не играл, а только говорил, что следовало по роли... говорил обыкновенным своим голосом. И что же? Я почувствовал, что сказал несколько слов просто, и так просто, что если бы не по пьесе, а в жизни мне пришлось говорить эту фразу, то сказал бы ее точно так же. И всякий раз, как только мне удавалось ска­зать таким образом, я чувствовал наслаждение, и так мне было хорошо, что к концу пьесы я уже начал ста­раться сохранить этот тон разговора».
С юности проявлял Щепкин в игре яркий темпера­мент, умный юмор. Он с успехом выступал и в водеви­ле, и в комедии, и в весьма распространенной тогда ко­мической опере, и в трагедии.
Интересны воспоминания современника Щепкина, известного драматурга и актера князя И. М. Долгору­кого. Весной 1810 года проездом он посещает ярмарку, расположившуюся в 30 километрах от Курска, где смотрит переводную комедию «Влюбленный Шекспир» и комическую оперу «Князь-трубочист». Роль в опере исполнял молодой Щепкин, который был тогда уже пер­вым комическим актером в курском театре.
Вот что записал об игре актера в своём дневнике Долгорукий: «Буфф в опере изрядной, то есть дура­чится из всей мочи, - это и надобно! Публика здесь, как и везде, любит скоморошество: мало ей посмеять­ся, все бы хохотать... Трубочист весь в саже лезет из камина и утирается княжескими кружевами, тогда шум, крик, затопают ноги, застучат все трости, и ничего уже не слыхать».
Из Курска Щепкин переезжает в Харьков, а затем в Полтаву. В полтавском театре Щепкин исполняет главные роли в музыкальных постановках двух знаме­нитых комических пьес украинского писателя И.П. Котляревского: «Наталке-Полтавке» и «Москале-чарив­нике».
Особенно, видимо, хорош был он в роли крестьянина Чупруна в «Москале-чаривнике». По воспоминаниям одного из современников, «Щепкин... с расплывшимся от блаженства загорелым лицом, с подбритою до осе­ледца головою, точно сейчас прилетел на ковре-само­лете из Украины. «За Тетяну сто кип дав, бо Тетяну сподобав; за Марусю пьятака, бо Маруся и не така. Чух, чух, чух, чух, Тетяна, чорнобрива, кохана», - наполо­вину говором припевал он с маленьким намеком на го­пак, подмигивая и любуясь жинкою... Степью, свежим, здоровым воздухом, с благоуханием полевых цветов и трав, смешанным с запахом дегтя и дымком теплины, тянуло со сцены в... зрительную залу». (Описание это, правда, относится к 1847 году, когда Щепкин играл в «Москале-чаривнике» уже на московской сцене.)
Свободная, естественная манера игры молодого актера, конечно, выделялась на фоне преобладавшего то­гда на сцене ложноклассического пафоса.
Вскоре Щепкин переезжает в Киев, а оттуда в Тулу, где поступает в актерскую труппу Штейна. Писатель Загоскин сообщал Кокошкину из Тулы, что Щепкин «актер - чудо-юдо».
Семнадцать лет проработал Михаил Щепкин в гу­бернских театрах, прежде чем был приглашен Кокошкиным в Москву. С переездом Щепкина в Москву сов­пало и другое важнейшее событие в его жизни - осво­бождение от крепостной зависимости.
Дебют Щепкина в Москве состоялся 20 сентября 1822 года в доме Пашкова на углу Моховой и Большой Никитской. Афиша о предстоящем спектакле гласила: «Представлено будет для первого дебюта приехайшего из Тулы актера, бывшего прежде на Полтавском театре, г. Щепкина «Господин Богатонов, или Провинциал в столице», комедия в 5 действиях, соч. М.Н. Загоскина, в коей роль Богатонова будет играть г. Щепкин...»
После московского дебюта артист возвращается в Тулу на несколько месяцев, в ноябре же снова появля­ется в Москве для участия в опере Керубини «Водовоз». Окончательно переезжает Щепкин в Москву в марте 1823 года.
Как свидетельствует С.Т. Аксаков, «московская публика обрадовалась прекрасному таланту и приняла Щепкина с живейшим восторгом». С тех пор актер ста­новится любимцем театральной публики.
С самого начала своего пребывания на московской сцене артист выступает в музыкальных ролях, напри­мер Грицько в «Казаке-стихотворце» А. Шаховского и Микеле в «Водовозе». Конечно, наиболее широкое уча­стие Щепкина в водевилях, комических операх и про­сто операх в основном относится к его первому москов­скому десятилетию. Однако некоторые, особенно любимые им водевильные роли он исполнял до конца своей жизни.
По свидетельствам мемуаристов, весьма удавались Щепкину роли Трусимова из комической оперы Алябь­ева «Лунная ночь, или Домовые», Бабы-Яги в опере А. Сапиенцы «Иван-царевич», Гассана в «Забавах кали­фа», Репейкина в «Хлопотуне» Писарева, Алябьева и Верстовского и др.
Около полутораста музыкальных ролей насчитыва­лось в репертуаре этого великого драматического ак­тера.
Участие в водевилях далеко не всегда приносило Щепкину настоящее удовлетворение. Это были, разу­меется, роли не его масштаба; однако если идея пьесы оказывалась ему близка, то и здесь актерское дарование Щепкина могло развернуться во всю свою мощь.
Особенно любил исполнять Щепкин те роли в воде­вилях, где изображались благородные черты талантли­вых людей из народа. Одной из таких ролей был Эзоп в комедии-водевиле Шаховского «Притчи, или Эзоп у Ксанфа».
Впервые Щепкин сыграл Эзопа в 1826 году. Ему была интересна роль баснописца-раба, возможно, пото­му, что он вкладывал в нее опыт и воспоминания своего крепостного прошлого. Щепкин сумел даже в этом лег­ком водевиле, с декламациями и песенными куплетами, передать драму человека умного, живого, по многим своим качествам превосходящего окружающих, но пре­бывающего в унизительной рабской доле.
В своих театральных воспоминаниях Аксаков пи­шет, что Щепкин «с большим искусством читал басни в стихах» и «еще с большим искусством передавал... лукавство раба, который изобрел притчу, как средство выражать перед своим властелином свою потаенную мысль, которую прямо сказать нельзя».
И многие другие роли Щепкина в водевилях и мелодрамах, шедших на сцене Большого театра, отражали духовную близость актера простым людям, его понимание их горестей и радостей.
Не получивший музыкального образования, Щепкин с успехом выступал как певец, поскольку обладал прекрасным слухом. Известно, что особенно любили зрители, когда артист исполнял в музыкальном сопровождении куплеты. Многие даже и театр посещали ради этих куплетов.
Секрет успеха Щепкина в музыкальных спектак­лях, вероятно, заключался в том, что ему удавалось создание цельного вокально-драматического образа. Речитатив, мелодическая декламация, чтение куплета под музыку, пение - таков, по-видимому, был сценический арсенал, применяемый актером в водевилях и комических операх.
Одна из любимых ролей Щепкина наряду с Эзопом - матрос Симон в водевиле Соважа и Делюрье «Матрос». Симон после долгих лет, проведенных в плену в радостном ожидании предстоящей встречи с женой приезжает домой. Но он слишком долго отсутствовал, все его считали погибшим, и жена, не чая его увидеть, снова вышла замуж. Вначале Симон приходит в ярость, но ему становится известно, что Рене буквально вытащил из нищеты его жену и дочь, и это несколько примиряет его с действительностью. Обуреваемый сложными чувствами, матрос принимает благородное решение: назваться братом Симона и снова уехать скитаться по свету.
Щепкину был чрезвычайно мил и близок этот простой, грубоватый человек с нежным, любящим сердцем. Ему мучительно тяжело уезжать из мест, куда он стре­мился в течение долгих лет скитаний и плена. Но любовь к людям побеждает эгоистическое и такое понятное желание личного счастья:
Безумец!.. Ты забыл, что время,
Как шквал, рвет жизни паруса...
Когда актер декламировал эти строки, многие сидя­щие в зрительном зале не могли сдержать слез.
Об исполнении Щепкиным роли матроса много писали в то время, все отмечали большую актерскую удачу. Вот отрывок из одной рецензии: «Перед нами вышел бодрый, свежий старик в синей матросской курт­ке, в красном жилете со светлыми металлическими пуго­вицами, с клеенчатой шляпой и сумкой. Щепкин был хорош в этом наряде! Да, между этим матросским кос­тюмом и самой физиономией старика было что-то об­щее, какое-то целое, которое чувствуется, но не пере­дается... Мы никогда не забудем того теплого, кроткого выражения, с каким были пропеты эти чудесные про­стые стихи возвращения:
Отчизна дорогая, Тебя я
вижу вновь! Все та же
жизнь простая, Те ж
ласки и любовь!»
Другие актеры тех лет, выступая в водевилях, пользовались приемами условной, классицистической игры, но Щепкин умел так проникнуть в образ, что ему удавалось и здесь передавать правду жизни, правду характера и тем самым закладывать первые ростки реализма на сцене.
Позднее, когда талант его развернется широко и он раскроет перед московскими зрителями гениальную суть великих пьес Грибоедова и Гоголя, Пушкина и Шекспира, Мольера и Тургенева, он нет-нет да и вер­нется к своим ранним водевильным ролям, например таким, как роль уже знакомого нам матроса.
Интересны щепкинские роли на московской сцене в водевилях и комических операх, отражавшие украин­ский национальный характер. До Щепкина никакому иному актеру не удавалось на сцене Большого Пет­ровского или Малого театров показать черты нацио­нального характера своего героя. Именно со Щепкиным пришли на московскую сцену живые образы просто­душных, смешливых, легких на прибаутку украинских простолюдинов.
Щепкин сыграл немало ролей украинского реперту­ара, но, пожалуй, самыми удачными и любимыми были для него роли из комических опер «Наталка-Полтавка» и «Москаль-чаривник».
«Верх торжества Щепкина - это была роль мало­российского казака. Искусство здесь доведено до такой высокой степени, что его трудно различить с природою. Вы видите перед собой не актера, но живое лицо мало­российского казака в натуре, со всем его складом, мане­рами, ухватками, с его лукаво-простодушною физиономиею, с его неповоротливой ленью, которая прогляды­вает во всех движениях даже в те мгновения, когда ка­зак, что называется, расходился и пускается в пляс. Как мастерски пропел этот казак песню:
3 того часу, як женився,
Я николи не журився».
Так писалось в рецензии об исполнении Щепкиным роли Чупруна в «Москале-чаривнике».
Яркий народный характер человека доброго, но при этом себе на уме, рисует Щепкин в своем Макогонен-ке из «Наталки-Полтавки».
Вот как высказывался Серов в письме к В. В. Стасо­ву по поводу щепкинской игры в «Наталке-Полтавке»: «Макогоненко хитер, как лиса, но при всем том добрый человек, du fond du coeur. И эта смесь в характере тре­бовала именно щепкинского искусства! Еще он поет тут две песни... Этими песнями Щепкин много бы тебя порадовал, сколько он в них вложил глубокой правды».
Известно, что великий актер включал в концертные программы, с которыми выступал не только в Москве, но и во многих российских городах, песни, диверти­сменты из «Наталки» и «Москаля»; зрители неизменно принимали их аплодисментами, не отпуская Щепкина со сцены, пока он несколько раз не повторит того или иного отрывка. Был случай, когда зрители заставили его спеть подряд пять раз песню из «Наталки-Полтав­ки» «Дид Рудый».
С каждым годом репертуар артиста пополнялся но­выми ролями, и над каждой ролью он подолгу работал, желая раздвинуть ее рамки, привнести в игру что-то новое, свое, собственный жизненный опыт, собственные понятия о том или ином явлении.
Интересно, что для щепкинского таланта в большой мере были характерны чувствительность и огонь. Но Щепкин, как актер волевой, умный, думающий, умел, где нужно, и притушить эмоциональные всплески.
А чего стоило ему, пишет Аксаков, «выработать свое произношение до такой чистоты и ясности, что не­смотря на жидкий, трехнотный голос шепот Щепкина был слышен во всем Большом театре».
Чрезвычайно широк был круг общения Щепкина. Среди его московских друзей мы встречаем не только знакомых уже нам Кокошкина и Верстовского, С. Ак­сакова, Загоскина, Писарева, Шаховского - корифеев московского театра, но и крупнейших русских- писате­лей, выдающихся мыслителей, критиков, публицистов.
В доме Щепкина, известном всей Москве (ныне дом № 16 по улице Ермоловой), бывали Пушкин и Гоголь, Белинский и Герцен, Грановский, Тургенев, Островский, Аксаковы... Дружеские встречи, многочасовые споры происходили и на даче Щепкина в Химках.
Немало было у Щепкина товарищей и в Обществе любителей российской словесности, в работе которого он принимал активное участие, и в Московском универ­ситете.
В течение ряда лет, начиная с 1831 года, Михаил Се­менович вел в Москве, в театральной школе, драмати­ческий класс и уроки художественного чтения. Он пере­давал своим ученикам нечто большее, чем навыки, опыт театрального мастерства, он стремился их заразить той же беспредельной любовью к искусству и театру. То, что было главным для него как актера, он старался передать и своим ученикам: искать свой собственный подход к любой роли, постигать ее самостоятельно, не подражая любому, даже самому высокому образцу.
Немало сделал Михаил Семенович для развития русского театра во всей России. Как и Мочалов, он часто гастролировал в провинциальных театрах, стре­мясь всеми возможными способами поддержать там становление реалистического театра. Во многих городах России Щепкин имел своих ярых поклонников и после­дователей среди провинциальных актеров.
Он заботился о том, чтобы в провинциальные актер­ские труппы были посланы новые пьесы, водевили, оперные либретто, советовал молодым актерам начи­нать свой трудовой путь с провинции, где больше воз­можности для изучения жизни. И сам Щепкин находил именно в провинции новые жизненные впечатления, результатом которых было появление свежих деталей и в старых и в новых ролях.
Когда Щепкин приезжал в какой-нибудь город, это было сенсацией, надолго возбуждавшей местных теат­ралов. Великий актер обычно выступал на провинци­альных театральных подмостках со своими лучшими ролями: Фамусова и Городничего, пушкинского Барона («Скупой рыцарь») и Чупруна из «Москаля-чаривника».
Один из современных Щепкину актеров, встретив его в Полтаве в 1850 году, писал, что зрители, актеры, критики не переставали поражаться широкому диапа­зону его сценических возможностей, равно близких и трагическому, й драматическому, и комическому, и му­зыкальному жанру.
Гастролировал Михаил Семенович Щепкин букваль­но до конца своих дней. В последнюю поездку он отпра­вился в 1863 году, будучи уже больным, старым чело­веком. Надо полагать, что решиться на столь трудное для его возраста путешествие Щепкина вынудил недо­статок материальных средств: большая семья, откры­тый, гостеприимный дом.
В Москву Щепкин живым уже не вернулся, умер в Ялте, в дешевом номере местной гостиницы.
Узнав о смерти Щепкина, Герцен написал статью и напечатал ее в «Колоколе»: «Щепкин и Мочалов - без сомнения два лучших артиста изо всех виденных мною в продолжение тридцати пяти лет и на протяжении всей Европы. Оба принадлежат к тем намекам на сокро­венные силы и возможности русской натуры, которые делают незыблемой нашу веру в будущность России».
Варламовская гитара
Александр Егорович Варламов - современник Вер­стовского и Алябьева, композитор, также сыгравший немалую роль в становлении Большого театра в период после открытия его в 1825 году.
Романсы и песни Варламова живут вот уже полтора столетия. Они оставили след и в русской литературе. «На заре ты ее не буди...» пела Софья из «Гамлета Щигровского уезда» И.С. Тургенева, а цыганка Груша в «Очарованном страннике» Н.С. Лескова завораживала слушателей другим романсом Варламова - «Отойди, не гляди, скройся с глаз ты моих...».
Как Александр Алябьев и Алексей Верстовский, Варламов по духу своего творчества был всецело моск­вичом, хотя немало лет жизни провел в Петербурге.
Александр Егорович родился 15 (27) ноября 1801 года в Москве, в небогатой семье титулярного советника, получившего личное дворянство. С детства мальчик больше всего любил песни и очень рано стал подбирать популярные народные мелодии по слуху, играя на скрипке.
В десять лет Саша поступает в придворную певче­скую капеллу, директором которой состоял Д.С. Бортнянский, сыгравший в жизни будущего композитора немалую роль. По свидетельству одного из учеников капеллы, Бортнянский лично занимался музыкальным образованием Варламова.
Красивый неясный голос, которым обладал Саша, выделял его среди других хористов, и вскоре он стано­вится солистом капеллы.
Любовь к сольному и хоровому пению пройдет через всю его жизнь. Он будет петь, аккомпанируя себе на гитаре или на фортепиано, во многих московских и петербургских гостиных, а также в публичных концер­тах. Пока же, достигнув восемнадцатилетнего возраста, Варламов отправляется в Гаагу, чтобы стать регентом русской посольской церкви.
В Голландии горизонты музыкальной культуры перед ним раздвигаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17