Ему надо больше бывать с тобой и с Бетани.
– Кто бы спорил? Если бы на его месте была я, то непременно сказала бы папе, чтобы меня разгрузили по случаю рождения ребенка.
– Нелегко иметь своим боссом собственного тестя.
– Пойдем на кухню. Время купать Бетани.
– Я не могу остаться. Надо забросить несколько картин в галерею.
Карен удивленно вскинула брови:
– Так ты уезжаешь? Жаль. Но, может, заедешь на обратном пути? Я совсем одна, мне так одиноко! Бетани просто чудесна, но она пока только спит.
– Я попытаюсь, но не обещаю наверняка; нужно обсудить предстоящую выставку, подобрать картины, оговорить контракт, обсудить вопросы с прессой, ну, и так далее. На это и дня может не хватить. У меня раньше не было персональных выставок, и поэтому я еще не знаю, как себя вести в подобных случаях.
– Хорошо, но завтра ты приезжаешь к нам на обед. И никаких отговорок.
– Завтра? С удовольствием. – Челси осторожно взяла ребенка за ручку. – Всего хорошего, Бетани. Я вернусь завтра и поиграю с тобой.
– Я уверена, она уже сейчас почти все понимает, – сказала Карен, с любовью глядя на дочь. – Посмотри на ее улыбку.
Выйдя из дома, Челси рассмеялась. Определенно Карен была чудесной матерью, и это не могло не радовать. Раньше она сомневалась в материнских способностях Карен, теперь же и представить ее без дочери не могла.
Картинная галерея была расположена в новом торговом центре – на углу между двумя магазинами. Человек, который не знал, что она здесь, легко мог ее не заметить. Челси припарковала машину и достала картины из багажника. Все они были небольшого размера, так что отнести их в здание не составляло особых хлопот. В дверях ее встретил владелец галереи. Алфред Бэйн – так звали владельца – взял у нее картины и понес их в свой офис, расположенный в задней части помещения. В кабинете Алфреда их встретил незнакомый Челси молодой человек. Он пристально посмотрел на художницу.
– Я хочу, чтобы вы познакомились с моим зятем Джейсоном Рэндолом. У него галерея в деловой части города. Можно сказать, картины – наш семейный бизнес. Джейсон, это Челси Кэвин. Помнишь, я как-то тебе о ней рассказывал?
Бэйн вытащил картины из упаковки и начал расставлять их вдоль стены, словно уже работая над экспозицией. Не отрывая глаз от Челси, Джейсон обошел стол, чтобы не мешать тестю.
– Я очень много слышал о вас и не только от Алфреда, – сказал он. – Это ваша первая выставка?
Челси кивнула.
– Должна признаться, я слегка нервничаю.
– Не волнуйтесь. Вы хорошая художница. Очень оригинальная.
– Спасибо. – Она нетерпеливо посмотрела на Бэйна. – Через день-два я привезу другие картины: они еще не совсем хорошо высохли, чтобы их перевозить.
Бэйн посмотрел на нее так, словно совсем забыл, что она еще здесь.
– Ваши картины превосходны. Мне нравятся и цвет, и композиция. Это приковывает взгляд. Да, именно приковывает.
– Может быть, у вас найдется что-нибудь для моей галереи? – спросил Джейсон.
Челси согласно кивнула:
– Да, конечно. Если мистер Бэйн не будет возражать.
– Нет-нет, – сказал Бэйн и замахал руками. – Мы одна семья. Поместить картины у Джейсона даже выгоднее, чем у меня. – Он взял одно из полотен в руки. – Вот чудесное решение. Как вы назвали эту картину?
– «Может быть», – коротко ответила Челси.
Она начала писать ее, когда узнала, что Карен беременна. В этой картине было все – и ее боль, и ее потерянные надежды. До сих пор Челси никому не показывала эту работу.
– Превосходно. Просто превосходно. Я могу купить ее сам.
Она улыбнулась:
– Она не продается.
– Удивительно, что я никогда раньше с вами не встречался и не видел ваших работ, – сказал Джейсон.
Он смотрел на нее, а не на картины.
– Вы давно живете в этом районе?
– Да, но выставляюсь в галерее недавно. Сначала училась в колледже, потом уезжала к родителям и вот теперь я здесь. Это мои первые картины, написанные специально для выставки.
Челси намеренно не стала говорить о тех своих работах в викторианском стиле, которые предназначались туристам и декораторам: она немного стеснялась их.
– Мне хотелось бы увидеть что-нибудь еще из ваших работ. Можно я как-нибудь загляну к вам в мастерскую? – Джейсон смотрел ей в глаза. Его улыбка была выразительна. На Челси давно уже никто не смотрел с таким интересом.
– Да, – ответила она, слегка покраснев от смущения. – Можете заходить в любое время. Ну, например, завтра после обеда.
– Завтра? Прекрасно.
Она дала Джейсону свой адрес и номер телефона. И только после того, как Челси осталась одна, она вдруг вспомнила, что Бэйн представил молодого человека как своего зятя. Значит, ей показалось, что он обратил на нее внимание как на женщину? Значит, он интересовался только картинами?..
Глава 9
В назначенное время Джейсон Рэндол был у Челси. Его приезд почему-то сильно встревожил ее. «Неужели он так серьезно понравился мне?» – недоумевала Челси. Джейсон занимал ее мысли больше, чем ей хотелось признаться себе в этом. Он был высокий и привлекательный, хотя красивым назвать его было трудно. Несколько раз ей приходила в голову мысль о том, что было бы жаль, если бы он действительно оказался женатым. Джейсон ходил по гостиной, внимательно разглядывая ее картины, не обращая внимания на кровать, стоящую в углу комнаты, на кухню и на все остальное. Когда Челси привела его в комнату, где она работала, Джейсон не стал скрывать своего восторга.
– Фантастика, – сказал он, беря в руки картину, которую она закончила накануне.
– Будьте осторожны. Краска еще не высохла. Впрочем, предостережения явно были лишними, Джейсон занимался картинами не первый день, и он умел брать полотна в руки таким образом, чтобы его пальцы не касались написанного.
– Расскажите мне вот об этом, – многозначительно произнес он, указывая на взятую им картину.
– Я назвала ее «Грезы». Я начала ее писать месяца два назад, когда мои друзья ожидали своего первого ребенка.
– Она говорит об одиночестве. – Он неожиданно посмотрел на Челси.
Челси отвернулась, боясь выказать свое волнение.
– Да. Тогда мне было одиноко.
Он положил картину и подошел к ней:
– Глядя на вас, невозможно поверить, что вы когда-нибудь были одиноки.
Слова Джейсона удивили Челси безмерно:
– Вы совсем не знаете меня. И, по всей видимости, неправильно обо мне думаете.
– Я не знаю вас, – с грустной улыбкой отвечал он, – но чувствую, что мы с вами очень похожи. – И, не объяснив сказанного, Джейсон отвернулся и взял следующую картину. – Это многообещающее полотно.
– Спасибо. Мне надо еще немного поработать над ним. – Челси чуть было не сделала книксен, она слишком робела.
Он подошел к закрепленному на мольберте холсту.
– Во всех ваших работах чувствуется печаль.
– Не вижу причины почему? – сказала она, защищаясь. – Я не отшельница. У меня есть друзья, и не могу сказать, что я одинока.
– Нет? – Джейсон посмотрел на нее так, словно он знал об этом лучше нее.
– Не больше, чем остальные.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. – Он подошел к ней совсем близко. – Умение быть одинокой даже в толпе – привилегия избранных, привилегия настоящего художника.
Челси покраснела, как школьница.
– Я сам одинок и могу почувствовать это в других, – продолжал наступление Джейсон.
– Поскольку мистер Бэйн ваш тесть, я полагаю, что вы женаты на его дочери, – вдруг выпалила Челси.
Джейсон отвернулся:
– В некотором смысле вы правы.
– Это все равно, что быть немного беременной. Или вы женаты, или вы не женаты.
– Я женат, но мы не живем вместе. – Он поднял левую руку, показывая, что не носит обручального кольца. – Мы подаем на развод.
– Мистер Бэйн, однако, относится к вам чересчур тепло при таких обстоятельствах.
– У нас с ним деловое сотрудничество. Мы не хотим, чтобы мои отношения с Одри повлияли на наш бизнес.
– Я не думаю, что это возможно.
– Отчего же? У нас с ней дружеские отношения. Одри прекрасный человек, просто мы не хотим больше жить вместе.
– А дети?
– Детей нет. Если бы они были, все было бы намного сложнее. – Джейсон отвернулся, и Челси показа лось, что он переживает по поводу развода гораздо больше, чем старается показать. – К тому же я очень хотел детей.
– Понимаю, – посочувствовала Челси. – Я так была счастлива, что у моей подруги Карен родился ребе нок. Но временами, – она застенчиво хмыкнула, – я почти ревную.
Джейсон выразительно посмотрел на Челси своими почти черными глазами, казалось, они пытались проникнуть ей в душу.
– Я испытываю такие же чувства. Все наши друзья имеют детей, и я чувствую, что мне не хватает этого – школьные игры, репетиции и так далее.
– Мне очень нравится держать на руках маленькую Бетани, – сказала Челси. Ее голос в первый раз с момента их встречи дрогнул, выдавая нешуточное волнение. – Такая крошечная, такая теплая и мягкая. Когда я беру ее на руки, то чувствую, что она мне доверяет.
– Откуда у детей такое доверие? – спросил Джейсон с грустной улыбкой. – По крайней мере, вы можете хотя бы держать ее на руках. Мужчине сложнее. Считается, что держать на руках ребенка – занятие не для мужчин. Однако мне кажется, что нежность и забота в мужчине притягательны, не правда ли? – спросил он с интересом.
– Я говорю слишком много. У меня плохая привычка много говорить. – Она подошла к картинам, которые стояли прислоненными к стене. – А вы вот эту видели? Я попыталась запечатлеть закат. Мне хотелось передать не столько световую гамму, сколько то, что он заставляет меня чувствовать.
– Вы очень чувственная. – Он взял картину и стал внимательно рассматривать ее. – Я хотел бы повесить несколько ваших картин у себя в галерее.
Несколько дней назад Челси проезжала мимо галереи Джейсона. Галерея располагалась в богатом районе города, и было очевидно, что для карьеры лучшего и представить себе невозможно.
– У меня есть несколько клиентов, которые могли бы заинтересоваться вашими работами. Например, один из тех, кто первым пришел мне в голову, имеет виллу в Южной Америке. Он страшный любитель живописи. Помимо этого, таким образом, мой клиент вкладывает деньги. Я уверен, что он будет в восторге от ваших работ. – Джейсон вернулся к той картине, которая называлась «Грезы». – А еще одна моя знакомая непременно должна взглянуть на это полотно. Она декоратор.
Челси удивленно вскинула брови:
– Вот как?
– Виола Персон. Она одна из лучших декораторов в Далласе. У нее очень изысканный вкус. Ужасно дорогой декоратор.
Слушая Джейсона, Челси решила, что у нее появилась возможность забыть о картинах для дешевой продажи. Слава Богу, у нее хватило ума спрятать их в шкаф перед его приездом. Таким людям, как Джейсон, лучше не знать о том, как ей приходилось зарабатывать на хлеб насущный.
– Мне бы хотелось познакомиться с ней. Джейсон снова подошел к Челси:
– Да вы просто очаровательны.
– Неужели? До вас мне об этом не говорили, – смеясь, ответила Челси.
– Учтите, я совершенно серьезен. И, пожалуйста, сделайте одолжение, не пытайтесь меня уверить в обратном.
– Мне хотелось бы поближе узнать вас. Откуда вы родом? Какой вы были раньше? – спросил Джейсон, испытующе глядя на Челси.
– Быть может, кофе? – смущенная до неприличия, предложила она.
– Охотно, – согласился Джейсон. Они вернулись в гостиную.
– До недавнего времени я училась в колледже, Южный методистский университет, – готовя кофе, рас сказывала Челси.
– О, это отличный колледж. Она улыбнулась, соглашаясь с ним.
– Мой отец военный. Поначалу мы часто переезжали с места на место. Но вскоре я стала жить здесь в Далласе с моими дедушкой и бабушкой. Им хотелось, чтобы у меня было американское образование. Мне удалось несколько раз побывать за границей. Я изучала живопись в Англии и Испании. Мои преподаватели – люди малоизвестные, и вы наверняка ничего о них не слышали. Отец никогда не поощрял мое стремление стать художницей и старался не жить там, где можно было бы брать уроки у действительно хорошего учителя. Но все же мне многому удалось-таки научиться.
– Школа у вас прекрасная, но, думается, пора забыть о ней и искать свой стиль.
– Мне кажется, я только этим и занимаюсь. Мое самомнение и без того не знает границ, – смеясь, призналась Челси.
– Не ошибусь, если скажу, что у вас есть на это право.
Челси посмотрела на картины, висевшие напротив окна, и сказала серьезно:
– Такое впечатление, что, работая, я становлюсь более значительной, чем на самом деле. Как будто я становлюсь частью своих картин. Я забываю о себе и не чувствую, как идет время. Моя подруга Карен клянется, что, когда я работаю, она может нести всякий вздор, не боясь быть услышанной.
– Это состояние знакомо всем великим художникам.
– Едва ли я могу назвать себя великой.
– Пока, конечно, нет, но в будущем обязательно! Мне приятно быть первым, кто сказал вам об этом, – не без пафоса произнес Джейсон.
Челси посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, действительно ли он говорит то, что думает.
– Вы и в самом деле такого высокого мнения о моих способностях?
– Да. В противном случае я мог бы, и промолчать: раздавать пустые комплименты не мое призвание. Я деловой человек и хочу повесить ваши работы у себя в галерее отнюдь не из человеколюбия. И потом я просто не имею на это права: доверие клиентов – превыше всего.
– Конечно, конечно! Не подумайте, что я кокетничаю с вами. – Челси вдруг испугалась, что Джейсон подумает, будто она набивает себе цену. – Просто я все еще несколько не уверена в себе, да и объективной мне быть сложно: я люблю свои картины, – честно призналась она.
– Ну, в мою объективность можете верить смело. – Джейсон указал на картину, стоявшую несколько дальше других. – Вот, пожалуйста, уже шедевр. Это полотно так и светится жизнью.
Челси по меньшей мере удивило подобное сравнение – картина была не из самых удачных, но спорить с владельцем галереи, пожалуй, не стоило. К тому же нет ничего глупее, чем разубеждать человека в его же собственном мнении.
– Как вы достигли такой ясности?
– У меня свой рецепт смешивания красок.
– Никогда никому не раскрывайте этого секрета. – Джейсон вдруг резко обернулся к Челси и почти прошептал: – Меня огорчают ваши грустные глаза.
От неожиданности Челси растерялась. Что это? Пустые, случайные слова или искреннее участие?
– Вы ошибаетесь относительно моих глаз.
– Отнюдь. – Джейсон наклонился к Челси, но тут же отпрянул от нее, словно боясь самого себя. – Нет, – выдохнул он, – пожалуй, я лучше пойду.
Челси растерянно захлопала глазами.
– Так скоро?.. У меня есть еще работы, которые я хотела бы вам показать. Но, быть может, мне самой подвезти их к вам в галерею и избавить вас от необходимости приезжать сюда вновь?
Он взял ее за руку:
– Я готов приехать к вам в любой удобный для вас день. Но ведь не картины заставили нас встретиться. Мы оба знаем это. Не так ли?
Челси не ответила.
– И именно поэтому я должен сейчас уйти. Останься я сейчас, то вряд ли мне удастся не наделать глупостей.
Она не могла отвести взгляда от его черных глаз. Немногим из тех, кого она знала, удавалось заставить ее так разволноваться и… Почувствовав, как по всему ее телу разливается блаженное тепло, Челси поняла, что ее тянет к нему вовсе не обыкновенный расчет.
– Да, я думаю вам лучше уйти, – прошептала она. Джейсон не шелохнулся.
– Мы действительно живем с женой раздельно. Я не обманываю вас.
– Верю…
– Могу ли я надеяться, после своих откровений встретиться с вами снова?
– Конечно. Я привезу картины к вам в галерею на следующей неделе.
– Я имел в виду – просто встретиться с вами. Например, завтра вечером?
– Завтра? – опешила Челси.
– Понимаю. Может, вы встречаетесь с кем-нибудь еще? – Он протянул руку и коснулся ее щеки. – Хотя не похоже: у вас слишком грустные глаза. Позвольте мне развеять вашу грусть.
– Я буду очень рада увидеться с вами завтра, – пытаясь скрыть едва сдерживаемое волнение, произнесла Челси.
Джейсон наклонился к ней ближе и нежно поцеловал в губы. Челси остолбенела от неожиданного поворота в их первой встрече. Но что больше всего было для нее неожиданностью, так это жгучее желание кинуться ему на шею. С трудом, владея собой, она проводила его до дверей. Направляясь к выходу, Джейсон на секунду замешкался, словно передумав уходить, но все-таки вышел. Глядя ему вслед, Челси готова была расплакаться. Но вот Джейсон, наконец, сел в машину и уехал.
Оставшись одна, она призадумалась о случившемся. После случайной связи ей уже никогда не придет в голову прыгнуть в постель к мужчине только потому, что в один прекрасный момент эта мысль покажется ей хорошей. Но Джейсон появился именно тогда, когда она больше всего нуждалась в чьей-нибудь поддержке, а главное – он, кажется, правильно понял ее…
Челси подошла к зеркалу и стала рассматривать свое лицо. Какую печаль он увидел в ее глазах? Или он говорит так со всеми женщинами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Кто бы спорил? Если бы на его месте была я, то непременно сказала бы папе, чтобы меня разгрузили по случаю рождения ребенка.
– Нелегко иметь своим боссом собственного тестя.
– Пойдем на кухню. Время купать Бетани.
– Я не могу остаться. Надо забросить несколько картин в галерею.
Карен удивленно вскинула брови:
– Так ты уезжаешь? Жаль. Но, может, заедешь на обратном пути? Я совсем одна, мне так одиноко! Бетани просто чудесна, но она пока только спит.
– Я попытаюсь, но не обещаю наверняка; нужно обсудить предстоящую выставку, подобрать картины, оговорить контракт, обсудить вопросы с прессой, ну, и так далее. На это и дня может не хватить. У меня раньше не было персональных выставок, и поэтому я еще не знаю, как себя вести в подобных случаях.
– Хорошо, но завтра ты приезжаешь к нам на обед. И никаких отговорок.
– Завтра? С удовольствием. – Челси осторожно взяла ребенка за ручку. – Всего хорошего, Бетани. Я вернусь завтра и поиграю с тобой.
– Я уверена, она уже сейчас почти все понимает, – сказала Карен, с любовью глядя на дочь. – Посмотри на ее улыбку.
Выйдя из дома, Челси рассмеялась. Определенно Карен была чудесной матерью, и это не могло не радовать. Раньше она сомневалась в материнских способностях Карен, теперь же и представить ее без дочери не могла.
Картинная галерея была расположена в новом торговом центре – на углу между двумя магазинами. Человек, который не знал, что она здесь, легко мог ее не заметить. Челси припарковала машину и достала картины из багажника. Все они были небольшого размера, так что отнести их в здание не составляло особых хлопот. В дверях ее встретил владелец галереи. Алфред Бэйн – так звали владельца – взял у нее картины и понес их в свой офис, расположенный в задней части помещения. В кабинете Алфреда их встретил незнакомый Челси молодой человек. Он пристально посмотрел на художницу.
– Я хочу, чтобы вы познакомились с моим зятем Джейсоном Рэндолом. У него галерея в деловой части города. Можно сказать, картины – наш семейный бизнес. Джейсон, это Челси Кэвин. Помнишь, я как-то тебе о ней рассказывал?
Бэйн вытащил картины из упаковки и начал расставлять их вдоль стены, словно уже работая над экспозицией. Не отрывая глаз от Челси, Джейсон обошел стол, чтобы не мешать тестю.
– Я очень много слышал о вас и не только от Алфреда, – сказал он. – Это ваша первая выставка?
Челси кивнула.
– Должна признаться, я слегка нервничаю.
– Не волнуйтесь. Вы хорошая художница. Очень оригинальная.
– Спасибо. – Она нетерпеливо посмотрела на Бэйна. – Через день-два я привезу другие картины: они еще не совсем хорошо высохли, чтобы их перевозить.
Бэйн посмотрел на нее так, словно совсем забыл, что она еще здесь.
– Ваши картины превосходны. Мне нравятся и цвет, и композиция. Это приковывает взгляд. Да, именно приковывает.
– Может быть, у вас найдется что-нибудь для моей галереи? – спросил Джейсон.
Челси согласно кивнула:
– Да, конечно. Если мистер Бэйн не будет возражать.
– Нет-нет, – сказал Бэйн и замахал руками. – Мы одна семья. Поместить картины у Джейсона даже выгоднее, чем у меня. – Он взял одно из полотен в руки. – Вот чудесное решение. Как вы назвали эту картину?
– «Может быть», – коротко ответила Челси.
Она начала писать ее, когда узнала, что Карен беременна. В этой картине было все – и ее боль, и ее потерянные надежды. До сих пор Челси никому не показывала эту работу.
– Превосходно. Просто превосходно. Я могу купить ее сам.
Она улыбнулась:
– Она не продается.
– Удивительно, что я никогда раньше с вами не встречался и не видел ваших работ, – сказал Джейсон.
Он смотрел на нее, а не на картины.
– Вы давно живете в этом районе?
– Да, но выставляюсь в галерее недавно. Сначала училась в колледже, потом уезжала к родителям и вот теперь я здесь. Это мои первые картины, написанные специально для выставки.
Челси намеренно не стала говорить о тех своих работах в викторианском стиле, которые предназначались туристам и декораторам: она немного стеснялась их.
– Мне хотелось бы увидеть что-нибудь еще из ваших работ. Можно я как-нибудь загляну к вам в мастерскую? – Джейсон смотрел ей в глаза. Его улыбка была выразительна. На Челси давно уже никто не смотрел с таким интересом.
– Да, – ответила она, слегка покраснев от смущения. – Можете заходить в любое время. Ну, например, завтра после обеда.
– Завтра? Прекрасно.
Она дала Джейсону свой адрес и номер телефона. И только после того, как Челси осталась одна, она вдруг вспомнила, что Бэйн представил молодого человека как своего зятя. Значит, ей показалось, что он обратил на нее внимание как на женщину? Значит, он интересовался только картинами?..
Глава 9
В назначенное время Джейсон Рэндол был у Челси. Его приезд почему-то сильно встревожил ее. «Неужели он так серьезно понравился мне?» – недоумевала Челси. Джейсон занимал ее мысли больше, чем ей хотелось признаться себе в этом. Он был высокий и привлекательный, хотя красивым назвать его было трудно. Несколько раз ей приходила в голову мысль о том, что было бы жаль, если бы он действительно оказался женатым. Джейсон ходил по гостиной, внимательно разглядывая ее картины, не обращая внимания на кровать, стоящую в углу комнаты, на кухню и на все остальное. Когда Челси привела его в комнату, где она работала, Джейсон не стал скрывать своего восторга.
– Фантастика, – сказал он, беря в руки картину, которую она закончила накануне.
– Будьте осторожны. Краска еще не высохла. Впрочем, предостережения явно были лишними, Джейсон занимался картинами не первый день, и он умел брать полотна в руки таким образом, чтобы его пальцы не касались написанного.
– Расскажите мне вот об этом, – многозначительно произнес он, указывая на взятую им картину.
– Я назвала ее «Грезы». Я начала ее писать месяца два назад, когда мои друзья ожидали своего первого ребенка.
– Она говорит об одиночестве. – Он неожиданно посмотрел на Челси.
Челси отвернулась, боясь выказать свое волнение.
– Да. Тогда мне было одиноко.
Он положил картину и подошел к ней:
– Глядя на вас, невозможно поверить, что вы когда-нибудь были одиноки.
Слова Джейсона удивили Челси безмерно:
– Вы совсем не знаете меня. И, по всей видимости, неправильно обо мне думаете.
– Я не знаю вас, – с грустной улыбкой отвечал он, – но чувствую, что мы с вами очень похожи. – И, не объяснив сказанного, Джейсон отвернулся и взял следующую картину. – Это многообещающее полотно.
– Спасибо. Мне надо еще немного поработать над ним. – Челси чуть было не сделала книксен, она слишком робела.
Он подошел к закрепленному на мольберте холсту.
– Во всех ваших работах чувствуется печаль.
– Не вижу причины почему? – сказала она, защищаясь. – Я не отшельница. У меня есть друзья, и не могу сказать, что я одинока.
– Нет? – Джейсон посмотрел на нее так, словно он знал об этом лучше нее.
– Не больше, чем остальные.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. – Он подошел к ней совсем близко. – Умение быть одинокой даже в толпе – привилегия избранных, привилегия настоящего художника.
Челси покраснела, как школьница.
– Я сам одинок и могу почувствовать это в других, – продолжал наступление Джейсон.
– Поскольку мистер Бэйн ваш тесть, я полагаю, что вы женаты на его дочери, – вдруг выпалила Челси.
Джейсон отвернулся:
– В некотором смысле вы правы.
– Это все равно, что быть немного беременной. Или вы женаты, или вы не женаты.
– Я женат, но мы не живем вместе. – Он поднял левую руку, показывая, что не носит обручального кольца. – Мы подаем на развод.
– Мистер Бэйн, однако, относится к вам чересчур тепло при таких обстоятельствах.
– У нас с ним деловое сотрудничество. Мы не хотим, чтобы мои отношения с Одри повлияли на наш бизнес.
– Я не думаю, что это возможно.
– Отчего же? У нас с ней дружеские отношения. Одри прекрасный человек, просто мы не хотим больше жить вместе.
– А дети?
– Детей нет. Если бы они были, все было бы намного сложнее. – Джейсон отвернулся, и Челси показа лось, что он переживает по поводу развода гораздо больше, чем старается показать. – К тому же я очень хотел детей.
– Понимаю, – посочувствовала Челси. – Я так была счастлива, что у моей подруги Карен родился ребе нок. Но временами, – она застенчиво хмыкнула, – я почти ревную.
Джейсон выразительно посмотрел на Челси своими почти черными глазами, казалось, они пытались проникнуть ей в душу.
– Я испытываю такие же чувства. Все наши друзья имеют детей, и я чувствую, что мне не хватает этого – школьные игры, репетиции и так далее.
– Мне очень нравится держать на руках маленькую Бетани, – сказала Челси. Ее голос в первый раз с момента их встречи дрогнул, выдавая нешуточное волнение. – Такая крошечная, такая теплая и мягкая. Когда я беру ее на руки, то чувствую, что она мне доверяет.
– Откуда у детей такое доверие? – спросил Джейсон с грустной улыбкой. – По крайней мере, вы можете хотя бы держать ее на руках. Мужчине сложнее. Считается, что держать на руках ребенка – занятие не для мужчин. Однако мне кажется, что нежность и забота в мужчине притягательны, не правда ли? – спросил он с интересом.
– Я говорю слишком много. У меня плохая привычка много говорить. – Она подошла к картинам, которые стояли прислоненными к стене. – А вы вот эту видели? Я попыталась запечатлеть закат. Мне хотелось передать не столько световую гамму, сколько то, что он заставляет меня чувствовать.
– Вы очень чувственная. – Он взял картину и стал внимательно рассматривать ее. – Я хотел бы повесить несколько ваших картин у себя в галерее.
Несколько дней назад Челси проезжала мимо галереи Джейсона. Галерея располагалась в богатом районе города, и было очевидно, что для карьеры лучшего и представить себе невозможно.
– У меня есть несколько клиентов, которые могли бы заинтересоваться вашими работами. Например, один из тех, кто первым пришел мне в голову, имеет виллу в Южной Америке. Он страшный любитель живописи. Помимо этого, таким образом, мой клиент вкладывает деньги. Я уверен, что он будет в восторге от ваших работ. – Джейсон вернулся к той картине, которая называлась «Грезы». – А еще одна моя знакомая непременно должна взглянуть на это полотно. Она декоратор.
Челси удивленно вскинула брови:
– Вот как?
– Виола Персон. Она одна из лучших декораторов в Далласе. У нее очень изысканный вкус. Ужасно дорогой декоратор.
Слушая Джейсона, Челси решила, что у нее появилась возможность забыть о картинах для дешевой продажи. Слава Богу, у нее хватило ума спрятать их в шкаф перед его приездом. Таким людям, как Джейсон, лучше не знать о том, как ей приходилось зарабатывать на хлеб насущный.
– Мне бы хотелось познакомиться с ней. Джейсон снова подошел к Челси:
– Да вы просто очаровательны.
– Неужели? До вас мне об этом не говорили, – смеясь, ответила Челси.
– Учтите, я совершенно серьезен. И, пожалуйста, сделайте одолжение, не пытайтесь меня уверить в обратном.
– Мне хотелось бы поближе узнать вас. Откуда вы родом? Какой вы были раньше? – спросил Джейсон, испытующе глядя на Челси.
– Быть может, кофе? – смущенная до неприличия, предложила она.
– Охотно, – согласился Джейсон. Они вернулись в гостиную.
– До недавнего времени я училась в колледже, Южный методистский университет, – готовя кофе, рас сказывала Челси.
– О, это отличный колледж. Она улыбнулась, соглашаясь с ним.
– Мой отец военный. Поначалу мы часто переезжали с места на место. Но вскоре я стала жить здесь в Далласе с моими дедушкой и бабушкой. Им хотелось, чтобы у меня было американское образование. Мне удалось несколько раз побывать за границей. Я изучала живопись в Англии и Испании. Мои преподаватели – люди малоизвестные, и вы наверняка ничего о них не слышали. Отец никогда не поощрял мое стремление стать художницей и старался не жить там, где можно было бы брать уроки у действительно хорошего учителя. Но все же мне многому удалось-таки научиться.
– Школа у вас прекрасная, но, думается, пора забыть о ней и искать свой стиль.
– Мне кажется, я только этим и занимаюсь. Мое самомнение и без того не знает границ, – смеясь, призналась Челси.
– Не ошибусь, если скажу, что у вас есть на это право.
Челси посмотрела на картины, висевшие напротив окна, и сказала серьезно:
– Такое впечатление, что, работая, я становлюсь более значительной, чем на самом деле. Как будто я становлюсь частью своих картин. Я забываю о себе и не чувствую, как идет время. Моя подруга Карен клянется, что, когда я работаю, она может нести всякий вздор, не боясь быть услышанной.
– Это состояние знакомо всем великим художникам.
– Едва ли я могу назвать себя великой.
– Пока, конечно, нет, но в будущем обязательно! Мне приятно быть первым, кто сказал вам об этом, – не без пафоса произнес Джейсон.
Челси посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, действительно ли он говорит то, что думает.
– Вы и в самом деле такого высокого мнения о моих способностях?
– Да. В противном случае я мог бы, и промолчать: раздавать пустые комплименты не мое призвание. Я деловой человек и хочу повесить ваши работы у себя в галерее отнюдь не из человеколюбия. И потом я просто не имею на это права: доверие клиентов – превыше всего.
– Конечно, конечно! Не подумайте, что я кокетничаю с вами. – Челси вдруг испугалась, что Джейсон подумает, будто она набивает себе цену. – Просто я все еще несколько не уверена в себе, да и объективной мне быть сложно: я люблю свои картины, – честно призналась она.
– Ну, в мою объективность можете верить смело. – Джейсон указал на картину, стоявшую несколько дальше других. – Вот, пожалуйста, уже шедевр. Это полотно так и светится жизнью.
Челси по меньшей мере удивило подобное сравнение – картина была не из самых удачных, но спорить с владельцем галереи, пожалуй, не стоило. К тому же нет ничего глупее, чем разубеждать человека в его же собственном мнении.
– Как вы достигли такой ясности?
– У меня свой рецепт смешивания красок.
– Никогда никому не раскрывайте этого секрета. – Джейсон вдруг резко обернулся к Челси и почти прошептал: – Меня огорчают ваши грустные глаза.
От неожиданности Челси растерялась. Что это? Пустые, случайные слова или искреннее участие?
– Вы ошибаетесь относительно моих глаз.
– Отнюдь. – Джейсон наклонился к Челси, но тут же отпрянул от нее, словно боясь самого себя. – Нет, – выдохнул он, – пожалуй, я лучше пойду.
Челси растерянно захлопала глазами.
– Так скоро?.. У меня есть еще работы, которые я хотела бы вам показать. Но, быть может, мне самой подвезти их к вам в галерею и избавить вас от необходимости приезжать сюда вновь?
Он взял ее за руку:
– Я готов приехать к вам в любой удобный для вас день. Но ведь не картины заставили нас встретиться. Мы оба знаем это. Не так ли?
Челси не ответила.
– И именно поэтому я должен сейчас уйти. Останься я сейчас, то вряд ли мне удастся не наделать глупостей.
Она не могла отвести взгляда от его черных глаз. Немногим из тех, кого она знала, удавалось заставить ее так разволноваться и… Почувствовав, как по всему ее телу разливается блаженное тепло, Челси поняла, что ее тянет к нему вовсе не обыкновенный расчет.
– Да, я думаю вам лучше уйти, – прошептала она. Джейсон не шелохнулся.
– Мы действительно живем с женой раздельно. Я не обманываю вас.
– Верю…
– Могу ли я надеяться, после своих откровений встретиться с вами снова?
– Конечно. Я привезу картины к вам в галерею на следующей неделе.
– Я имел в виду – просто встретиться с вами. Например, завтра вечером?
– Завтра? – опешила Челси.
– Понимаю. Может, вы встречаетесь с кем-нибудь еще? – Он протянул руку и коснулся ее щеки. – Хотя не похоже: у вас слишком грустные глаза. Позвольте мне развеять вашу грусть.
– Я буду очень рада увидеться с вами завтра, – пытаясь скрыть едва сдерживаемое волнение, произнесла Челси.
Джейсон наклонился к ней ближе и нежно поцеловал в губы. Челси остолбенела от неожиданного поворота в их первой встрече. Но что больше всего было для нее неожиданностью, так это жгучее желание кинуться ему на шею. С трудом, владея собой, она проводила его до дверей. Направляясь к выходу, Джейсон на секунду замешкался, словно передумав уходить, но все-таки вышел. Глядя ему вслед, Челси готова была расплакаться. Но вот Джейсон, наконец, сел в машину и уехал.
Оставшись одна, она призадумалась о случившемся. После случайной связи ей уже никогда не придет в голову прыгнуть в постель к мужчине только потому, что в один прекрасный момент эта мысль покажется ей хорошей. Но Джейсон появился именно тогда, когда она больше всего нуждалась в чьей-нибудь поддержке, а главное – он, кажется, правильно понял ее…
Челси подошла к зеркалу и стала рассматривать свое лицо. Какую печаль он увидел в ее глазах? Или он говорит так со всеми женщинами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44