На ней было только нижнее белье, и она завернулась в восточную шаль Грейс. Она выделывала почти балетные пируэты, если бы не пошатывание и странные антраша. Даже в темноте сада были видны ее выпуклые, вечно испуганные глаза.– Я бы не так возмущалась, если бы он на самом деле мог сыграть полуприличную мелодию, – испепеляющим тоном произнесла Барбара. – Или если бы ее танец хотя бы отдаленно можно было назвать хорошим. Вероятно, если бы я попробовала того пойла, которое они так любят, мне бы показалось, что он прекрасно играет, а она необыкновенно грациозна. – Ее голос поднялся до сухого, прокуренного крика. – Сэм, спускайся, будь умницей! Верити, пожалуйста...Затем она, кажется, что-то вспомнила и принялась вертеться в разные стороны и оглядываться.– Сесил? Куда ты к черту подевался? Сесил!Ее прервало звучное «Опля!», мелькнула розовая плоть и быстро двигающиеся маленькие ноги. Сесил метался взад-вперед между деревьями, такой же голый, как и Сэм Вултон, сверкая лысой головой.– Господи! – Бэбс покраснела. – Сесил, ради бога, прекрати и оденься! Мы все это видели раньше, дорогой, и не хотим смотреть снова.В ответ прозвучало:– Убирайся вон, старая ведьма!На какое-то время она застыла как изваяние и неподвижно стояла под деревьями, освещенная светом луны. Коренастый Вакх с розовой безволосой грудью и свисающим животом, исторгая громкие вопли, стремительно сбежал с холма, перепрыгнул через ограду и скрылся из вида.– О господи! – ахнула Грейс. – Утес...Звук дудки внезапно оборвался. Бэбс, подняв подол платья, побежала за Сесилом, чуть не столкнувшись при этом с сестрой. Грейс побежала за Бэбс, дряблый Сэм слез с дерева, а Верити плотнее закуталась в шаль Грейс и стояла с жалким видом.Перелезая через ограду, Грейс увидела, что Бэбс стоит одна...– О нет! Он...Бэбс, проигнорировав ее, уперлась руками в бока и заорала:– Дурак! Что ты делаешь?Подбежав к ней, Грейс взглянула вниз. Все было не так страшно, как она ожидала. Черное пенистое море перехлестывало через острые скалы, но первая волна, поднявшаяся футов на десять, обрушилась на заросший травой выступ. Сесил стоял на этом выступе, держась за лодыжку.– Прости, дорогая! – Он поднял на Бэбс полный подобострастия взгляд. – Прекрасная ночь, ты не считаешь? Впрочем, холодновато...Бэбс повернулась к Грейс:– Какой стыд!– Не глупите. Он в порядке. А это главное.– Не в порядке, пока я с ним не разобралась! Сесил, давай-ка скорее, иди сюда!На лице Сесила появилась гримаса.– Не уверен, что могу это сделать, дорогая. Кажется, я сломал лодыжку.– Ты законченный идиот! – Бэбс снова повернулась к Грейс, на этот раз в глазах ее читалась тревога. – Что же нам теперь делать?Вултон, в халате из шотландки, перелезал через ограду. Он нес такой же халат, который бросил Сесилу:– На, старик! Прикройся... Будь хорошим мальчиком! – Затем, повернувшись к дамам, сообщил: – Я спущусь и принесу его!– Скорее всего, нет. – За их спинами появилась Верити. Она прикрыла голову шалью Грейс и крепко сжимала ее у горла, такая розово-золотистая вдова в трауре. – Иначе спасать придется вас обоих.– Может быть, позвонить в пожарную команду? – предложила Грейс. – Или в полицию?– Полицию? Сюда? – Голос Вултона поднялся до визга. – Только через мой труп!– Ради бога! – Верити, похоже, быстро протрезвела. – Иди и принеси лестницу, Сэм. Иди и принеси лестницу!Вултон стал карабкаться назад. Через несколько минут, когда Грейс заинтересовалась вопросом, что случилось с О'Коннеллом, раздался веселый свист. Это был О'Коннелл с лестницей через плечо.– Кто-то собрался помыть окна? Рядом с ним семенил Сэм.Вместе, повозившись с лестницей неуклюжими спьяну руками, они спустили ее на утес. Сэм с Грейс встали на колени и как можно крепче схватились за верх лестницы, чтобы прочно удержать ее, а О'Коннелл стал спускаться к Сесилу.– Это не перелом, – сообщил О'Коннелл, пощупав лодыжку Сесила. – В худшем случае – растяжение.– Очень больно. – Сесил, казалось, огорчился незначительностью своего увечья. – Думаю, она не выдержит моего веса.О'Коннелл с трудом, жестом пожарного взвалил Сесила себе на плечо и с кряхтеньем стал подниматься по лестнице, а Грейс с Вултоном изо всех сил старались удержать ее. В конце концов стонущего Сесила положили на твердую землю, а О'Коннелл принялся отряхивать грязь с одежды.– Все равно что нести очень толстую невесту через высокий порог!– Ах, Пат, ты наш герой! – Верити сложила руки. О'Коннелл как-то странно взглянул на Грейс.– А сколько вы весите, мисс Резерфорд? Давайте проверим? Будьте уверены, я смогу это сделать, когда придет время! – Игнорируя ее протесты, он схватил ее за ноги и забросил на плечо, заявив: – Ну, после такой ноши она просто перышко!Кровь прилила к голове Грейс, и она принялась колотить кулаками по его спине.– Поставьте меня...– На землю?Несколько секунд спустя она снова стояла на твердой земле, а он помогал Вултону перенести Сесила через ограду и нести дальше в дом. Верити шла за ними.– Вы в порядке? – спросила Грейс очищавшуюся от грязи Бэбс.– В полном. Рада, что этот нелепый эпизод не был полностью бессмысленным.– Что вы имеете в виду?Бэбс нахмурилась.– Никогда бы не подумала, что вы настолько тупы. Пат сделал вам предложение, Грейс! Глава 5 – Что за ночь! – О'Коннелл сидел на краю постели, снимая ботинки. – Думаю, мне стоит попросить моего агента найти другого английского издателя. Я не уверен, что снова смогу посмотреть в глаза Сэму Вултону!– Да, ночь была еще та. – Грейс села за туалетный столик и принялась очищать лицо, не отрывая глаз от отражения О'Коннелла в зеркале.– Мы так и не погуляли. – Теперь он снимал носки.– Меня задержала Бэбс. Мы с ней немного выпили.– Ах вот как?– Она любит посплетничать, так ведь?О'Коннелл усмехнулся.– Старая добрая Бэбс! У нас с ней давняя дружба.– Вот и она так сказала. – Грейс вытерла веко ватным шариком. – Очевидно, она тебя очень хорошо знает. Кажется, она и меня знает несколько лучше, чем я ожидала.– Правда? – Он принялся расстегивать рубашку.– Она считает, что у тебя относительно меня серьезные намерения.– Так оно и есть.Чувствовалось ли в его голосе напряжение?– Она даже решила, что ты сделал мне в саду предложение.– Правда? – Он засмеялся и уронил запонку под тумбочку возле кровати. – Да, богатое воображение у этой женщины!– Так, значит, это не так? На самом деле ты не делал мне предложения? – Она развернулась на табурете и посмотрела ему в лицо. – Я, конечно, не думала, что ты его делал, но тогда я опять ошиблась в тебе. Кажется, все знают тебя лучше, чем я, Пат!Он подошел к ней. Присел перед ней и взял ее за обе руки.– Дорогая, в саду я просто дурачился. Бэбс действительно неисправимая фантазерка. Когда я буду готов сделать тебе предложение, я сделаю это поизящнее! – Он протянул руку и взъерошил ей волосы, словно она была ребенком. Затем, выпрямившись, снял рубашку и бросил ее на пол.– Значит, ты собираешься когда-нибудь сделать мне предложение? – Она старалась говорить как можно легкомысленнее и игривее.– Это зависит от многих обстоятельств. Ты собираешься продолжать кокетничать с Джоном Крамером?– Я не собираюсь продолжать кокетничать с Джоном Крамером.Он улыбнулся:– Тогда посмотрим, что с этим можно сделать, дорогая. Ты, конечно, понимаешь, что я никогда не буду достойным тебя? Боюсь, у меня богатое прошлое. Я не могу припомнить всех женщин, с которыми у меня были романы. Я нырял голым в городские фонтаны. Я бывал на вечеринках, где все тащат друг друга в постель и крадут друг у друга украшения. У меня были женщины, крушившие гостиничные номера, я устраивал потасовки в гостиничных ресторанах. Однажды я проиграл в покер белый «бентли», а в другой раз въехал на белом «бентли» в отель Алабамы. Продолжить?– Не надо.Его плечи заметно расслабились.– Ну и как, по-твоему, сможешь ты принять предложение от такого порочного, грубого типа, как я?– Твое прошлое меня не волнует, Дьявол. И твоя репутация грубияна. При всей своей браваде я самая обычная девушка, которая мечтает о самых обычных вещах. Я хочу любить и быть любимой. Я хочу выйти замуж за человека, которому смогу доверить свою жизнь.– Грейс, ты прелесть!– Не совсем. – Она услышала в своем голосе фальшивую ноту.Вернувшись к зеркалу, она снова посмотрела на его отражение и на свое собственное. И на мгновение они оба показались ей незнакомыми.
Ночь была длинной и беспокойной. Через приоткрытые шторы в комнату проникал лунный свет, освещая на подушке лицо О'Коннелла, подчеркивая его крупные черты и впалость щек. Сейчас он выглядел совсем иначе, чем днем. При лунном свете его профиль был более строгим, кожа более серой.«Примерно так он будет выглядеть в старости, – подумала Грейс. – Так он будет выглядеть в гробу».Она лежала без сна и, опершись на локоть, долго глядела на него. Ее усталые глаза часто начинали слезиться, и его лицо искажалось все больше, становясь похожим на голый череп. Наконец, она еще раз попыталась закрыть глаза и погрузиться в блаженное забытье, но оно от нее ускользало.Почему он пошел и рассказал Барбаре? Почему? Выбрал ее своей наперсницей? Излил ей все свои тревоги и сомнения относительно своей новой подруги? Или просто рассказал как забавный анекдот? И только ли Барбаре, или и другим тоже? Небрежно бросил в разговоре с мужчинами, пока они курили сигары и попивали бренди? Она живо представляла себе эту картину. «Это моя новая девушка... она может показаться лишь симпатичной англичанкой, но за этой безупречной стрижкой и сияющей улыбкой кроется ящик Пандоры. Это меня, конечно, не волнует... совсем наоборот, возбуждает. Немного грязи лишь подогревает мой интерес!»Сон, овладевший наконец ею, был лишь манящей иллюзией. Она проваливалась в забытье, но внезапно снова оказывалась в спальне с толстыми коричневыми шторами, выцветшим ковром и треснувшим потолком (трещины, казалось, увеличивались), с тяжело дышащим во сне незнакомым человеком, лежащим рядом с ней (теперь она понимала, что он по-прежнему оставался для нее незнакомцем), с тиканьем будильника, переходящим в сдержанный, но неумолимый упрек. Промежутки между тиканьем казались часами, растягивались и росли, пока не раздавалось следующее тошнотворно-неизбежное тиканье.Как он может так крепко спать, когда она беспокойно ерзает рядом с ним? Как он может настолько забыть о ее гневе? Она воспринимала его сон как оскорбление. Чем больше она об этом думала, тем сильнее у нее все горело внутри.Почему он привез ее сюда, в этот обезьянник, и солгал ей? Она думала, что это будет уик-энд на двоих, во время которого они лучше узнают друг друга. И по иронии судьбы она его в конце концов узнала.Наконец, когда часы показывали 5.00, она встала с постели, оделась во вчерашнее и побросала свои вещи в маленький чемодан, который привезла с собой. Пока она торопливо и довольно шумно собиралась, он продолжал спать. В его сне было что-то оскорбительное.Стоя в дверях, она оглянулась на него. Солнце уже всходило, его лицо снова стало мягче, кожа приобрела медовый оттенок. Был момент, когда она была готова бросить чемодан, раздеться и лечь к нему в постель. Вероятно, ей следовало бы подождать, пока он проснется – дать ему шанс объясниться... Но она лишь крепче сжала ручку чемодана. Именно тогда он пошевелился во сне и издал какой-то тихий звук, похожий на смех. Его смех. Она повернулась и вышла.Идя по тропинке, Грейс наслаждалась птичьим пением и сиянием моря на утреннем солнце. Она думала, что ей понадобится целый час, чтобы добраться до коттеджа Ораса и миссис Орас, боялась, что и того больше, но на самом деле туда было лишь двадцать минут ходьбы. Езда на машине искажает представление о расстоянии.Прошло некоторое время, прежде чем шторы наверху отдернулись. Вскоре появился Орас в бежевом халате.– В чем дело, мисс? Кто-то заболел, или случилось что-нибудь непредвиденное?– Простите, что беспокою вас в столь ранний час. Ничего страшного. Но я была бы очень вам признательна, если бы вы отвезли меня на станцию. – Грейс, не глядя ему в глаза, показала деньги.– Что ж, хорошо. Подождите минутку. Не пройдете ли в дом, мисс? Что ж, как угодно. Подождите здесь, я мигом спущусь.Где-то неподалеку кукарекал петушок. Лаяла собака. Грейс села на порог, рядом с чемоданом, и стала ждать, пока ее отвезут на станцию. Там она сядет в дребезжащий ранний медленный пригородный поезд, идущий в Лондон. Сидя одна в вагоне, она увидит сложенный экземпляр вчерашней «Таймс», на первой странице которой будет красоваться фотография моноплана, садящегося на освещенный прожекторами аэродром, и погрузится в чтение описания полета Чарльза А. Линдберга. А прочитав, еще долго будет думать о человеке, который написал статью. В который раз все переосмысливать. Что он сказал. Как он ее поцеловал. Джон Крамер. Глава 6 – Нэнси?Каблучки Грейс громко стучали по изразцовому полу коридора, и этот звук заполнял пустоту дома. Он казался больше, чем тогда, когда она уезжала.– Нэнси? – снова позвала она, хотя уже поняла, что сестры нет дома. Зачем она прокричала ее имя во второй раз? Словно могла вызвать ее дух!В доме стоял чуть заметный запах печеного. На кухне на проволочной полке лежало два еще горячих коржа бисквитного торта, ожидая, когда их намажут джемом и сливками и положат на блюдо. Грейс надеялась, что это означает: Нэнси недалеко. Ей так необходимо было сесть рядом с сестрой и выяснить, абсолютно и определенно, какие чувства Нэнси испытывает к Джону Крамеру. Сейчас это был решающий вопрос.Она подошла и прикоснулась к торту. Он еще не остыл. Из гостиной послышался шум. Скрип половиц.– Нэнси? – Грейс почувствовала легкий трепет.– Это я, дорогая!На кушетке в гостиной сидела мама, явно чем-то взволнованная, и что-то быстро прятала в деревянную шкатулку.– Ты хорошо провела время? – спросила она.– Что у вас тут происходит? – поинтересовалась Грейс.– Ничего особенного. Я почему-то думала, что ты вернешься завтра. У тебя все в порядке?– Прекрасно. Просто я решила, что пора вернуться.– Я приготовлю чай? Там на кухне стынут коржи для торта, я испекла их сама.Не дожидаясь ответа, Кэтрин встала, засунула шкатулку в нижнее отделение серванта, рядом с бутылками спиртного, и удалилась на кухню.Сидя на кушетке, ожидая мать и слушая отдаленный звон посуды из кухни, Грейс пыталась догадаться, что происходит в доме. Ее мучило искушение заглянуть в шкатулку, но она знала, что это было бы грехом.– Что ты делала? – спросила она, когда Кэтрин наконец вернулась.– Ничего особенного. – Она поставила поднос на низкий стол и примостилась на краешке стула. – Впрочем, я рада, что ты вернулась. Мы сможем поговорить. – Она орудовала ситечком и щипцами.– О чем? – Грейс вылила пролитый на блюдце чай обратно в свою чашку. Вообще-то она догадалась, что происходит. Нэнси ее давно предупредила.– Это касается твоей колонки, дорогая. Такая великолепная возможность! Каждую неделю тебя читает множество людей. На твоем месте, будь я в твоем возрасте...– Но?..– Неделю за неделей ты пишешь только о последних стилях причесок, танцевальных клубах, где лучше всего готовят рыбу, о том, как добиться, чтобы шуба из чернобурки не оставляла волосков на платье, и так далее. Если честно, по-моему, ты можешь рассказывать людям о чем-нибудь более существенном!Грейс посмотрела на торт. Его устрашающий размер. Вот опять многолетнее непонимание между ними; Кэтрин разочарована в ней. Так было, когда она ушла из университета, когда поступила на работу в «Пирсон и Пирсон». В те времена Кэтрин активно работала в СПОЖ, с важным видом патрулировала по Хэмпстеду в нелепом мундире, одергивая пьяных и выгоняя парочки с Пустоши. Что бы ни делала Грейс, мама всегда была ею недовольна!– Колонка рассказывает о том, что происходит в Уэст-Энде. А ты бы хотела, чтобы я о чем писала?Ну зачем спрашивать, когда ответ так очевиден? Кэтрин поставила чашку и блюдечко на поднос.– В стране есть тысячи и тысячи женщин, голоса которых не слышны, когда это наиболее важно. Твоя родная сестра одна из них.– Мамочка, я не виновата, что ты не выиграла свою битву. Я живу своей жизнью. Или я должна жить твоей?– Битва не проиграна! Мы одержали частичную победу и продолжаем бороться!– Прости, – сказала Грейс. – Я не хотела приуменьшить твои заслуги. Я просто хочу... Ах, ничего. – Она посмотрела на мать. Нахмурилась. Что-то было не так! Она ожидала этого выговора, но Кэтрин, похоже, даже не обратила внимания на ее тираду. – Мама, что происходит? Я знаю, тебе не нравится моя колонка, но происходит что-то еще!Кэтрин покачала головой:– Не понимаю, о чем ты?– Что в шкатулке, мама?– Да так, фотографии.– Не возражаешь, если я посмотрю? – Не дожидаясь ответа, Грейс прошла к серванту, вытащила шкатулку и открыла ее.– Посмотри, – сказала Кэтрин. – Это всего лишь фотографии.В шкатулке было только три фотографии. Официальные группы, снятые в студии, каждая в картонной рамке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29