Анна Дэвис: «Шкатулка с драгоценностями»

Анна Дэвис
Шкатулка с драгоценностями



OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Дэвис Анна. Шкатулка с драгоценностями: роман»: ЗАО Центрполиграф; Москва; 2009

ISBN 978-5-9524-4445-4 Аннотация Остроумная, дерзкая, эпатажная Грейс – звезда богемной лондонской тусовки. Она ведет колонку в популярной газете, модницы Лондона как манны небесной ждут выхода ее статей. Кто же еще так стильно и колко расскажет о том, как в этом сезоне надо одеваться, где обедать, танцевать, что говорить? Без Грейс нельзя представить себе ночной Лондон, его клубы, дымные пабы, элитные вечеринки. Кажется, что для нее вовсе нет авторитетов и моральных табу, но это не так: никогда не променяет она истинную любовь на славу и деньги. Нелепо вспыхнувшая ревность любимого уже погубила первое сильное чувство, неужели и сейчас она пожертвует собой, а ведь сердце королевы ночного города – настоящая шкатулка с драгоценностями, в которой хранятся ее самые дорогие воспоминания. Кому же доверит она сокровенное: блистательному писателю, разбудившему в ней бешеную страсть, или романтику Джону Крамеру, пережившему настоящую трагедию? Анна ДэвисШкатулка с драгоценностями Часть перваяТАНЕЦ «Пиккадилли геральд», 4 апреля 1927 года. «Жители Уэст-Энда! Вчера вечером в только что открывшемся кафе с танцевальной площадкой «Саламандра» на Ковентри-стрит (там подают лучшие в Лондоне бифштексы с перцем под живые, захватывающие джазовые мелодии) некий подозрительный джентльмен в цилиндре до изнеможения танцевал со мной чарльстон. Избавиться от него было совершенно невозможно. Сегодня я официально «на поправке», а для этого требуется вечер, проведенный дома, сандвич с рыбным паштетом и кружка какао. Ведь у меня не только болит голова, это не привычный звон в ушах и не першение в горле и бурление в животе. Нет, сегодня мои лилейно-белые ножки тоже все в синяках. Читатель, я едва могу ходить!Как вам известно, чарльстон уже более года тому назад сошел со стапеля и обосновался в наших лучших ночных клубах. Его щегольски танцуют в Париже и Нью-Йорке. Так не пора ли и лондонцам научиться как следует его танцевать? Мужчины обычно танцуют хуже. Есть что-то откровенно конвульсивное в этих брыкающихся, вертящихся ногах. В «Саламандре», когда вы ступаете на танцевальную площадку, ваша жизнь в ваших руках. Кстати, я не советовала бы садиться за столик возле танцевальной площадки. Но многие представительницы прекрасного пола от комплексов не страдают. Вон сколько этих куриц вышагивает по Уэст-Энду, клюя и маша крыльями.Каков выход? Разумеется, уроки. Поверьте мне, девочки, это не пустое времяпрепровождение! Подозреваю, что вы танцуете чарльстон, как только что вылупившиеся птенцы, пища и быстро хлопая крыльями. Поэтому настоятельно советую вам как можно быстрее разыскать мисс Летицию Харрисон (известную своим друзьям как Тини-Вини), из Мейфэра. Запомните: это изменит вашу жизнь! В идеале к Тини-Вини надо бы привести с собой дружка или бойфренда, но если он полагает, что слишком утончен или что мужчине не к лицу посещать подобные занятия, вам придется самой обучить его. Давайте посмотрим факту в глаза: нам удалось обучить наших мужчин многим премудростям задолго до того, как мы, то есть те, кому за тридцать, получили право голоса (нотабене: я могла бы посочувствовать тем, кому нет тридцати, если бы не завидовала их нежной юности!). И мы продолжим делать это, пока мужчины остаются мужчинами, а женщины женщинами. Такова наша судьба! Сейчас, став знаменитой, я регулярно слышу раздражающие замечания, примерно такого сорта: «Мисс Шарп, где вы берете силы каждую ночь бывать в каком-нибудь заведении? У вас, должно быть, самая тяжелая работа в Лондоне?» И еще: «Какая у вас легкая работа, мисс Шарп! Вы только и делаете, что развлекаетесь, а потом рассказываете нам об этом!»Но больше всего меня бесят сообщения о различных самозванках, выдающих себя за меня, чтобы заказать хороший столик и коктейль в придачу. Швейцары, если вы сомневаетесь, попросите эту Дайамонд выпустить на вас кольцо дыма! Это один из моих неподражаемых талантов, и вы мгновенно разоблачите поддельную драгоценность! Да, и кстати, я никогда в жизни не заказываю бесплатные напитки! Дайамонд Шарп». Глава 1 На фотографии запечатлена женщина с кокетливым взглядом и очень коротко остриженными волосами. Она сидит в ресторане одна, перед ней стоит пустой бокал из-под шампанского. Между двумя пальцами руки в перчатке зажата дымящаяся сигарета в длинном эбонитовом мундштуке. Из чуть приоткрытых накрашенных губ выплывает великолепное кольцо дыма. Над фотографией слоган: «А вы осмелитесь?» Небольшая подпись под фотографией сообщает, что табак в «Бейкерс лайтс» сухой и не раздражает горло.
Мистер Обри Пирсон бросил фото на стол и откинулся па скрипящую спинку кожаного кресла.– Ну?Грейс Резерфорд, сидящая напротив него за столом на жестком деревянном стуле, нервно откашлялась.– Я, мистер Пирсон, думала...– Думали? Правда? – Он сурово сдвинул брови и указал на снимок: – А вы хоть на мгновение представили, как на это отреагируют наши клиенты?Грейс вздохнула. Если бы этот разговор вел с ней старший брат мистера Обри, Генри Пирсон! Он придерживается куда более широких взглядов.– Я уверена, что эта реклама повысит товарооборот фирмы «Бейкер» почти втрое. А может быть, и больше. Никогда раньше мы не ориентировались на женщин, и уж тем более не рекламировали сигареты, а сейчас мы это делаем! В этом году лондонские девчонки копируют голливудских вертихвосток: стригут волосы, носят короткие юбки! И жизни они хотят соответствующей – чарльстон всю ночь напролет, романы с молодыми щеголями. Они мечтают вести немного сумбурную жизнь. Делать то, чего не стали бы делать их матери. Они, знаете ли, все курят, эти голливудские актрисы!Мистер Пирсон потер голову с редеющими волосами. Вероятно, они редели потому, что он всегда тер голову именно в этом месте.– Мисс Резерфорд, мы не можем рекламировать образ девушки, курящей сигарету. Мы должны поддерживать свою репутацию.– Ах, сэр, что за вздор! Пора бы «Пирсон и Пирсон» идти в ногу со временем.– Должен вас предостеречь, – произнес Пирсон, на этот раз тихо. – Я бы на вашем месте думал, прежде чем говорить.– Хорошо. – Грейс сглотнула. – Забудьте об этом образе. Не обязательно показывать курящую девушку. Представьте себе танцевальную площадку, заполненную парами. На переднем плане мужчина протягивает руку девушке, приглашая ее танцевать. А подпись гласит: «Ты не откажешься? Не так ли?» А вот еще. Девушка сидит с кавалером в машине с открытым верхом. И подпись: «А насколько ты скор?»Пирсон выдвинул ящик стола и принялся в нем шарить. Резко захлопнув его, он вызвал свою секретаршу Глорию и попросил принести аспирин.– Как долго вы у нас работаете, мисс Резерфорд?– Почти десять лет.Он улыбнулся. Его улыбка выглядела какой-то неестественной, словно приклеенной.– Вы могли бы заметить, дорогая, что за эти десять лет Лондон значительно изменился.– О да, он изменился!Но должен обратить ваше внимание, что не все перемены к лучшему. Многие, очень многие разделяют эту точку зрения. И основу этого вечно меняющегося города составляют фундаментальные, незыблемые ценности, которые должны таковыми и остаться. Это основа, вокруг которой вращаются бурный поток и хаос. «Пирсон и Пирсон» – неотъемлемая часть этой основы. Потому-то мы и в состоянии удерживать клиентов, как и Бейкер, и не бояться никаких конкурентов.– Сэр, из уважения...– Уважение – да, это часть нашей политики, мисс Резерфорд. Вы считаете, что проявляете уважение к служащим и клиентам, когда приходите в офис с опозданием на час и явно в каком-то затуманенном состоянии? Или когда вы курите сигареты и обмениваетесь шутками на рабочем месте? Вы считаете, что подаете хороший пример машинисткам и секретаршам?– Но другие машинистки делают то же самое. И никто, кажется, не возражает.Снова приклеенная улыбка.– Вы умная девушка. Неужели я должен вам объяснять? Какой бес вас попутал? Зачем вы появились на этой проклятой фотографии? Стэнли Бейкер будет смеяться всю дорогу к Бенсону, если я покажу ему этот снимок!Секретарша принесла аспирин и стакан воды, поставила на стол и удалилась. Повисла неловкая тишина.– Так что же, мне подавать заявление об уходе? – спросила Грейс.Смешок.– Ну зачем драматизировать! Вы не из слабых, это видно. Идите и подумайте. У вас правильные представления о женщинах, становящихся предметом насмешек. Но так не пойдет. Может быть, вы придумаете что-нибудь более... домашнее. А остальное...– Да, сэр, я понимаю.
Десять минут спустя Грейс, сидя в своем крошечном кабинете, сняла телефонную трубку и попросила соединить ее с Ричардом Седжвиком, редактором газеты «Пиккадилли геральд».– Дики, я хочу сегодня вечером с тобой пообедать.– Грейс? Это ты?– Конечно я. В семь часов? Называй место.– Извини, старушка, но сегодня я занят. Грейс нетерпеливо постучала ногтями по столу.– Чем же ты занят? Срочная работа?Из трубки донеслось что-то, похожее на вздох, но, может быть, это просто была помеха на линии.– Я не уверен, что это...– Значит, девушка. Случайно, не эта ли ужасная Пэтси? Это же не она, правда, Дики?– Грейс! Ты знаешь, как я тебя люблю, но...– Лепечет она ненатурально, неужели ты не понял? И морщит носик – строит из себя маленькую девочку. Разве я не права, Дики?– Сегодня вечером я встречаюсь не с Пэтси.– Тогда с кем же?Заметив непривычное молчание машинисток за дверью комнаты, Грейс резко захлопнула ногой дверь.– Я должен пойти и посмотреть этот немецкий фильм. Знаешь... который стоит целого состояния. В павильоне.– Ах, это... Никто не пойдет на «Метрополис» «Метрополис» – фильм немецкого режиссера Фрица Ланга 1927 года. (Здесь и далее примеч. пер.)

, Дики. Он депрессивен и абсурден. Жестокие машины и девственницы – неужели тебе это интересно? Безумие, настоящее безумие.– Спасибо за твое просвещенное мнение, дорогая.– Не за что. – Грейс вынула из ящика стола сигарету и принялась искать коробок спичек. – Что, если нам поесть в «Тур Эффель»? Ты знаешь, как мне там не нравится, но ради тебя, дорогой, я бы туда пошла.– Ах ты господи, как мы великодушны!– А потом мы могли бы провести ночь с небольшой компанией, в которую приглашена Дайамонд.– Значит, потом мы пойдем танцевать?Грейс нашла спички и закурила, прижав трубку ухом к плечу.– Серьезно, Дики! Мне надо кое о чем с тобой потолковать!
Полчаса спустя, подходя к Тоттенхэм-Корт-роуд, Грейс попала под апрельский ливень. Зонта у нее с собой не было. Ни такси, ни даже автобусов поблизости не наблюдалось, поэтому ей пришлось лавировать в разношерстной толпе, шлепая по лужам и чувствуя, как промокают туфли, а крупные капли дождя оставляют на ее одежде грязные следы. Запах влажной строительной пыли проникал ей в ноздри. Она молча проклинала свою вечную занятость, заставлявшую ее постоянно опаздывать на полчаса, и работодателей, которые разместили свои офисы на Пиккадилли, а не на Перси-стрит, недалеко от «Тур Эффель». Доставалось и погоде, но кто в Лондоне время от времени не проклинает погоду? Не были забыты и Господь Бог, в которого она не верила, и Дики Седжвик за то, что согласился встретиться с ней, и за то, что любит «Тур Эффель».К тому времени, когда она подходила к ресторану, дождь усилился. Подбегая с нагнутой головой к двери, Грейс столкнулась, да так, что у нее клацнули зубы, с очень крупным мужчиной. Его рука сжала ей плечо, и она подняла взгляд на светло-голубые, широко расставленные глаза на скуластом лице. Губы улыбались, или это были губы, форма которых всегда напоминает улыбку.– Вы замужем? – спросил он с легким американским акцентом.– Нет.Это слово вырвалось у нее раньше, чем она успела его удержать.Рука все еще сжимала ее плечо.– Хорошо. – Казалось, говоря, он смотрел мимо нее.Грейс заметила такси с работающим мотором, припаркованное неподалеку. Этот мужчина, наверное, только что вылез из него. А водитель, похоже, наблюдает.– Простите. – Она высвободилась и, надменно вскинув подбородок, направилась в ресторан.– Вам, наверное, года тридцать два. – Его улыбка, отражающаяся в стекле, была искаженной, неровной. – В вас есть пикантность.Он поискал в кармане мелочь, отошел и расплатился с водителем.– Вы светлая и красивая.– Вообще-то мне тридцать. Но вряд ли вас это касается.– Еще год-другой – и от всего этого не останется и следа, – изрек мужчина. – Так бывает всегда.До войны «Тур Эффель» был излюбленным местом встреч авангардных художников и писателей. Здесь бывали Огастес Джон, Уиндем Льюис, Эзра Паунд. Позднее в книге посетителей прибавились имена Чарльза Чаплина, Рональда Фербенка и Джорджа Гершвина, и ресторан стал любимым местом наиболее изысканной светской публики.К 1927 году он превратился в памятник самому себе, и цены вполне этому соответствовали. Картины и гравюры различного качества, висящие на стенах, напоминали Грейс надгробия, хоть и выдержанные в самых невероятных стилях, но надгробия. Это заведение извлекало выгоду из своего богемного прошлого. Вероятно, в ресторане можно было заказать на закуску вареные воспоминания, а потом как основное блюдо тушеную ностальгию. Дики Седжвик, безусловно, чувствовал здесь себя как дома.– Пунктуальна, как всегда! – Дики встал и поцеловал ее в щеку. – Грейс, дорогая, да ты совсем промокла!– Ничего, высохну! – Грейс опустилась в кресло с резной ореховой спинкой. – А пока можешь полюбоваться исходящими от меня облаками пара!– Ну, как хочешь! – Дики тоже сел. – Мне кажется, нужно что-то сделать, чтобы ты не простудилась!– Тогда закажи мне выпить.– Попробуй вот это. – Он повернул бутылку вина так, чтобы показать этикетку. – Вино из Долины Роны, как сказал мне Джо. Невероятно вкусное!– Уверена, что оно вкусное, но у меня нет бокала! Будь другом, попроси Джо!Слушая его славословие вину, она промокала салфеткой мокрые пятна на черном шелково-креповом обеденном платье и вдруг, подняв взгляд, увидела, как в зал с улицы вошел широкоплечий человек в накрахмаленной белой вечерней рубашке и галстуке-бабочке. Владелец ресторана Рудольф Сталик тотчас же подошел к нему, провел к лучшему столику в углу, засуетился, давая ему закурить. Взгляд светло-голубых глаз внезапно устремился в сторону Грейс. Она отвернулась, посмотрела на нефритовую пряжку своего платья, а потом снова на Дики. Сегодня он выглядел утомленным, не таким живым и энергичным, как всегда.– Ты выглядишь усталым, Дики. В «Геральд» все в порядке?– Дело не в газете, и ты это знаешь, Грейс, – несколько раздраженно ответил он.– Я знаю.Вероятно, в его словах содержалось завуалированное напоминание о прошлом – их прошлом. Пытаясь справиться с неловкостью, Грейс еще раз оглядела зал. Сталик подробно рассказывал американцу о меню, потом указал на работы одного из самых известных клиентов-художников. Американец, похоже, заинтересовался, но как только Сталик отвлекся, тотчас же бросил взгляд на Грейс.– У меня сегодня отвратительный день. – Грейс заставила себя смотреть на Дики, и только на Дики. – Я подала заявление об уходе. – Она отпила из бокала. – А вино действительно очень хорошее.– Да ты что?– Ну, пыталась. Впрочем, Пирсон не воспринял это всерьез. Обри Пирсон, я имею в виду. И полагаю, я тоже не очень серьезно это восприняла. Он потчевал меня хорошей порцией демагогии. Такие вот они динозавры!– Ты всегда так говоришь. Закажем рыбу? Сегодня есть камбала. С молодой картошкой.– Дики, ты не представляешь, каково девушке работать в таком месте! Мужчины могут делать все, что им угодно, лишь бы вовремя была готова рукопись. Но мне – малейший намек на смех, одно дуновение сигаретного запаха – и все! Они считают, что я должна быть благодарна только за то, что мне позволяют работать на них, разве ты не видишь? Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Я думала...Седжвик усмехнулся:– И ты решила поинтересоваться, не поработать ли тебе в «Геральд»? Ты действительно считаешь, что эта газета лучше? Думаешь, там с тобой будут обращаться как с любым другим сотрудником? В таком уж мире мы живем, дорогая! Но положение постепенно улучшается. – Он кивнул официанту. – Джо, две порции рыбы, пожалуйста.– Слишком медленно для меня. – Грейс невольно оглядела зал. Американец, нахмурившись, смотрел на часы. Она снова перевела глаза на веснушчатое лицо Дики и решила перейти к сути дела. – Я думала... Что, если Дайамонд начала бы писать не только для своей колонки? Она могла бы составлять обзоры, политические комментарии, даже гороскопы!Он помотал головой:– Не пойдет!– Но почему? Дайамонд имеет огромный успех, ты всегда это говоришь. Кто еще в вашей дурацкой газете получает полные мешки писем? О ком еще сплетничают в других газетах? Ты знаешь, что вчера написал Гарольд Граймс в «Мейл»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29