После того как уехали Хуммели, они были, по молчаливому соглашению, всегда вместе.По утрам, когда раздавался первый шелест листьев на деревьях, они снова занимались любовью.– Никакой работы, никаких покупок, никаких телефонных звонков, ни часов, ни детей, – шептал он.Это было восхитительное неторопливое наслаждение. Это было похоже на то, как будто они родились заново, поженились заново. Роберт был прав. Это было именно то, что им было нужно. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯЛето 1988 – весна 1989 года ГЛАВА 3 Когда они приехали, дома не было никого, кроме Джульетты, которая приветствовала их, облизывая языком, а затем легла на спину, чтобы ей почесали брюхо.– Где все? – удивилась Линн.– Может быть, на кухне оставлена записка?Она открыла дверь кухни и остановилась на мгновенье в полном изумлении:– О, Боже мой! Что ты сделал?Роберт улыбнулся:– Тебе это нравится? Нравится?– Каким же образом ты сделал это?– Очень легко. Просто заплатил за гарантию того, что работа будет окончена в десять дней, вот и все.В новой кухне была установлена плита как в ресторане, огромный холодильник, морозильная камера, уплотнитель отбросов, и в центре – разделочный стол, над которым на красивых полках стояла дорогая европейская посуда. Стенные застекленные шкафы были удобно составлены, в них лежали поваренные книги в ярких переплетах, а на широких новых подоконниках распустились бледно-лиловые фиалки.– Мне кажется, я теряю сознание, – сказала Линн.– Ну, не надо. Ты будешь готовить здесь вкусную еду, а не терять сознание.– Она просто великолепна, ты волшебник, Роберт.– Талантливый работник заслуживает хорошей рабочей комнаты.– Ничего, ну просто ничего более чудесного ты не мог придумать. – Она крепко обняла его, и в это время открылась парадная дверь.– Добро пожаловать домой! – И девочки с Джози, Брюсом и Харрисом вошли в дом с большими свертками в руках.– Взяли на дом обед в китайском ресторане, – сказала Эмили. – Мы не ожидали, что ты приготовишь обед в этом дворце тут же, когда вы приедете домой.– Я приезжаю сюда каждый день, чтобы наблюдать, какую форму принимает это чудо, – сказала Джози.– Девочки, я надеюсь, вы не доставляли беспокойства дяде Брюсу и тете Джози? – спросил Роберт.– Мы хорошо провели время, – заверил его Брюс. – Мы ели в кафе, ели у нас дома, а в последнее воскресенье Харрис пригласил нас в лес и приготовил обед сам с начала до конца. Он зажег огонь без спичек.– Без спичек, – повторила Линн, повернувшись к покрасневшему Харрису.– Ну, я был в отряде скаутов-орлов. Нас учили выжить в ненаселенной местности.– В ненаселенных районах Коннектикута? – спросил Роберт.Джози поправила его:– Это то же самое – то ли здесь, то ли в дебрях Тимбукту.Брюс засмеялся:– В Тимбукту нет дебрей, Джози.– Харрис, – сказала Эмили, – расскажи им о том, что произошло в школе.– Нет, это твои родители, ты и расскажи им, – ответил Харрис спокойно.– Мы оба получили А в финале экзаменов по повышенному курсу по химии.Харрис исправил ее:– Ты получила А, и я получил А с минусом. Роберт обнял дочь за плечи:– Я очень горжусь тобой, Эмили.Брюс разговаривал с Харрисом, который стоял немного в стороне.– Скоро пора уже решать, в какой колледж поступать. Ты уже выбрал что-нибудь?– Мне бы хотелось в такой, где я смогу получить большую стипендию, – сказал юноша серьезно. – В наше время таких учреждений мало.– Ну что ж, приближаются летние каникулы, так что вы сможете немного расслабиться и оставить все эти заботы на сентябрь, – сказала Линн весело. – А вы знаете, что мы собираемся делать? В следующее воскресенье я буду торжественно открывать эту кухню. Я приготовлю большой ужин. Приходите все. Энни, приведи подругу или двух, а Брюс, если твой кузен будет в городе, возьми его с собой. Мы будем ужинать на веранде.– Всю неделю был дождь, – сказала Энни, надув губы.– Хорошо, тем лучше. Это значит, что надо ожидать солнечной погоды, – заметила Линн.Давно пора, чтобы наступила солнечная погода во всех смыслах, подумала Линн.Это был, как они и предсказывали, типичный июньский день, холодный и голубой. Все предыдущее послеобеденное время и все утро она трудилась в новой кухне, и в результате был летний банкет, «предназначенный для богов», как сказал Роберт.На большом круглом столе, установленном в выступе кухни с окном, красовались тушеный омар с ароматными травами, свежий зеленый перец, фаршированный помидорами и козьим сыром, теплый французский хлеб, салат из свежих овощей, положенный на ледяной слой салата-латука, грушевый пирог с абрикосовым джемом и шоколадный торт, украшенный свежей малиной и английским кремом. В двух старинных хрустальных графинах, купленных Робертом, было красное и белое вино, а для Энни и ее подруги Линн поставила чашу пунша с имбирным элем, в котором плавали несколько шариков ванильного мороженого.– Если вам угодно, я с удовольствием зажарю на улице пару гамбургеров для маленьких девочек, миссис Фергюсон, – предложил Харрис.Она посмотрела на него и засмеялась.– Ты просто слишком вежлив, чтобы сказать мне, что детям может не понравиться тушеный омар, и ты прав. Я должна была подумать об этом сама.Харрис в ответ засмеялся. Какой приятный юноша, подумала она, протягивая ему тарелку с сырыми гамбургерами.Брюс привез своего кузена, который приехал сюда со Среднего Запада. Это был тихий мужчина, очень похожий на Брюса, преподававший физику в средней школе в Канзас-Сити. Харрис и Эмили сразу же начали говорить с ним о физике и подготовительных медицинских курсах. Энни и ее подруга хихикали над своими шутками. Линн радовалась, что у Энни есть близкая подруга.Кузен Брюса восхищался видом из окна.– У вас здесь прекрасное место, – говорил он Роберту, который сидел напротив него.– Однако здесь требуется еще много чего сделать. Я думаю поставить забор из штакетника вдоль границы сада. И, конечно, у нас будет бассейн. Я хочу сделать естественный водоем – не обычный бассейн прямоугольной формы, а что-то такое, имеющее произвольную форму, с лесным ландшафтом вокруг.– Меня вполне устраивает бассейн в клубе, – напомнила Линн Роберту.– Моя жена неприхотлива, – сказал Роберт.– Ты всегда так говоришь, – произнесла Джози. А Роберт заметил:– Да, это правда.– В этом нет ничего плохого, что мне нравится бассейн в клубе, – настаивала Линн из уважения к чувствам школьного учителя, доходы которого, можно быть уверенным, не дают возможности ни содержать личный бассейн, ни быть членом загородного клуба, и добавила: – Особенно когда компания платит за клуб. Иначе я даже не хотела бы этого.– Давайте все поможем убрать посуду на кухню, – предложил Брюс. – Поскольку мы так набили желудки, нам не помешают физические упражнения.Роберт вскочил:– А после этого как насчет бадминтона или крокета? Я подготовил площадку для игры на боковой лужайке, поэтому выбирайте.Когда убрали со стола, Линн села отдохнуть.– Ты знаешь, что самое лучшее в отпуске, Джози? Что они остаются с тобой. Я здесь, я счастлива быть дома, но часть моего существа все еще там, на острове. Я чувствую тот мягкий влажный воздух.– Я рада, – сказала Джози.– Я не могу достаточно отблагодарить тебя с Брюсом за то, что вы заботились о наших девочках.– Не говори глупостей. Мы их любим, и они вели себя очень хорошо.Джульетта, накормленная кусочками гамбургеров, подошла, фыркая, к Джози, надеясь получить еще.– Да-да, ты хорошая собака, – сказала та почти рассеянно, в то время как ее рука играла толстым воротником из шерсти на шее Джульетты. – Хорошая собака, – повторила она, и затем внезапно отняла руку от шеи собаки и решилась сказать Линн то, о чем думала весь этот день: – Итак, мой друг назначил тебе прием, я думаю.– Я собираюсь его отменить. Я должна позвонить ему.– Думаю, ты должна пойти, – сказала Джози.– Обстоятельства меняются, Джози. Поездка вдвоем меняет взгляд на вещи. Роберт прав: когда мы собирались ехать, нам всем надо было очень многое уладить. Особенно тяжело для девочек, неуравновешенных, нервных, хотя внешне они справились с этим хорошо. Глупо принимать каждую вспышку гнева слишком серьезно, словно наступает конец. В эту последнюю неделю, с тех пор как мы вернулись домой, ну, я не могу сказать тебе, как у нас хорошо. Роберт даже изменил свое отношение к Харрису. Я убедила его, что он не должен беспокоиться, что они только дети с их первым сильным увлечением, и он наконец согласился со мной. Ведь Харрис действительно очень приятный юноша. И Роберт уговорил девочек участвовать в общественной кампании по образованию больничного фонда, и они продают билеты всем знакомым. Они скоро и вам позвонят, я уверена.– Очень приятно слышать обо всем этом, но я все же думаю, что ты обязана пойти, Линн.– Я не буду знать, что сказать этому человеку. Я чувствую себя такой глупой, – сказала Линн твердо. – Нет. Я отменю прием. Сказать по правде, я забыла об этом, иначе бы уже это сделала.Теперь она сожалела о дне, когда прибежала к Джози и стала ей жаловаться. Она ведь уже большая девочка и могла бы решить свои собственные проблемы. И она уже решила их.На июнь приходилось много торжественных дат. Отмечали день рождения Энни: украшали дом розовой гофрированной бумагой и розовой глазурью. Она была в новом розовом платье. У друзей были свадьбы и другие торжественные дни. Наступило время приятных церемоний. И в эти праздничные дни Линн жила с новым ощущением благополучия.В жаркую субботу, последнюю в этом месяце, Роберт уехал в город на утреннюю работу. Линн, зная, что он никогда не меняет своих привычек, согласилась встретиться с ним позже, в полдень, в бассейне клуба. Приехав рано, она нашла кресло в тени и, довольная уединением, которое могла себе позволить благодаря тому, что Энни и Эмили были где-то заняты, устроилась почитать в ожидании Роберта. Она была несколько раздражена, когда увидела приближающегося мужчину, несущего складной стул, и более чем раздражена, когда им оказался Том Лоренс.Лоренс был одет для гольфа, в легкой соломенной шляпе, которую он приподнял в знак приветствия, надел ее и снова снял. По этому легкому замешательству она поняла, что он в таком же смущении, как и она.– В такую жару нужно быть сумасшедшим, чтобы выходить на открытое место, – выразил он недовольство. – Мне нужно охладиться в тени. Вы не возражаете?– Вовсе нет.Он сел, а она снова обратилась к своей книге с окончательным намерением не продолжать с ним больше разговора. Несколько минут он молчал, а затем заговорил:– На самом деле я уже уходил отсюда, когда увидел вас. Я хотел поговорить с вами. Я хотел извиниться.Она подняла глаза от книги, посмотрела на него и с радостью подумала, что в этот раз, в отличие от их последней встречи, может разговаривать с ним вполне уверенно. На ней был яркий купальник, который имел большой успех на берегу Карибского моря. Ее тело было безупречно, на лице не было следов рыданий.– За что? – спросила она.– Я виновен в том, что слишком долго задержал вас той ночью, чем привел в бешенство вашего мужа.– Нет, он не был в бешенстве, – сказала Линн.– Ох, ну ладно. – Его тон был мягким. – Он был в бешенстве. Все видели это.– Ничего не поделаешь, что все видели, – холодно сказала она. – Во всяком случае, это их не касается. – К ее стыду, начали появляться слезы, как всегда бывает, какими бы чувствами – жалости или радости – они ни вызывались. Проклятые слезы. Она смахнула их, но он успел их увидеть.Том покачал головой:– Очень жаль, что вы несчастливы. Тогда она повернулась к нему:– Как вы можете говорить со мной таким образом? Что вы знаете обо мне? Я не несчастлива. Нет.– Вы были жалки, когда я увидел вас в то утро. А я на самом деле знаю кое-что о вас. Я знаю, что ваш муж здорово прибрал вас к рукам, и не думаю, что это просто психологически.Она пришла в смятение. Она была совершенно потрясена. Ей несомненно хотелось сказать что-то вроде: «Как вы смеете?» и затем убежать, охваченной негодованием. Но, разумеется, это было бы нелепо. Вокруг бассейна сидели люди, которые могли бы это заметить. Все разом пронеслось в ее голове, и она только сказала:– Я никогда в своей жизни не слышала, чтобы кто-либо говорил так оскорбительно. Вы и себя ставите в дурацкое положение. Вы не понимаете, что говорите.– Нет, понимаю. Я обычно веду бракоразводные дела и слишком часто вижу признаки, чтобы ошибаться.Ее сердце сильно забилось. Она приняла величественную позу и сказала, отчетливо выговаривая каждое слово:– Мой муж принадлежит к разряду уважаемых граждан и имеет хорошее имя. У него высокое положение в одной из самых крупных корпораций в мире «Джи-эй-эй». Возможно, – добавила она с сарказмом, – вы слышали о ней?– Да, я многие годы был акционером этой корпорации. На самом деле ее президент Пит Монакко – мой друг. Он женат на моей кузине. Что-то вроде троюродной сестры.– Ну, это хорошо для вас. С такими связями вам не следовало бы клеветать на человека, который делает то, что делает Роберт хотя бы в одном городе. Новая городская больница по лечению СПИДа… – Она произнесла это с гневом. – Вам должно быть стыдно за себя.Лоренс возразил:– Одно другому не мешает. Человек может быть уважаемым гражданином, и в то же время не сдержанным по отношению к своей жене.Он сидел спокойно, качая соломенную шляпу на колене. Он должен был бы разговаривать о чем-то тривиальном, например, о жаре. Однако его слова были резкими и падали, как удары молота.– Вы не знаете Роберта, вы не знаете, как он предан своей семье. Вы не понимаете.Вместо ответа Том просто покачал головой, и его упрямый отказ взять обратно свои слова заставил ее ярость закипеть с новой силой.«Что происходит со мной? Какая же я глупая! Почему я так разговариваю с посторонним? Позволяю говорить ему подобные вещи, – думала Линн. – Это унижает нас обоих». Но вслух произнесла:– Если вы будете недалеко, мы пригласим вас на пятидесятилетнюю годовщину нашей свадьбы, и если у вас хватит смелости, приходите. Если хватит смелости.Он встал.– Я восхищен вами. Я восхищен вашей защитой, Линн. Я знаю ваш тип женщин. У вас романтическое восприятие жизни. «До смерти делать свое дело», не имеет значения какое. Вот это «не имеет значения какое» и является неправильным. В противном случае я был бы полностью сторонником пятидесятилетних годовщин, уверяю вас.Она встала и пошла к бассейну. Только прыжок в воду заставит замолчать этого человека.– Романтическое восприятие вечной любви – вот чем вы живете.– Да, – бросила она через плечо. – Да, я верю в это. Я живу этим.– Позаботьтесь, чтобы не умереть от нее, Линн. Это были последние слова, которые она слышала, перед тем как нырнула с брызгами в воду.– Ты кажешься чем-то расстроенной, – сказал Роберт, когда какое-то время спустя присоединился к ней.– Эта ужасная жара может расстроить любого.Позже он заметил:– Мне кажется, что я видел Тома Лоренса покидавшим клуб, когда въезжал сюда. – Ты разговаривала с ним?– Несколько слов. Не больше чем «привет» и «до свидания».Все же позже, за обедом, он сказал:– В понедельник прилетает президент компании, чтобы провести беседу. Удивительно, как он стал тем, кто он сейчас. И забавно, как изменяются вещи, – размышлял он. – В прошлом поколении никто с итальянской фамилией не смог бы встать во главе такой компании, как наша.– Что плохого в итальянской фамилии?– Это просто нечасто случалось, вот и все. Теперь это случается каждый день.Что заставило ее сказать то, что она затем произнесла, Линн не смогла бы объяснить.– Том Лоренс – его родственник.– Откуда ты это знаешь?– Он сказал мне об этом сегодня.– Тогда ты, должно быть, действительно говорила с ним, – заметил через секунду Роберт.– Не сосем. Я сказала тебе, что мы обменялись несколькими фразами. И случилось, что он упомянул мистера Монакко.Роберт выглядел удивленным.– Я не возражаю против бесед с ним, Линн, поскольку ты именно об этом подумала. Итак, он сказал тебе, что он родственник Монакко. Это странно. У меня было впечатление, что Лоренс – старая американская фамилия.– Его кузина вышла замуж за Монакко.– Ох. – Роберт явно размышлял. – Я хотел бы иметь связь, подобную этой. Бизнес – это контакты, это каналы. У меня голова полна идей, но как сделать так, чтобы их слышали нужные уши? Один департамент перекрывает другой… – Немного нахмурившись с выражением самоуничижения, он замолчал. – Слишком плохо. Я бы действовал иначе, если бы знал о Лоренсе. Однако ради этого я помирюсь с ним. Мы наверняка наткнемся на него в клубе. Линн была ошеломлена.– Неужели ты собираешься просить, чтобы тебя представили мистеру Монакко?– Нет-нет. Это не тот способ, при помощи которого делаются дела. Ты знакомишься с кем-нибудь, приглашаешь на обед, завязываешь разговор, и через некоторое время – через некоторое время, кто знает, что может случиться?Что может случиться, повторила она про себя, страшно и подумать.Но не думать об этом она не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41