, а вместе с ней умрет нечто бесценное – прекрасная свободолюбивая душа.
Кортни на минуту задумалась. Лорд Эджкоум, ее друг, призывал ее говорить правду. И она была полна решимости последовать его совету, хоть ее и казнят.
– Мне кажется, я все сказала, милорд. Я пыталась вспомнить свою жизнь до того, как попала на «Ястреб», но тщетно. Надо полагать, вид леди Монтиф, лежащей в луже крови, был слишком ужасным зрелищем для ребенка. Опасаясь разделить ее участь, я, вероятно, делала все, чтобы забыть прошлое и выжить в обществе жестоких, чужих людей.
Вдруг лорд Эджкоум с посеревшим лицом стал клониться вперед. Он с такой силой ухватился за край стола, что пальцы у него побелели.
Люди с изумлением взирали на него, Рори кинулся к судье и подхватил его как раз вовремя, чтобы тот не упал.
– Ваше величество, – Эджкоум задыхался от волнения, – я прошу у вас еще минуту.
– Хватит проволочек! – кричал Берлингем. – Настало время для правосудия.
– Вы упомянули имя леди Монтиф, – сказал Эджкоум.
Он встал, но крепко опирался на руку Рори, так как ноги его не держали.
Увидев, в каком он состоянии, Кортни хотела подойти к нему, но он жестом запретил ей это и так напряженно вглядывался в ее лицо, что она испугалась. Неужели и он против нее?
– Леди Монтиф – это имя моей няни, вернее сказать, воспитательницы. Когда на наш корабль напал «Ястреб», она предпочла умереть, но не показать, куда меня спрятала.
– Ваше величество, – буквально прохрипел Эджкоум, – позвольте мне прийти в себя. Кажется, я только что обрел свою дочь Анну, которую все эти годы считал погибшей.
Глава двадцать третья
Зал бушевал. Одни при словах лорда Эджкоума начали кричать, другие – плакать.
Кортни, замерев на месте, смотрела, как Рори опустил Эджкоума на пол и крикнул, чтобы принесли воды. Едва передвигая ногами, она дошла до скамьи подсудимых и, оцепеневшая, села, ничего не замечая вокруг.
Это невозможно, твердила она про себя. Странно, но она была совершенно спокойна. Смирившись со скорой смертью, с тем, что Рори отверг ее, к подобному повороту событий Кортни не была готова.
Эджкоум просто сильно переутомился, увещевала себя она. Для него мысль о ее казни была невыносима, поэтому он придумал выход оттянуть на несколько минут вынесение приговора. Что за необыкновенный он человек, улыбнулась про себя Кортни. С первого раза он ей понравился. Но чтобы он оказался ее отцом?..
Тем временем лорд Эджкоум поднялся на ноги и стал совещаться с остальными судьями. Когда он обернулся и взглянул на нее, она поразилась глубине чувств, светившихся в его глазах. Рори, наконец, снова уселся рядом с Кортни и внимательно посмотрел на нее. Они оба молчали, словно лишились дара речи.
Берлингем же, вне себя от злости, пытался перекричать шум:
– Ради всего святого, я требую положить конец фарсу и вынести приговор о виновности этой французской шпионки.
Король дотронулся до руки Берлингема, затем, обратившись к Эджкоуму, спокойно произнес:
– Вы готовы продолжить, лорд Эджкоум?
– Да, ваше величество.
Эджкоум сделал знак Кортни снова приблизиться к судьям. Она послушалась его с неохотой.
– Леди Торнхилл ваше настоящее имя? – спросил Эджкоум.
– Это имя мне дал кардинал Ришелье, когда заставил стать фрейлиной королевы.
– А как вас звали до этого?
– Кортни, милорд.
– Просто Кортни? И все? Она на секунду задумалась.
– Когда Торнхилл вытащил меня из шкафа, он открыл сундук с какими-то бумагами и на одной из них прочитал мое имя. Он сказал, что меня зовут Анна Кортни Элизабет, и спросил, какое имя я хочу выбрать.
– И вы выбрали Кортни?
– Да.
– Почему?
Она лукаво улыбнулась.
– Детским умом я решила, что если не скажу имя, которым меня обычно звали близкие, то это будет выглядеть, как будто я не ослушалась леди Монтиф. Вот так имя Кортни и стало моим настоящим именем.
– Все это очень интересно, милорд, – сказал Берлингем, – но, пока леди не представит нам каких-нибудь доказательств сказанного, все это – просто красивая история, придуманная, чтобы добиться нашего сочувствия.
Лорд Эджкоум мягко спросил:
– У вас есть бумаги, которые Торнхилл достал из сундука?
– Нет. – У Кортни упало сердце. Зачем, подумала она, он подает надежду, чтобы потом разбить ее?
– Если у леди нет доказательств, то я требую, чтобы судьи рассмотрели всю совокупность свидетельств против нее и вынесли решение. – Берлингем был сам не свой от ярости.
Эджкоум не отрывал глаз от молодой женщины, стоящей перед ним. Она похожа на мать, особенно глаза. А может быть, это ему только кажется? Он снова ощутил сердечную боль, которая таилась внутри все эти годы. Он давно похоронил в душе жену и дочь. Но теперь, когда забрезжила надежда, что его дочь нашлась…
– Значит, ничего не осталось от вашего детства?
Кортни покачала головой и тут почувствовала легкое движение медальона у себя на груди.
– Вот только это. – Она сняла с шеи цепочку и передала ему медальон. – Капитан Торнхилл отобрал его у меня, и я больше не видела медальона, пока не обнаружила Торнхилла мертвым на борту «Ястреба». Когда я нагнулась к нему, чтобы попрощаться, то увидела медальон у него на шее и забрала его.
Лорд Эджкоум взял медальон в руку, затем, к удивлению всех в зале, вскрикнул и поднес его к губам. Поднявшись по ступеням к королевскому трону, он передан медальон Карлу и громко произнес:
– На этом медальоне девиз Эджкоумов, который в переводе с латыни означает: «Разум, Сердце, Рука навечно с Англией».
Король, прочитав надпись, кивнул головой и передал медальон Берлингему, который сидел рядом с обозленным видом.
– Этот медальон мне подарил мой дорогой друг, ваш отец, король Яков I, когда я увозил предателя герцога Торнли подальше от английских берегов. Поскольку тот молил о пощаде, король Яков сохранил ему жизнь, но навсегда изгнал из Англии. Торнли поклялся отомстить мне и моей семье. И добился этого жестоким и бесчеловечным способом.
Толпа вновь разразилась криками и плачем. Многие еще помнили предателя Торнли и его интриги против страны и престола.
Кортни лишь молча смотрела на Эджкоума, так как разум отказывался осознать все происшедшее. Торнхилл – предатель? И на самом деле он Торнли, чье имя до сих пор проклинают в Англии? Она вспомнила его приступы ярости. Прости его, Господи, но он сам выбрал свою судьбу.
– После смерти моей дорогой жены я следил за тем, чтобы дочь всегда находилась при мне, – продолжал Эджкоум. – Но я опасался бунта в Ирландии и решил отправить ее обратно в Англию вместе с воспитательницей. Тогда же я и надел ей на шею этот медальон. Спустя много месяцев я узнал, что на английский корабль «Адмиралтейство» напали пираты, и все на борту погибли.
Лорд Эджкоум забрал медальон из рук Берлингема, лицо которого исказилось от ненависти. Нарочно повернувшись к нему спиной, Эджкоум подошел к сидящим судьям.
– Я заявляю, что эта молодая женщина – моя дочь Анна Кортни Элизабет. Я также заявляю, что мой заклятый враг герцог Торнли сделался пиратом и, из чувства мести украв мою дочь, воспитал ее по своему образу и подобию.
– Ваше величество! – Берлингем вскочил и начал расхаживать взад и вперед, пытаясь овладеть ситуацией. – Дочь она или не дочь Эджкоуму, но эта женщина шпионила в пользу Франции. И это доказано. Мы не должны давать волю чувствам и отойти от намеченного хода судебного процесса.
Король долго смотрел на Берлингема, затем перевел взгляд на Эджкоума, не сводившего глаз с Кортни, и почувствовал, как хочется им броситься друг другу в объятия.
– Анна Кортни Элизабет, – властно произнес король, – вы верите в то, что действительно являетесь дочерью лорда Эджкоума?
Кортни была поражена его вопросом.
– Я, право, не знаю, что и думать, ваше величество.
Слова короля прозвучали веско:
– В моей власти даровать вам свободу, если вы поклянетесь мне в верности.
Когда она поняла, что ей предлагают, то, заливаясь слезами, опустилась на колени. Тут же лорд Эджкоум очутился около нее, помогая ей встать. Она ощутила, с какой силой он заключил ее руку в свою, и сжала пальцы вокруг его ладони. Дрожащим голосом она сказала:
– Я клянусь в верности вам, ваше величество. И не потому, что это спасет мою жизнь, хотя теперь больше всего я хочу жить. И не потому, что это обрадует моего отца – вашего надежного соратника. А потому, что я нашла то, о чем давно мечтала, – здесь, в Англии, я наконец обрела дом.
Рори Макларен был весь во власти противоречивых чувств. Он и представить себе не мог столь резкого поворота событий.
– Подойдите, Анна Кортни Элизабет, – важно произнес король.
Не очень твердо ступая, Кортни поднялась по ступеням к трону. За ней шел лорд Эджкоум с высоко поднятой головой и, глядя только на нее.
– Станьте на колени, – приказал король. Кортни опустилась на колени у его ног.
Лорд Эджкоум положил руку ей на плечо.
– Вы клянетесь в верности Англии? Кортни проглотила ком в горле.
– Да, клянусь.
– Вы клянетесь соблюдать ее законы и защищать ее безопасность ценой собственной жизни?
Слезы застилали Кортни глаза, но она подняла голову и посмотрела на Генриетту Марию, затем на короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26