– Уверена. Нам здесь куда безопаснее, чем вам в дороге.

* * *

Буран несся над бескрайней равниной со скоростью пятьдесят миль в час, превратив все вокруг в неистовую снежную круговерть, заметая дороги и дома, застилая их белой пеленой. Нельзя было разобрать, где верх, где низ. Всякий, кто отважился выехать в такую погоду, видел немногим дальше собственных «дворников».
Эйприл сетовала на задержку, вызванную метелью. Мысли ее теперь были заняты почти исключительно одним лишь Куполом. Ей не терпелось узнать, что там внутри и кто его построил, так что изрядную часть времени она проводила, наблюдая за кропотливой работой по очистке канала.
Еще в день знакомства с яхтой Тома Ласкера Эйприл начала вести дневник. Упрекая себя за избыток самомнения, она все-таки заключила, что столкнулась с событиями исторической важности, а поэтому подробный отчет впоследствии будет представлять немалый интерес. В первые дни она довольствовалась изложением методик и результатов анализа. Но после того как Макс нашел гребень Джонсона, она пустилась в рассуждения. А когда устроила сезонный перерыв в раскопках, то обнаружила, что пишет мемуары – и в результате начала описывать свои эмоциональные реакции.
Оленья голова сбила ее с толку – рисунок казался настолько человеческим, что заставил Эйприл усомниться в выводах собственных исследований. Во всяком случае, при взгляде на этот простой, незатейливый рисунок все, во что она верила, показалось ей полнейшей белибердой. Почти всю вторую половину дня Эйприл потратила, пытаясь поточнее сформулировать собственные ощущения, а после достоверно изложить их в дневнике. Тут очень важно не показаться читателю психически ненормальной.
Спрятав дневник в ящик стола, она прислушалась к ветру. Пора идти. Отключив компьютер, она вышла в метель минут через десять после Макса.
Преодолевая сопротивление ветра, Джон Малый Призрак распахнул ворота, а потом предложил ей переночевать на месте.
– На дороге опасно! – перекрикивая вой разбушевавшихся стихий, он словно бросал Эйприл слово за словом.
– Я буду осторожна, – пообещала она.
Юркнув в машину, она с радостью захлопнула дверцу, отгородившись от вьюги, отдышалась и включила зажигание. Двигатель мерно заурчал. Заднее стекло облепил снег. Достав щетку, Эйприл выбралась, обмела стекло и подождала, пока в кабине станет достаточно тепло, чтобы снег на стекле таял, потом осторожно дала задний ход, выводя машину со стоянки, и направила ее к прогалине среди деревьев, обступивших подъездную дорогу. Вокруг машины неистовствовали снежные вихри, рев бурана заглушал все остальные звуки.
Может, Малый Призрак и прав: стоило остаться.
Эйприл свернула налево, к западному выезду. Ей предстояла долгая дорога по гребню – несколько сотен ярдов, на протяжении которых она в полной мере испытала ярость бури, но продолжала ехать прямо и открыла дверцу, чтобы видеть колею, оставленную предыдущими машинами. Добравшись наконец до леса, где под сенью вязов и кустов бузины царило относительное безветрие, она вздохнула с облегчением.
Проехав мимо стоящей на обочине пустой «тойоты», Эйприл направила машину вниз по дороге.
Сугробы в безветренных местах наметает на диво быстро, и ехать ей приходилось споро, чтобы не увязнуть. Беда в том, что сугробы заслоняли дорожные столбики и кюветы, да вдобавок дело усугублялось тем, что эта вспомогательная дорога была открыта буквально на днях и Эйприл еще не изучила ее.
Она продолжала пробиваться вперед, сползая по крутым спускам и юзом протискиваясь через крутые виражи. Двигатель надрывно взревывал, пробиваясь сквозь глубокий снег, но в конце концов Эйприл не справилась с управлением, и автомобиль боком сполз в сугроб. Она попыталась дать задний ход, но машина лишь раскачивалась, погружаясь все глубже.
Проклятие!
Застегнув пальто, она осторожно распахнула дверцу и поставила одну ногу на землю. И тотчас же провалилась по колено. Снег просыпался в сапог, наполнив его холодной сыростью.
Час с четвертью спустя напуганная и насквозь продрогшая Эйприл ввалилась в сторожку.
– Благодарение Господу за ограду, – пролепетала она непослушными губами, – иначе мне бы нипочем вас не найти.

* * *

Андреа Ястребица была ведущей ПЛИ-ГМ на Дьявольском озере. До этой должности она добралась, перепробовав целый ряд работ в резервации, обычно эксплуатируя свое изрядное обаяние индейской девушки при продаже корзин, мокасин и весел для каноэ состоятельным туристам. Она около года проработала во внутренних силах правопорядка, прежде чем обнаружила свой талант радиожурналиста. Началось это с серии воззваний к молодежи касательно наркотиков и преступности. Она по-прежнему продавала автомобили, дезодоранты, компакт-диски и множество всяческих других вещей своим ясноглазым слушателям. На берегах Дьявольского озера не нашлось бы человека, не любящего Снежную Ястребицу.
Ей только-только исполнилось двадцать шесть лет, и Андреа еще не распростилась с надеждами продвинуться. Два года назад здесь побывал один продюсер из Миннеаполиса и, услышав ее передачу, предложил ей попробовать силы на более широком поприще. Андреа направилась в города-близнецы Миннеаполис и Сент-Пол

в полной уверенности, что получила работу, но продюсер врезался на машине в грузовик, а пришедшая ему на смену мымра средних лет с гадючьим взором не придала их устному договору ни малейшего значения.
Андреа собиралась провести несколько передач с гребня Джонсона. Она не сомневалась, что вышла на грандиозный материал, и намеревалась выжать его досуха. Получив у Адама разрешение, она разработала график дежурств таким образом, чтобы он совпадал с ее эфирной сеткой, и набила сторожку своим оборудованием.
Внутри было холодно даже несмотря на электрокамин. В модульных домиках хорошая теплоизоляция, но они не рассчитаны на зимние условия на вершине плато в Северной Дакоте. Ветер продувал домик насквозь. Андреа укуталась в свой толстый шерстяной свитер, искренне мечтая об огне настоящего очага.
Любопытно, удастся ли ей не клацать зубами во время выхода в девятичасовой эфир через ретранслятор? Она уже набросала по своему обычаю тезисы и проглядывала их, когда с улицы ввалилась Эйприл.
Малый Призрак подхватил ее и усадил в кресло.
– Привет, – проговорила Эйприл, смущенно улыбнувшись. И только тогда узнала старую подругу. – Андреа, неужто это ты?!
– Салют, – отозвалась Снежная Ястребица.

* * *

Когда Эйприл проснулась, за окнами было уже темно, и воздух наполнял сладостный аромат жареной картошки и ростбифа. В углу комнаты мерцали экраны мониторов.
– Как самочувствие? – осведомилась Андреа.
– Нормально. – Эйприл потерла ступню одной ноги о лодыжку другой. Кто-то уже успел надеть на нее толстые, носки. – Что ты тут делаешь? – Ей смутно припомнилось, что она уже задала этот вопрос, но ответа, видимо, не услышала.
Андреа передвинула кресло, чтобы Эйприл видела ее, не поднимаясь.
– Охраняю. За это хорошо платят.
– А почему ты не заглянула ко мне?
– Со временем непременно заглянула бы. Я просто не была уверена, что это прилично. – Андреа пощупала лоб подруги. – По-моему, ты в полном порядке. И как же это тебя угораздило?
– Чересчур промешкала с отъездом.
Андреа кивнула:
– Не хочешь перекусить? Правда, у нас только свежемороженые полуфабрикаты, но вполне пристойные.
Эйприл выбрала отбивную. Андреа поставила упаковку в микроволновую печь и сообщила:
– Звонил Макс. Мы сказали, что ты здесь.
Царивший в домике уют согревал Эйприл душу. Малый Призрак оказался весьма немногословным, зато был прекрасным слушателем; подобное дарование очень быстро завоевывает человеку популярность. Он почти не отходил от мониторов, хотя те показывали одну снеговую кутерьму в свете прожекторов да пляшущие тени. Они немного поболтали, и в разговоре Эйприл выяснила, что Андреа весьма заинтригована Куполом.
– Я собираюсь сделать передачу о нем, – пояснила она.
– Снежная Ястребица на гребне событий, – улыбнулась Эйприл.
– Именно так, детка. Я вот все прикидываю, не хочешь ли ты появиться нынче вечером в эфире. Не желаешь стать гостьей передачи?
Эйприл поразмыслила над предложением. Конечно, она в долгу перед подругой, но отвечать на телефонные звонки ей как-то не хотелось.
– Пожалуй, сегодня я пас.
Но ей было все-таки любопытно остаться и послушать.
Передача Снежной Ястребицы шла с девяти вечера до полуночи. Хотя темой разговора были раскопки, это не мешало людям звонить, чтобы высказаться по поводу проекта нового налогообложения на недвижимость, школьного образования, склонности округа без всякой надобности повышать расценки почтовых услуг и прочих, не относящихся к делу вопросов. Снежная Ястребица (занятно, как Андреа преобразилась перед микрофоном, став более напористой, даже беспардонной) разделывалась с ними скопом, обрывая на полуслове.
– Эдди, – к примеру, говорила она, – я торчу на гребне Джонсона, отмораживая себе задницу, а вы сбиваетесь с темы. Люди, пожалуйста, постарайтесь держаться в русле разговора. Мы тут говорим о Куполе.
Однако в общем и целом диалог произвел на Эйприл сильное впечатление. Она даже сама не знала, чего именно ждать. Звонившие в студию были настроены прагматически. Их будоражила таинственность, окружающая раскопки, но слушатели отдавали предпочтение вполне реалистическим трактовкам феномена, и лишь каждый пятый выдвигал завиральные теории. Большинство же, точь-в-точь как Макс, единодушно сходились в том, что тут допущена какая-нибудь ошибка, которая рано или поздно выплывет на поверхность.
Под конец передачи буран начал утихать, и сквозь снежные вихри стал смутно проглядывать силуэт Купола.
И он будто бы светился во тьме.
Эйприл отвернулась, потом снова поглядела на него.
Должно быть, это просто иллюзия, порожденная игрой света от прожекторов. Проблема лишь в том, что они едва просвечивают сквозь снежную пелену.
Более того, снег кажется зеленым.
Свет в сторожке мешал ясно разглядеть происходящее, так что Эйприл натянула сапоги и накинула куртку. Малый Призрак устремил на нее вопросительный взгляд.
– Сейчас вернусь, – шепнула она и вышла.
От изумления у нее перехватило дыхание – над Куполом сиял мягкий изумрудный ореол.
Снежная Ястребица заметила, что происходит нечто непонятное, но была занята разговором с Джо Гринбергом из Форт-Мокси, а переносного микрофона у нее было. Повернувшись к Джону Малому Призраку, она приподняла брови и указала головой на дверь, только что закрывшуюся за Эйприл.
– Он светится, – сказал Малый Призрак.
– Кто?
– Купол. – Разумеется, весь этот разговор прозвучал в эфире. Ничего страшного, пока что ни малейшего урона. Но он был нанесен мгновение спустя: – Дьявол, надеюсь, он не радиоактивный!

14

У страха глаза велики.
Сервантес, «Дон Кихот»

Валгалла, Кавалер и Форт-Мокси, как и прочие степные городишки по всей Северной Дакоте, – социальные образования такого типа, который можно отыскать, пожалуй, лишь в зонах сурового климата. Их население составляют люди, объединившиеся перед лицом предельной изоляции, понимающие, что покинуть город зимой, не заглянув в сводку погоды, равносильно смерти, разделяющие гордость за свое умение удерживаться от преступлений и наркотиков. Ближайшее место развлечений находится в восьмидесяти милях от Форт-Мокси, а ближайшая аптека – в Канаде. До кинотеатра всего полчаса езды, но зато он работает лишь по выходным, а в охотничий сезон и вовсе не открывается. Все это ведет к тому, что подобные общины приобретают многие черты патриархальных семейств.
Мел Хотчкисс сидел на кухне собственного дома на окраине Валгаллы, вполуха слушая Снежную Ястребицу и воздавая должное вошедшей в обычай поздней вечере, в данном случае состоявшей из вишневого пирога. Он только-только налил себе вторую чашку кофе, когда в разговор вступил чей-то незнакомый голос. Очевидно, случилось нечто непредвиденное. Мел отставил кружку, чтобы подойти к окну и поглядеть в сторону гребня Джонсона, когда Малый Призрак подал реплику, повергшую всю округу в состояние шока: «Дьявол, надеюсь, он не радиоактивный!»
И в самом деле, над плоскогорьем полыхало зеленое зарево.
Десять минут спустя, задержавшись лишь ради звонка брату и другу, Мел с женой, тремя дочерьми и собакой уже катили на запад от городка в своем пикапе с парой чемоданов.
В течение часа в бегство ринулось все население городка. Поглядывая на зловещее зарево, они грузили в машины детей, домашних животных, драгоценности и компьютеры и спешили прочь. Даже немногие, из принципа отказывающиеся верить во что бы то ни было касающееся астрологии, нумерологии, полтергейстов или НЛО, все-таки вынуждены были покинуть родные фермы, поддавшись на уговоры напуганных супруг и доброжелательных подростков. Они направлялись на юго-восток к Лангдону, на восток к Форт-Мокси и на север к границе, неприкосновенность которой охранялась только дорожными знаками и красными конусами. Никому и в голову не пришло остановиться ради международных любезностей – и вся лавина ринулась в Канаду.
Полиция штата тотчас же примчалась со счетчиком Гейгера, и в половине второго ночи объявила, что никакой опасности нет. Радио– и телестанции разнесли эту весть, но было уже поздно. Городок практически опустел, а дороги вокруг него заполнили разбитые, брошенные на произвол судьбы машины.
Эйприл, Джон Малый Призрак и Снежная Ястребица слушали репортажи и следили за световыми росчерками удаляющихся фар с нарастающим чувством ужаса.

* * *

К счастью, никто не погиб.
Обошлось тремя пожарами и полудюжиной сердечных приступов. Несколько человек перехватили Джимми Патчмана, когда он выезжал со двора, и заставили открыть бензоколонку. Они уплатили за бензин, но Патчман все равно утверждал, что на него напали рэкетиры. Полиция, пожарные и «Скорая помощь» были загружены до предела и еще до конца недели опубликуют оперативные отчеты о своей деятельности. Муниципалитету Валгаллы пришлось выложить из своей и без того скудной казны девять тысяч долларов за аренду материальной части и выплату сверхурочных работникам аварийных служб. Да еще поговаривали о суде Линча над кое-кем с гребня Джонсона.
Макс узнал обо всем за завтраком и решил, что тут замешан тот же эффект, который заставляет светиться яхту в амбаре Тома Ласкера и который до чертиков напугал Джинни, – только на этот раз в более крупном масштабе. На этот раз без исков не обойдется.
Оставив яичницу с беконом недоеденной, он позвонил в охрану, намереваясь поговорить с Адамом, но попал на Эйприл.
– Ночка выдалась прескверная, – сказала она.
– А я и не догадывался. – Макс перевел дыхание. – Выезжаю.
По пути ему попалось штук пять разбитых машин на обочинах.
В небе рокотали полицейские вертолеты.
На повороте к плато стояла «тойота», и сидевший в ней мужчина горячо спорил о чем-то с дежурным полицейским. Заметив Макса, коп закатил глаза и дал ему знак проезжать. Это еще больше распалило водителя «тойоты».
В гору Макс не гнал, по пути разглядывая снежные отвалы на обочинах дороги, оставленные бульдозером. У въезда на гребень он миновал одного из охранников-сиу, регулировщика движения. Зажав в одной руке рацию, продрогший охранник махнул второй, чтобы Макс не останавливался.
В восемь утра приехала дежурная смена и принялась убирать брезент. Макс пристально вглядывался в Купол, но яркое солнце мешало понять, испускает ли тот собственное свечение. Остановив машину на обычном месте, Макс приложил ладонь козырьком ко лбу, чтобы лучше видеть.
– С рассветом он погас, – сообщила Эйприл пару минут спустя.
– Точь-в-точь как яхта.
– Да. С той только разницей, что на сей раз включились не габаритные огни. Светилось все здание целиком.
Они записали утренние выпуски новостей на видео, и Эйприл прокрутила один из них для Макса. В репортаже были использованы несколько планов, отснятых с самолета: плато было залито ровным сиянием.
– Больше смахивает на фосфоресценцию, чем на электричество, – заметил Макс.
– И мы так подумали. – Эйприл отхлебнула кофе.
На улице послышались восторженные вопли. Выглянув в окно. Макс не увидел ничего необычного и поинтересовался:
– Отцы города из Валгаллы голоса не подавали?
– Что ты имеешь в виду?
– По-моему, вчера вечером мы устроили в городе панику, – вздохнул он. – Наверное, они от нас не в восторге.
– Макс, никто не умер, – улыбнулась она. – Хотя я все-таки прослежу, чтобы Адам попридержал Снежную Ястребицу. Не нужны нам прямые репортажи отсюда. Во всяком случае, передаваемые нашими собственными работниками.
– Кем-кем?!
– Андреа Ястребицей. Она одна из сиу, занятых в охране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39