Но я уверен, Таффи, что обряд совершен правильно.
— Нет, если ты хочешь ото всего отказаться…
— Но я не желаю ничего менять!
Уолтер положил девушке руки на плечи и привлек ее к себе. Мариам задрожала и не подняла головы.
— Мариам, я тебя люблю! Я не сразу понял это, но когда я вчера тебя увидел, то почувствовал, что люблю с тех пор, как мы отправились в путешествие. — Он прижал девушку к себе, и ее головка оказалась у него на плече. — Я так сильно тебя люблю, что даже благодарен Лю Чунгу за то, что он сделал!
— Ты уверен, что потом не станешь жалеть? — спросила Мариам. — Ты всегда будешь ко мне относиться, как сейчас?
— Я всегда буду выполнять клятву, которую я произнес сегодня, до последнего дыхания. Я помню только одно, что люблю тебя и ты — моя жена!
Девушка обняла его за шею:
— Я так счастлива услышать эти слова! И до сих пор не могу поверить, что это правда. Уолтер, мне тоже нужно сказать, что я тебя люблю? Мне так стыдно, что я никогда не могла этого скрыть. — Она глубоко вздохнула. — Теперь я верю, что по-настоящему твоя жена. Между нами ничего не будет стоять, даже твои воспоминания. Мой дорогой, я тоже благодарна Лю Чунгу, этому ужасному толстяку. — Мариам засмеялась. — Но мне кажется, что, как только представится возможность, нам следует совершить настоящий обряд. Я не могу рисковать потерять тебя.
— Я себя считаю женатым на тебе в глазах людей и Бога. Но все будет так, как ты пожелаешь. Мне будет приятно услышать, как ты снова повторишь слово «Да!». — Уолтер коснулся рукава ее халата. — Теперь, когда мы все выяснили, не стоит терять время. Мне кажется слишком долгим даже ожидание, пока ты снимешь халат.
Девушка подняла головку, и Уолтер страстно поцеловал ее. Она отстранилась и спустилась на пол.
— Это ты виноват. Я прилегла отдохнуть, а ты так долго не шел, что я заснула, не раздеваясь.
Мариам пошла к ванной комнате. Чи Вангги так старался от нее не отстать, что запрыгал на четырех лапах, как котенок.
— Поторопись! — крикнул ей вслед Уолтер.
— Я скоро вернусь. Очень скоро, мой Уолтер, — пообещала Мариам, закрывая за собой дверь.
Когда Уолтер проснулся, в окна Приюта Вечного Блаженства светило солнце. Он сел на низкой широкой постели и посмотрел на Мариам. Она еще спала, повернувшись к нему и подложив руку под щечку. Из-за темных спутанных кудрей и бледного худенького личика девушка казалась еще моложе.
«Какой же я был слепой идиот! — подумал Уолтер. — Почему я не влюбился в нее с первого взгляда?»
Маркам проснулась и тоже села на постели. Ночной шелковый халат сполз с плеча, открыв красивое округлое плечо и часть руки. Девушка обняла Уолтера и прижалась к нему головкой:
— Доброе утро, муж мой. Я помню те клятвы, которые ты мне шептал прошлой ночью. Надеюсь, что мы с тобой их не забудем!
— Буду счастлив их повторить.
— Я стану тебя об этом просить много раз. Но ты мне не сказал одну вещь. Там, где я родилась, существует один обычай: нареченные женихи должны заплатить выкуп за свою невесту. Представляешь, какую огромную цену назначила бы за меня эта жадная свинья Антемус, если бы я даже была уродиной! Интересно, сколько бы ты пожелал за меня отдать? Сколько овец и лошадей, золотых и серебряных монет? Или, может, ты ему сказал бы, что я ничего не стою и он должен радоваться, что избавился от меня?
— Лучше я скажу, что бы я предложил тебе, моя обожаемая. Моя вечная любовь, я предлагаю тебе руку, чтобы защитить тебя от страха и опасности, пока мы будем живы!
— Мне так хотелось это услышать, — прошептала Мариам. Откуда-то с потолка послышался пронзительный звук.
Уолтер выпрямился и оглянулся.
— Что это такое?
— Мне кажется, это Питер, хотя я его не вижу, — ответила Мариам. — Он был со мной все это время. Он спас тебе жизнь, дорогой Уолтер, и я никогда с ним не расстанусь. Со мной вечером приехал Махмуд, и, наверно, Питер с ним.
— Махмуд? Я совсем забыл об этом маленьком черном мошеннике. Но я рад слышать, что он жив и здоров.
Мариам оглядела комнату. Стены были бледно-зелеными и на их фоне выделялись ярко-желтые занавески.
— Сэр рыцарь, вы привезли жену в прекрасный дом! Как хорошо, что у этих людей есть примета насчет птиц с золотым плюмажем.
Девушка соскочила на пол и упорхнула в комнату с решетками. Уолтер чувствовал, что она полна энергии. Мариам предпочитала бегать, а не ходить. Она умела делать все и двигалась очень грациозно. Она не успевала ему рассказывать все новости.
Мариам закричала из ванной комнаты:
— Какая чудесная горячая вода! Здесь столько полезных и красивых вещей. Уолтер, здесь такие духи! У меня две служанки, и они не позволяют мне самой мыться. Мне очень нравится это место! — Через несколько минут она ему рассказала и о других чудесах. — Уолтер, для меня приготовлены великолепные одежды из тончайшего шелка. Мне не терпится их надеть. Ты только подумай, Махмуду теперь не нужно будет ничего воровать для меня! Уолтер, ты бы видел мой халат! Он из атласа, и на нем вышиты цветы лотоса. Когда я приду сюда, ты меня не узнаешь!
— Я тебя узнаю, даже если ты придешь ко мне с черным лицом, — засмеялся Уолтер.
— Фу, какие неприятные мысли! Я собираюсь долго заниматься туалетом. Я никогда прежде не видела таких лосьонов и пудры. Тебе придется потерпеть.
Махмуд пришел раньше, чем Мариам закончила одеваться. Махмуд гордился своим красивым нарядом и широко улыбался.
— Много времени, когда Махмуд видеть массер Уолтер, — сказал мальчишка. — Очень плохой время. Госпожа Майям и Махмуд думать — они никогда не видеть массер. — Он довольно оглядел комнату. — Хорошее место, массер.
— Мне кажется, ты подрос с тех пор, как я тебя видел в последний раз. Махмуд, ты будешь высоким парнем.
Мальчишка ударил себя в грудь:
— Да, массер. Махмуд ибн-Ассулт вырастет большим и сильным. — Он просиял. — Махмуд рад: массер жениться госпожа Майям. Она будет для него хорошей женой.
— Ты думаешь, жена из нее получится лучше, чем второй мальчишка?
— Да, да. Очень хорошая жена. Но массеру лучше крепко закрывать дверь на засов.
Уолтер внезапно почувствовал страшную боль, как это обычно бывало перед припадком. Комната завертелась, и у него перехватило дыхание. Уолтер успел подумать: «Почему именно сейчас?»
Больше он ничего не помнил.
Придя в себя, Уолтер увидел, что лежит на полу и Мариам склонилась к нему, рыдая от жалости и ужаса.
— Вы только посмотрите на его бедную спину! — говорила она, захлебываясь рыданиями. — Что они с ним сделали? Что они с ним сделали?!
Уолтер с трудом сел.
— Не волнуйся, дорогая Таффи. Мне уже лучше. Я потерял сознание впервые за несколько недель.
Девушка постаралась успокоиться и спросила:
— Это случилось тогда, когда мы убежали? Они тебе за это отомстили?
— Мне все сошло относительно легко, и тебе не стоит меня сильно жалеть. Побереги жалость для бедного Триса. Она ему очень понадобится.
— Ты мне ничего не говорил об этом! — упрекнула Уолтера Мариам. — Я понимаю, что когда увижу Триса, то стану его жалеть, но сейчас меня приводит в ужас то, что сделали с тобой эти мерзкие звери! Уолтер, дорогой мой, ты уверен, что тебе станет лучше?
— Да, я в этом уверен. У меня ничегоо не болит до тех пор, пока не начнется приступ.
— Неужели эти ужасные шрамы когда-нибудь исчезнут?
— Не думаю. Махмуд посоветовал мне покрепче запирать дверь, но теперь я вижу, что запоры не нужны. Когда ты не будешь меня слушаться, мне достаточно будет сказать: «Видишь, что мне пришлось вытерпеть ради тебя!»
— Я всегда стану тебе повиноваться! — воскликнула Мариам. — Но мне следует завести палку испробовать ее на спине неблагодарного Махмуда!
2
Когда Уотер вошла в комнату, Трис сразу проснулся. Сон его освежил, и он даже смог сесть и радостно улыбнуться другу:
— Привет, Уолт. Когда ты передо мной, я понимаю, что ты мне не снишься!
Уолтер посмотрел на него и недовсольно покачал головой:
— Ты тощий, как февральская ворона. Трис, пройдет много времени, прежде чем у тебя на костях нарастет мясо. Эти жестокие дьяволы заморили тебя до смерти.
— Мне снились странные и страшные сны! — Тристрам медленно обвел взглядом комнату. — Если бы ты здесь не сидел, я бы мог поклясться, что это — рай. Никаких решеток и уродливых желтых лиц, которые пялятся на меня! И никто не тычет острыми пиками в мои ребра. Уолт, мне не нравится твой Китай!
— Мариам здесь, Трис. Она вскоре тебя навестит.
— Мне хочется ее увидеть поскорее, но, — он криво усмехнулся, — я похож на чучело — с головы до ног покрыт синяками, у меня сотни ссадин и порезов. Две горничные с круглыми личиками помогли мне выкупаться, и у меня не было силы им сопротивляться, хотя я пытался протестовать. Так эти служанки пришли в ужас при виде моего израненного тела. — Трис упал на постель. — Но мне уже лучше. Вот высплюсь и снова смогу сгибать свой любимый лук.
Уолтер засмеялся:
— Так, ты уже начинаешь приходить в себя. Тебя еще раз посмотрят дворцовые врачи. Я уверен, что они тебе посоветуют пока поберечься. Но надеюсь, что ты будешь в полном порядке, прежде чем орды Баяна наводнят город.
— Расскажи мне о том, что происходит. Я ведь давно ничего не слышал. В городах, где меня показывали, словно медведя с кольцом в носу, люди ничего не слышали о войне.
— Баян быстро двигается в нашем направлении. Я уверен, что мир не знал подобного полководца. Последняя весть, что он осаждает укрепленный город Чангча. Как только он падет, дорога на Кинсай будет открыта. — Уолтер немного помедлил, прежде чем договорить остальное. — Трис, мне нужно тебе кое-что сказать, но мне трудно это сделать.
Трис закрыл глаза, но теперь с тревогой посмотрел на друга.
— Мариам вышла за меня замуж. Мы поженились вчера, до того как я тебя увидел.
Больной с трудом сел.
— Клянусь Богом, я рад это слышать. Я был уверен, что именно так и случится, когда ты наконец все поймешь.
— Я преданно ее люблю. Мне было нелегко об этом говорить, потому что ты ее тоже любишь. Мне это чувство казалось предательством по отношению к тебе. Трис, клякусь, что нельзя было терять времени, а я не знал, когда ты вернешься. Мне хотелось сначала обо всем рассказать тебе, но время подпирало.
Больной улыбнулся. Голос его звучал твердо:
— Ты считал, что я могу обидеться? Послушай, Уолт, ты же меня хорошо знаешь. Это правда, что я тоже любил Мариам, но ты — мой лучший друг, и я никогда не думал, что она захочет выйти замуж за меня. Она сразу отдала тебе свое сердце. Даже когда мы считали тебя погибшим, я ничего ей не сказал. — Он протянул руку другу. — Я уверен, что вы будете очень счастливы.
Уолтер вспомнил дни, когда они проводили время все втроем и Трис не мог скрывать свою преданность девушке.
«Он такой верный друг, — подумал он о Трисе. — Боюсь, несмотря ни на что, это для него удар».
— Ты очень выдержанный и смелый, — сказал он вслух. — Ты такой же крепкий и настоящий, как английский большой лук.
Трис устало улыбнулся:
— Уолт, я тебе все честно сказал, от всей души. Тебе не стоит беспокоиться о прошлом. — Он помолчал, а потом добавил: — Ты меня хвалишь за то, что я отдаю то, чем не владел, и даже больше — то, чем я никогда не надеялся владеть. Я всегда это понимал. Видимо, те, кто выбрал для меня роскошное гнездышко, прекрасно разобрались, в чем тут дело. Это место называется Приют Одинокого Воина.
Вскоре к Трису пришла Мариам. Девушка вскрикнула от ужаса и подбежала к постели. Она упала перед Трисом на колени.
— Бедняга Трис! Какой ты худой! Как же тебе сильно досталось!
Трис взял девушку за руку:
— Таффи! Слава Богу, ты здесь, вы оба очень счастливы, все мы в безопасности. Ничего, я вскоре приду в норму. Да, я вижу, как ты счастлива. Мне хочется, чтобы ты поняла, что меня очень радуют сообщенные Уолтером новости.
Трис говорил на английском. Девушка удивленно посмотрела на него.
— Послушай, — сказала Трису Мариам. — Ты знаешь, что для меня английский так же непонятен, как и китайский. Ты разве забыл то, чему я учила тебя?
Трис взглянул на Уолтера и покачал головой:
— Представляешь, я все позабыл. Уолт, объясни мне, что случилось? У нас было столько уроков, и Мариам старалась научить меня языку караванов, но сейчас я не помню ни слова. Пока я был в этой клетке, у меня все знания выветрились из головы.
Когда Мариам все объяснили, она улыбнулась и сказала, что можно начать все сначала.
— Мы должны уметь общаться, чтобы больше не было такого положения, как в начале путешествия, когда мы не понимали друг друга, — сказала Мариам, садясь на пол рядом с постелью Триса. — Как только тебе станет получше, мы сразу начнем с «би» и «чи», и к тебе вернутся все знакомые слова. И тогда мы сможем поговорить абсолютно обо всем. Мне нужно о многом тебе рассказать!
— Трис говорил, что он рад тому, что мы с тобой поженились, — промолвил Уолтер. — Я знаю, какой он добрый, и верю этим словам. Боюсь, что я чувствовал бы себя гораздо хуже, если бы был на его месте.
Они позвали Махмуда, и Уолтер приказал ему принести шкатулки с дарами императрицы. Казалось, что они не особенно интересовали Триса. Хотя было видно, что его поразила красота даров и их великое множество. Мариам радовалась как ребенок. Девушка широко раскрытыми глазами разглядывала содержание то одной, то другой шкатулки.
— Неужели это все тебе?! — воскликнула Мариам.
— Это подарили нам, и только нам троим. Мне кажется, что большая доля моих сокровищ будет отдана той, кого я очень люблю. Она сможет этим хорошо распорядиться и позаботиться о нашем богатстве, — сказал Уолтер.
Мариам взяла огромный рубин и посмотрела сквозь него на свет.
— Как красиво! — восторженно произнесла девушка. — Ты не можешь подарить его мне?
— Мы сделаем для него оправу и повесим камень на золотой цепочке на твою прелестную шейку. — Потом Уолтер обратился к другу. — Теперь мы все очень богаты, радостно сказал он. — Трис, мы въедем в Англию на прекрасных конях, и наши карманы будут сладостно звенеть множеством золотых монет.
— Уолт, я очень рад за тебя. По-моему, здесь целое состояние.
— Мы теперь богачи. Даже в самых смелых мечтах мне не снилось ничего подобного. Мы можем разделить все прямо сейчас. Что ты будешь делать со своей половиной?
— Моей половиной?! — Трис откинул голову назад и громко рассмеялся. — Мне вообще ничего не положено из этого богатства, не говоря уже о половине. Уолт, это все твое! Я к этому не имею никакого отношения.
— Ты был первой птицей с золотым плюмажем, которая появилась в Кинсае. Нам повезло, что мы оказались здесь в один день. Императрица хотела своей щедростью купить наше расположение. Конечно, ты должен взять свою долю.
— Уолт, ты не обязан быть таким щедрым. Я не имею права на эти богатства, да они мне и не нужны. Что я стану с ними делать?
— Купишь землю. Когда вернешься, ты должен купить достаточно земли, чтоб стать уважаемым гражданином. Ты станешь сокменом Гриффеном. Как тебе это нравится?
— Мне это не нравится. Уолт, мне не нужен никакой титул. Мой отец был свободным человеком, и его дети никогда не станут лордами и владельцами недвижимости. Отец не подчинялся господам и ничего им не был должен. Тебе нужно купить землю и получить титул.
— Нет, я когда-то мечтал об этом, но теперь передумал. Я не хочу крупное поместье. Я должен заслужить честное имя другим способом.
Тристрам удивленно посмотрел на друга:
— Что случилось, и почему ты поменял свои намерения?
— С тех пор как я оказался в этой стране, я многое увидел и услышал. Землей должны владеть все, а не только избранные. Я уверен, что Отец Небесный не желал, чтобы в нашей родной Англии земля принадлежала одной знати. Он не желал, чтоб этим людям прислуживали все остальные.
Больной выпрямился и посмотрел на друга сияющими глазами:
— Уолт, если ты действительно так считаешь, то между нами упала единственная преграда. Я никогда не возражал тебе. Мне казалось, что я не имею права это делать. Но я с волнением рассуждал о будущем и страшился того, что разногласия разведут нас по разным дорогам… Но почему ты мне советуешь стать землевладельцем?
— Я имел в виду хорошую ферму, где ты мог бы жить в достатке и довольстве. И совсем не подразумевал огромные владения, поделенные на куски земли для арендаторов и лес, где может водиться дичь. Я тебя слишком хорошо знаю, чтоб предлагать подобные вещи. Трис, ты же из крестьян и принадлежишь земле. В том, что я тебе предлагаю, нет ничего нечестного, и ты не изменишь своим идеалам.
Трис взял столько драгоценных камней, сколько уместилось у него на ладони.
— Тогда это будет моя доля. Уолт, я больше ничего не возьму. Я все решил, и не пытайся ничего изменить. Мне этого вполне хватит. — Он взглянул на Мариам и улыбнулся. — У тебя есть жена, о которой тебе нужно позаботиться. Я хочу, чтобы малышка Мариам превратилась в прекрасную леди и вы благополучно возвратились домой. Теперь, когда мы все решили, расскажи, что ты станешь делать со своей долей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Нет, если ты хочешь ото всего отказаться…
— Но я не желаю ничего менять!
Уолтер положил девушке руки на плечи и привлек ее к себе. Мариам задрожала и не подняла головы.
— Мариам, я тебя люблю! Я не сразу понял это, но когда я вчера тебя увидел, то почувствовал, что люблю с тех пор, как мы отправились в путешествие. — Он прижал девушку к себе, и ее головка оказалась у него на плече. — Я так сильно тебя люблю, что даже благодарен Лю Чунгу за то, что он сделал!
— Ты уверен, что потом не станешь жалеть? — спросила Мариам. — Ты всегда будешь ко мне относиться, как сейчас?
— Я всегда буду выполнять клятву, которую я произнес сегодня, до последнего дыхания. Я помню только одно, что люблю тебя и ты — моя жена!
Девушка обняла его за шею:
— Я так счастлива услышать эти слова! И до сих пор не могу поверить, что это правда. Уолтер, мне тоже нужно сказать, что я тебя люблю? Мне так стыдно, что я никогда не могла этого скрыть. — Она глубоко вздохнула. — Теперь я верю, что по-настоящему твоя жена. Между нами ничего не будет стоять, даже твои воспоминания. Мой дорогой, я тоже благодарна Лю Чунгу, этому ужасному толстяку. — Мариам засмеялась. — Но мне кажется, что, как только представится возможность, нам следует совершить настоящий обряд. Я не могу рисковать потерять тебя.
— Я себя считаю женатым на тебе в глазах людей и Бога. Но все будет так, как ты пожелаешь. Мне будет приятно услышать, как ты снова повторишь слово «Да!». — Уолтер коснулся рукава ее халата. — Теперь, когда мы все выяснили, не стоит терять время. Мне кажется слишком долгим даже ожидание, пока ты снимешь халат.
Девушка подняла головку, и Уолтер страстно поцеловал ее. Она отстранилась и спустилась на пол.
— Это ты виноват. Я прилегла отдохнуть, а ты так долго не шел, что я заснула, не раздеваясь.
Мариам пошла к ванной комнате. Чи Вангги так старался от нее не отстать, что запрыгал на четырех лапах, как котенок.
— Поторопись! — крикнул ей вслед Уолтер.
— Я скоро вернусь. Очень скоро, мой Уолтер, — пообещала Мариам, закрывая за собой дверь.
Когда Уолтер проснулся, в окна Приюта Вечного Блаженства светило солнце. Он сел на низкой широкой постели и посмотрел на Мариам. Она еще спала, повернувшись к нему и подложив руку под щечку. Из-за темных спутанных кудрей и бледного худенького личика девушка казалась еще моложе.
«Какой же я был слепой идиот! — подумал Уолтер. — Почему я не влюбился в нее с первого взгляда?»
Маркам проснулась и тоже села на постели. Ночной шелковый халат сполз с плеча, открыв красивое округлое плечо и часть руки. Девушка обняла Уолтера и прижалась к нему головкой:
— Доброе утро, муж мой. Я помню те клятвы, которые ты мне шептал прошлой ночью. Надеюсь, что мы с тобой их не забудем!
— Буду счастлив их повторить.
— Я стану тебя об этом просить много раз. Но ты мне не сказал одну вещь. Там, где я родилась, существует один обычай: нареченные женихи должны заплатить выкуп за свою невесту. Представляешь, какую огромную цену назначила бы за меня эта жадная свинья Антемус, если бы я даже была уродиной! Интересно, сколько бы ты пожелал за меня отдать? Сколько овец и лошадей, золотых и серебряных монет? Или, может, ты ему сказал бы, что я ничего не стою и он должен радоваться, что избавился от меня?
— Лучше я скажу, что бы я предложил тебе, моя обожаемая. Моя вечная любовь, я предлагаю тебе руку, чтобы защитить тебя от страха и опасности, пока мы будем живы!
— Мне так хотелось это услышать, — прошептала Мариам. Откуда-то с потолка послышался пронзительный звук.
Уолтер выпрямился и оглянулся.
— Что это такое?
— Мне кажется, это Питер, хотя я его не вижу, — ответила Мариам. — Он был со мной все это время. Он спас тебе жизнь, дорогой Уолтер, и я никогда с ним не расстанусь. Со мной вечером приехал Махмуд, и, наверно, Питер с ним.
— Махмуд? Я совсем забыл об этом маленьком черном мошеннике. Но я рад слышать, что он жив и здоров.
Мариам оглядела комнату. Стены были бледно-зелеными и на их фоне выделялись ярко-желтые занавески.
— Сэр рыцарь, вы привезли жену в прекрасный дом! Как хорошо, что у этих людей есть примета насчет птиц с золотым плюмажем.
Девушка соскочила на пол и упорхнула в комнату с решетками. Уолтер чувствовал, что она полна энергии. Мариам предпочитала бегать, а не ходить. Она умела делать все и двигалась очень грациозно. Она не успевала ему рассказывать все новости.
Мариам закричала из ванной комнаты:
— Какая чудесная горячая вода! Здесь столько полезных и красивых вещей. Уолтер, здесь такие духи! У меня две служанки, и они не позволяют мне самой мыться. Мне очень нравится это место! — Через несколько минут она ему рассказала и о других чудесах. — Уолтер, для меня приготовлены великолепные одежды из тончайшего шелка. Мне не терпится их надеть. Ты только подумай, Махмуду теперь не нужно будет ничего воровать для меня! Уолтер, ты бы видел мой халат! Он из атласа, и на нем вышиты цветы лотоса. Когда я приду сюда, ты меня не узнаешь!
— Я тебя узнаю, даже если ты придешь ко мне с черным лицом, — засмеялся Уолтер.
— Фу, какие неприятные мысли! Я собираюсь долго заниматься туалетом. Я никогда прежде не видела таких лосьонов и пудры. Тебе придется потерпеть.
Махмуд пришел раньше, чем Мариам закончила одеваться. Махмуд гордился своим красивым нарядом и широко улыбался.
— Много времени, когда Махмуд видеть массер Уолтер, — сказал мальчишка. — Очень плохой время. Госпожа Майям и Махмуд думать — они никогда не видеть массер. — Он довольно оглядел комнату. — Хорошее место, массер.
— Мне кажется, ты подрос с тех пор, как я тебя видел в последний раз. Махмуд, ты будешь высоким парнем.
Мальчишка ударил себя в грудь:
— Да, массер. Махмуд ибн-Ассулт вырастет большим и сильным. — Он просиял. — Махмуд рад: массер жениться госпожа Майям. Она будет для него хорошей женой.
— Ты думаешь, жена из нее получится лучше, чем второй мальчишка?
— Да, да. Очень хорошая жена. Но массеру лучше крепко закрывать дверь на засов.
Уолтер внезапно почувствовал страшную боль, как это обычно бывало перед припадком. Комната завертелась, и у него перехватило дыхание. Уолтер успел подумать: «Почему именно сейчас?»
Больше он ничего не помнил.
Придя в себя, Уолтер увидел, что лежит на полу и Мариам склонилась к нему, рыдая от жалости и ужаса.
— Вы только посмотрите на его бедную спину! — говорила она, захлебываясь рыданиями. — Что они с ним сделали? Что они с ним сделали?!
Уолтер с трудом сел.
— Не волнуйся, дорогая Таффи. Мне уже лучше. Я потерял сознание впервые за несколько недель.
Девушка постаралась успокоиться и спросила:
— Это случилось тогда, когда мы убежали? Они тебе за это отомстили?
— Мне все сошло относительно легко, и тебе не стоит меня сильно жалеть. Побереги жалость для бедного Триса. Она ему очень понадобится.
— Ты мне ничего не говорил об этом! — упрекнула Уолтера Мариам. — Я понимаю, что когда увижу Триса, то стану его жалеть, но сейчас меня приводит в ужас то, что сделали с тобой эти мерзкие звери! Уолтер, дорогой мой, ты уверен, что тебе станет лучше?
— Да, я в этом уверен. У меня ничегоо не болит до тех пор, пока не начнется приступ.
— Неужели эти ужасные шрамы когда-нибудь исчезнут?
— Не думаю. Махмуд посоветовал мне покрепче запирать дверь, но теперь я вижу, что запоры не нужны. Когда ты не будешь меня слушаться, мне достаточно будет сказать: «Видишь, что мне пришлось вытерпеть ради тебя!»
— Я всегда стану тебе повиноваться! — воскликнула Мариам. — Но мне следует завести палку испробовать ее на спине неблагодарного Махмуда!
2
Когда Уотер вошла в комнату, Трис сразу проснулся. Сон его освежил, и он даже смог сесть и радостно улыбнуться другу:
— Привет, Уолт. Когда ты передо мной, я понимаю, что ты мне не снишься!
Уолтер посмотрел на него и недовсольно покачал головой:
— Ты тощий, как февральская ворона. Трис, пройдет много времени, прежде чем у тебя на костях нарастет мясо. Эти жестокие дьяволы заморили тебя до смерти.
— Мне снились странные и страшные сны! — Тристрам медленно обвел взглядом комнату. — Если бы ты здесь не сидел, я бы мог поклясться, что это — рай. Никаких решеток и уродливых желтых лиц, которые пялятся на меня! И никто не тычет острыми пиками в мои ребра. Уолт, мне не нравится твой Китай!
— Мариам здесь, Трис. Она вскоре тебя навестит.
— Мне хочется ее увидеть поскорее, но, — он криво усмехнулся, — я похож на чучело — с головы до ног покрыт синяками, у меня сотни ссадин и порезов. Две горничные с круглыми личиками помогли мне выкупаться, и у меня не было силы им сопротивляться, хотя я пытался протестовать. Так эти служанки пришли в ужас при виде моего израненного тела. — Трис упал на постель. — Но мне уже лучше. Вот высплюсь и снова смогу сгибать свой любимый лук.
Уолтер засмеялся:
— Так, ты уже начинаешь приходить в себя. Тебя еще раз посмотрят дворцовые врачи. Я уверен, что они тебе посоветуют пока поберечься. Но надеюсь, что ты будешь в полном порядке, прежде чем орды Баяна наводнят город.
— Расскажи мне о том, что происходит. Я ведь давно ничего не слышал. В городах, где меня показывали, словно медведя с кольцом в носу, люди ничего не слышали о войне.
— Баян быстро двигается в нашем направлении. Я уверен, что мир не знал подобного полководца. Последняя весть, что он осаждает укрепленный город Чангча. Как только он падет, дорога на Кинсай будет открыта. — Уолтер немного помедлил, прежде чем договорить остальное. — Трис, мне нужно тебе кое-что сказать, но мне трудно это сделать.
Трис закрыл глаза, но теперь с тревогой посмотрел на друга.
— Мариам вышла за меня замуж. Мы поженились вчера, до того как я тебя увидел.
Больной с трудом сел.
— Клянусь Богом, я рад это слышать. Я был уверен, что именно так и случится, когда ты наконец все поймешь.
— Я преданно ее люблю. Мне было нелегко об этом говорить, потому что ты ее тоже любишь. Мне это чувство казалось предательством по отношению к тебе. Трис, клякусь, что нельзя было терять времени, а я не знал, когда ты вернешься. Мне хотелось сначала обо всем рассказать тебе, но время подпирало.
Больной улыбнулся. Голос его звучал твердо:
— Ты считал, что я могу обидеться? Послушай, Уолт, ты же меня хорошо знаешь. Это правда, что я тоже любил Мариам, но ты — мой лучший друг, и я никогда не думал, что она захочет выйти замуж за меня. Она сразу отдала тебе свое сердце. Даже когда мы считали тебя погибшим, я ничего ей не сказал. — Он протянул руку другу. — Я уверен, что вы будете очень счастливы.
Уолтер вспомнил дни, когда они проводили время все втроем и Трис не мог скрывать свою преданность девушке.
«Он такой верный друг, — подумал он о Трисе. — Боюсь, несмотря ни на что, это для него удар».
— Ты очень выдержанный и смелый, — сказал он вслух. — Ты такой же крепкий и настоящий, как английский большой лук.
Трис устало улыбнулся:
— Уолт, я тебе все честно сказал, от всей души. Тебе не стоит беспокоиться о прошлом. — Он помолчал, а потом добавил: — Ты меня хвалишь за то, что я отдаю то, чем не владел, и даже больше — то, чем я никогда не надеялся владеть. Я всегда это понимал. Видимо, те, кто выбрал для меня роскошное гнездышко, прекрасно разобрались, в чем тут дело. Это место называется Приют Одинокого Воина.
Вскоре к Трису пришла Мариам. Девушка вскрикнула от ужаса и подбежала к постели. Она упала перед Трисом на колени.
— Бедняга Трис! Какой ты худой! Как же тебе сильно досталось!
Трис взял девушку за руку:
— Таффи! Слава Богу, ты здесь, вы оба очень счастливы, все мы в безопасности. Ничего, я вскоре приду в норму. Да, я вижу, как ты счастлива. Мне хочется, чтобы ты поняла, что меня очень радуют сообщенные Уолтером новости.
Трис говорил на английском. Девушка удивленно посмотрела на него.
— Послушай, — сказала Трису Мариам. — Ты знаешь, что для меня английский так же непонятен, как и китайский. Ты разве забыл то, чему я учила тебя?
Трис взглянул на Уолтера и покачал головой:
— Представляешь, я все позабыл. Уолт, объясни мне, что случилось? У нас было столько уроков, и Мариам старалась научить меня языку караванов, но сейчас я не помню ни слова. Пока я был в этой клетке, у меня все знания выветрились из головы.
Когда Мариам все объяснили, она улыбнулась и сказала, что можно начать все сначала.
— Мы должны уметь общаться, чтобы больше не было такого положения, как в начале путешествия, когда мы не понимали друг друга, — сказала Мариам, садясь на пол рядом с постелью Триса. — Как только тебе станет получше, мы сразу начнем с «би» и «чи», и к тебе вернутся все знакомые слова. И тогда мы сможем поговорить абсолютно обо всем. Мне нужно о многом тебе рассказать!
— Трис говорил, что он рад тому, что мы с тобой поженились, — промолвил Уолтер. — Я знаю, какой он добрый, и верю этим словам. Боюсь, что я чувствовал бы себя гораздо хуже, если бы был на его месте.
Они позвали Махмуда, и Уолтер приказал ему принести шкатулки с дарами императрицы. Казалось, что они не особенно интересовали Триса. Хотя было видно, что его поразила красота даров и их великое множество. Мариам радовалась как ребенок. Девушка широко раскрытыми глазами разглядывала содержание то одной, то другой шкатулки.
— Неужели это все тебе?! — воскликнула Мариам.
— Это подарили нам, и только нам троим. Мне кажется, что большая доля моих сокровищ будет отдана той, кого я очень люблю. Она сможет этим хорошо распорядиться и позаботиться о нашем богатстве, — сказал Уолтер.
Мариам взяла огромный рубин и посмотрела сквозь него на свет.
— Как красиво! — восторженно произнесла девушка. — Ты не можешь подарить его мне?
— Мы сделаем для него оправу и повесим камень на золотой цепочке на твою прелестную шейку. — Потом Уолтер обратился к другу. — Теперь мы все очень богаты, радостно сказал он. — Трис, мы въедем в Англию на прекрасных конях, и наши карманы будут сладостно звенеть множеством золотых монет.
— Уолт, я очень рад за тебя. По-моему, здесь целое состояние.
— Мы теперь богачи. Даже в самых смелых мечтах мне не снилось ничего подобного. Мы можем разделить все прямо сейчас. Что ты будешь делать со своей половиной?
— Моей половиной?! — Трис откинул голову назад и громко рассмеялся. — Мне вообще ничего не положено из этого богатства, не говоря уже о половине. Уолт, это все твое! Я к этому не имею никакого отношения.
— Ты был первой птицей с золотым плюмажем, которая появилась в Кинсае. Нам повезло, что мы оказались здесь в один день. Императрица хотела своей щедростью купить наше расположение. Конечно, ты должен взять свою долю.
— Уолт, ты не обязан быть таким щедрым. Я не имею права на эти богатства, да они мне и не нужны. Что я стану с ними делать?
— Купишь землю. Когда вернешься, ты должен купить достаточно земли, чтоб стать уважаемым гражданином. Ты станешь сокменом Гриффеном. Как тебе это нравится?
— Мне это не нравится. Уолт, мне не нужен никакой титул. Мой отец был свободным человеком, и его дети никогда не станут лордами и владельцами недвижимости. Отец не подчинялся господам и ничего им не был должен. Тебе нужно купить землю и получить титул.
— Нет, я когда-то мечтал об этом, но теперь передумал. Я не хочу крупное поместье. Я должен заслужить честное имя другим способом.
Тристрам удивленно посмотрел на друга:
— Что случилось, и почему ты поменял свои намерения?
— С тех пор как я оказался в этой стране, я многое увидел и услышал. Землей должны владеть все, а не только избранные. Я уверен, что Отец Небесный не желал, чтобы в нашей родной Англии земля принадлежала одной знати. Он не желал, чтоб этим людям прислуживали все остальные.
Больной выпрямился и посмотрел на друга сияющими глазами:
— Уолт, если ты действительно так считаешь, то между нами упала единственная преграда. Я никогда не возражал тебе. Мне казалось, что я не имею права это делать. Но я с волнением рассуждал о будущем и страшился того, что разногласия разведут нас по разным дорогам… Но почему ты мне советуешь стать землевладельцем?
— Я имел в виду хорошую ферму, где ты мог бы жить в достатке и довольстве. И совсем не подразумевал огромные владения, поделенные на куски земли для арендаторов и лес, где может водиться дичь. Я тебя слишком хорошо знаю, чтоб предлагать подобные вещи. Трис, ты же из крестьян и принадлежишь земле. В том, что я тебе предлагаю, нет ничего нечестного, и ты не изменишь своим идеалам.
Трис взял столько драгоценных камней, сколько уместилось у него на ладони.
— Тогда это будет моя доля. Уолт, я больше ничего не возьму. Я все решил, и не пытайся ничего изменить. Мне этого вполне хватит. — Он взглянул на Мариам и улыбнулся. — У тебя есть жена, о которой тебе нужно позаботиться. Я хочу, чтобы малышка Мариам превратилась в прекрасную леди и вы благополучно возвратились домой. Теперь, когда мы все решили, расскажи, что ты станешь делать со своей долей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53