..»
На слова Аксакова композитор сочиняет романс «Жаль мне и грустно...». А вскоре появляется алябьевский романс, написанный на стихи Пушкина «Я пере­жил свои желанья...».
Примерно в 1850 году создает Алябьев цикл свет­ских хоров без сопровождения; он пишет песни, ро­мансы.
Одна из песен сочинена композитором на слова поэта Н.М. Языкова: «Из страны, страны далекой, с Волги-матушки широкой...». Песня эта вскоре стала широко популярной, особенно ее полюбило студенчество.
«Взамен разлуки и печали, что впереди тебе да­но?» - эти стихи И. Аксакова были последними, кото­рые положил на музыку Александр Алябьев.
Более пятисот произведений написал за свою жизнь композитор Алябьев: шесть опер, балет, двадцать во­девилей, множество сочинений для духового и симфони­ческого оркестров, для голоса с оркестром, музыку к драматическим представлениям, хоры а сареllа и с соп­ровождением, свыше ста шестидесяти романсов. По разнообразию жанров композиторского творчества с Александром Алябьевым не мог сравниться никто из современников. Советский композитор и музыковед Б.В. Асафьев отмечал, что Алябьев многогранен, как никто, поэтому и круг его слушателей широк.
И действительно, слушательская аудитория музы­кальных произведений композитора Александра Алябь­ева чрезвычайно велика и интернациональна. Причина этого заложена в том, что, куда бы ни забрасывала ком­позитора судьба изгнанника, всюду создавал он песни, близкие к народным и записанные с голоса: украинские, башкирские, киргизские, кавказские.
Умер Александр Алябьев шестидесяти трех лет, ос­тавив в своем творческом наследии сочинения, звуча­щие и поныне в концертах, в том числе и со сцены Большого театра...

Верстовский и Большой театр
Роль этого необыкновенно яркого человека - ком­позитора, пианиста, крупнейшего театрального деятеля первой половины XIX века - в истории русского ис­кусства долгое время не была оценена по достоинству, так же как и деятельность его талантливых современ­ников - Алябьева и Варламова.
Меж тем появление гениальных опер Глинки было подготовлено произведениями многих русских компози­торов, среди которых Верстовский занимает одно из зна­чительных мест.
При ближайшем знакомстве с фактами жизненной и творческой биографии Верстовского поражает грандиоз­ный размах его деятельности. Это был человек недю­жинной энергии, сочетающий в себе музыкальность, вкус, большие организаторские способности, обладаю­щий пылким воображением и в то же время трезвым умом. У современников произведения Верстовского пользовались огромным успехом. В начале 60-х годов XIX века композитор и критик А. Н. Серов утверждал, что в отношении популярности Верстовский перегнал даже и Глинку.
Характеризуя творчество Верстовского, академик Б. В. Асафьев писал: «Романтический славяно-российский стиль Верстовского вызвал всеобщие в Москве симпатии, особенно благодаря находкам красивых, за­душевных, мягкосердечных, приветливых славянских мелодий рядом с горделивым «алекоподобным» пафо­сом... и с цыганско-молдаванским задором плясок и песен... Музыка Верстовского... очень отвечала напевно­му строю русского стиха Жуковского и пушкинской плеяды».
Родился Алексей Николаевич Верстовский в имении Селиверстово Тамбовской губернии в 1799 году. Отец, его, Николай Алексеевич, служил в Тамбовской уездной экспедиции, мать, Анна Васильевна, урожденная Вол­кова, происходила из семьи военного. Семья Верстовских была музыкальной, в доме постоянно музицирова­ли. У отца имелся свой крепостной оркестр. Все это спо­собствовало развитию музыкальных данных Верстов­ского. В восемь лет он уже выступает в любительских концертах, в десять - участвует в открытом концерте в Уфе, причем исполняет довольно сложные сочинения.
После окончания Отечественной войны, когда маль­чику исполнилось тринадцать лет, родители отправля­ют его в Петербург, в Институт корпуса инженеров пу­тей сообщения.
Под руководством лучших петербургских педаго­гов - Д. Фильда, Д. Штейбельта Верстовский продол­жает заниматься музыкой. В юношеские годы проявля­ется его увлечение и театром. Он сближается с драма­тургами, актерами, музыкантами и композиторами: Н.И. Хмельницким, А. А. Шаховским, М.Н. Загоски­ным, П.Н. Араповым, А.А. Алябьевым, Н.В. Всеволжским, П.С. Мансуровым, Ф.Ф. Юрьевым и другими.
В 1817 году Верстовский был отчислен из института для определения в должности. В двадцать лет он сочи­няет музыку к водевилю «Бабушкины попугаи» (текст Хмельницкого). Успех окрылил молодого Верстовского, и он начинает сочинять музыку к другим водевилям - «Новая шалость», «Дом сумасшедших».
В 1823 году Верстовский переводится в Москву, на службу в канцелярию московского генерал-губернатора Д. В. Голицына.
По свидетельствам современников и на сохранив­шихся фотографиях Алексей Николаевич предстает человеком среднего роста, со смуглым приятным лицом, с зачесанными вверх вьющимися волосами, округлым большим лбом. Умные серые глаза его мгновенно меня­ли выражение: надменность, воодушевление, веселость, гнев.
Обладая общительным характером, острым умом и обаянием, Верстовский быстро входит в московский театральный мир, у него появляется множество друзей.
Верстовский очень подружился с Грибоедовым пос­ле его возвращения с Кавказа. В его доме, а также в доме С.Н. Бегичева, друга Грибоедова, нередко орга­низовывались музыкально-литературные вечера с уча­стием Верстовского.
Вот что пишет в своих воспоминаниях племянница Бегичева Е. Соковнина: «Почти еженедельными посети­телями дяди были, между другими, князь В.Ф. Одоев­ский, очень еще тогда молодой, почти юноша, и това­рищ его по изданию сборника «Мнемозина» Кюхельбе­кер. Часто оживлял общество весельчак А.Н. Верстов­ский, который написал знаменитый романс «Черная шаль» и певал его с особенным выражением своим не­большим баритоном, аккомпанируемый Грибоедовым».
В результате творческого содружества Грибоедова и Верстовского был создан водевиль «Кто брат, кто се­стра» (в подготовке текста принимал участие и П.А. Вя­земский), приуроченный к бенефису известной тогда актрисы М. Д. Львовой-Синецкой. «В красоте твоей му­зыки нисколько не сомневаюсь и заранее поздравляю себя с нею», - писал Грибоедов Верстовскому по поводу этого водевиля в декабре 1823 года.
Верстовскии также сочиняет музыку к мелодрамам и драматическим пьесам «Пятнадцать лет в Париже», «Рославлев» и др.
Когда впоследствии Верстовский стал сочинять оперы, музыка их как бы состояла из произведений малых форм. Недаром Б. В. Асафьев, называвший Верстовско­го представителем «славяно-российских бардов», отме­чал, что «зерно» его стилистики образуют «водевильно-куплетный и романсно-песенный бытовой жанр». Во­девиль, мелодрама, театрализованная кантата и бал­лада, которые часто ставились в то время на сцене Большого театра, были любимыми жанрами компози­тора, подготовившими появление его опер.
Особо выделяются в творчестве композитора балла­ды, лучшие из которых - «Черная шаль», «Три песни» и «Бедный певец» - сочинены им в 1823 году. «...Они не имеют приторной итальянской водянистости, не заглу­шены ни руладами, ни трелями, ниже какими-нибудь другими фиглярствами, которыми тщетно хочет при­крыть себя безвкусие», - писал об этих балладах Одо­евский.
На создание полных страсти, выразительных бал­лад, резко отличающихся от литературно-музыкальной лирики дворянских салонов, композитора вдохновляла поэзия молодого Пушкина и Жуковского. У Пушкина Верстовского привлекла народная молдавская песня, у Жуковского - героическая тема: убийство тирана молодым певцом-скальдом. Баллады Алексея Верстов­ского - это развернутые драматизированные компози­ции, состоящие из многих эпизодов.
Особенным успехом пользовалась баллада «Черная шаль», которую блестяще исполнял тенор Петр Булахов, а также великий актер Павел Мочалов.
Из письма знакомой Верстовского Е.А. Уваровой известно, что и сам композитор исполнял свою бал­ладу на вечере у княгини Голицыной, приятельницы Александра Сергеевича Пушкина.
Слухи о музыке Верстовского, сопровождающей прекрасные пушкинские стихи, видимо, дошли до са­мого поэта, и он в письме из Одессы, адресованном Вяземскому, шлет «Верстовскому усердный мой по­клон». Судя по различным свидетельствам современ­ников Верстовского, он не раз встречался с Пушки­ным. Так, среди присутствовавших на завтраке у М.П. Погодина 27 марта 1822 года называют А.С. Пушкина, А. Мицкевича, А.С. Хомякова, М.С. Щепкина, С.Т. Аксакова, А.Н. Верстовского, Д.В. Веневитинова. Из письма Пушкина Верстовско­му, впервые напечатанного в «Русском архиве» за 1874 год (оно хранится в Государственном Литератур­ном музее), видно, что в 1829 году композитор и поэт были на «ты», что в какой-то мере говорит об их от­ношениях. В письме от 29 мая 1822 года к С. П. Шевыреву Верстовский писал: «Пушкин ко мне пристал, чтобы я написал музыку Казака из «Полтавы», - посылаю его к Вам. Мысль пришла недурная выра­зить галопом всю музыку». Вскоре песня Верстовско­го на слова Пушкина «Кто при звездах и при луне так поздно скачет на коне» была напечатана отдель­ным изданием.
Из русских композиторов 20-х годов Алексей Вер­стовский чаще всего обращался к пушкинскому поэ­тическому творчеству. 23 декабря 1829 года Пушкин и Верстовский были избраны в члены Общества лю­бителей российской словесности при Московском уни­верситете.
«Торжество муз» - первая из театрализованных кантат, написанных Алексеем Верстовским в соавторстве с его другом Александром Алябьевым. В ней участвовали лучшие артисты: Мочалов, Лавров, Львова-Синецкая и будущая жена Верстовского Ре­пина.
24 мая 1828 года состоялась премьера первой опе­ры Верстовского «Пан Твардовский» на либретто М.Н. Загоскина. Вот что пишет С.Т. Аксаков об исто­рии создания либретто.
«Слушали мы, и с наслаждением, музыку и пение Верстовского. Его «Бедный певец», «Певец в стане русских воинов», «Освальд, или Три песни» Жуков­ского и «Приди, о путник молодой» из «Руслана и Людмилы», «Черная шаль» Пушкина и многие дру­гие пьесы чрезвычайно нравились всем, а меня при­водили в восхищение. Музыка и пение Верстовского казались мне необыкновенно драматичными. Говори­ли, что у Верстовского нет полного голоса; но выраже­ние, огонь, чувство заставляли меня и других не за­мечать этого недостатка. Один раз спросил я его: «Отчего он не напишет оперы?» Верстовский отве­чал, что он очень бы желал себя попробовать, но что нет либретто. Я возразил ему, что, имея столько при­ятелей-литераторов, хорошо знакомых с театром и пишущих для театра, нетрудно, кажется, приобресть либретто. Верстовский сказал, что у всякого литера­тора есть свое серьезное дело и что было бы совест­но, если б кто-нибудь из них бросил свой труд для сочинения ничтожной оперы. Я, однако, с этим не со­гласился и, при первом случае, напал на Кокошкина, Загоскина и Писарева: для чего никто из них не на­пишет оперы для Верстовского, когда все они, да и вся публика, признают в Верстовском замечательный музыкальный талант? Мне отвечали самыми пусты­ми отговорками: недосугом, неуменьем и тому подоб­ными пустыми фразами. Я расшумелся и кончил свои нападания следующими словами: «Послушайте, господа: я ничего никогда для театра не писывал: но ведь я осрамлю вас, я напишу Верстовскому либрет­то!» Кокошкин, с невозмутимым спокойствием и важ­ностью, отвечал мне: «Милый! сделай милость, осра­ми!» - Ободрительный смех Загоскина и Писарева ясно говорил, что они сочувствуют словам Кокошкина. По опрометчивости и живости моей я не сообра­зил, до какой степени это дело будет ново и трудно для меня, и вызвался Верстовскому написать для него оперу и непременно волшебную. Нечего и гово­рить, как был он мне благодарен. Напрасно ломал я себе голову, какую бы написать волшебную оперу: она не давалась мне, как клад. Я бросился пересмат­ривать старинные французские либретто, и наконец, нашел одну - именно волшебную, и где были даже выведены цыгане, чего Верстовский очень желал. Мы оба придумали разные перемены, исключения и дополнения, и я принялся за работу. Первый акт я кончил и начал второй, который открывался цыган­ским табором...
Опера для Верстовского сильно затянулась. Это меня беспокоило. Но в один благополучный час дело получило неожиданный и самый счастливый исход: я убедил Загоскина, который оканчивал свой «Благо­родный театр», сочинить либретто для Верстовского, и он, кончив свой важный труд, принялся писать оперу «Пан Твардовский». Тут было забавное обсто­ятельство, в котором выражалась добродушная ори­гинальность Загоскина. В «Пане Твардовском» так­же выведены были цыгане, и также второе действие открывалось цыганским табором, песнями и пляска­ми. Загоскину очень нравилась написанная мною цы­ганская песня, но поместить ее в своей опере, без оговорки, он ни за что не хотел: оговариваться же, что песня написана другим, ему казалось - неловко и странно. Долго он находился в пресмешном раз­думье: наконец приехал ко мне и сказал: «Нет, брат, всей твоей песни ни за что не возьму, а уступи мне четыре стиха; но отрекись от них совершенно. Поза­будь, что ты их написал, и никому не сказывай». Я охотно согласился. Вот эти четыре стиха:
Голод, жажду, холод, зной
Иногда мы сносим;
Но не чахнем над сохой,
Но не жнем, не косим!
...Через несколько дней Загоскин опять приехал ко мне и сказал: «Нет, душа моя, не могу взять и че­тырех стихов; это много; дай только два последние».
Разумеется, я на это также согласился; эти два стиха и теперь находятся в его прекрасной цыганской песне, которую превосходно положил на музыку А.Н. Верстовский и которая впоследствии встречена была публикой с восторгом. Песня эта сделалась на­родною, и много лет наигрывали ее органы, шарман­ки, пели московские цыгане и пел московский и даже подмосковный народ.
Она начинается так:
Мы живем среди полей
И лесов дремучих;
Но счастливей, веселей
Всех вельмож могучих.
Рано с солнцем не встаем
Для чужой работы;
Лишь проснулись - и поем...
Нет у нас заботы!»
В основе сюжета «Пана Твардовского» - украинско-польское сказание о человеке, который захотел с помощью чародейства добиться власти над природой. Он потерпел за это наказание, пробудив злые силы. Твардовский не может, не в силах их остановить. Только он прикоснулся к дереву, чтобы сорвать плод, как оно засыхает, хочет напиться воды - исчезает ручей. Природа жестоко мстит этому человеку, начи­наются стихийные бедствия: прорывается плотина, озеро выступает из берегов, ветер вырывает деревья с корнями, обрушиваются огромные скалы...
«Пан Твардовский» Верстовского - Загоскина - значительное явление русского оперного театра. «Это наша, это первая русская опера», - писал один из со­временников.
Так же, как и иные оперы Верстовского, «Пан Твардовский» состоит из отдельных законченных му­зыкальных номеров, чередующихся с драматически­ми эпизодами. Композитор использует в опере и ме­лодекламацию. Несмотря на то что «Пан Твардов­ский» - ярко выраженное романтическое произведе­ние, в нем уже присутствуют и живые реалистиче­ские образы русской действительности первой чет­верти XIX века.
Особенно хорош в опере Гикша - живой, веселый, умеющий и сплясать, и спеть, и к месту пошутить и побалагурить человек. Удалой, не лишенный хитро­сти и лукавства характер цыгана Гикши ярко рас­крывается в его песнях и плясках, которых в опере множество.
Композитор в этой своей опере, как, впрочем, и в последующих, много места отводит цыганской стихии, цыганским напевам и пляскам, отдавая дань распро­страненному в то время увлечению музыкой этого народа.
Активный участник литературно-театрального и музыкального кружка С.Т. Аксакова, большой лю­битель русской и цыганской песни, Верстовский, об­рабатывая многие из них, создал такие любимые в его время, да и много позднее, песни, как «Хожу я по улице...», «Общество наше все нас попрекает...», «Ой, вы, улицы...» и др. Эти песни распевались и цыгана­ми, и русскими горожанами. Причем большинству не было известно, что музыка сочинена Верстовским, их чаще всего считали народными.
Через несколько лет, 28 ноября 1832 года, на сце­не Большого театра состоялась новая оперная премь­ера Верстовского - «Вадим, или Двенадцать спящих дев».
В драматургическом отношении опера «Вадим» оказалась слабее «Пана Твардовского». Авторами либретто по балладе Жуковского выступила группа московских литераторов. Либретто несколько раз пе­ределывалось. Известно, что завершал работу над либретто С.Т. Аксаков, ему помогали Загоскин и Шаховской.
И все-таки, несмотря на многочисленные передел­ки, старания друзей композитора, либретто «Вадима», по-видимому, не удовлетворило московских театралов, да и самого Верстовского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17