Они не смогут просто забыть о том, что узнали тогда, в день рождения Майкла.
– А почему ты исключаешь Майкла? – спросил Джим.
– Потому что преследовать Майкла – пустая трата времени и сил, – ответила Оливия. – У Майкла нет совести, он может даже натравить на нас адвокатов или полицию. Но Луиза, Питер, Дейзи и другие – вы оба говорили о том, как они были потрясены услышанным.
– Однако они ухитрились очень быстро об этом забыть, – с горечью произнес Джим.
– Они ничего не забыли, – возразила Энни. – Они просто слабые, беспринципные…
– И жадные, – добавил Джим.
– Наверное, они совершенно растерялись, – неожиданно мягко проговорила Оливия. – Я много раз пыталась поставить себя на их место. Думаю, я почти могу понять их желание забыть об этом.
– А я не могу, – сказал Джим.
– Я же сказала «почти». А тебе, конечно, трудно. Ты так же отличаешься от Питера, как Карлос отличался от Хуана Луиса. Питер привык вести себя по-свински, но я все же думаю, что в нем больше глупости, чем истинной подлости. На Питера есть кое-какая надежда.
Энни план Оливии явно пришелся по душе.
– Да, когда я вспоминаю ту ночь, вспоминаю реакцию Луизы, мне кажется, что ее будет нетрудно подтолкнуть.
– И Дейзи, – добавил Джим. – По природе Дейзи порядочный человек.
– Если лишить их спокойствия, напугать, заставить думать, – закончила Оливия, – то, кто знает, может, они ополчатся на Майкла.
Меньше чем через неделю, в субботу, 24 сентября, Питер выходил из квартиры Энджи Рогоз, где он провел ночь, и лицом к лицу столкнулся с Оливией Сегал, молча посмотревшей ему в глаза. Два часа спустя, когда Дейзи Ариас выпорхнула из салона красоты на Ньюбери-стрит со свежим маникюром, у дверей ее ждала Энни Томас. А еще через час Луиза, возвращаясь с благотворительного ленча для бездомных, увидела Джима, который стоял, прислонившись к фонарному столбу, напротив ожидавшей ее машины.
Ариасы встревожились.
– В понедельник день рождения Питера, – сказал Джим Оливии в конце первого дня «облавы». – Кэри говорит, что они все едут в Нью-Йорк. Обед заказан в «Ле Бернардине».
– Ты рассказал Кэри о том, что мы задумали? – с неудовольствием спросила Оливия.
– Она сама мне позвонила по делу, – стал объяснять Джим, – и я вдруг решил, что ей надо кое-что рассказать. Оливия, сейчас она на нашей стороне, по-моему, она вполне это доказала своим поведением в тот вечер в Ньюпорте. В общем, она считает, что мы можем здорово выбить их из колеи, если закажем соседний столик.
– Она права, – нехотя признала Оливия.
– Но столик в «Ле Бернардине» заказывают за несколько недель, не так ли? – озабоченно проговорила Энни.
– Я это улажу, – решительно сказала Оливия, – даже если мне придется для этого купить этот ресторан.
Ночью с понедельника на вторник, сидя в номере «Плазы», они обменивались впечатлениями и пришли к выводу, что Ариасам было явно не по себе. Что совсем неудивительно. Задолго до того, как Оливия, Энни и Джим сели за соседний с Ариасами столик в «Ле Бернардине», Луиза со страхом смотрела, как Оливия сходит с трапа того же самолета, что и она сама. Питер, изменившись в лице, заметил Энни, покупавшую «Таймс» в вестибюле здания «Ариас Шиппинг Билдинг» на Третьей авеню, а Дейзи, побагровевшая от смущения и беспокойства, увидела Джима, наблюдавшего, как она расплачивается за три бюстгальтера и три пары трусиков в бельевом отделе универмага.
– Работает, – с гордостью констатировала Оливия. – Наш план работает.
– Их больше всего достает, – с воодушевлением подхватил Джим, – что никто из нас не сделал ни малейшей попытки с ними заговорить.
– Вы видели, какое лицо стало у Майкла, когда мы сели? – удовлетворенно проговорила Энни.
– А меня больше всего интересует Луиза, – сказала Оливия. – Дейзи уже просто в панике, а Питер явно наложил в штаны. Но я все же думаю, самую большую власть над Майклом имеет Луиза, а она уже явно на пределе.
– Из-за нас или из-за Майкла? – спросила Энни.
– Из-за нас, конечно. По-моему, она уже должна спрашивать себя, правильно ли она поступила, приняв сторону Майкла.
– А что, по-твоему, чувствует Майкл? – спросил Джим Оливию.
– Не знаю. – Ее глаза потухли. – Когда дело касается Майкла, я ничего не могу понять. Он слишком хитрый. У него слишком много лиц.
Так продолжалось довольно долго. Трое друзей непрерывно мотались между Бостоном, Ньюпортом и Манхэттеном, то и дело отвечая на вызовы своих осведомителей, сообщавших о местонахождении объектов.
– Сколько еще это может продолжаться? – наконец спросила потерявшая уверенность Энни, когда они завтракали на террасе ресторана «Стэнхоуп». – Сколько еще мы выдержим?
– Осталось совсем недолго, – спокойно ответила Оливия. Она налила себе еще кофе и принялась за яичницу.
– Ты все еще надеешься? – Джима тоже покинули остатки оптимизма. Он все больше и больше разочаровывался в нравственных качествах членов своего семейства. – Ничего не происходит.
– Этого мы знать не можем, – сказала Оливия. – За закрытыми дверьми может происходить очень многое. – Она окинула взглядом лица друзей. – Мне скучно есть одной.
– К сожалению, у меня совсем пропал аппетит. – Энни отодвинула тарелку.
– Может быть, Оливия права, – сказал Джим. – Возможно, Луиза и Питер наседают на Майкла, а Дейзи с утра до вечера висит на телефоне, спрашивая, что они собираются делать. Но готов держать пари, что Майкл – может быть, именно в эту самую минуту – внушает им, что надо продержаться еще немного, и мы от них отстанем.
– Что мы и сделаем, – вздохнула Энни. – Рано или поздно.
– Нет, – негромко проговорила Оливия.
– Когда-нибудь все равно придется, – сказал Джим.
– Нет, – покачала головой Оливия. – Я не сдамся.
– Что ты имеешь в виду? – забеспокоилась Энни.
– Именно то, что я сказала. – Оливия откусила кусок тоста со сливочным сыром. – Не надо так на меня смотреть. Я не собираюсь покупать ружье или искать наемного убийцу, хотя это весьма соблазнительно.
– Последнее тебе подходит меньше, чем первое, – усмехнулся Джим.
– Не самая лучшая шутка, Джимми, – неодобрительно нахмурилась Энни. – Оливия, скажи все-таки, что ты надумала?
– Сама не знаю, – честно ответила Оливия.
– Может, у тебя есть еще какой-нибудь план?
Оливия грустно улыбнулась:
– Нет, Энни. Только этот.
– Но тебе не кажется, что нам пора изменить тактику? – спросил Джим. – Немного помолчав, он продолжал: – Я имею в виду, что, может быть, надо перестать изводить их на расстоянии. Пора атаковать напрямую.
– Может быть, – проговорила Оливия. – Все дело в том, что, если мы это сделаем, у Майкла появятся основания подать на нас в суд.
Энни тяжело вздохнула.
– Значит, все остается по-прежнему.
– Похоже на то, – уныло подтвердил Джим.
– Все согласны? – бодро спросила Оливия.
– Похоже на то, – снова пробормотал Джим. Оливия посмотрела на него – пристально, с тревогой.
– Что с тобой? – негромко спросила она.
– Ничего. – Джим на мгновение встретил ее взгляд и тут же отвел глаза. – А с тобой?
– Ничего, – бесцветным голосом отозвалась Оливия.
Некоторое время Энни переводила взгляд с одной на другого, ощущая непреодолимое желание поколотить обоих.
В субботу вечером, когда Энни осталась в «Плазе», чтобы следить за перемещениями Питера, а Джим поехал к себе домой, чтобы не дать расслабиться Дейзи, Оливия решила переночевать в гостинице в Ньюпорте, якобы для того, чтобы сопровождать Майкла с Луизой, если они соберутся на уикенд в Нью-Йорк. Но ее истинное намерение, о котором она не сказала ни Энни, ни Джиму, состояло в том, чтобы попасть на утреннюю мессу в католическом храме Святой Марии. Когда-то она слышала от Дейзи, что, если Луиза и Майкл проводят уикенд в Род-Айленде, они обязательно посещают утреннюю мессу в этой церкви, где венчались Жаклин Бувье и Джон Кеннеди.
Еще до того, как она вышла из гостиницы, Оливия вдруг почувствовала: если ей удастся привести в исполнение ее расплывчатый, непродуманный план, то это столкновение с Ариасами может оказаться решающим. От Джима она знала, что Луиза была еще более ревностной католичкой, чем Майкл. Вообще-то ей не очень хотелось использовать религию в своих целях. Но с другой стороны, когда она думала о том, что в течение девятнадцати лет получал отпущение грехов человек, убивший Артура и Эмили, Грейс и Франклина, Карлоса Ариаса и пилота, она понимала, что стыдиться особенно нечего.
Она наблюдала за их прибытием, видела, как шофер открывает боковую дверцу лимузина, как Луиза подбирает длинную юбку рукой, затянутой в перчатку, как Майкл галантно поддерживает жену за локоть. Она безошибочно угадала момент, когда они оба увидели ее. На лице Луизы вдруг появилось выражение отчаяния, а в глазах Майкла блеснула ярость.
Оливия стояла совершенно спокойно, с отрешенным и холодным лицом. Когда Ариасы оправились от первого шока и стали медленно и величественно подниматься по ступеням, она поняла, что они думают, будто в церкви спасутся от нее.
«О нет, – подумала она, – так легко вы от меня не отделаетесь»
Она подождала еще пять минут, а потом, перед самым началом службы, достала из сумки шарфик, расправила его и повязала его на голову в стиле Джеки Кеннеди. Вслед за этим она вошла в церковь.
Там было прохладно и тихо. Мужчины, женщины и дети погружали пальцы в святую воду, осеняли себя крестом и на мгновение преклоняли колени, прежде чем занять свои места на скамьях. Оливия почувствовала себя лишней, ей захотелось уйти, но она сдержалась и стала оглядываться по сторонам в поисках Майкла и Луизы. Они оказались примерно там, где она и ожидала их увидеть, – во втором ряду, справа от алтаря. Оба стояли на коленях, а почти прямо над ними висела картина, изображавшая оплакивание Христа.
Оливия стала искать себе место. Она устроилась прямо за спиной Майкла, в третьем ряду. Она медленно и плавно прошла по центральному проходу и села как раз в тот момент, когда Ариасы поднимались с колен.
– Доброе утро, – негромко проговорила она. Они разом обернулись. Лицо Луизы было белее мела, она закусила нижнюю губу. Майкл, как всегда, сохранял непроницаемое выражение, только в его темных глазах читалась ненависть.
«Я хочу, чтобы ты умерла», – говорили его глаза.
Оливия улыбнулась.
– Вы уже исповедовались? – спросила она. Луиза отшатнулась, словно ее ударили. Служба началась.
Когда месса закончилась, Оливия вышла и стала ждать Ариасов. Сердце у нее слегка сжималось, но в целом она ощущала удивительное спокойствие. Она остановилась неподалеку от того места, где стояла их машина. Она видела, как они вышли из церкви, как обменивались торопливыми приветствиями и улыбками со знакомыми, смотрела, как они медленно приближаются к ней, рука об руку – не потому, что между ними существовала близость, а потому что Луизе явно требовалась поддержка.
– Неужели у вас совсем нет стыда? – тихо и угрожающе произнес Майкл, когда они подошли совсем близко.
– Здравствуйте, Майкл, – вежливо поздоровалась Оливия. – Здравствуйте, Луиза. Сегодня решили не ходить на исповедь? Неверное, у вас нет времени. – Она ощущала внутреннюю дрожь Луизы, но не испытывала никакого сострадания. – Может, вам приехать попозже?
– Я вам удивляюсь, – с расстановкой проговорил Майкл. – Я был уверен, что вы усвоили урок.
– Какой именно из преподанных вами? – Оливия смотрела не на него, а на Луизу и обращалась к ней. – Как вы думаете, он имеет в виду сломанную руку? Или тот случай, когда меня чуть не удушили в железном сейфе?
– Майкл, я хочу уехать отсюда, – пролепетала Луиза, все еще цепляясь за его руку.
– А если бы с нами были дети Питера, вы бы тоже все это сказали? – спросил Майкл Оливию.
– Майкл… – Луиза еще больше побледнела.
– Кстати, о детях. – Оливия даже не взглянула на Майкла, устремив все внимание на Луизу. – Что они подумают, когда Майкла привлекут к суду за убийство? Когда все узнают правду?
– Пожалуйста, – простонала Луиза. – Пожалуйста…
– Чего вы хотите, Луиза? – тихо проговорила Оливия. – Чтобы мы оставили вас в покое? Чтобы ваш муж-уйбица и дальше мог благоденствовать? – Оглядевшись по сторонам, она увидела, что вокруг начинает собираться толпа, – утро было чудесное, и домой никто не торопился. – Может, мне повторить то же самое погромче, Луиза?
– Только попробуйте, – злобно процедил сквозь зубы Майкл, – и вы об этом пожалеете.
– Правда? Я так не думаю.
– Залезай в машину, Луиза, – приказал Майкл.
– Луиза, я действительно буду говорить громко, – сказала Оливия. – Мы все будем говорить громко – я, Джимми, Энни и ее семья. Нас слишком много, чтобы Майклу удалось заставить замолчать всех.
– В машину, Луиза, – срывающимся голосом повторил Майкл.
Луиза двинулась к машине, но Оливия не отставала от нее.
– Вы должны понимать, что это только вопрос времени, – говорила она на ходу. – Все это дерьмо когда-нибудь всплывет.
Луиза заплакала, и Майкл, высвободив правую руку, сильно толкнул Оливию. Она покачнулась, едва не упала, но выпрямилась и догнала Луизу.
– Я предупреждаю вас, Луиза. Ради вашего же блага. Перестаньте прятать голову под крыло.
– Майкл! – Луиза попыталась снова вцепиться в его рукав. – Сделай что-нибудь!
– Прочь от моей жены! – отрывисто выкрикнул Майкл.
– Уходите от него, Луиза. – У Оливии уже перехватывало дыхание, но она продолжала говорить. Она знала, что это ее последний шанс, она чувствовала, что доведенная до отчаяния женщина готова сдаться. – Бегите от него, пока он еще не погубил вас окончательно. И ради бога, пока не поздно, перестаньте его оправдывать и защищать. Ему нет оправдания.
Они уже почти дошли до лимузина, шофер открыл заднюю дверцу, и по его лицу Оливия поняла, что он напряженно ловит каждое ее слово.
– Посмотрите на него, Луиза. – Оливия ткнула пальцем в шофера. – Он все слышал. И сейчас он гадает, о чем это я говорю. Он не останется в одиночестве…
Луиза, скорчившись, упала на заднее сиденье.
– Подумайте о своей репутации, Луиза. Не позволяйте ему тащить вас за собой на дно. Вы не знали моего отца, правда? Но вы знали Карлоса, и он был таким же примерным католиком, как вы…
– Идите к черту! – воскликнул Майкл.
Он снова оттолкнул ее, когда садился в машину. Оливия почувствовала острую боль в плече и, поймав взгляд Ариаса, вновь ощутила всю силу его ненависти.
Но когда она наклонилась к окошку машины и, минуя взглядом искаженное лицо Майкла, взглянула в глаза Луизы – полные ужаса и слез, – она поняла, что победила.
В понедельник вечером, когда трое друзей воссоединились в квартире Джима, позвонила Кэри и сообщила свежие новости.
Луиза и Майкл остались на ночь в Ньюпорте, наутро Луиза проснулась позднее обычного и, поняв, что Майкл еще не вернулся с купания – он всегда плавал по утрам в бухте неподалеку от дома, – подняла тревогу.
Тело Майкла нашли в тот же день. Не возникало никаких сомнений в том, что смерть «наступила в результате утопления», как гласил полицейский протокол. Полиция Ньюпорта не обнаружила никаких подозрительных обстоятельств. Когда Луизу Ариас спросили о состоянии психики мужа, она ответила, что в последнее время оно было просто великолепным.
– Кажется, мы выиграли, – очень тихо проговорила Энни.
– Похоже, что да, – сказал Джим.
– И как ты теперь себя чувствуешь? – спросила она.
– Не знаю.
Они оба посмотрели на Оливию. Она стояла на выступающей веранде в застекленной гостиной Джима и смотрела на залив. После звонка Кэри она еще не произнесла ни слова.
– Ливви, – окликнула ее Энни, – ты в порядке? Оливия не ответила.
Джим подошел и положил руку на ее плечо.
– О чем ты думаешь?
Оливия не обернулась, не взглянула на него, но ответила:
– О том, что я убила человека.
– Нет. – Голос Джима прозвучал чисто и звонко. – Ты никого не убивала.
Она уже рассказывала им о том, что произошло в церкви, и никто из них не счел, что она слишком далеко зашла. Правда, никому из них и в голову не приходило, что эта сцена может иметь какие-либо серьезные последствия.
– Мы никогда не думали, что Майкл способен на самоубийство, – сказала Энни.
– Ты не могла этого предвидеть, – подхватил Джим.
– Вы так думаете? – Оливия наконец повернулась к ним лицом. – Мне кажется, вы оба ничего не понимаете. – Глаза Оливии потемнели. – Дело не в том, что я довела Луизу до такого состояния, в котором она могла сказать Майклу, что у него нет иного выбора. И даже не в том, что, в сущности говоря, именно я заставила его совершить последний в его жизни заплыв…
– Перестань, Оливия, – взмолилась Энни.
– Дело в том, – продолжала Оливия, – что я даже не могу сделать вид, что жалею об этом. Нет, мне ужасно жалко Луизу и всех остальных, но это дешевая жалость. Неприглядная истина заключается в том, что я рада – по-настоящему рада, – что Майкл Ариас умер.
– Думаешь, я не рад? – еле слышно произнес Джим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36