Писать для вас было удовольствием, мои дорогие, и я лишь надеюсь, что удовольствием не только для меня. Пусть ваши ночи будут длинными, а платья короткими! Пусть ваша голова всегда остается ясной, ум открытым, а в сумочке всегда будет пара запасных чулок, и помните, что прелесть жизни в ее разнообразии!Целую. Грейс Резерфорд , она же Дайамонд Шарп». Глава 4 Дики неохотно согласился на единственное условие Грейс относительно прощального обеда: чтобы он был скромным. Кроме них, на нем будут только Шеридан, Додо, Маргарет и Нэнси, которую Грейс по-прежнему избегала, словно совершила что-то ужасное.Когда дело дошло до выбора ресторана, Дики пренебрег предпочтениями Грейс и выбрал «Тур Эффель». Вслух Грейс выразила протест, но в глубине души радовалась. Ее утешала мысль, что все на свете может измениться, но только не Дики.Она расстаралась для этого обеда, выбрав платье из набивного шифона от «Ля Самаритэн», с рисунком из лепестков, мягкое и роскошное. И хотя его ей подарил О'Коннелл, она твердо решила, что это ее не остановит. Это был слишком красивый наряд, чтобы позволить ему висеть в шкафу из-за причин личного характера.Когда она вошла в ресторан, за столиком в углу сидели только трое.– А вот и она! – Додо выгнула тонкую бровь и орудовала мундштуком дольше, чем обычно.Маргарет, сидящая рядом с ней, набила рот хлебом и вынуждена была помахать ей в знак приветствия. (Может ли еще кто-нибудь есть так, как эта девушка?)– Догогая сестгенка! – Шеридан пребывал в некотором возбуждении по поводу вновь обретенного родства. Скольким же он уже рассказал? – Я велел подать лучшее шампанское, и они отпгавились за ним в поггеб. Дики платит, так что, думаю, мы получим удовольствие, не так ли? Что ж, поделом, если он так возмутительно опоздывает. А как насчет нашей божественной сестгички? Тоже, как всегда, опаздывает?– Как досадно для них обоих, – огрызнулась Грейс скорее нервно, чем с искренним раздражением. – Они прекрасно знают, что я люблю приходить последней, и я опоздала ровно на тридцать минут!– Ах, пгавда, Ггейс. Опоздание вчегашний день. Двигайся впегед, догогая!– У Дики срочное дело в «Геральд», – пояснила Додо. – Он сказал, что будет здесь, как только сможет. Мне показалось, что там что-то затевается.– Что именно? – Заинтригованная, Грейс села за столик возле окна.– Не знаю, но у него было очень хитрое выражение лица. – Додо проделала со своими бровями что-то невероятное.– Более хитгого выгажения лица тгудно пгидумать, – подтвердил Шеридан.Принесли шампанское и очень вкусный французский луковый суп.– Итак, Грейс, почему Эдинбург? – поинтересовалась Маргарет.Грейс пожала плечами.– Я могла бы поехать куда угодно. Уезжаю рано утром. Немного поживу у старинной школьной подруги. А там посмотрим.– Там ужасно холодный климат, – сказал Шеридан.– Меня это не беспокоит. Я хорошо выгляжу в мехах.– Этой осенью там будет продаваться прекрасный кашемир, – деловым тоном добавила Додо.Грейс по очереди оглядела всех. Три скептических лица.– Это безумие! – воскликнул Шеридан.– Вы просто убегаете, – заключила Маргарет. – Но в этом нет необходимости. Он же, в конце концов, уезжает!– Дело не в О'Коннелле, – огрызнулась Грейс. – Если честно, то я желаю ему счастливого пути. – И более легкомысленным тоном добавила: – Люди же не обязаны всю жизнь жить в одном месте, правда? Может быть, я хочу поехать куда-нибудь, где меня никто не знает. Может быть, я хочу новых приключений. Маргарет меня точно поймет, если не поймут остальные.– Тост! – Додо подняла бокал с шампанским. – За новые приключения!Грейс чокнулась с ними, желая говорить об этом своем новом приключении более искренне. Ей же будет там хорошо, не так ли? Миллисент сама доброта, она сказала, что Грейс может жить у нее сколько хочет. Эдинбург казался удивительно иностранным городом, хотя находился не так уж далеко. Она подумывала о Париже, но подозревала, что будет чувствовать там себя не в своей тарелке, так как ее французский далек от совершенства. Можно, конечно, поехать в Нью-Йорк, но... нет... Эдинбург – лучший вариант, в котором все продумано. Ей, безусловно, удастся блистать в Эдинбурге. Она завоюет этот город за считанные недели... разве нет?Шеридан склонился к ней.– Ты всегда можешь вегнуться!Но Грейс не расслышала его как следует. Ее взгляд привлекло кое-что иное. Фигура в белом на той стороне улицы.Она вздрогнула и заморгала. Подъехавший к остановке автобус загородил ей вид. Автобус тронулся, а он все еще был там.О'Коннелл, в белом костюме и шляпе. Она не видела выражения его лица, но была уверена, что он улыбается. Своей обычной хитрой улыбкой. Он смотрит на нее! Прямо ей в лицо!Обед продолжался. Ее друзья болтали, от сигарет поднимался дым, Джо, официант, пришел забрать пустые тарелки из-под супа. Но у Грейс перехватило дыхание.Он пришел сюда, чтобы увидеться с ней, она была в этом уверена! Он собирался пересечь улицу и войти в здание. Рудольф Сталик встретит его у двери, проводит к их столику как долгожданного почетного гостя. Он сядет на место Дики, Додо будет с ним кокетничать, Шеридан накалять обстановку, а потом... Так, а что потом?Грейс не ожидала увидеть его снова.Но он не спешил переходить улицу, а по-прежнему стоял на своем месте. Эффектно поднял шляпу и сдвинул ее на затылок.– Он обещал, что не будет досаждать вам. – Маргарет опустила глаза. – Он хотел только попрощаться.Грейс снова посмотрела на залитую солнцем улицу. О'Коннелла больше не было. Такси исчезло в бурном потоке машин.– Привет, чужестранка!Грейс повернулась и увидела рядом с их столиком Нэнси в бирюзовом платье, с только что сделанной короткой стрижкой и легкой завивкой.– Нэнси, дорогая!Они несколько натянуто обнялись. Дистанция. Обе пытались изобразить, как счастливы видеть друг друга, стараясь раскусить, что кроется за этими улыбками.– Я пропустила суп? – Нэнси взглянула на пустые чашки. – Думаешь, мне принесут, если хорошенько пококетничать?«Она вся светится, – подумала Грейс. – Я никогда не видела ее такой сияющей».Додо дала знак официанту, Маргарет с нетерпением переводила взгляд с одной сестры на другую.– Точно! – Почувствовав, что момент настал, Шеридан схватил Нэнси за левую руку, Грейс за правую. – Если я сейчас не скажу, то не скажу никогда. Ггейс, ты совсем не должна уезжать! Мы только что откгыли дгуг дгуга, мои чудесные сестгенки, чегез столько лет. Мы все должны быть вместе, быть добгыми дгуг к дгугу и заботиться дгуг о дгуге, как настоящая семья!– Что за глупая идея уехать из Лондона? – добавила Нэнси. – Что с тобой случилось, Грейс?Грейс посмотрела на столик. На руку Нэнси, которую держал Шеридан. На ее пальце было кольцо. Кольцо настолько большое, что могло бы обхватить всю руку. Огромный рубин, обрамленный крошечными бриллиантами.– Нэнси! Ты помолвлена?– Замечательно, не так ли? Ты узнала первой. Впрочем... так и предполагалось. Сегодня утром мама нашла кольцо в моем ящике для белья и сделала неправильный вывод. Мне пришлось рассказать ей правду. Можешь себе представить, какой поднялся шум?Грейс удалось поцеловать и обнять сестру. Она изо всех сил заставила себя улыбнуться, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. Сумбурные рисунки, гравюры и карты, висящие на всех стенах ресторана, никогда так не напоминали безумно хаотические надгробия. Пока Шеридан просил принести еще шампанского, а Додо и Маргарет вздыхали и пожимали Нэнси руку, Грейс со всех ног бросилась в дамскую комнату.«Итак, – сказала она своему отражению в зеркале, – ты снова здесь». Она включила холодную воду и стояла, держась за края раковины, глядя на свое лицо, но ничего не видя. Почему Крамер тогда так поцеловал ее? Зачем он говорил весь этот вздор, когда они сидели на этой проклятой скамейке? Лгал ли он заведомо или просто, как Джордж, не знал себя? Вот кровожадный!Она не позволила себе поверить ему, даже когда он признавался ей в любви. Опыт научил ее, что этого делать не следует. Она понимала, что должна сбежать с помолвки, которая, как она и предполагала, оказалась неизбежной, но даже она не ожидала, что это случится так быстро, прежде чем она покинет город! Прежде, чем остынут воспоминания об их прогулке по Пустоши и о словах, которые он ей говорил. Что ж, по крайней мере, у нее уже собраны вещи и куплен билет. Разумеется, она не станет постоянно торчать перед глазами счастливой парочки, пока их отношения не расстроятся. По крайней мере, на этот раз.На этот раз она поступит правильно.Но правильно ли уехать, ничего не сказав Нэнси о том, что произошло между ней и Крамером? Разве не ее долг, в конце концов, предупредить сестру, что любовь ее новоиспеченного жениха может быть не такой прочной и длительной, как она предполагает?Господи, если бы только не было так больно!– Что ты здесь прячешься? – Нэнси вошла и закрыла за собой дверь. – И почему ты так упорно избегаешь меня? Если я не ошибаюсь, ты решила уехать из-за меня.Грейс обнаружила, что не может говорить. Она выключила кран и смотрела в раковину. Там лежал единственный черный волос, может быть, ее.– Признайся, что покидаешь город не из-за меня? Грейс по-прежнему молчала.Нэнси подошла ближе, положила руку ей на плечо.– Дорогая Грейс, я знаю, тебе было тяжело заботиться обо всех нас. Это стало слишком для тебя, я понимаю. Мама была потрясена, когда ты потеряла работу, а я нет. Для любого, в конечном счете, стало бы слишком всегда ставить остальных на первое место, как это делала ты. Наверное, это все время мучило тебя. Думаю, что и на безумную связь с О'Коннеллом тебя толкнуло именно это.– Дело не в этом...– Я бы хотела, чтобы ты вышла замуж, Грейси. Правда. Теперь твоя очередь. Твоя очередь настала еще много лет назад. Но случилось иначе. И неужели ты не понимаешь, что, скорее всего, сейчас это случится с тобой? Тебе больше не придется заботиться обо мне и детях, потому что этим займется другой человек. Ты сможешь устроить собственную жизнь!Грейс отступила от нее на пару шагов и столкнула ее руку со своего плеча... руку с кольцом.– Хотелось бы мне, чтобы все было так просто, – тихо произнесла она.Нэнси выглядела смущенной и слегка подавленной.– Иногда жизнь бывает простой. Я выйду замуж за прекрасного человека, у меня будет красивая свадьба. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, а не в Эдинбурге или где-то далеко. Грейс, ты ведь не уедешь жить к Милисент, правда? К этой луноликой Милисент из школы?
Грейс вошла в бюро записи актов гражданского состояния в свежий зимний день много лет назад. Они стояли с матерью, как две вдовы, и смотрели, как ее сестра, военная невеста, выходила за Джорджа.– Прости, Нэнси! Я безумно рада за тебя, но все-таки уезжаю. Как ты выразилась, я решила поставить себя на первое место!Нэнси нахмурила свой ясный лоб. На ее лице выразилось подозрение.– Ты ревнуешь? Я правильно понимаю?– Нет.– Все яснее ясного! Ты ревнуешь! Я знаю это лицо! Господи, Грейс! У тебя же был шанс соединиться с ним! Ты действительно уезжаешь из ревности ко мне? Ты отказываешь ему в счастье?Грейс помотала головой. Внутри у нее все закипало.– Ты же сама оттолкнула его, Грейс!Она не могла больше сдерживаться.– Это неправда! Сначала я сошла с ума... из-за О'Коннелла. Но потом мне стало ясно, что я люблю Крамера, а не О'Коннелла. Он приглашал меня поехать с ним в Париж, Нэнси! Он меня первую пригласил! Я отказалась из-за тебя. Потому что он твой. А теперь... Ну... не могу я быть с вами обоими! Не могу, и все!– Ах, Грейс! Это так глупо!Но Грейс бросилась к двери, удрала в ресторан и столкнулась с Дики, только что появившимся на верхней ступеньке лестницы.– Привет! – Он схватил ее и насмешливо посмотрел на нее. Сегодня он был изысканнее обычного. Даже красив. Волосы недавно подстрижены. Костюм с иголочки, который очень шел ему. Даже глаза были красивее.Отвлекшись от Грейс, он посмотрел ей за спину и обратился к кому-то:– Здравствуй, любовь моя! Я пропустил великий момент?Грейс обернулась и перевела взгляд с Дики на Нэнси и обратно. Что-то темное, давно сидевшее внутри ее, вырвалось из своего укрытия и исчезло. Что-то отвратительное, черное, похожее на паука, но тяжелого, очень тяжелого. Оно сидело в ней годами. Вероятно, с той ночи в 1915 году, когда она поцеловала Стивена Уилкинса, а Нэнси обручилась с Джорджем. А теперь наконец эта темная сила вырвалась и исчезла, и Грейс почувствовала себя так, словно стала легче воздуха. Глава 5 Обед близился к завершению. Грейс сидела перед почти несъедобным рагу из зайца, принесенным с кухни, захваченная вихрем бурного романа.Нэнси продолжала качать головой и говорить: – Грейс, я думала, ты догадывалась о нас с Дики! Правда думала!– Полагаю, я должен благодарить Декстера О'Коннелла и Джона Крамера, – весело говорил Дики. – Можно сказать, нас с Нэнси свела их небольшая ссора на вечеринке «Геральд». Мы отвезли пьяного Крамера домой и уложили его в постель. Затем сидели на кухне за чашкой чаю и каким-то чертовски вкусным шоколадным тортом, найденным у него, и говорили, говорили всю оставшуюся часть ночи! Это было волшебно!– Я знаю, все это выглядит довольно скоропалительным, – призналась Нэнси. – Но все так и было. В конце концов, мы давно знаем друг друга, зачем же терять драгоценное время?Когда принесли десерт, Дики обратился к Грейс с прощальной речью, в которой рассказал историю Дайамонд Шарп.Больше года назад, сообщил он своим слушателям, он позвонил Грейс и попросил отменить обед. Один из его авторов самовольно ушел с работы, не сдав материала, и Дики объяснил Грейс, что ему, кроме своей сегодняшней работы, придется сесть и самому написать эту статью, иначе в «Геральд» будут пустые страницы.– Не смей отменять наш обед! – ответила Грейс. – Давай занимайся своей болтологией, а я тебе что-нибудь напишу.Он засмеялся:– И о чем же ты напишешь, Грейси?– О первом, что придет в голову, вот о чем! И обещаю, тебе понравится.Дики улыбнулся сидящим за столом.– Будь у меня хоть малая толика здравого смысла, я бы сказал ей, чтобы она не смешила народ. Она ведь раньше ничего не писала для газет. Ничего, кроме рекламных объявлений. Это было по меньшей мере безрассудством.– Но вы же рискнули, – произнесла Маргарет. – Почему вы рискнули?– Потому что я был в совершенном ужасе от нее! Среди всеобщего смеха Грейс замахала на него рукой:– Ради бога, Дики, прекрати этот некролог и попроси счет!Позже Грейс и Нэнси садились в автобус до Хэмпстеда.– Дети будут так рады увидеть тебя, – заметила Нэнси.– А я их. Я так расстроилась, когда заходила на днях и не застала их дома. Но прежде я должна повидаться еще кое с кем!– Конечно! Какими же дурочками мы были! Если бы ты только поверила мне, когда я говорила, что между нами ничего нет!Грейс помотала головой:– Странно! Я была совершенно убеждена в обратном! Мне казалось, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы понять, что кроется за твоими словами.– Что ж... – Нэнси пожала плечами. – Ты ошибалась. Конечно, с самого начала я почувствовала влечение к нему. Но оно очень быстро прошло. Что чувствовал он, я не знаю. Разумеется, он ничего об этом не говорил, и между нами никогда ничего не было. Мы делили наше горе, и это утешало нас обоих. Так между нами возникла дружба. Вот и вся история.Некоторое время они молчали, наблюдая, как люди входят и выходят из автобуса. Затем Нэнси снова заговорила:– Знаешь, Джон говорил мне, что кем-то увлекся. Он упомянул об этом в Париже... сказал, что впервые за много лет встретил девушку, но она любит другого. Если бы только он сказал, что это ты! Хочешь верь, хочешь нет, но я надеялась, что у вас обоих есть шанс быть вместе! Что О'Коннелл – только помеха. Я так рада, что все кончилось. Джон великолепно тебе подходит.– Как вы с Дики и говорили, – сказала Грейс. – Нет больше смысла терять время.
Дом Крамера был закрыт и безжизнен. Грейс, ударив дверным молотком, разочарованно переступила с ноги на ногу. Нэнси говорила, что он всегда в это время работает. Что же он делает сегодня?– Вот! – Нэнси пересекала дорогу от дома Резерфордов со связкой ключей. – Он дал мне на хранение запасной комплект на тот случай, если дом будет заперт. Давай зайдем?Дом очень походил на их дом. Высокий и узкий, в задних комнатах царил полумрак. Старые половицы скрипели. Но он все же отличался от их дома. Более аккуратный, официальный. Мебель казалась слишком мелкой для таких комнат.– Это же не дом, правда? – заметила Нэнси, и Грейс мысленно согласилась с ней.– Странно представить, как он скрипит здесь по всему дому, – заметила Грейс. – Этот дом ему не подходит. Слишком велик для одного человека.Они прошли в гостиную. Кресла мрачного серовато-зеленого цвета. Жесткая, неприветливая кушетка. На камине фотография девушки с большими темными глазами и вьющимися, коротко подстриженными волосами. Она сидела, положив ногу на ногу, на лужайке из полевых цветов, а на голове у нее красовался венок из маргариток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29