Но теперь, - голос Верховного Мастера дрогнул, - что мы узнаем?
Оказывается, они отбросили все свои ложные заповеди и активно помогают
нашим врагам! Хуже некуда! Только то, что эливенеры всегда казались такими
беспомощными и убогими, сдерживало в прошлом нашу карающую длань! А они,
ловко изображая слабых и немощных, изучали нас! Изучали внимательно и
вдумчиво и, должно быть, намного дольше, чем мы можем себе представить. И
это знание, отданное ими в руки тех, кто умеет ненавидеть по-настоящему,
будет опасным оружием против нас!
Сделав небольшую паузу, С'лорн продолжал:
- Да, священник мертв. Но те, кто послал его, живы. Вы говорите,
братья, что он пришел с севера, из этих Аббатств, которые якобы находятся
под неусыпным контролем. А на самом деле объединенные под властью Аббатств
северные государства - Республика Метс и Отвианский Союз - представляют
собой серьезную угрозу для наших планов. Конечно! Где гарантия, что оттуда
не хлынет орда убийц? Значит, нам самим нужно теперь действовать быстро и
слаженно. Угроза с севера должна быть немедленно устранена - раз и
навсегда! Чувствую, что именно поэтому мне и было предложено возглавить
совет.
И остальные трое, склонив головы, стали внимательно слушать новый
план владыки Зеленого Круга.

Далеко-далеко от мрачных подземелий слуг Нечистого колыхалась на
ветру роща могучих сосен или очень похожих на них деревьев. Кора огромных,
таранящих небо стволов была иссечена трещинами и покрыта наростами седого
лишайника. В самом центре рощи находилась поляна почти идеально круглой
формы, покрытая толстым ковром опавших сосновых игл. В серебристом свете
луны ее поверхность казалась совершенно шлей, потому что ничего не росло
на этом ковре из иголок, хотя он выглядел необычайно свежим и чистым.
Ни один звук не нарушал тишину опустившейся ночи, за исключением
отдаленного уханья вылетевшей на охоту совы и слабого шелеста ветвей,
колеблемых шаловливым ветерком. И все же усыпанная сосновыми иглами поляна
отнюдь не была пустой. Здесь тоже проходил своеобразный высший совет.
Бесформенные туши, буро-коричневые, мохнатые, вольготно разлеглись на
колючем ковре, и только горящие в темноте глаза отличали их от замшелых
каменных валунов. Только незаметно, в такт дыханию, вздымались крутые
медвежьи бока, пока старейшины племени выслушивали мысленный отчет
застывшего в центре круга разведчика.
Глубокие мысли, едва ли доступные живым существам иной природы,
неторопливо кружились в мохнатых головах. Терпеливо и внимательно
старейшины изучали доставленную информацию. Уже очень долго они скрывались
ото всех остальных разумных обитателей этого мира. И теперь, когда от
одного решения зависело все будущее, они совсем не торопились выносить
его.
Ночь медленно истончалась, пока мысленные импульсы неспешно
перетекали от одного подключенного в цепь разума к другому. Луна скрылась
за облаком. Когда она появилась на небосводе снова, маленькая фигурка
Горма исчезла из центра круга, но кольцо огромных бурых тел осталось на
месте. Их крутые бока по-прежнему мерно вздымались.

В самом сердце непроходимых джунглей, столь же далеко от поляны
медвежьего совета и подземелий Нечистого, как эти места находились друг от
друга, раскинулось тихое озерцо. По отлогим берегам прихотливо изгибали
ветви зеленые великаны, по сравнению с которыми гигантские северные сосны
казались лилипутами. Толстые канаты лиан и прочих лесных паразитов
застывшим дождем свешивались с могучих боков древесных башен. В сонном
мареве горячего полудня заунывно жужжали тучи насекомых, изредка
раздавались звонкие трели суетящихся на ветвях птиц.
По проторенной тропе к озерцу осторожно подходил огромный черный
зверь. Остановившись в густых кустах, он принялся внимательно обозревать
пустынные берега, в то время как его широкие влажные ноздри глубоко
втягивали сырой озерный воздух. На бугрящемся могучими мышцами плече
животного краснели кровоточащие рубцы - след свирепой схватки. Венчающие
голову тяжелые разлапистые рога были выпачканы еще не запекшейся кровью. И
все же зверь не выглядел испуганным - просто казалось, что он от природы
осторожен.
Наконец, решив, что под темным покрывалом воды не таится опасность,
зверь бесшумно вошел в озерцо и поплыл к противоположному берегу,
продолжая ловить широко расставленными ушами каждый подозрительный звук.
Выбравшись из озера, Клуц встряхнулся, разбрасывая брызги, и все так
же бесшумно затрусил вперед по тропе - на север.

Иеро пробудился на рассвете и, широко раскрыв глаза, с наслаждением
потянулся и зевнул. Вот и еще одна ночь позади. Сверху открывался
прекрасный вид на саванну, только кое-где обзор закрывали купы деревьев,
на одном из которых он и заночевал. Метс забирался все дальше на
возвышенность. С каждой пройденной милей стволы деревьев прибавляли в
обхвате, хотя оазисы буйной растительности встречались по-прежнему редко.
Присев на "ложе", Иеро мог любоваться кочующими по степи табунами
маленьких грациозных животных, похожих на антилоп. С восходом солнца они
спешили укрыться в колючих зарослях, спасаясь от назойливых кровососов и
вездесущих хищников, подстерегающих жертву среди бескрайнего моря
пожелтевшей травы. Стада животных покрупнее возвращались на пастбища после
ночного водопоя.
Священник склонился над просветом в ветвях и издал протяжный
вибрирующий крик.
Моментально из зарослей колючего кустарника показалась длинноухая
голова, и вскоре попрыгунчик, такой бодрый, словно он провел ночь в
устланном мягкой соломой стойле, уже стоял под деревом.
Человек спустился вниз и, разбросав кучу веток, вытащил из норы между
корнями седло и всю прочую амуницию, спрятанную там с вечера. Каждое утро
он испытывал необычайное облегчение при виде живого и здорового Сеги.
- Беда с тобой, парень! - вздохнул Иеро, почесывая хоппера между
ушей. - Куда спокойнее было бы отослать тебя подальше отсюда. Не правда
ли, хорошая благодарность за службу?
Шершавый розовый язык прошелся по его лицу, и священник,
отплевываясь, расхохотался.
Однако безопасность Сеги не на шутку беспокоила хозяина, не
находящего способа защитить животное. Если человек ночью мог забраться на
дерево, то попрыгунчик оставался совершенно беспомощным. Выросший на
открытой равнине, он еще мог спастись бегством на открытом пространстве,
но по мере приближения к холмам саванна постепенно переходила в лес. А в
чаще Сеги будет все труднее ускользнуть от кровожадных ночных хищников.
Конечно, огромные задние лапы хоппера - грозное оружие, но для того чтобы
размахивать ими, прыгать и уворачиваться, нужно место. А на это как раз
рассчитывать не приходилось.
Единственное, что мог сделать Иеро, - каждый раз при остановке на
ночлег снимать с Сего всю упряжь, чтобы хоть как-то облегчить зверю
свободу передвижений. Не раз он просыпался в надежде, что попрыгунчик
ушел, отправился обратно к далекому дому и относительной безопасности.
Если уж Сеги смог догнать хозяина, обремененный грузом, то, двигаясь
налегке, он имел куда больше шансов благополучно закончить рискованное
путешествие.
Но хоппер не уходил. Приказы, заложенные Лучар в бесхитростный мозг,
и привязанность к Иеро не отпускали Сеги. Он нашел хозяина и теперь явно
предпочитал оставаться с ним вопреки уговорам и понуканиям.
Однажды ночью Иеро, рискуя сломать шею, спустился с дерева, на
котором спал, и попробовал незаметно убраться подальше. Однако,
прислушавшись, он обнаружил, что лопоухий скакун как ни в чем не бывало
шлепает за ним по тропинке, подвергая себя еще большей опасности. После
этого происшествия Иеро прекратил все попытки избавиться от привязчивого
Сеги. Раньше с помощью телепатического внушения он бы в два счета
справился с ним. Но теперь...
Иеро вздохнул и рассеянно почесал теплый бок животного; за последние
дни он здорово привязался к пушистому спутнику. Там, в Д'Алва, Сеги был
для него лишь занятной игрушкой, не более. Теперь же между ними возникла
прочная привязанность. Конечно, мозг попрыгунчика сильно проигрывал по
сравнению с мозгом Клуца; к тому же Иеро воспитывал лорса много лет...
однако он начинал испытывать к Сеги столь же теплые чувства.
Путник достал еду и принялся завтракать. Интересно, где теперь Клуц?
И жив ли он? Следующая мысль, непроизвольно всплывшая в его сознании, была
тут же подавлена - нет, сейчас совсем не время терзать себя воспоминаниями
о далекой возлюбленной.

Несколькими часами позже Иеро остановил Сеги и, прикрывая ладонью
глаза, стал всматриваться в открывающийся пейзаж. Далеко впереди сплошной
стеной вставал лес. Насколько путник мог понять, перед ним лежала западная
оконечность великих джунглей юга. И те деревья, которые до сих пор
встречались по пути и на севере считались бы просто огромными, на самом
деле были всего-навсего жалким подлеском, возвещающим о близости царства
зеленых гигантов - самых дремучих и самых опасных дебрей на всей планете.
Порожденная Смертью радиация почему-то необычайно подстегнула рост
богатейшей флоры южных лесов. Незаметные прежде растения приняли поистине
чудовищные формы и размеры. Возможно, сказалось и то, что древние называли
парниковым эффектом. Так или иначе, южную оконечность североамериканского
материка теперь покрывали непроходимые тропические чащи невиданной
пышности и разнообразия.
"И за этими деревьями, - возбужденно думал Иеро, - всего на
расстоянии одного дневного перехода, лежат пурпурные холмы". Как бы он
хотел сейчас прогуляться по их живописным склонам, курящимся синим
туманом; только прирожденная доброта к животным не позволяла ему гнать
бедного попрыгунчика во весь опор, вперед и вперед, навстречу
пурпурно-синей мечте.
Сохрани Иеро хотя бы четверть ментальных способностей, он бы без
труда понял, что действует не по своей воле и что навязчивая идея, уже не
первый день отклоняющая его на юго-запад от выбранного маршрута, внедрена
в сознание весьма умело и деликатно. Но Иеро безвозвратно утратил
телепатические навыки: дар чтения мыслей, защитный экран, ясновидение и
способность к мысленным битвам. Тщетно пытался он восстановить потерянный
талант. Наркотик Джозато поработал на славу, сведя его ментальную мощь к
возможностям новорожденного младенца.
Итак, слепота разума заставила Иеро полагать, что и для всего мира он
- "пустышка", но это была ошибка. Дьявольское снадобье действительно
вытравило былые способности, и для большинства живых созданий, включая
слуг Нечистого, Иеро стал "ментальным нулем". Даже Лучар, нерасторжимо
связанная с ним, не смогла обнаружить мысленную ауру возлюбленного.
Попрыгунчику помогло прекрасное обоняние; он шел по следу, как хорошо
натасканная собака-ищейка.
Но кроме слуг Нечистого существовали и другие порождения Смерти,
обладавшие способностями к телепатии. Иеро убедился в этом на собственном
опыте, но не догадывался, что одно из таких созданий проникло в самый
глубокий, неповрежденный слой его мозга.
Весь день священник верхом на скакуне медленно, но неуклонно
продвигался к лесу, стараясь по возможности огибать кучи опавшей листвы и
завалы из сухих веток. С каждой пройденной милей делать это становилось
все труднее и труднее. На пути стали попадаться промоины - сначала мелкие,
а потом все глубже и шире. Пока что эти рытвины не составляли серьезного
препятствия для прыгуна, но они грозили перерасти в обширные овраги,
вымытые на склонах холмов дождевыми потоками.
С приходом ночи Иеро разбил лагерь в одной из таких промоин, по дну
которой лениво струилась маленькая речушка. В склоне оврага, довольно
высоко над уровнем воды, он обнаружил вместительную каменную нишу, где
удалось устроить даже хоппера. Загнав Сеги внутрь, священник завалил вход
кучей хвороста.
Пушистый скакун прекрасно чувствовал себя в убежище; закусив травой и
сползающими по каменным стенкам лианами, он улегся в углу и принялся
флегматично перемалывать жвачку.
Луна этой ночью не взошла, но звезды светили ярко. Иеро почти не
сомкнул глаз, изучая темную изломанную линию высившихся на горизонте
холмов. "Это, должно быть, очень старые горы, - решил он наконец, -
одряхлевшие и прилизанные ветром". По крайней мере, молодые северные
хребты сильно отличались от того, что предстало его глазам. Там, где ветер
нанес достаточно почвы, склоны холмов щетинились лесом. Впрочем, несмотря
на почтенный возраст горных вершин, добраться к ним было отнюдь не просто:
среди макушек деревьев, словно клыки дракона, поднимались голые каменные
утесы, преграждающие дорогу наверх. Мысли Иеро возвратились к
попрыгунчику. Как заставить Сеги уйти домой? Ведь в этой гористой,
заросшей лесом местности хоппер лишится основного преимущества - скорости;
тут быстрые ноги не спасут его. Значит, хозяину придется работать за
двоих, а это уменьшит и без того скромные шансы выбраться отсюда живыми.
Дважды за ночь негостеприимные обитатели джунглей пытались добраться
до убежища. В первый раз чей-то гневный рык заставил прыгуна, вращавшего
глазами от страха, прижаться к дальней стене пещерки. К чести Сеги, тот не
запаниковал и целиком положился на воинское искусство хозяина. Начни он
метаться по крошечному пятачку земли или попробуй выбраться наружу, все
могло бы кончиться печально.
Иеро же, пригнувшись и взяв оружие наизготовку, застыл у завала.
Внезапно и абсолютно бесшумно из-за кучи веток протянулась огромная
когтистая лапа, покрытая редкими пучками ярко-алого меха. Священник
посчитал это достаточным, чтобы подхватить широким наконечником копья
несколько пылающих углей из костра и ловко высыпать их на конечность,
неожиданно вторгнувшуюся в убежище. Наступило секундное молчание. Затем
лапа исчезла, и снаружи донесся оглушительный вопль, сопровождаемый
треском сухих веток, которые в ярости топтал обладатель громоподобного
голоса. Вскоре вопли и взвизгивания затихли в ночи, и Иеро позволил себе
облегченно улыбнуться. По-видимому, неосторожный ночной гость отправился к
речке залечивать ожоги.
Потом священник несколько часов дремал, привалившись к теплому боку
попрыгунчика, и просыпался только для того, чтобы подбросить хвороста в
огонь. Ночь вокруг звенела криками и шорохами; когда чуть слышные шаги
огромных лап раздавались рядом с укрытием, Иеро сразу же пробуждался от
дремы и нашаривал в темноте копье. Хищники, однако, не решались ломиться
сквозь преграду из веток и предпочитали бродить вокруг - их явно отпугивал
огонь, а также незнакомые запахи человека и скакуна.
Иеро так и не удалось уснуть толком - к счастью, как оказалось.
Забудься он хоть на минуту, вторая вылазка хищников вполне могла
увенчаться успехом.
Сквозь дремоту священник уловил странный звук, то заглушавший
журчание речки, то замиравший вдали. Он доносился откуда-то сверху и
походил на негромкие хлопки паруса, повторяющиеся необычайно быстро и
ритмично. Вкрадчивый размеренный шум почти сливался с несмолкающим рокотом
джунглей, так что Иеро удавалось различать его только в минуты затишья.
Попрыгунчик же, если и заметил странный звук, определенно не встревожился.
Забившись в угол, он сонно таращился на огонь и, не переставая, жевал.
Перед самым рассветом Иеро вдруг услышал хлопки совсем рядом и почтя
инстинктивно подбросил несколько веток в догорающий костер.
Звук неожиданно превратился в оглушающий рокот, и биение огромных
крыльев подняло небольшой ураган на маленьком клочке земли, где скорчились
человек и попрыгунчик. В ярком свете разгоревшегося пламени Иеро
наконец-то разглядел, кто на этот раз вторгся в убежище, и глаза его
расширились от ужаса.
Прямо над ним нависло искаженное, демоническое лицо: острые клыки,
светящиеся глаза, поросячье рыло и треугольные, словно вырезанные из
жесткой лоснящейся кожи, уши-локаторы. Сморщенное голое тельце ночного
призрака поддерживала в воздухе пара огромных кожистых крыльев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36