Ничто не остается без последствий.
Небрежность в одежде — отражение беспорядка в душе.
Забавны люди, щеголяющие в дорогих лохмотьях, явно не понимающие, для чего
нужна одежда.
То, как безвкусно выглядят самые дорогие платья нашего столетия, ясно доказывает,
что изысканность и красота одежды мало связаны с ее ценой.
Раз приходится, значит, придется.


Немного о себе
Я пишу эту книгу, пытаясь помочь людям жить. Это моя единственная цель, ибо мне
ничего ни от кого не нужно.
Первые и сегодняшние мысли в этой книге разделяет несколько десятилетий.
Ощутимая разница в их глубине объясняется именно этим.
Нет ничего, что в большей мере привлекало бы меня всю мою жизнь, нежели чтение
хороших, добрых книг, содержащих глубокие и интересные мысли. Их общество
полезней и приятней многих из людей.

Нет во мне никакого притворства, и не пытаюсь я изображать перед людьми того, чего
нет в моем сердце, ибо считаю это ниже своего достоинства.
Я не святой, не праведник, а лишь обычный человек, с его грехами, недостатками и
прочим. Словом, я — лишь один из вас, посему мне не чуждо ничто человеческое, за
исключением того, что люди сами приписали человеку.
Я не властолюбивый человек. Меня интересуют не вершины власти, а горизонты
знаний и просторы мысли.
Правда меня никогда не обидит, даже если она и горька. Я умею выслушивать горькие
истины, не обижаясь на тех, кто их мне говорит. Задевает меня лишь обидная
несправедливость и явная ложь.
Главным моим желанием является увидеть человечество преображенным к лучшему,
отринувшим неравенство и угнетение, одолевшим враждебность, невежество и
суеверия, а также осознавшим подлинную ценность знаний и сокровищ человеческого
духа.
Я равнодушен к пышным титулам любого рода, поскольку все они гораздо ниже звания
мыслящего человека.
Я не желаю быть судьей другим, и не знаю другого судьи для себя, кроме Бога.
Я не хочу казаться лучше или хуже, чем есть, ибо в обоих случаях предстану перед
вами не таким, каков на самом деле.
Я не эксперт-экономист, не политолог и не социолог. Может, поэтому и признаю
единственным критерием оценки компетентности властей то, как живет простой народ
того или иного государства.
Число людей, которых ты забыл спросить, что тебе нужно говорить и делать, а чего не
нужно, всегда растет вместе с твоей известностью.
Я видел в жизни много зла, но и оно не изменило моего отношения к добру.
Самым невинным наслаждением я полагаю удовольствие, рождаемое добрым смехом.
Эх, молодость! Средь наших заблуждений были и поистине прекрасные.
Не доверяю людям, признающим истиной лишь только собственные убеждения, и ни на
грош не уважающим чужих.
Я не воспринимаю тех людей, которые заботятся только лишь о самих себе.
Мне не важно, сохранится ли мое имя в веках. Важно лишь, чтобы все, что понято и
выстрадано мной дошло до тех людей, для которых оно оказалось полезным.
Я не приемлю непонятной и доходной мудрости.
Больно видеть на свете так много хороших людей, утопающих в черном болоте беды.
Я отвергаю социальный дарвинизм, а также все, что ему прямо или косвенно
способствует.
Я не приемлю деспотизм, а также все, что служит возвышению владык посредством
унижения подданных.
Я считаю разумным иметь столько денег, сколько потребно для приобретения всего
необходимого для жизни.
На бедняках я никогда не экономил. Они всегда были мне ближе богачей и знати.
В жизни меня, как правило, недооценивали, и это часто помогало побеждать.
Тот, кто хитрит со мной, искушает своей самонадеянностью, тот же, кто искреннен,
этим обязывает к встречной откровенности.
Я уважаю мнение других, но обладаю собственным по всякому вопросу.
В этом мире никто из людей не выше, и не ниже меня. Если кто думает иначе, —
заблуждается.
Если для обретения популярности в какой-то части света необходимо говорить и
делать то, что я считаю неприемлемым, пусть лучше я останусь неизвестным в тех
краях, но душа моя будет спокойна.
Меня воротит от напыщенных банкетов с их глупым регламентом, где все расписано до
самых мелочей: кому и с кем назначено сидеть, сообразно весу и влиянию каждой из
персон, грудой особых ложек, вилок и ножей, коими нужно кушать только то и это, но
никак иное, от бесконечных и неискренних речей, наспех натянутых личин и всего
прочего застольного кривляния, по недоразумению именуемого этикетом. Это же
просто издевательство над человеческим здоровьем и едой! Как приятно спокойно
отведать любимые блюда без всех этих глупостей, просто в свое удовольствие, и в
окружении близких людей.
Для меня неприемлемо быть ни в числе угнетателей, ни угнетаемых, ибо считаю это
равно недостойным, а потому мне одинаково противны как рабовладельцы, так и их
покорные рабы.
Хороший человек плохого обо мне не скажет, мнение же плохих людей мне просто
безразлично.
Мои высказывания отражают только мою собственную точку зрения, и не имеют целью
поучения других.
В жизни мне очень помогло умение заставить себя делать то, что остальные не могли
или же просто не желали делать.
Не приводите мне примеров глупости и жадности, трусости или подлости, поскольку я
их знаю больше вашего. Не приводите мне примеров верности и благородства,
смелости и честности, поскольку их я тоже знаю больше вашего.
Я стал спокойней относиться к зависти и клевете, помня о том, как обошлись с людьми,
которые достойнее меня.
Кого я только не перевидал на этом свете! На прием приходили, писали, звонили и
даже являлись домой сотни две самозваных «святых» и «спасителей», восемь «богов»,
из которых один был особо навязчив, уже не помню точно сколько «ангелов» и аж две
«богоматери», ясное дело, — беременных. В основном, им хотелось, чтобы я
«возвестил» человечеству новость об их появлении. Я разбирался с ними сам, без
комплиментов, но ни в полицию, ни в сумасшедший дом ни разу никого не отправлял.
Я не приемлю ни бездушной силы, ни прекраснодушного бессилия.
Я не привык давать смиренные ответы на высокомерные вопросы, но терпеливо
отвечаю на вопросы, вызванные неглубоким пониманием.
Хуже всего я чувствую себя в обществе аморальных моралистов, лучше всего — в
обществе искренних и добросердечных тружеников.
Я знаю все приемы и уловки красноречия, однако, более всего ценю в словах простую
искренность, пускай и безыскусную.
От всей души благословляю все, что в состоянии облегчить печали и страдания
человеческого рода.
Мне всегда было искренне жаль проигравших, оттого я почти не смотрел никаких
состязаний.
Мне всегда радостно, когда кто-либо оказался лучше, чем я думал.
Я всегда благодарен за искренность слов, даже если они мне не нравятся.
Я не могу читать историю, не возмущаясь той несправедливостью, которую она
описывает, и не сочувствуя всем тем, кто пострадал. Ясное дело, речь идет о
достоверном описании событий, потому что мне ведомо, что можно сделать с историей.
Я уважительно внимал поучениям стариков-аксакалов, даже если они заблуждались в
серьезных вопросах, и терпеливо слушал молодых, даже когда кто-либо приходил
учить меня тому, о чем я знал, когда их еще не было на свете. Не скажу, что такое
давалось легко, но Аллах милостив к человеку.
Я существую, потому что мыслю. (По канве изречения Декарта: "Я мыслю, следовательно, я
существую”.)
Мне становится грустно при мысли, что я не нашел в этой жизни пути, что позволил бы
нам накормить всех голодных на этой планете, исцелить всех больных и освободить
всех угнетенных при жизни одного поколения.
В годы моих активных выступлений на телеканалах находились люди, что настоятельно
советовали мне сидеть истуканом, говорить осторожней и менее красноречиво. Я в
ответ им советовал реже дышать.
В жизни ко мне неоднократно приходили люди, что приносили мне чужую Ложь или
чужое Заблуждение, но настоятельно просили или хитростью пытались сделать ее
моей Правдой. Как хорошо, что ничего из этого не вышло.
Хочешь поговорить со мною по душам? Тогда сними личину, будь самим собой. В
противном случае, обманешь только самого себя.
Люблю смотреть, как веселятся маленькие дети. Это, поистине, святые существа. От
всей души благословляю каждого ребенка.
У меня нет врагов, ибо сегодня я уже не враг даже своим врагам, но если все-таки
найдутся те, кто им меня считает, то я в ответ желаю им благоразумия. В противном
случае, жизнь обойдется с ними круче, чем я мог бы сам, если хотел бы причинить
кому-то зло. В целом, врагов полно даже у самых безобидных из людей, ибо подобного
«добра» всегда у всякого хватает.
Когда я был моложе и самонадеянней, то совершил немало глупостей, которых мог бы
очень просто избежать во всеоружии сегодняшнего опыта. Чаще всего я совершал
ошибки, когда шел на поводу у собственных эмоций и под воздействием черт
характера, которые, порой, так трудно распознать в самом себе, и теперь, по
прошествии множества лет, ради правды, обязан признать, что мой путь мало чем
отличался от прочих путей. Очевидно, таков человеческий путь вообще. Самым
большим врагом и самым верным другом для себя являемся мы сами. Придя к такому
пониманию сквозь годы поисков и заблуждений, я, тем не менее, не променял бы свой
удел на более счастливый, потому что всю жизнь поступал, как хотел, и никто не решал
за меня, кем мне следует быть, с кем дружить, с кем бороться, никто не указывал мне,
во что верить и что отрицать. Все это, право, стоит тех страданий, которыми
приходится платить за право быть самим собой.
Знаю, что подавляющее большинство моих читателей еще не родились на свет. Они
появятся и, каждый в свое время, прочитают «Книгу размышлений» на своих наречиях.
Буду искренне рад, если даже какой-то один афоризм принесет им конкретную пользу.
Для того и писал эту книгу. Я посылаю им свое благословение и пожелание мира и
добра, сквозь пространство и время.
Во избежание гнева Всемогущего Аллаха, и в соответствие с законами Ислама, я
завещаю всем, кто с уважением относится ко мне, не возвеличивать моего имени
никоим образом, как это часто делается в отношении заслуженных людей. Я завещаю
всем нигде и никогда не называть моим скромным именем улицы, парки, площади и
здания, не ставить памятников и не рисовать портретов, не возводить над местом
моего захоронения никаких сооружений, и не окружать его почетом. Я старался во
славу Аллаха (Хвала Ему и велик Он!), а также для блага людей. В силу
вышеизложенного, лучшим проявлением уважения ко мне будут добрые чувства и
польза от сделанного. Я уповаю лишь на милость Всемогущего Аллаха и на прощение
Им моих грехов.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25