Ослепший, оглохший, насквозь промокший, Ивар выбежал на Большую Печерскую. Встал, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь плотную завесу дождя.
И тут он увидел Кристину. Она стояла под узеньким козырьком какой-то витрины - в одной руке босоножки, в другой сумочка, которой она тщетно пыталась прикрыть голову.
- Бежим! - крикнул Ивар, хватая ее под локоть.
Пригнувшись, они мчались вдоль по улице. Навстречу спешили редкие прохожие - кто с вывернутым от ветра зонтиком, кто с пакетом на голове. Невдалеке надрывалась сигнализацией машина.
- Нам сюда! - показал Ивар на дверь какого-то подъезда.
Они влетели в прохладный сумрак тамбура между двумя входными дверями. Сверху сквозь пыльное, никогда не мытое окошко падал серенький свет, освещая их ошарашенные и изумленные лица. Кристина прыснула: ей было смешно, и она сама не знала, почему. Ивар тоже улыбался.
- Ты ждала меня? - спросил он, снимая с ее щеки намокшую черную прядку.
- Да.
- Прямо под дождем? Ты ведь вся мокрая...
- Без разницы.
На ней не было очков, и она вновь смотрела на него снизу вверх своими прозрачными серо-синими глазищами. Как тогда, в первый раз, когда Ив отвез ее к штабу...
За приоткрытой подъездной дверью глухо шумел дождь, лужи кипели и пенились. Кристина задела плечом стену, и на темно-коричневой краске остался влажный след...
В этот момент кто-то стал подниматься на крыльцо. Остановился, стряхивая зонтик... Ивар юркнул за дверь и притянул к себе Кристину. Высокая створка со старинной бронзовой ручкой сама собой прикрыла их убежище. Они затаили дыхание... Как было весело и глупо прятаться бог весть от кого, бог весть зачем и отчаянно бояться, что этот "кто-то" сможет обнаружить их!
Сквозь мокрую рубашку Ивар чувствовал горячую кожу прижавшейся к нему Кристины. И сердце у нее стучало то ли очень ощутимо, то ли очень громко. Он нагнулся к ней, коснулся губами ее виска, потом щеки. Кажется, он слышал, как ее босоножки одна за другой упали на пол...
... Все кончилось из-за телефонного звонка. Ивар долго не брал свой сотовый, и надсадная трель все звенела и звенела в гулких пролетах подъезда.
- Ответь, - тихо сказала Кристина, чуть отстраняясь от него.
Тяжело дыша, весь какой-то ошеломленный и потерянный от ее поцелуев, Ивар достал телефон.
- Да!
Это была Леденцова.
- Ив, знаешь, кто у нас здесь сидит? Твоя жена!
Послышалась какая-то возня, после чего до боли знакомый голос произнес: "Дай я сама с ним поговорю!"
- Алло! - завлекательно пропела Люба. - Я уже была на твоей квартире, но у меня не было сил ждать до вечера! Ты где сейчас? Можешь приехать?
Ивар молча смотрел на Кристину, не совсем понимая, чего от него хотят. А в ее испуганных глазах ясно читался вопрос: "Неужели уходишь?!"
На одной чаше весов лежала вся его прежняя жизнь, привычки, работа, друзья... На другой чаше весов лежало то, что нельзя объяснить никакими словами.
Черт, он же уже все решил! И давным-давно понял, что так нельзя, что Любочкин папаня сделает все, чтобы у него никогда больше не было работы. Во всяком случае, на таком высоком уровне, как сейчас. Москва - очень маленький город, где все друг друга знают и все друг от друга зависят. Да дело даже не в этом! Как быть с Ромкой?! Как быть с ребятами?!
- Тебя ждут, иди... - беззвучно прошептала Кристина. Каким-то образом она все поняла.
Какая может быть жена, какая работа, когда вот она, рядом, и все понимает?!
- Тебя подвезти? - спросил Ивар, и голос у него вышел какой-то извиняющийся, как у напроказившего мальчишки.
Она покачала головой.
- Нет, у меня своя машина.
- Тебе до скольки можно звонить?
- Ты же в прошлый раз так и не позвонил...
- Я не знаю, почему я этого не сделал. Наверное, просто боялся.
Она вскинула удивленные брови.
- Боялся чего?
- Вот этого...
* * *
Ивар вел машину почти автоматически. Гроза прошла, от луж поднимался пар, и в каждом кусочке мокрого города отражалось солнце.
А ему надо было возвращаться к жене, к работе, к мыслям о том, как из этого дурака Стольникова вновь сделать местного губернатора.
Впрочем, пока у Ивара было еще несколько минут свободы. И он думал о том, что Кристина - полуребенок-полуженщина, хорошенькая, как котенок, которого хочется взять на руки и прижать к груди. О том, что это здoрово, что Вайпенгольд наврал с три короба. О том, что Кристина удивительно нежно целуется, и что у нее такие умопомрачительные духи...
... В штабе царила обычная суматоха: носились курьеры, галдели журналисты и дизайнеры, кто-то требовал денег, кто-то спрашивал, куда сваливать агитационные плакаты... Ивар шел сквозь толпу, с удивлением замечая, что теперь это все как-то к нему не относится, что он как бы абстрагировался от всех этих дел, столь важных для него еще утром.
Люба ждала его, сидя на диване в комнате негативщиков. Как всегда она выглядела потрясающе: высокая прическа, стильное белое платье-футляр, загорелые колени...
Несмотря на стройную фигуру и тонкую талию, Люба занимала на удивление много места, и от ее присутствия сразу становилось тесно и жарко. Она была как правительственная делегация - дорогая, недоступная и непонятная. И при ней все тут же начинали стесняться своих мятых джинсов, недокуренных сигарет и армии пивных бутылок, выставленных вдоль плинтуса. Даже кошка Килька, обожавшая гостей, спряталась под леденцовское кресло и обалдело взирала оттуда на пришлое чудо-юдо.
Ивар стоял на пороге, не зная, что сказать. Сейчас по закону жанра должен был произойти обмен объятиями и поцелуями, но от этой мысли его как-то передергивало: он не умел в одно мгновение перепрыгивать от одной женщины к другой.
- Ты где пропадал? - спросила Люба тихим голосом. В ее глазах как всегда застыла обида.
"Опять надулась!" - обречено подумал Ивар, и тут же по привычке включился в ее игру, по правилам которой положено не показывать своих истинных чувств.
- Я ездил к шефу, - ответил он.
- Мы туда звонили. Секретарша сказала, что ты ушел сорок минут назад, а отсюда до него ехать три минуты.
"Да пошла ты!" - ругнулся про себя Ивар. Вся контора - и Никитин, и Леденцова, и Боголюб высунулись из-за своих компьютеров и смотрели, как он оправдывается перед ней как школьник.
- Пойдем, - сказал он, беря жену за руку и чуть ли не силой уводя в свой кабинет.
Когда дверь за ними закрылась, Люба тут же сняла с себя королевскую маску, которая предназначалась у нее для простых смертных.
- Ладно, все это неважно! - страстно воскликнула она, прильнув к груди мужа. - Ой, ты весь мокрый! Под грозу попал, да? Боже, боже, как я соскучилась!
Ивар смотрел поверх ее плеча. Он просто не знал, что делать: Люба как почувствовала все и приехала в самый неподходящий момент, не давая ему ни секунды на размышление. Если бы у них с Кристиной было хоть несколько дней, то неизвестно, чем бы кончилась вся эта история... А так у Ивара не было никаких шансов: не может же он встречаться с Тарасевич "при живой жене"!
От этих мыслей Ивар разозлился. Почти грубо он отстранился от Любы.
- Послушай, у меня сейчас много работы и...
- Ты что, совсем не скучал по мне?! - вздрогнула она, оседая в его кресло.
Ивар быстро взглянул на нее. Глаза у Любы были на мокром месте. Ох, только не это! Пожалуйста, бог, только не это!
Подойдя, он сел рядом с ней на корточки, взял ее ладони в свои.
- Люб, у меня работа. Это важно, понимаешь?
Они прожили вместе семь лет. И что из этого вышло? Вот сидит перед ним совершенно чужая женщина - готовая зарыдать, а он не чувствует к ней ничего, кроме острой жалости.
Ни Леденцова, ни Боги, ни Никитин, которые терпеть ее не могли, не знали, что за ее королевской осанкой и полупрезрительным взглядом прячется обыкновенная девчонка, которая, как и все, смотрит по телику "Слабое звено", готовит по праздникам салаты и очень хочет, чтобы ее любили.
Чтобы отвлечь ее, Ивар стал расспрашивать про Ромку. Вытирая слезы, Люба что-то отвечала. Ивар чувствовал, как ощущение полной безнадеги все глубже и глубже засасывает его.
Ему вдруг вспомнилось, что поначалу у него от Любы тоже сладко кружилась голова, и она казалось ему ангелом во плоти... Ведь с Кристиной все будет точно так же: сначала полеты, а потом слезы и бесполезные сожаления.
"Мне только кажется, что я люблю ее, - зло подумал Ивар. - Я же ничего о ней не знаю. Я выдумал ее. А она что знает обо мне? Еще меньше: она даже не в курсе, что я - это я".
У них не было никакого будущего: она живет тут, он - в Москве... И в случае развода у Ивара не будет возможности работать. А как же тогда быть успешным героем-суперменом?
"Мне никого не надо! Ну их всех к черту!"
Он слишком запутался. Хотелось просто удрать и спрятаться. Подумав об этом, Ивар усмехнулся: мальчики так не делают. Мальчики обязаны нести свою ношу, какой бы тяжелой она ни была.
- Ты о чем сейчас думал? - спросила Люба, встревожено глядя ему в глаза.
Ивар поспешно поднялся на ноги.
- Люб, извини, мне действительно некогда.
Она искательно погладила его руку.
- Но ведь мы так страшно поссорились тогда... Я думала, что должна попросить у тебя прощения... Ты все еще сердишься на меня и поэтому такой колючий?
Ивар тут же ухватился за эту спасительную мысль.
- Да. Немного. Слушай, давай отложим этот разговор на вечер, хорошо?
Теперь, когда Ивар признался ей в своих "слабостях", Люба сразу же успокоилась. Она вновь попала в привычную ситуацию: "ее горюшко" опять натворил что-то не то, а она - как сильная и мудрая женщина снисходительно его прощала.
- Ну хорошо, я тебя дома дождусь, - сказала она, доставая из сумочки пудреницу. - Постарайся вернуться пораньше, ладно? Я сготовлю ужин.
Припудрив нос и поцеловав его на прощание, она вышла из кабинета. Ивар смотрел ей вслед.
Люба просто умрет от горя, если он уйдет от нее. Женившись на ней, он тем самым обещал ей счастливую жизнь.
А свое слово надо держать, и уже поэтому Ивар не имел права бросить ее.
* * *
Благодарение богу, ребята сделали вид, что ничего не произошло. Даже вечный приколист Никитин и тот помалкивал, хотя он редко пропускал случай поглумиться над кем бы то ни было.
- Ну, что там у нас новенького? - спросил Ивар, садясь с кружкой крепкого кофе на подоконник. - Кстати, госпожа Леденцова, я только что обеспечил финансирование вашей водке и носкам.
- А Вайпенгольд? - спросили все почти что хором.
- А наш Мальчик-с-пальчик и дальше будет процветать в стенах этого здания.
- Лишь бы только не размножался, - буркнул Никитин, который все еще не пережил трагедию с украденными газетными площадями.
- Черт с ним! - отмахнулся Боголюб. - Тут проблем выше крыши, не до этого полудурка!
- А что случилось? - сразу напрягся Ивар.
- Твоя Тарасевич где-то выкопала весьма убойный компромат на Караваева. Теперь у Синего есть доказательства, что тот обокрал родимое государство на много миллионов денег. И к вечеру враги сдают в типографию тираж с сообщениями на эту тему.
Ивар чуть не поперхнулся кофе.
- Откуда у тебя эта информация?!
- Один из моих источников доложился. Сказал, что пленки с материалами поступят сегодня к восьми вечера в типографию "Горполиграф". Надо что-то делать...
Ивар смотрел прямо перед собой невидящим взором. Слова Боголюба с трудом доходили до него. Типография, пленки с материалами... Когда они стояли с Кристиной в том запыленном подъезде, он забыл обо всем: ему не было никакого дела до того, что она - человек Синего...
Но чтобы Ивару самому не утонуть, он должен бороться против нее. Иначе он проиграет эту великую войну - выборы. Войну, которая дает ему хлеб.
Интересно, как бы Кристина отреагировала, если бы узнала, кто он такой на самом деле? Ведь, скорее всего, она придет в ужас и бросит его в пять секунд.
"А Пименов-то, то же мне, деятель! - мрачно подумал Ивар. - Сказал, что Тарасевич не могла ничего слышать из серьезных разговоров... Ведь она наверняка ездила шпионить за Пименовым, а этот жирный сукин сын ничего не просек".
На столе Леденцовой пел радиоприемник: "Любовь - это когда хорошим людям плохо". Кажется, это "Сплин"...
Ну что ж, очень верно сказано. Если только можно назвать хорошими людьми их - двух хищников, ломающих и свои и чужие судьбы ради "торжества демократии".
- У нас нет другого выбора, - продолжал шуметь Боголюб. - Надо сделать так, чтобы кто-нибудь выкрал их фотонабор5 - тогда Синий не сможет ничего напечатать. Кража в этом случае вообще идеальна: во-первых, ему придется искать новую типографию, а это не может случиться скоро, а во-вторых, мы подорвем финансовую мощь противника. "Горполиграф" спонсирует выборы Хоботова, и потому печатает ему все материалы по цене себестоимости. А если у них не будет фотонабора, Синему придется обратиться к другим типографщикам и платить им по полной программе.
- А кто красть будет? - задала самый существенный вопрос Леденцова.
- Солнышко, я уже все продумал! Мне тут посоветовали переговорить с одними ребятами, у них за городом есть небольшой заводик по производству бодяжной водки. Так вот "Горполиграф" в свое время отказался им печатать этикетки. Вышел конфликт... И водочники так обиделись, что до сих пор очень хотят плюнуть недругам в рожу. Они сами все сделают, нужно только чтобы Стольников пообещал им безнаказанность. А так они обстряпают это дельце даже за бесплатно!
Боголюб выжидающе посмотрел на Ивара.
- Ну ты чего молчишь? Мы беремся за работу?
Ивар махнул рукой.
- Делай, как знаешь! Если надо, я съезжу к Стольникову и обо всем договорюсь.
... Когда он, ссутулясь, ушел в свой кабинет, негативщики переглянулись.
- А-яй, что с ним Любка-то сделала! - протянул сочувственно Боголюб. Вообще парень не в себе!
- Да сука она! - в сердцах бросила Леденцова. - А он все носится с ней, вместо того чтобы задрать ей юбчонку, да напороть задницу как следует!
- Боюсь, здесь дело не совсем в Любке... - задумчиво протянул Никитин, но объяснять, что он имеет в виду, не стал.
* * *
У Кристины все спорилось в этот день. Ив вдохнул в нее новую жизнь, новый смысл... Жаль, конечно, что его вызвали куда-то по делам, и они совсем не успели поболтать, ну да ничего: на этот раз она была уверена, что он перезвонит.
Все-таки есть на свете судьба: иначе чем объяснить их случайную встречу? "Мы предназначены друг для друга, - ликуя, думала Кристина. - И никуда нам от этого не деться".
В двенадцать она заехала на телевидение и вызвала Софроныча на переговоры в ближайшее кафе.
В двух словах Кристина рассказала ему о случае на Елениной АЗС.
- У нас будет передача журналистских расследований, - вдохновенно вещала она. - И начнем мы с этой бензоколонки. Думаю, успех нам просто гарантирован. Во-первых, это отчасти детективная история, а наш народ любит детективы. А во-вторых, владелицей АЗС является бывшая жена Хоботова. Стало быть, все произошедшее могли подстроить люди губернатора, что тоже весьма актуально в преддверии выборов.
- Ты серьезно думаешь, что Стольников в этом замешен? - с сомнением спросил Софроныч.
- Конечно! - торопливо заверила его Кристина.
На самом деле она немного лукавила. Пока что на Стольникова не указывало ничего, кроме интуиции Синего. А этого было как-то маловато. Но Кристина уже решила для себя, что ради него она доведет это расследование до конца, чем бы там дело ни закончилось.
- Когда ты планируешь начать съемки? - осведомился Софроныч.
- На самом деле, я еще не сказала Пименову окончательное "да", улыбнулась Кристина. - Мне хотелось сначала получить твое согласие.
- Тогда звони ему и договаривайся о деталях. Посмотрим, что из всего этого выйдет.
Кристина набрала номер Бориной приемной, и Снежана тут же соединила ее с боссом.
- Я согласна на твои условия, - произнесла Кристина деловито. - Когда мы можем приступать к работе?
- Да в принципе когда угодно, - отозвался Пименов. - Наверное, чем раньше, тем лучше... А что за передачу ты собралась делать?
Кристина не смогла удержаться от иронии:
- Ты же вроде сказал, что я могу выпускать в эфир все, что угодно. Тогда зачем тебе знать?
Пименов рассмеялся.
- Да это я так, из любопытства спросил... Если не хочешь, можешь не говорить. Я все равно все по телевизору увижу.
До последнего момента Кристине все же не верилось, что Пименов предоставит ей полную свободу слова. Но тем не менее он пошел на это.
"Я сниму на Борины деньги передачу об АЗС, отдам материалы Синему, а если в них обнаружится что-нибудь анти-стольниковское, и Пименов запретит выпускать их в эфир, то в любом случае будет уже поздно: Синий сам как-нибудь их опубликует", - подумала Кристина.
- "Пилот" сорганизуем к концу недели, - пообещала она. - Если, конечно, не будет проблем с камерами и монтажками.
- Позвони на "Фристайл" и обо всем договорись, - пробурчал Боря. Снежана даст тебе телефоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34