К тому же эта возня отвлечет от мыслей о Джоне.
– А что вы наденете? – напустив на себя равнодушный вид, спросила она.
– Я? – поразилась Каролина. – Я никуда не собираюсь!
– Вот и напрасно. Ленгдон, кажется, разрешил индейцам устроить танец урожая, а потом и танец воинов. Все так и рвутся в штаб, чтобы получить пропуск на остров. Пилар говорила, что пойдет, хотя апачи в воинственном убранстве – зрелище не для слабонервных.
– Гм… Танец войны. Какая глупость! Если вы спросите меня, то я лично считаю, что вся эта шумиха не стоит выеденного яйца. Апачи не осмелятся напасть, несмотря на домыслы издателя «Пенсакольских финансов». Подозреваю, что он таким образом хочет снискать популярность для своей газетенки.
Либби рассмеялась. Слава Богу, что она еще может улыбаться.
– Думаю, вы правы. Но не вижу ничего предосудительного в ажиотаже, который подняли газеты. Вы обязательно должны пойти туда.
Каро пожала плечами.
– Мне это ив голову не приходило. – Она краем глаза, посмотрела на Либби. – Но, наверное, и правда стоит пойти.
– А вот и билет, – сообщила Либби, стараясь выглядеть веселой. – Осталось только решить, что вы наденете.
…Либби шла по плацу, залитому ярким лунным светом. Девушка задрала голову. «Надо бы загадать желание, если увижу падающую звезду», – подумала она.
Может, загадать на любовь? Если бы это помогло, она готова стоять здесь всю ночь, посылая мольбу каждой падающей звездочке. Криво усмехнувшись, она побрела дальше. Наконец ей удалось привыкнуть к длинному широкому платью.
Глядя на едва вырисовывающиеся во мраке силуэты домов, она вновь подумала о Джоне. Чем дольше его не было, тем больше она думала о нем. Прошло целых два дня, а от него ни слуху ни духу.
Боль в груди стала привычной. Интересно, наступит ли такой день, когда перестанет щемить сердце? Никогда прежде она не страдала так сильно, как сейчас. Разрыв между ней и Джоном был окончательным. Ей придется уехать, так и не объяснив ему ничего. А ведь в тот момент, когда она покинет Барранкас, они расстанутся навсегда.
Либби нервно теребила голубую ленту. Сью, старшая прачка, всучила ее Либби, чтобы та украсила платье Каро, в котором она собиралась пойти на Праздник Урожая. Платье было сшито не по моде. Но парочка аксессуаров помогут Каро выглядеть не хуже леди из Пенсаколы.
Либби радовалась тому, что все время находились какие-то дела. Иначе ожидание превратилось бы в муку.
Она зацепилась юбкой за колышки ограды и пока освобождала подол платья, ей в голову пришла мысль: а что если пройти мимо кабинета Джона? Вдруг он там? Тогда она сможет хотя бы попрощаться с ним.
Каро предположила, что он не останется на ночь в малюсенькой комнатке, а пойдет в казарму. Либби подозревала, что он готов спать даже стоя, лишь бы не столкнуться с ней.
Его кабинет был на отшибе, словно его достроили позже, когда офицеров стало столько, что в здании уже не хватало комнат. Издалека он напоминал хижину с одним оконцем. У нее все оборвалось внутри: в комнате горел свет.
Потрясение было таким сильным, что она едва удержалась на ногах. Неужели он все время был там? Облегчение, которое она испытала, сменилось злостью. Злость затуманила ее мозг мгновенно, как языки пламени, бегущие по пролитому бензину. Как он посмел обречь ее на такие муки? Плевала она на его гордость! Она выскажет все, что накипело у нее на душе!
Здравый смысл, однако, взял верх, и она решила сперва проверить, есть ли у него кто-нибудь. Девушка подошла поближе и прижалась спиной к шероховатым планкам, прикрывавшим окно. Либби задрала голову и заглянула внутри.
Она подалась вперед. Действительно, в кабинете кто-то был, но, увы, не Джон. Прежде чем пригнуться, она успела заметить, что окно чуть приоткрыто, иначе в комнате можно было задохнуться.
Либби стала боком к щели и скосила глаза, пытаясь разглядеть людей внутри. Все, что ей удалось увидеть, – это спины двух мужчин, одетых в мундиры. Незнакомцы шептались, склонившись над столом. Но ни один из них не был блондином. Либби прислушалась.
– Перестаньте психовать. Я слышал, как он сказал два дня назад Ленгдону, что вернется не раньше среды. Нам лучше встречаться здесь, чем на улице.
– Мы были бы в большей безопасности, если бы вы не зажгли лампу, – парировал собеседник.
– Окно, – показал тот рукой в сторону Либби, и она замерла, опасаясь, что незнакомцы обнаружат ее, – выходит на залив. С этой стороны никто не заметит маленький огонек.
– Береженого Бог бережет, погасите лампу.
В ответ раздалось приглушенное проклятие, и свет погас. Либби решила последовать их примеру и пригнулась. Хорошо бы выяснить, что они задумали. Она прислушалась.
– Ленгдон вовремя разрешил индейцам устроить праздник. Мы с Миком учли все до мельчайших деталей. Он будет здесь с минуты на минуту, и я попрошу его все объяснить. Могу вас заверить, что проклятый Джеронимо не будет долго выпендриваться перед туристами. Его похороны станут последним представлением с участием апачей.
Либби пришлось крепко прижать ладонь к губам, чтобы с них не слетел крик. Что делать? Ясно одно: незнакомцы замышляют убийство. Неизвестно, как они хотят это устроить, но дольше оставаться около домика, чтобы выяснить подробности, она не могла. Этот Мик вот-вот заявится, и уж он-то точно ее заметит. Его сообщник был прав: со стороны гарнизона домика не видать. Если они поймут, что она следит за ними, ей крышка. Либби поднялась с земли. Ей пришлось повозиться, прежде чем удалось собрать подол в кулак. Стараясь держаться в тени, она помчалась к купе деревьев и спряталась там за большой сосной. Затем огляделась: а вдруг ее заметили заговорщики? Кажется, пронесло. Девушка не обнаружила ни души на залитой лунным светом лужайке. Отдышавшись, она еще долго пыталась успокоить бешено стучавшее сердце.
Итак, что ей делать? Ясно одно – она должна рассказать кому-то из друзей о том, что услышала в домике. Но кому? Каро? Пилар? Капитану Будро?
Нет, капитан отпадает. Он сам может быть одним из участников заговора. Пилар тоже отпала. Остается Каро. Но что могла сделать экономка? Кому же довериться? Тем более, что Либби не видела их лиц. Она знает одно лишь имя – Мик, Это могла быть кличка или уменьшительное от Майкла, например. Нет, такие сведения не имеют особой цены.
Проклятие, где же мог быть Джон? Она нуждалась в нем сейчас больше, чем когда-либо.
Неожиданно ей пришло в голову, что в заговоре может быть замешан Фолк, и ей стало дурно. Ведь он так ненавидит Джеронимо и имеет на то все основания. А вдруг он ничего не предпримет, даже если сам не участвует в заговоре? Или будет благодарен солдатам за то, что они воздали по заслугам Джеронимо, чего он жаждал сам, но не сделал? Нет, исключено. Джон человек чести. Она полностью доверяла ему, и ее вера ни в коем случае не должна пошатнуться.
Либби твердо решила не посвящать Каро в тайну. Когда Джон вернется, она расскажет ему, а до тех пор ничего предпринимать не будет.
– Потрясающе! – воскликнула Либби, поцеловав кончики пальцев. – Просто здорово! – Ей стоило громадных усилий уговорить Каро, но они не пропали даром. На Каро было желто-сиреневое платье, расшитое на груди бисером. Фиолетовый кушак плотно обхватывали талию, а концы его лежали на юбке, которую они скроили так, чтобы она смогла надеть турнюр.
Каро заплела косу. Один локон, который она специально оставила, изящно ниспадал на правое плечо. Шляпа из фиолетового атласа закрывала лоб до тщательно выписанных дуг бровей.
Боже мой, в молодости она была, наверное, красавицей. Не удивительно, что ее исчезновение из Пенсаколы разбило не одно сердце. Закусив губу, Либби оценивающе взглянула на подругу. Если бы Томас Кейн мог увидеть ее! Каролина нарушила тишину, сдувая прядку волос, упавшую ей на глаза. Они дружно засмеялись, и Либби решила, что Каро довольна тем, как выглядит.
Услышав, как скрипнула дверь черного хода, Либби напряглась, резко повернулась и уставилась на дверь. Она знала, кого увидит через минуту.
– Успокойся! – услышала она шепот Каролины за спиной. Но было поздно. Ее сердце замерло. А потом забилось с бешеной силой. Дыхание перехватило. Ноги стали ватными, и она отдала бы все за то, чтобы сесть. Мысль о том, что она может грохнуться на пол, заставила ее залиться краской. Джон прошел через веранду. Его глаза тотчас нашли ее. Печальное, усталое выражение его ярких глаз, которые приводили ее в такой восторг, огорчило Либби.
– Либби, – прошептал он, кивая. Не сказав ей больше ни слова, он повернулся к домоправительнице: – Как дела, Каро? Вижу, вы знали, что у нас будут гости, и разоделись по такому случаю.
– Гости? – Либби услышала, как удивилась Каро. – Какие еще гости? – Боже, как ей выдержать этот вечер рядом с чужим человеком, свидетелем ее горя?
– Да, – подтвердил Джон и отступил к двери, приглашая кого-то войти. Он улыбнулся, и Либби словно ножом полоснули по израненному сердцу.
– Думаю, вы знакомы, – прибавил он, когда мужчина вошел в комнату.
Судя по выражению лиц Каро и мужчины, они и правда знали друг друга.
Высокий незнакомец был скроен на редкость добротно. На губах его играла улыбка. Светло-каштановые тонкие волосы гармонировали с золотисто-карими глазами. Одет он был в рубаху из грубой шерсти, которая обтягивала его широкую мускулистую грудь, и брюки из толстой домотканой материи.
– Томас, – прошептала Каро и так сильно побледнела, что Либби испугалась, как бы с ней не случился еще один сердечный приступ. Она бросилась к ней, но мужчина ее опередил. Он взял Каролину под руку и повел к софе. Они сели рядом, касаясь друг друга коленями. До Либби долетел их шепот, потом они порывисто обнялись.
Всхлипывания Каро отдавалась болью в сердце Либби, Джон жестом попросил ее уйти с веранды, чтобы оставить влюбленных одних. Он, не отрываясь, смотрел на Либби, затем повернулся и, не произнося ни слова, двинулся в сторону кухни.
Никогда в жизни Либби не чувствовала себя такой счастливой и несчастной одновременно.
Глава девятнадцатая
– Как вам удалось найти его?
Джон стоял лицом к плите – пытался растопить ее.
Он бросил щепку в черное отверстие и захлопнул тяжелую заслонку. Затем взял кофейник, подошел к крану и наполнил его водой. Когда он принялся засыпать кофе, Либби не выдержала, шагнула к нему и выхватила кофейник.
– Давайте я сварю, – сказала она.
Он оперся о стол и устало провел рукой по лицу.
– Мне прислал весточку матрос с «Элизы-Марии». Он узнал от бармена, что я обещал деньги тому, кто сообщит что-либо о Томасе. Я не знал, насколько мне придется задержаться в городе, поэтому сказал Ленгдону, что вернусь в среду. Для себя я решил: если до среды не найду Томаса, то прекращу поиски.
Он выглядел таким уставшим и измученным! Либби готова была отдать все, только бы оказаться в его объятиях и осыпать поцелуями его прекрасное лицо. Как она мечтала рассказать ему правду, не утаив ничего, и начать все сначала. Но, увы, она слушала его в молчании.
– Матрос дал мне зацепку. Он плавал с Томасом почти два года на одном корабле. Во время последнего рейса Томасу стало известно о смерти его брата. По прибытии в порт он сказал капитану, что должен поехать в Мобил, где жил покойный. До них дошли слухи, что хоть брат и не был богачом, но кое-что ему удалось скопить. У него не было наследников, и Томасу достались его денежки и кое-какая недвижимость.
Дальше все было просто. Я отправился в Мобил, нашел в газете объявление о смерти, а затем и самого Томаса Кейна. Я представился, изложил цель визита, рассказал о Каролине, ее болезни. Он торопил меня всю дорогу.
Либби улыбнулась, взяла поднос и поставила на него четыре чашки. Она перелила кофе в красивый керамический кувшин, положила в вазу шоколадное печенье, которое испекла ночью, когда готовила обед для Джона.
– Благодарю вас, – не к месту брякнула она.
– Я старался не для вас, – ответил он мягко. – Я тоже хочу, чтобы Каро была счастлива.
Горечь обиды душила ее. Она не должна так болезненно реагировать на его слова! Но ничего не могла с собой поделать. А что она думала, что они упадут друг другу в объятия? И все наладится? Вполне возможно, призналась она себе печально. Но действительность оказалась иной.
– Не присоединиться ли нам к ним?
Она заметила, как беспокойно забегали его глаза. Он не желал оставаться с ней наедине. Ситуация обещала быть забавной, если бы она не переживала так сильно. Наконец, ком, который мешал ей дышать, прошел.
– Нам надо поговорить, – обратилась она к Джону, намереваясь рассказать ему о заговоре против Джеронимо. Времени оставалось в обрез.
– Не думаю…
Она ощутила его холодность. Боже, он уже не в силах находиться с ней в одной комнате.
– Дело очень важное и срочное.
Джон избегал смотреть ей в глаза. Он не смягчился. Ей пришлось проявить настойчивость – на этот раз она решила не отступать. Фолк сжал челюсти.
– Что бы это ни было, я считаю…
Громкие голоса на веранде заставили его замолчать. Они повернулись: что за шум?
– Каро бушует, – заметила Либби, хотя все было понятно без слов, – и Томас тоже, – добавила девушка, когда от его голоса задрожали стекла.
Они поспешили покинуть кухню. Что случилось, ведь когда они уходили, парочка крепко обнималась?
– Убирайся! – орала Каро. Она сорвала с головы фиолетовую шляпу и бросила на пол. Томас наступил на нее. Но никто из них не заметил. Шпильки вылетели из ее головы вместе со шляпой, и волосы сбились на одну сторону.
– Черт побери, я приехал из Мобила ради тебя и не собираюсь уходить.
Каролина первой заметила Либби и Джона.
– Выкиньте его, капитан, – приказала она, как сержант новобранцу.
Если б она не была так потрясена тем, что увидела, Либби обязательно расхохоталась бы, глядя на растерявшегося Джона. Фолк выглядел как маленький мальчик, которого вызвали к доске, а он не знает урока. На время она забыла о своих проблемах, о Джеронимо.
– Перестаньте, Каро, – пытался утихомирить Фолк домоправительницу, с опаской входя в комнату. – Что случилось?
Либби не знала, что делать. Она ободряюще подтолкнула Джона. Он с отчаянием взглянул на нее. Определенно ему не хотелось выступать в роль судьи на ринге – разнимать парочку.
– Это вы, – Каро резко обернулась, Джон от неожиданности попятился и нечаянно наступил на ногу Либби. Та взвыла, и он подпрыгнул. – Это вы, не так ли? Вы сказали ему, что я стала немощной и нуждаюсь в уходе?
Она как фурия налетела на них. Либби нашла убежище за широкими плечами Джона.
– Я должна была догадаться, что вы замышляете что-то. Но я не могла предположить, что мне нанесут удар в спину в моем собственном доме.
– Все совсем не так, Каро, – пытался оправдаться Джон, отважно двинувшись навстречу рассерженной женщине. На такую смелость с его стороны она даже не рассчитывала.
– Мы не говорили ему ничего подобного. Томас может подтвердить…
– Он уже раскрыл свои карты. Видите ли, он решил жениться на мне. Мы поселимся в каком-то потрясающем доме его брата, где я помру от скуки.
– Я никогда не говорил ничего подобного, – быстро произнес матрос. Он шагнул вперед и напоролся на гневный взгляд Каролины. – Я предложил выйти за меня замуж и рассказал о том, что мне достался дом в Мобиле и наследство. Так что мы оба можем спокойно бросить работу.
– Бросить работу? Никому не удастся заставить меня сделать это, упрямый глупец!
– Каролина! – резко воскликнул Джон, как на плацу.
Она понизила голос, но ее глаза продолжали гневно сверкать.
– Раньше ты не думал жениться на мне. Ты здесь только потому, что он сказал, будто я больна. Но, как видишь, я в порядке. Я не нуждаюсь в твоей жалости.
– Жалости? Плохо же ты знаешь меня, если думаешь, что я могу жениться из жалости! – Сердитое лицо Томаса смягчилось, а взгляд, прежде хмурый, стал печальным. – Я всегда хотел жениться на тебе, Каро, но просто не представлял, как это будет. Ты так ненавидела, когда я уходил в море, а я ведь ничего другого делать не умел. Это был мой хлеб.
– Нет, ты любишь свое дело.
Он опустил голову, а затем снова поднял глаза и посмотрел на нее.
– Да, я любил свое дело. Но и тебя я тоже любил. Ты знаешь, что я пережил, когда не застал тебя в Пенсаколе после возвращения из рейса? Ни весточки, ни следа. Я думал, что сойду с ума!
Либби тронула Джона за руку, и они тихонько удалились в кухню. Джон выглядел очень озабоченным, гораздо более озабоченным, чем во время их первой встречи наедине. Взгляд настороженный, в уголках рта залегли морщины.
– Думаю, им сейчас не до кофе, – жалобно сказала Либби.
– Я схожу к Ленгдону. Сообщу, что вернулся.
– Постойте, – вскричала она, когда он направился к двери. Джон замер. – Мне надо поговорить с вами.
– Позже, – бросил он, толкнул дверь и исчез в лучах полуденного солнца, прежде чем она успела ответить ему…
…Гарнизонному капеллану казалось, что он вот-вот расплавится под лучами жаркого июньского солнца, хотя жених и невеста стояли в холодке, под ветвями развесистого дуба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– А что вы наденете? – напустив на себя равнодушный вид, спросила она.
– Я? – поразилась Каролина. – Я никуда не собираюсь!
– Вот и напрасно. Ленгдон, кажется, разрешил индейцам устроить танец урожая, а потом и танец воинов. Все так и рвутся в штаб, чтобы получить пропуск на остров. Пилар говорила, что пойдет, хотя апачи в воинственном убранстве – зрелище не для слабонервных.
– Гм… Танец войны. Какая глупость! Если вы спросите меня, то я лично считаю, что вся эта шумиха не стоит выеденного яйца. Апачи не осмелятся напасть, несмотря на домыслы издателя «Пенсакольских финансов». Подозреваю, что он таким образом хочет снискать популярность для своей газетенки.
Либби рассмеялась. Слава Богу, что она еще может улыбаться.
– Думаю, вы правы. Но не вижу ничего предосудительного в ажиотаже, который подняли газеты. Вы обязательно должны пойти туда.
Каро пожала плечами.
– Мне это ив голову не приходило. – Она краем глаза, посмотрела на Либби. – Но, наверное, и правда стоит пойти.
– А вот и билет, – сообщила Либби, стараясь выглядеть веселой. – Осталось только решить, что вы наденете.
…Либби шла по плацу, залитому ярким лунным светом. Девушка задрала голову. «Надо бы загадать желание, если увижу падающую звезду», – подумала она.
Может, загадать на любовь? Если бы это помогло, она готова стоять здесь всю ночь, посылая мольбу каждой падающей звездочке. Криво усмехнувшись, она побрела дальше. Наконец ей удалось привыкнуть к длинному широкому платью.
Глядя на едва вырисовывающиеся во мраке силуэты домов, она вновь подумала о Джоне. Чем дольше его не было, тем больше она думала о нем. Прошло целых два дня, а от него ни слуху ни духу.
Боль в груди стала привычной. Интересно, наступит ли такой день, когда перестанет щемить сердце? Никогда прежде она не страдала так сильно, как сейчас. Разрыв между ней и Джоном был окончательным. Ей придется уехать, так и не объяснив ему ничего. А ведь в тот момент, когда она покинет Барранкас, они расстанутся навсегда.
Либби нервно теребила голубую ленту. Сью, старшая прачка, всучила ее Либби, чтобы та украсила платье Каро, в котором она собиралась пойти на Праздник Урожая. Платье было сшито не по моде. Но парочка аксессуаров помогут Каро выглядеть не хуже леди из Пенсаколы.
Либби радовалась тому, что все время находились какие-то дела. Иначе ожидание превратилось бы в муку.
Она зацепилась юбкой за колышки ограды и пока освобождала подол платья, ей в голову пришла мысль: а что если пройти мимо кабинета Джона? Вдруг он там? Тогда она сможет хотя бы попрощаться с ним.
Каро предположила, что он не останется на ночь в малюсенькой комнатке, а пойдет в казарму. Либби подозревала, что он готов спать даже стоя, лишь бы не столкнуться с ней.
Его кабинет был на отшибе, словно его достроили позже, когда офицеров стало столько, что в здании уже не хватало комнат. Издалека он напоминал хижину с одним оконцем. У нее все оборвалось внутри: в комнате горел свет.
Потрясение было таким сильным, что она едва удержалась на ногах. Неужели он все время был там? Облегчение, которое она испытала, сменилось злостью. Злость затуманила ее мозг мгновенно, как языки пламени, бегущие по пролитому бензину. Как он посмел обречь ее на такие муки? Плевала она на его гордость! Она выскажет все, что накипело у нее на душе!
Здравый смысл, однако, взял верх, и она решила сперва проверить, есть ли у него кто-нибудь. Девушка подошла поближе и прижалась спиной к шероховатым планкам, прикрывавшим окно. Либби задрала голову и заглянула внутри.
Она подалась вперед. Действительно, в кабинете кто-то был, но, увы, не Джон. Прежде чем пригнуться, она успела заметить, что окно чуть приоткрыто, иначе в комнате можно было задохнуться.
Либби стала боком к щели и скосила глаза, пытаясь разглядеть людей внутри. Все, что ей удалось увидеть, – это спины двух мужчин, одетых в мундиры. Незнакомцы шептались, склонившись над столом. Но ни один из них не был блондином. Либби прислушалась.
– Перестаньте психовать. Я слышал, как он сказал два дня назад Ленгдону, что вернется не раньше среды. Нам лучше встречаться здесь, чем на улице.
– Мы были бы в большей безопасности, если бы вы не зажгли лампу, – парировал собеседник.
– Окно, – показал тот рукой в сторону Либби, и она замерла, опасаясь, что незнакомцы обнаружат ее, – выходит на залив. С этой стороны никто не заметит маленький огонек.
– Береженого Бог бережет, погасите лампу.
В ответ раздалось приглушенное проклятие, и свет погас. Либби решила последовать их примеру и пригнулась. Хорошо бы выяснить, что они задумали. Она прислушалась.
– Ленгдон вовремя разрешил индейцам устроить праздник. Мы с Миком учли все до мельчайших деталей. Он будет здесь с минуты на минуту, и я попрошу его все объяснить. Могу вас заверить, что проклятый Джеронимо не будет долго выпендриваться перед туристами. Его похороны станут последним представлением с участием апачей.
Либби пришлось крепко прижать ладонь к губам, чтобы с них не слетел крик. Что делать? Ясно одно: незнакомцы замышляют убийство. Неизвестно, как они хотят это устроить, но дольше оставаться около домика, чтобы выяснить подробности, она не могла. Этот Мик вот-вот заявится, и уж он-то точно ее заметит. Его сообщник был прав: со стороны гарнизона домика не видать. Если они поймут, что она следит за ними, ей крышка. Либби поднялась с земли. Ей пришлось повозиться, прежде чем удалось собрать подол в кулак. Стараясь держаться в тени, она помчалась к купе деревьев и спряталась там за большой сосной. Затем огляделась: а вдруг ее заметили заговорщики? Кажется, пронесло. Девушка не обнаружила ни души на залитой лунным светом лужайке. Отдышавшись, она еще долго пыталась успокоить бешено стучавшее сердце.
Итак, что ей делать? Ясно одно – она должна рассказать кому-то из друзей о том, что услышала в домике. Но кому? Каро? Пилар? Капитану Будро?
Нет, капитан отпадает. Он сам может быть одним из участников заговора. Пилар тоже отпала. Остается Каро. Но что могла сделать экономка? Кому же довериться? Тем более, что Либби не видела их лиц. Она знает одно лишь имя – Мик, Это могла быть кличка или уменьшительное от Майкла, например. Нет, такие сведения не имеют особой цены.
Проклятие, где же мог быть Джон? Она нуждалась в нем сейчас больше, чем когда-либо.
Неожиданно ей пришло в голову, что в заговоре может быть замешан Фолк, и ей стало дурно. Ведь он так ненавидит Джеронимо и имеет на то все основания. А вдруг он ничего не предпримет, даже если сам не участвует в заговоре? Или будет благодарен солдатам за то, что они воздали по заслугам Джеронимо, чего он жаждал сам, но не сделал? Нет, исключено. Джон человек чести. Она полностью доверяла ему, и ее вера ни в коем случае не должна пошатнуться.
Либби твердо решила не посвящать Каро в тайну. Когда Джон вернется, она расскажет ему, а до тех пор ничего предпринимать не будет.
– Потрясающе! – воскликнула Либби, поцеловав кончики пальцев. – Просто здорово! – Ей стоило громадных усилий уговорить Каро, но они не пропали даром. На Каро было желто-сиреневое платье, расшитое на груди бисером. Фиолетовый кушак плотно обхватывали талию, а концы его лежали на юбке, которую они скроили так, чтобы она смогла надеть турнюр.
Каро заплела косу. Один локон, который она специально оставила, изящно ниспадал на правое плечо. Шляпа из фиолетового атласа закрывала лоб до тщательно выписанных дуг бровей.
Боже мой, в молодости она была, наверное, красавицей. Не удивительно, что ее исчезновение из Пенсаколы разбило не одно сердце. Закусив губу, Либби оценивающе взглянула на подругу. Если бы Томас Кейн мог увидеть ее! Каролина нарушила тишину, сдувая прядку волос, упавшую ей на глаза. Они дружно засмеялись, и Либби решила, что Каро довольна тем, как выглядит.
Услышав, как скрипнула дверь черного хода, Либби напряглась, резко повернулась и уставилась на дверь. Она знала, кого увидит через минуту.
– Успокойся! – услышала она шепот Каролины за спиной. Но было поздно. Ее сердце замерло. А потом забилось с бешеной силой. Дыхание перехватило. Ноги стали ватными, и она отдала бы все за то, чтобы сесть. Мысль о том, что она может грохнуться на пол, заставила ее залиться краской. Джон прошел через веранду. Его глаза тотчас нашли ее. Печальное, усталое выражение его ярких глаз, которые приводили ее в такой восторг, огорчило Либби.
– Либби, – прошептал он, кивая. Не сказав ей больше ни слова, он повернулся к домоправительнице: – Как дела, Каро? Вижу, вы знали, что у нас будут гости, и разоделись по такому случаю.
– Гости? – Либби услышала, как удивилась Каро. – Какие еще гости? – Боже, как ей выдержать этот вечер рядом с чужим человеком, свидетелем ее горя?
– Да, – подтвердил Джон и отступил к двери, приглашая кого-то войти. Он улыбнулся, и Либби словно ножом полоснули по израненному сердцу.
– Думаю, вы знакомы, – прибавил он, когда мужчина вошел в комнату.
Судя по выражению лиц Каро и мужчины, они и правда знали друг друга.
Высокий незнакомец был скроен на редкость добротно. На губах его играла улыбка. Светло-каштановые тонкие волосы гармонировали с золотисто-карими глазами. Одет он был в рубаху из грубой шерсти, которая обтягивала его широкую мускулистую грудь, и брюки из толстой домотканой материи.
– Томас, – прошептала Каро и так сильно побледнела, что Либби испугалась, как бы с ней не случился еще один сердечный приступ. Она бросилась к ней, но мужчина ее опередил. Он взял Каролину под руку и повел к софе. Они сели рядом, касаясь друг друга коленями. До Либби долетел их шепот, потом они порывисто обнялись.
Всхлипывания Каро отдавалась болью в сердце Либби, Джон жестом попросил ее уйти с веранды, чтобы оставить влюбленных одних. Он, не отрываясь, смотрел на Либби, затем повернулся и, не произнося ни слова, двинулся в сторону кухни.
Никогда в жизни Либби не чувствовала себя такой счастливой и несчастной одновременно.
Глава девятнадцатая
– Как вам удалось найти его?
Джон стоял лицом к плите – пытался растопить ее.
Он бросил щепку в черное отверстие и захлопнул тяжелую заслонку. Затем взял кофейник, подошел к крану и наполнил его водой. Когда он принялся засыпать кофе, Либби не выдержала, шагнула к нему и выхватила кофейник.
– Давайте я сварю, – сказала она.
Он оперся о стол и устало провел рукой по лицу.
– Мне прислал весточку матрос с «Элизы-Марии». Он узнал от бармена, что я обещал деньги тому, кто сообщит что-либо о Томасе. Я не знал, насколько мне придется задержаться в городе, поэтому сказал Ленгдону, что вернусь в среду. Для себя я решил: если до среды не найду Томаса, то прекращу поиски.
Он выглядел таким уставшим и измученным! Либби готова была отдать все, только бы оказаться в его объятиях и осыпать поцелуями его прекрасное лицо. Как она мечтала рассказать ему правду, не утаив ничего, и начать все сначала. Но, увы, она слушала его в молчании.
– Матрос дал мне зацепку. Он плавал с Томасом почти два года на одном корабле. Во время последнего рейса Томасу стало известно о смерти его брата. По прибытии в порт он сказал капитану, что должен поехать в Мобил, где жил покойный. До них дошли слухи, что хоть брат и не был богачом, но кое-что ему удалось скопить. У него не было наследников, и Томасу достались его денежки и кое-какая недвижимость.
Дальше все было просто. Я отправился в Мобил, нашел в газете объявление о смерти, а затем и самого Томаса Кейна. Я представился, изложил цель визита, рассказал о Каролине, ее болезни. Он торопил меня всю дорогу.
Либби улыбнулась, взяла поднос и поставила на него четыре чашки. Она перелила кофе в красивый керамический кувшин, положила в вазу шоколадное печенье, которое испекла ночью, когда готовила обед для Джона.
– Благодарю вас, – не к месту брякнула она.
– Я старался не для вас, – ответил он мягко. – Я тоже хочу, чтобы Каро была счастлива.
Горечь обиды душила ее. Она не должна так болезненно реагировать на его слова! Но ничего не могла с собой поделать. А что она думала, что они упадут друг другу в объятия? И все наладится? Вполне возможно, призналась она себе печально. Но действительность оказалась иной.
– Не присоединиться ли нам к ним?
Она заметила, как беспокойно забегали его глаза. Он не желал оставаться с ней наедине. Ситуация обещала быть забавной, если бы она не переживала так сильно. Наконец, ком, который мешал ей дышать, прошел.
– Нам надо поговорить, – обратилась она к Джону, намереваясь рассказать ему о заговоре против Джеронимо. Времени оставалось в обрез.
– Не думаю…
Она ощутила его холодность. Боже, он уже не в силах находиться с ней в одной комнате.
– Дело очень важное и срочное.
Джон избегал смотреть ей в глаза. Он не смягчился. Ей пришлось проявить настойчивость – на этот раз она решила не отступать. Фолк сжал челюсти.
– Что бы это ни было, я считаю…
Громкие голоса на веранде заставили его замолчать. Они повернулись: что за шум?
– Каро бушует, – заметила Либби, хотя все было понятно без слов, – и Томас тоже, – добавила девушка, когда от его голоса задрожали стекла.
Они поспешили покинуть кухню. Что случилось, ведь когда они уходили, парочка крепко обнималась?
– Убирайся! – орала Каро. Она сорвала с головы фиолетовую шляпу и бросила на пол. Томас наступил на нее. Но никто из них не заметил. Шпильки вылетели из ее головы вместе со шляпой, и волосы сбились на одну сторону.
– Черт побери, я приехал из Мобила ради тебя и не собираюсь уходить.
Каролина первой заметила Либби и Джона.
– Выкиньте его, капитан, – приказала она, как сержант новобранцу.
Если б она не была так потрясена тем, что увидела, Либби обязательно расхохоталась бы, глядя на растерявшегося Джона. Фолк выглядел как маленький мальчик, которого вызвали к доске, а он не знает урока. На время она забыла о своих проблемах, о Джеронимо.
– Перестаньте, Каро, – пытался утихомирить Фолк домоправительницу, с опаской входя в комнату. – Что случилось?
Либби не знала, что делать. Она ободряюще подтолкнула Джона. Он с отчаянием взглянул на нее. Определенно ему не хотелось выступать в роль судьи на ринге – разнимать парочку.
– Это вы, – Каро резко обернулась, Джон от неожиданности попятился и нечаянно наступил на ногу Либби. Та взвыла, и он подпрыгнул. – Это вы, не так ли? Вы сказали ему, что я стала немощной и нуждаюсь в уходе?
Она как фурия налетела на них. Либби нашла убежище за широкими плечами Джона.
– Я должна была догадаться, что вы замышляете что-то. Но я не могла предположить, что мне нанесут удар в спину в моем собственном доме.
– Все совсем не так, Каро, – пытался оправдаться Джон, отважно двинувшись навстречу рассерженной женщине. На такую смелость с его стороны она даже не рассчитывала.
– Мы не говорили ему ничего подобного. Томас может подтвердить…
– Он уже раскрыл свои карты. Видите ли, он решил жениться на мне. Мы поселимся в каком-то потрясающем доме его брата, где я помру от скуки.
– Я никогда не говорил ничего подобного, – быстро произнес матрос. Он шагнул вперед и напоролся на гневный взгляд Каролины. – Я предложил выйти за меня замуж и рассказал о том, что мне достался дом в Мобиле и наследство. Так что мы оба можем спокойно бросить работу.
– Бросить работу? Никому не удастся заставить меня сделать это, упрямый глупец!
– Каролина! – резко воскликнул Джон, как на плацу.
Она понизила голос, но ее глаза продолжали гневно сверкать.
– Раньше ты не думал жениться на мне. Ты здесь только потому, что он сказал, будто я больна. Но, как видишь, я в порядке. Я не нуждаюсь в твоей жалости.
– Жалости? Плохо же ты знаешь меня, если думаешь, что я могу жениться из жалости! – Сердитое лицо Томаса смягчилось, а взгляд, прежде хмурый, стал печальным. – Я всегда хотел жениться на тебе, Каро, но просто не представлял, как это будет. Ты так ненавидела, когда я уходил в море, а я ведь ничего другого делать не умел. Это был мой хлеб.
– Нет, ты любишь свое дело.
Он опустил голову, а затем снова поднял глаза и посмотрел на нее.
– Да, я любил свое дело. Но и тебя я тоже любил. Ты знаешь, что я пережил, когда не застал тебя в Пенсаколе после возвращения из рейса? Ни весточки, ни следа. Я думал, что сойду с ума!
Либби тронула Джона за руку, и они тихонько удалились в кухню. Джон выглядел очень озабоченным, гораздо более озабоченным, чем во время их первой встречи наедине. Взгляд настороженный, в уголках рта залегли морщины.
– Думаю, им сейчас не до кофе, – жалобно сказала Либби.
– Я схожу к Ленгдону. Сообщу, что вернулся.
– Постойте, – вскричала она, когда он направился к двери. Джон замер. – Мне надо поговорить с вами.
– Позже, – бросил он, толкнул дверь и исчез в лучах полуденного солнца, прежде чем она успела ответить ему…
…Гарнизонному капеллану казалось, что он вот-вот расплавится под лучами жаркого июньского солнца, хотя жених и невеста стояли в холодке, под ветвями развесистого дуба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25