– Джорджине может не понравиться, что ты впустила меня, – сказал он, подумав про себя, что она в любом случае не обрадуется его появлению в доме.
Девочка оглянулась.
– Она не будет возражать. Сейчас принесу что-нибудь, – заявила она и отправилась за этим «чем-нибудь».
Джон сунул чековую книжку Джорджины в задний карман джинсов и переступил порог. Чековая книжка была лишь предлогом. А привело его сюда любопытство. После того как вчера вечером Джорджина ушла с банкета, он, не переставая, думал о ней. Закрыв за собой входную дверь, Джон прошел в гостиную, ощущая себя не в своей тарелке.
В отделке комнаты главенствовали пастельные тона. На диване с цветочным рисунком лежали подушки из той же ткани, что и гардины. Повсюду стояли вазы с маргаритками и розами и корзины с высушенными цветами. Многочисленные фотографии были вставлены в серебряные рамки, и некоторые из этих рамок были увенчаны ангелочками. В общем-то убранство комнаты не вызвало у Джона отторжения, но беспокойство в душе осталось.
– Вот это отлично подойдет, – заявила маленькая девочка, вкатывая в гостиную миниатюрную магазинную тележку из оранжевой пластмассы.
Устроившись на диване, она похлопала ладонью рядом с собой.
Ощутив еще большую неловкость, Джон сел рядом с девочкой. Он пытался понять, сколько ей лет. Однако он не умел на глаз определять возраст детей.
– Вот, – сказала девочка, доставая из тележки футболку с далматинцем и протягивая ему.
– Зачем мне это?
– Вы должны расписаться на ней.
– Я? – изумился Джон, чувствуя себя огромным рядом с этой малышкой.
Она кивнула и протянула ему зеленый маркер.
– Твоя мама рассердится.
– Не-а. Это моя субботняя майка.
– Ты уверена?
– Ага.
– Ну ладно. – Джон пожал плечами и снял колпачок с маркера. – Как тебя зовут?
Девочка свела брови, в ее темно-голубых глазах появилось суровое выражение, и она посмотрела на Джона так, как будто он взял недостаточное количество бутербродов на пикник.
– Лекси. – Затем она повторила имя еще раз, на тот случай, если он не понял: – Лек-си. Лекси Мей Ховард.
«Ховард? Значит, Джорджина не вышла замуж за отца ребенка. Интересно, – спросил себя Джон, – что представляет собой тип, с которым сошлась Джорджина? Тот, который бросил собственную дочь?»
Джон перевернул футболку спинкой вверх и приготовился писать. Но потом все-таки решил не расписываться на футболке без согласия Джорджины, тем более что Лекси уже заговорила о другом.
– Знаете, а у Мей есть кот, – без всякого перехода сообщила она, забыв, что он не знает, кто такая Мей. – Его зовут Ботси, потому что у него крохотные белые ботики на лапах. Он прячется от меня, когда я прихожу к Мей. Я думала, что он не любит меня, но Мей сказала, что он убегает, потому что смущается. – Лекси взяла в руку свисавший конец боа, приподняла его и потрясла. – Вот как я выманила его. Он побежал за ним, и я его схватила.
Если бы Джон и не догадался сразу, что это дочка Джорджины, то сейчас это стало бы абсолютно ясно. И чем дольше он слушал девочку, тем для него очевиднее это было. Пока она трещала, Джон изучал ее. Он сделал вывод, что девочка похожа на своего отца, потому что на Джорджину она походила мало. Вот языками без костей они явно были похожи, но на этом сходство кончалось.
– Лекси, – перебил ее Джон, когда ему в голову неожиданно пришла мысль, что девочка может быть дочерью Вирджила Даффи. Однако, по его мнению, Вирджил никогда не принадлежал к тем отцам, которые способны бросить своего ребенка. Хотя, с другой стороны, Вирджил еще тот говнюк. – Сколько тебе лет?
– Шесть. У меня уже был день рождения. Несколько месяцев назад. Ко мне пришли друзья, и мы ели торт. Эмми подарила мне фильм «Бейб», и мы все смотрели его. Мне понравилось, как Бейб куснул овцу, – сообщила она и рассмеялась.
Шесть, но в последний раз Джорджина виделась с Вирджилом семь лет назад. Лекси не может быть дочкой Вирджила. Тут Джон вспомнил о девяти месяцах беременности. Если день рождения Лекси был несколько месяцев назад, значит, она все-таки может быть его дочерью. Однако она совсем не похожа на Вирджила. Джон присмотрелся к ней повнимательнее. Лекси улыбнулась ему, и на правой щеке у нее появилась ямочка.
Где-то в глубине дома выключили воду, и Джон затаил дыхание, а потом нервно сглотнул.
– Проклятие, – прошептал он. Лекси тут же стала серьезной.
– Это плохое слово.
– Извини, – пробормотал Джон, продолжая разглядывать лицо девочки.
Кончики ее длинных ресниц загибаются вверх. Когда он был мальчишкой, его всегда дразнили из-за таких ресниц. Джон всмотрелся в темно-голубые глаза. Такие же, как у него. Его будто пронзило током. Теперь он понял, почему вчера Джорджина вела себя так странно. У нее есть ребенок. Его ребенок. Маленькая девочка.
Его дочь.
– Проклятие!
Глава 7
Джорджина сняла тюрбан из полотенца и бросила его на кровать. Не вставая с пуфика перед туалетным столиком, она потянулась за щеткой для волос и вдруг застыла как громом пораженная. Доносившийся из гостиной смех Лекси перемежался явно мужским голосом. Тревога заставила ее забыть о приличиях. Схватив зеленый летний халат, Джорджина поспешно сунула руки в рукава. Ведь Лекси было строго-настрого запрещено впускать в дом чужих. Когда однажды Джорджина, придя домой, обнаружила трех Свидетелей Иеговы, сидящих на диване в гостиной, у них с Лекси состоялся долгий разговор на эту тему.
Джорджина наспех завязала пояс и побежала по узкому коридору. Сердитые слова, которые она приготовила для дочери, замерли у нее на губах, когда она остановилась в дверях. Мужчина, сидевший на диване рядом с ее дочерью, пришел сюда вовсе не для того, чтобы предложить спасение души.
Он поднял голову, и Джорджина заглянула в голубые глаза своего самого страшного кошмара.
Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но не смогла выговорить ни слова. Спазм сдавил ей горло. За долю секунды ее жизнь остановилась, дрогнула и полностью вышла из-под контроля.
Время не двигалось, пока Джорджина смотрела в голубые глаза. Она чувствовала себя сбитой с толку и не могла в полной мере осознать, что Джон Ковальский, такой же огромный и красивый, как семь лет назад, как на фотографиях в журналах, как вчера вечером, сейчас сидит в ее гостиной, сидит в ее доме, на ее диване, рядом с ее дочерью.
Джорджина схватилась за горло и глубоко вдохнула. Она ощутила, как под ее пальцами учащенно бьется пульс. Джон выглядел абсолютно чужим в этом доме, ему здесь места не было.
– Александра Мей, – наконец на выдохе выговорила Джорджина и перевела взгляд на дочь. – Ты отлично знаешь, что нельзя впускать в дом чужих.
Глаза Лекси расширились. По тому, что ее назвали полным именем, она поняла, что ее ожидают крупные неприятности.
– Но… но… – забормотала она, соскакивая с дивана. – Послушай, мама, ведь я знаю Мистера Стену. Он приходил к нам в школу.
Не вникая в объяснения дочери, Джорджина опять устремила взгляд на Джона и спросила:
– Что ты тут делаешь?
Джон медленно поднялся и полез в карман своих потертых джинсов.
– Ты уронила это вчера, – сказал он и бросил ей чековую книжку.
Книжка ударилась Джорджине в грудь и упала на пол. Она не стала ее поднимать.
– Не было никакой надобности заносить ее.
Джорджина испытала некоторое облегчение. Значит, Джон пришел, чтобы вернуть ей чековую книжку, а не потому, что узнал о Лекси.
– Ты права, – согласился он.
– И все же спасибо, – проговорила она и направилась к двери. – Мы с Лекси собирались уезжать, да и у тебя наверняка есть более важные дела. – Она взялась за бронзовую ручку и открыла дверь. – Прощай, Джон.
– Я не уйду. – Он прищурился, и сразу стал заметен маленький шрам, пересекавший левую бровь. – Пока мы не поговорим.
– О чем?
– Ну, не знаю. – Он помолчал. – Может, о том, что нам следовало бы обсудить семь лет назад.
Джорджина забеспокоилась.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
Джон посмотрел на девочку, которая стояла в центре комнаты и с интересом следила за взрослыми.
– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Два противника, изготовившиеся к бою. Перспектива остаться наедине с Джоном вовсе не радовала Джорджину, однако она понимала, что Лекси не стоит слышать того, что будет сказано. Она первая нарушила молчание и обратилась к дочери:
– Сбегай и выясни, сможет ли Эми выйти погулять.
– Что ты, мама! Разве ты забыла, что запретила мне целую неделю играть с Эми, потому что мы отрезали волосы у Барби, которую мне подарили на день рождения?
– Я передумала.
Лекси пошла к двери, шаркая по ковру подошвами розовых ковбойских сапог.
Дойдя до двери, девочка оглянулась и сказала Джону:
– До свидания, Мистер Стена.
Несколько долгих мгновений Джон пристально смотрел на нее, затем его губы тронула улыбка.
– До встречи, малышка.
Лекси переключила свое внимание на мать и, против обыкновения, подставила для поцелуя губы.
Джорджина поцеловала ее и ощутила привкус вишневой помады.
– Возвращайся домой примерно через час, ладно?
Лекси кивнула, вышла на крыльцо и спустилась по ступенькам. За ней волочился один конец зеленого боа. Остановившись на тротуаре, она внимательно посмотрела налево и направо и быстро перешла улицу. Джорджина стояла в дверях и следила за ней, пока девочка не вошла в дом напротив. Этим она на несколько драгоценных мгновений оттянула предстоящий разговор. Потом глубоко вздохнула, вернулась в дом и закрыла дверь.
– Почему ты не рассказала мне о ней?
Нет, он не мог узнать. Конечно, не мог.
– О чем не рассказала?
– Джорджина, не морочь мне голову, – предостерег ее Джон и нахмурился. Его взгляд стал мрачным, как грозовая туча. – Почему ты еще давным-давно не рассказала мне о Лекси?
Что ж, Джорджина могла бы все отрицать. Она могла соврать и заявить, что Лекси не его дочь, надеясь, что тогда Джон оставит их в покое. Но по упрямо выпяченному подбородку и горящему взгляду Джорджина поняла, что он не поверит ей. Прислонившись к стене, она сложила руки на груди.
– А с какой стати? – осведомилась она, не желая сдаваться сразу.
Джон пальцем указал на дом на противоположной стороне улицы.
– Эта маленькая девочка моя дочь, – сказал он. – И не отрицай. Не вынуждай меня доказывать свое отцовство.
Проведенный тест только подтвердил бы обоснованность его претензий. Поэтому не было смысла что-либо отрицать. Джорджина надеялась лишь на то, что ей удастся выдворить Джона из дома, а возможно, исключить из своей жизни, когда она ответит на его вопросы.
– Чего ты хочешь?
– Скажи правду. Я хочу услышать это от тебя.
– Прекрасно. – Она пожала плечами, пытаясь хотя бы внешне казаться спокойной, как будто признание ей ничего не стоит. – Лекси твоя биологическая дочь.
Джон прикрыл глаза и вздохнул.
– Господи, – прошептал он. – Но как?
– Как обычно, – сухо бросила Джорджина. – Я думала, что мужчине с твоим опытом хорошо известно, как получаются дети.
Он впился в нее взглядом.
– Ты же говорила, что принимаешь противозачаточные таблетки!
– Я действительно их принимала. – «Вероятно, недостаточно долго». – Они тоже не дают стопроцентной гарантии.
– Но почему, Джорджина?
– Что почему?
– Почему ты не сказала мне семь лет назад?
Джорджина снова пожала плечами:
– Тебя это не касалось.
– Что?! – Джон изумлённо уставился на нее, не веря своим ушам. – Меня не касалось?
– Да.
Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и Джон даже сделал несколько шагов в ее сторону.
– Ты носила моего ребенка и говоришь, что это меня не касалось? – Он остановился всего в нескольких сантиметрах от нее.
Хотя Джон был значительно выше и крупнее, чем она, Джорджина смотрела на него без малейшего страха.
– Семь лет назад я приняла решение, которое считала и до сих пор считаю правильным. И сейчас уже не стоит возвращаться к прошлому.
Одна темная бровь изогнулась дугой.
– Серьезно?
– Да. Слишком поздно. Лекси не знает тебя. Будет лучше, если ты уйдешь и больше никогда не увидишься с ней.
Джон оперся руками о стену по обе стороны от головы Джорджины.
– Если ты действительно рассчитываешь на это, значит, ты не очень сообразительная девочка.
– Я не девочка, – с горечью сказала Джорджина. – Возможно, семь лет назад я и была девочкой, но с тех пор я очень изменилась.
Джон криво усмехнулся.
– Судя по тому, что я вижу, ты не так-то сильно изменилась. Ты все еще выглядишь веселой девицей, с которой можно хорошо провести время.
Джорджине ужасно хотелось врезать ему. Она почувствовала, как у нее запылали щеки. Полы просторного зеленого халата разошлись сверху, почти обнажив ее грудь. Ужаснувшись, Джорджина поспешно запахнулась.
– Не трудись, – с пренебрежением произнес Джон. – Может, после такого зрелища я стану более великодушным.
– Я не нуждаюсь в твоем великодушии, – заявила Джорджина и поднырнула под его руку. – Пойду оденусь. Думаю, тебе не стоит больше задерживаться.
– Я подожду тебя здесь, – твердо заявил он, провожая ее взглядом.
Джон подошел к окну и отодвинул в сторону гардину. Итак, у него есть ребенок. Дочь, о существовании которой он не подозревал и которая ничего не знала о нем.
Его дочь. Джон с трудом подавил желание пересечь улицу и привести Лекси домой. Хотелось сидеть рядом с ней и разглядывать ее. Ему хотелось наблюдать за ней и слушать ее тонкий голосок. Хотелось прикасаться к ней, но Джон знал, что не будет этого делать. Когда он сидел рядом с ней на диване, то чувствовал себя огромным и неуклюжим, громилой, который отправляет шайбы из вулканизированной резины через весь каток со скоростью полторы сотни километров в час и прорывается через оборону противника с упорством парового катка.
Джон отпустил гардину и подошел к сложенному из кирпича камину. На каминной полке стояли фотографии в затейливых рамках. На одной крохотная девчушка сидела на высоком детском стульчике и, зажав подбородком подол майки, ковыряла пухлым пальчиком в пупке. Рассмотрев снимок, Джон принялся изучать другие фотографии, на которых были запечатлены разные этапы жизни Лекси.
Приятно удивленный явным сходством между собой и дочерью, он взял в руки небольшой снимок, на котором Лекси было около года. Она только начинала ходить. Ее голубые глаза оживленно блестели, на пухлых щечках алел здоровый румянец, темные волосики топорщились на макушке, как метелка из перьев, а крохотные губки были выпячены вперед, как будто она посылала воздушный поцелуй фотографу.
Где-то в глубине коридора открылась и закрылась дверь. Джон поспешно сунул фотографию в карман, повернулся и приготовился к появлению Джорджины. Она вошла в комнату. На ней был белый летний свитер и легкая юбка до щиколоток. Волосы она собрала в хвост. Ремешки белых сандалий крест-накрест обвивали икры. Ногти на ногах были покрашены темно-пурпурным лаком.
– Хочешь чаю со льдом? – предложила она, останавливаясь в центре комнаты.
Джон, не ожидавший от нее подобного гостеприимства, удивленно посмотрел на Джорджину.
– Нет. Не надо, – отказался он.
У него накопилось слишком много вопросов, на которые он хотел получить ответы.
– Может, присядешь? – пригласила Джорджина, указывая рукой на белое плетеное кресло, выложенное мягкими пушистыми подушками с оборками.
– Я лучше постою.
– Тогда я тоже, чтобы не смотреть на тебя снизу вверх. Или мы оба сядем и все обсудим, или вообще ничего обсуждать не будем.
Джон не узнавал Джорджину. В той девушке, которую он помнил, не было такой напористости.
– Ладно, – сдался он, но сел на диван, а не в кресло, так как подумал, что оно вряд ли выдержит его. – Что ты рассказала обо мне Лекси?
Джорджина села в плетеное кресло.
– Ничего, – ответила она. Ее техасский акцент был уже не столь явным.
– Она никогда не расспрашивала об отце?
– А, ты об этом. – Джорджина откинулась на пестрые подушки и положила ногу на ногу. – Она думает, что ее отец умер, когда она была совсем маленькой.
Такой ответ взбесил Джона, но не удивил.
– Вот как? И как же я умер?
– Энтони был отважным летчиком-испытателем, но его самолет сбили в Ираке.
– Энтони? Кто такой, черт побери, этот Энтони?
– Ты. Я тебя придумала. Мне всегда нравилось мужское имя Тони.
Она не только выдумала ему геройскую гибель и другую профессию, но и изменила имя. Джона буквально трясло от гнева, он с трудом сдерживал себя.
– А как насчет фотографий несуществующего отца? – подавшись вперед и опершись локтями на колени, спросил он. – Лекси не просила тебя показать их?
– Просила. Но все твои фотографии сгорели вместе с домом во время пожара.
– Какая жалость! – Джон нахмурился. – А что будет, когда Лекси узнает, что Ховард – это твоя девичья фамилия? Она поймет, что ты врала ей.
– Но к тому времени она уже будет подростком. Я признаюсь ей, что мы с Тони никогда не были официально женаты, хотя очень любили друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Девочка оглянулась.
– Она не будет возражать. Сейчас принесу что-нибудь, – заявила она и отправилась за этим «чем-нибудь».
Джон сунул чековую книжку Джорджины в задний карман джинсов и переступил порог. Чековая книжка была лишь предлогом. А привело его сюда любопытство. После того как вчера вечером Джорджина ушла с банкета, он, не переставая, думал о ней. Закрыв за собой входную дверь, Джон прошел в гостиную, ощущая себя не в своей тарелке.
В отделке комнаты главенствовали пастельные тона. На диване с цветочным рисунком лежали подушки из той же ткани, что и гардины. Повсюду стояли вазы с маргаритками и розами и корзины с высушенными цветами. Многочисленные фотографии были вставлены в серебряные рамки, и некоторые из этих рамок были увенчаны ангелочками. В общем-то убранство комнаты не вызвало у Джона отторжения, но беспокойство в душе осталось.
– Вот это отлично подойдет, – заявила маленькая девочка, вкатывая в гостиную миниатюрную магазинную тележку из оранжевой пластмассы.
Устроившись на диване, она похлопала ладонью рядом с собой.
Ощутив еще большую неловкость, Джон сел рядом с девочкой. Он пытался понять, сколько ей лет. Однако он не умел на глаз определять возраст детей.
– Вот, – сказала девочка, доставая из тележки футболку с далматинцем и протягивая ему.
– Зачем мне это?
– Вы должны расписаться на ней.
– Я? – изумился Джон, чувствуя себя огромным рядом с этой малышкой.
Она кивнула и протянула ему зеленый маркер.
– Твоя мама рассердится.
– Не-а. Это моя субботняя майка.
– Ты уверена?
– Ага.
– Ну ладно. – Джон пожал плечами и снял колпачок с маркера. – Как тебя зовут?
Девочка свела брови, в ее темно-голубых глазах появилось суровое выражение, и она посмотрела на Джона так, как будто он взял недостаточное количество бутербродов на пикник.
– Лекси. – Затем она повторила имя еще раз, на тот случай, если он не понял: – Лек-си. Лекси Мей Ховард.
«Ховард? Значит, Джорджина не вышла замуж за отца ребенка. Интересно, – спросил себя Джон, – что представляет собой тип, с которым сошлась Джорджина? Тот, который бросил собственную дочь?»
Джон перевернул футболку спинкой вверх и приготовился писать. Но потом все-таки решил не расписываться на футболке без согласия Джорджины, тем более что Лекси уже заговорила о другом.
– Знаете, а у Мей есть кот, – без всякого перехода сообщила она, забыв, что он не знает, кто такая Мей. – Его зовут Ботси, потому что у него крохотные белые ботики на лапах. Он прячется от меня, когда я прихожу к Мей. Я думала, что он не любит меня, но Мей сказала, что он убегает, потому что смущается. – Лекси взяла в руку свисавший конец боа, приподняла его и потрясла. – Вот как я выманила его. Он побежал за ним, и я его схватила.
Если бы Джон и не догадался сразу, что это дочка Джорджины, то сейчас это стало бы абсолютно ясно. И чем дольше он слушал девочку, тем для него очевиднее это было. Пока она трещала, Джон изучал ее. Он сделал вывод, что девочка похожа на своего отца, потому что на Джорджину она походила мало. Вот языками без костей они явно были похожи, но на этом сходство кончалось.
– Лекси, – перебил ее Джон, когда ему в голову неожиданно пришла мысль, что девочка может быть дочерью Вирджила Даффи. Однако, по его мнению, Вирджил никогда не принадлежал к тем отцам, которые способны бросить своего ребенка. Хотя, с другой стороны, Вирджил еще тот говнюк. – Сколько тебе лет?
– Шесть. У меня уже был день рождения. Несколько месяцев назад. Ко мне пришли друзья, и мы ели торт. Эмми подарила мне фильм «Бейб», и мы все смотрели его. Мне понравилось, как Бейб куснул овцу, – сообщила она и рассмеялась.
Шесть, но в последний раз Джорджина виделась с Вирджилом семь лет назад. Лекси не может быть дочкой Вирджила. Тут Джон вспомнил о девяти месяцах беременности. Если день рождения Лекси был несколько месяцев назад, значит, она все-таки может быть его дочерью. Однако она совсем не похожа на Вирджила. Джон присмотрелся к ней повнимательнее. Лекси улыбнулась ему, и на правой щеке у нее появилась ямочка.
Где-то в глубине дома выключили воду, и Джон затаил дыхание, а потом нервно сглотнул.
– Проклятие, – прошептал он. Лекси тут же стала серьезной.
– Это плохое слово.
– Извини, – пробормотал Джон, продолжая разглядывать лицо девочки.
Кончики ее длинных ресниц загибаются вверх. Когда он был мальчишкой, его всегда дразнили из-за таких ресниц. Джон всмотрелся в темно-голубые глаза. Такие же, как у него. Его будто пронзило током. Теперь он понял, почему вчера Джорджина вела себя так странно. У нее есть ребенок. Его ребенок. Маленькая девочка.
Его дочь.
– Проклятие!
Глава 7
Джорджина сняла тюрбан из полотенца и бросила его на кровать. Не вставая с пуфика перед туалетным столиком, она потянулась за щеткой для волос и вдруг застыла как громом пораженная. Доносившийся из гостиной смех Лекси перемежался явно мужским голосом. Тревога заставила ее забыть о приличиях. Схватив зеленый летний халат, Джорджина поспешно сунула руки в рукава. Ведь Лекси было строго-настрого запрещено впускать в дом чужих. Когда однажды Джорджина, придя домой, обнаружила трех Свидетелей Иеговы, сидящих на диване в гостиной, у них с Лекси состоялся долгий разговор на эту тему.
Джорджина наспех завязала пояс и побежала по узкому коридору. Сердитые слова, которые она приготовила для дочери, замерли у нее на губах, когда она остановилась в дверях. Мужчина, сидевший на диване рядом с ее дочерью, пришел сюда вовсе не для того, чтобы предложить спасение души.
Он поднял голову, и Джорджина заглянула в голубые глаза своего самого страшного кошмара.
Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но не смогла выговорить ни слова. Спазм сдавил ей горло. За долю секунды ее жизнь остановилась, дрогнула и полностью вышла из-под контроля.
Время не двигалось, пока Джорджина смотрела в голубые глаза. Она чувствовала себя сбитой с толку и не могла в полной мере осознать, что Джон Ковальский, такой же огромный и красивый, как семь лет назад, как на фотографиях в журналах, как вчера вечером, сейчас сидит в ее гостиной, сидит в ее доме, на ее диване, рядом с ее дочерью.
Джорджина схватилась за горло и глубоко вдохнула. Она ощутила, как под ее пальцами учащенно бьется пульс. Джон выглядел абсолютно чужим в этом доме, ему здесь места не было.
– Александра Мей, – наконец на выдохе выговорила Джорджина и перевела взгляд на дочь. – Ты отлично знаешь, что нельзя впускать в дом чужих.
Глаза Лекси расширились. По тому, что ее назвали полным именем, она поняла, что ее ожидают крупные неприятности.
– Но… но… – забормотала она, соскакивая с дивана. – Послушай, мама, ведь я знаю Мистера Стену. Он приходил к нам в школу.
Не вникая в объяснения дочери, Джорджина опять устремила взгляд на Джона и спросила:
– Что ты тут делаешь?
Джон медленно поднялся и полез в карман своих потертых джинсов.
– Ты уронила это вчера, – сказал он и бросил ей чековую книжку.
Книжка ударилась Джорджине в грудь и упала на пол. Она не стала ее поднимать.
– Не было никакой надобности заносить ее.
Джорджина испытала некоторое облегчение. Значит, Джон пришел, чтобы вернуть ей чековую книжку, а не потому, что узнал о Лекси.
– Ты права, – согласился он.
– И все же спасибо, – проговорила она и направилась к двери. – Мы с Лекси собирались уезжать, да и у тебя наверняка есть более важные дела. – Она взялась за бронзовую ручку и открыла дверь. – Прощай, Джон.
– Я не уйду. – Он прищурился, и сразу стал заметен маленький шрам, пересекавший левую бровь. – Пока мы не поговорим.
– О чем?
– Ну, не знаю. – Он помолчал. – Может, о том, что нам следовало бы обсудить семь лет назад.
Джорджина забеспокоилась.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
Джон посмотрел на девочку, которая стояла в центре комнаты и с интересом следила за взрослыми.
– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Два противника, изготовившиеся к бою. Перспектива остаться наедине с Джоном вовсе не радовала Джорджину, однако она понимала, что Лекси не стоит слышать того, что будет сказано. Она первая нарушила молчание и обратилась к дочери:
– Сбегай и выясни, сможет ли Эми выйти погулять.
– Что ты, мама! Разве ты забыла, что запретила мне целую неделю играть с Эми, потому что мы отрезали волосы у Барби, которую мне подарили на день рождения?
– Я передумала.
Лекси пошла к двери, шаркая по ковру подошвами розовых ковбойских сапог.
Дойдя до двери, девочка оглянулась и сказала Джону:
– До свидания, Мистер Стена.
Несколько долгих мгновений Джон пристально смотрел на нее, затем его губы тронула улыбка.
– До встречи, малышка.
Лекси переключила свое внимание на мать и, против обыкновения, подставила для поцелуя губы.
Джорджина поцеловала ее и ощутила привкус вишневой помады.
– Возвращайся домой примерно через час, ладно?
Лекси кивнула, вышла на крыльцо и спустилась по ступенькам. За ней волочился один конец зеленого боа. Остановившись на тротуаре, она внимательно посмотрела налево и направо и быстро перешла улицу. Джорджина стояла в дверях и следила за ней, пока девочка не вошла в дом напротив. Этим она на несколько драгоценных мгновений оттянула предстоящий разговор. Потом глубоко вздохнула, вернулась в дом и закрыла дверь.
– Почему ты не рассказала мне о ней?
Нет, он не мог узнать. Конечно, не мог.
– О чем не рассказала?
– Джорджина, не морочь мне голову, – предостерег ее Джон и нахмурился. Его взгляд стал мрачным, как грозовая туча. – Почему ты еще давным-давно не рассказала мне о Лекси?
Что ж, Джорджина могла бы все отрицать. Она могла соврать и заявить, что Лекси не его дочь, надеясь, что тогда Джон оставит их в покое. Но по упрямо выпяченному подбородку и горящему взгляду Джорджина поняла, что он не поверит ей. Прислонившись к стене, она сложила руки на груди.
– А с какой стати? – осведомилась она, не желая сдаваться сразу.
Джон пальцем указал на дом на противоположной стороне улицы.
– Эта маленькая девочка моя дочь, – сказал он. – И не отрицай. Не вынуждай меня доказывать свое отцовство.
Проведенный тест только подтвердил бы обоснованность его претензий. Поэтому не было смысла что-либо отрицать. Джорджина надеялась лишь на то, что ей удастся выдворить Джона из дома, а возможно, исключить из своей жизни, когда она ответит на его вопросы.
– Чего ты хочешь?
– Скажи правду. Я хочу услышать это от тебя.
– Прекрасно. – Она пожала плечами, пытаясь хотя бы внешне казаться спокойной, как будто признание ей ничего не стоит. – Лекси твоя биологическая дочь.
Джон прикрыл глаза и вздохнул.
– Господи, – прошептал он. – Но как?
– Как обычно, – сухо бросила Джорджина. – Я думала, что мужчине с твоим опытом хорошо известно, как получаются дети.
Он впился в нее взглядом.
– Ты же говорила, что принимаешь противозачаточные таблетки!
– Я действительно их принимала. – «Вероятно, недостаточно долго». – Они тоже не дают стопроцентной гарантии.
– Но почему, Джорджина?
– Что почему?
– Почему ты не сказала мне семь лет назад?
Джорджина снова пожала плечами:
– Тебя это не касалось.
– Что?! – Джон изумлённо уставился на нее, не веря своим ушам. – Меня не касалось?
– Да.
Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и Джон даже сделал несколько шагов в ее сторону.
– Ты носила моего ребенка и говоришь, что это меня не касалось? – Он остановился всего в нескольких сантиметрах от нее.
Хотя Джон был значительно выше и крупнее, чем она, Джорджина смотрела на него без малейшего страха.
– Семь лет назад я приняла решение, которое считала и до сих пор считаю правильным. И сейчас уже не стоит возвращаться к прошлому.
Одна темная бровь изогнулась дугой.
– Серьезно?
– Да. Слишком поздно. Лекси не знает тебя. Будет лучше, если ты уйдешь и больше никогда не увидишься с ней.
Джон оперся руками о стену по обе стороны от головы Джорджины.
– Если ты действительно рассчитываешь на это, значит, ты не очень сообразительная девочка.
– Я не девочка, – с горечью сказала Джорджина. – Возможно, семь лет назад я и была девочкой, но с тех пор я очень изменилась.
Джон криво усмехнулся.
– Судя по тому, что я вижу, ты не так-то сильно изменилась. Ты все еще выглядишь веселой девицей, с которой можно хорошо провести время.
Джорджине ужасно хотелось врезать ему. Она почувствовала, как у нее запылали щеки. Полы просторного зеленого халата разошлись сверху, почти обнажив ее грудь. Ужаснувшись, Джорджина поспешно запахнулась.
– Не трудись, – с пренебрежением произнес Джон. – Может, после такого зрелища я стану более великодушным.
– Я не нуждаюсь в твоем великодушии, – заявила Джорджина и поднырнула под его руку. – Пойду оденусь. Думаю, тебе не стоит больше задерживаться.
– Я подожду тебя здесь, – твердо заявил он, провожая ее взглядом.
Джон подошел к окну и отодвинул в сторону гардину. Итак, у него есть ребенок. Дочь, о существовании которой он не подозревал и которая ничего не знала о нем.
Его дочь. Джон с трудом подавил желание пересечь улицу и привести Лекси домой. Хотелось сидеть рядом с ней и разглядывать ее. Ему хотелось наблюдать за ней и слушать ее тонкий голосок. Хотелось прикасаться к ней, но Джон знал, что не будет этого делать. Когда он сидел рядом с ней на диване, то чувствовал себя огромным и неуклюжим, громилой, который отправляет шайбы из вулканизированной резины через весь каток со скоростью полторы сотни километров в час и прорывается через оборону противника с упорством парового катка.
Джон отпустил гардину и подошел к сложенному из кирпича камину. На каминной полке стояли фотографии в затейливых рамках. На одной крохотная девчушка сидела на высоком детском стульчике и, зажав подбородком подол майки, ковыряла пухлым пальчиком в пупке. Рассмотрев снимок, Джон принялся изучать другие фотографии, на которых были запечатлены разные этапы жизни Лекси.
Приятно удивленный явным сходством между собой и дочерью, он взял в руки небольшой снимок, на котором Лекси было около года. Она только начинала ходить. Ее голубые глаза оживленно блестели, на пухлых щечках алел здоровый румянец, темные волосики топорщились на макушке, как метелка из перьев, а крохотные губки были выпячены вперед, как будто она посылала воздушный поцелуй фотографу.
Где-то в глубине коридора открылась и закрылась дверь. Джон поспешно сунул фотографию в карман, повернулся и приготовился к появлению Джорджины. Она вошла в комнату. На ней был белый летний свитер и легкая юбка до щиколоток. Волосы она собрала в хвост. Ремешки белых сандалий крест-накрест обвивали икры. Ногти на ногах были покрашены темно-пурпурным лаком.
– Хочешь чаю со льдом? – предложила она, останавливаясь в центре комнаты.
Джон, не ожидавший от нее подобного гостеприимства, удивленно посмотрел на Джорджину.
– Нет. Не надо, – отказался он.
У него накопилось слишком много вопросов, на которые он хотел получить ответы.
– Может, присядешь? – пригласила Джорджина, указывая рукой на белое плетеное кресло, выложенное мягкими пушистыми подушками с оборками.
– Я лучше постою.
– Тогда я тоже, чтобы не смотреть на тебя снизу вверх. Или мы оба сядем и все обсудим, или вообще ничего обсуждать не будем.
Джон не узнавал Джорджину. В той девушке, которую он помнил, не было такой напористости.
– Ладно, – сдался он, но сел на диван, а не в кресло, так как подумал, что оно вряд ли выдержит его. – Что ты рассказала обо мне Лекси?
Джорджина села в плетеное кресло.
– Ничего, – ответила она. Ее техасский акцент был уже не столь явным.
– Она никогда не расспрашивала об отце?
– А, ты об этом. – Джорджина откинулась на пестрые подушки и положила ногу на ногу. – Она думает, что ее отец умер, когда она была совсем маленькой.
Такой ответ взбесил Джона, но не удивил.
– Вот как? И как же я умер?
– Энтони был отважным летчиком-испытателем, но его самолет сбили в Ираке.
– Энтони? Кто такой, черт побери, этот Энтони?
– Ты. Я тебя придумала. Мне всегда нравилось мужское имя Тони.
Она не только выдумала ему геройскую гибель и другую профессию, но и изменила имя. Джона буквально трясло от гнева, он с трудом сдерживал себя.
– А как насчет фотографий несуществующего отца? – подавшись вперед и опершись локтями на колени, спросил он. – Лекси не просила тебя показать их?
– Просила. Но все твои фотографии сгорели вместе с домом во время пожара.
– Какая жалость! – Джон нахмурился. – А что будет, когда Лекси узнает, что Ховард – это твоя девичья фамилия? Она поймет, что ты врала ей.
– Но к тому времени она уже будет подростком. Я признаюсь ей, что мы с Тони никогда не были официально женаты, хотя очень любили друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34