Все это было, но теперь исчезло без следа. Мне приятно поделиться с тобой тем, что как настоящий, подлинный герой я сумел стать выше любых мелочных соображений, любых личных счетов. Ярость, чувство мести мне не свойственны. Вот когда ты на меня напал и оставил лежать на поляне покалеченного, истекающего кровью, я испытывал жгучее желание тебя убить. Оно было горячее тысячи солнц.
— Это… было сильное чувство, — промямлил я, лишь бы хоть что-то сказать.
— И после, когда мне пришлось самому вправлять себе челюсть, когда меня стала мучить нестерпимая боль от ран, что ты мне нанес, моя злость распалилась еще пуще. Тысяча солнц? Нет, вся сотня тысяч, это будет ближе к истине. Но знаешь что, По?
— Нет. Не знаю. Что?
— На то, чтобы поддерживать в себе ярость такого высокого накала, требуется очень много сил. И если тебе одновременно надо их тратить на лечение, на то, чтобы оправиться от ран… приходится выбирать, что важней. Я счел более важным для себя… выживание, восстановление здоровья… в надежде на то, что когда-нибудь мы с тобой встретимся вновь. Мне было совсем нетрудно отыскать твой след. Феникс ведь только-только родился, а потому в полете он оставлял за собой огненный след. Верхушки деревьев там, где он пролетал, оказались немного опалены. Этот след мало кто кроме меня сумел бы заметить. Но для меня это было проще простого. Ты ведь знаешь, на что я способен, Невпопад.
Я кивнул. Мои члены вдруг ожили — онемение прошло, к ним вернулись былые силы, подвижность. Вероятно, на тело воздействовало само сознание того, что я остался жив. Но я по-прежнему не двигался, чтобы ненароком не обозлить Тэсита. Я был на его территории и в полной его власти.
— Возможно, мое выздоровление длилось бы гораздо дольше… или вовсе не наступило бы, не встреть я друга.
— Друга?
Тэсит вытянул губы трубкой и пронзительно свистнул. Снаружи послышался топот копыт, и я приготовился к новой встрече с единорогами. Во мне все так и замерло от ужаса. И тут в пещеру протиснулось нечто громадное, темное… Я не верил своим глазам.
— Титан! — Ибо это и впрямь был он, могучий, роскошный жеребец, некогда принадлежавший покойному сэру Умбрежу. Ошибиться я не мог — сколько раз любовно проходился щеткой по этой блестящей шкуре, на которой теперь, как раз посередине груди, виднелся небольшой шрам, сколько раз седлал и расседлывал его. Я узнал бы этого жеребца, даже ослепнув на оба глаза, просто на ощупь.
Тэсит выглядел слегка удивленным, так, самую малость.
— Привет, Улисс, как я тебя нарек… или Титан, как называли тебя прежние хозяева… — Он задумчиво посмотрел на лошадь, потом перевел взгляд на меня. — Значит, ты его и в самом деле узнал. Смотри, смотри на него повнимательней, Невпопад. Во все глаза, благо они у тебя оба на месте. Этот красавец, вероятно, единственное живое существо на земле, питающее к тебе привязанность.
— Но… с чего ты это взял?..
— Я нашел жеребца в лесу, вскоре после нападения на ваш отряд ублюдков-гарпов. О, в самом деле, Невпопад. — Он кивнул, усмехаясь. Его позабавило выражение недоумения, мелькнувшее на моем лице. — Учуяв запахи, которыми полнился лес на несколько ярдов вокруг той поляны, обнаружив поломанные ветки и тела погибших… я без труда мысленно воспроизвел картину случившегося. Улисс… прошу прощения… Титан был серьезно ранен. Я стал за ним ходить, врачевал его рану, пока он не поправился. Благодаря следу, который оставил феникс на верхушках деревьев, я представлял себе, пусть только приблизительно, куда ты направился. Титан слишком хороший конь, чтобы я рискнул оставить его на сомнительную милость леса. И я выходил его.
Конь, словно поняв, что речь идет о нем, слегка изогнул благородную шею и негромко заржал.
Этот звук услыхала и Энтипи. Она с едва слышным стоном повернула голову набок. Но глаза ее все еще оставались закрытыми. Тэсит скользнул взглядом по ее лицу и неторопливо продолжил:
— А потом мы двинулись по твоим следам и остановились там, где нас застигла зима. К сожалению, мы не могли развить большую скорость. Ведь у нас не было феникса. А все благодаря вмешательству в ситуацию моего разъединственного друга, Невпопада. Мы обосновались здесь, чтобы переждать холода. Все это время я истово молился о том, чтобы встретиться с тобой, По. Чтобы наши пути где-нибудь да пересеклись. Но вдруг… — Он мечтательно вздохнул. — Вдруг я почуял запах сирени… Запах единорогов. Мое обоняние теперь уже не то, каким было прежде… благодаря усилиям моего бывшего доброго друга, Невпопада. Но даже несмотря на это, я уловил в воздухе божественный запах и понял, что стадо обосновалось неподалеку. Я как раз собирался идти к ним, когда почувствовал, что их что-то встревожило. Но тут с гор сошли лавины, отрезавшие мне путь к единорогам, к их пастбищу, туда, где царит вечная весна. Я в который уже раз проклял судьбу. И вдруг… Титан начал беспокоиться. Он так себя повел, словно тоже учуял в воздухе что-то знакомое. Он настойчиво стремился к одному ему известной цели сквозь рыхлый глубокий снег. Мне ничего не оставалось кроме как за ним последовать. И конь вывел меня к тебе. Он тебя отыскал на дне ущелья, По. И нисколько не противился, когда я взгромоздил на него тебя и Энтипи, чтобы привезти вас обоих сюда. Видишь, выходит, его преданность тебе не знает границ. Согласись, такая привязанность весьма трогательна… И чрезвычайно редка…
— Ты все болтаешь без умолку, — мрачно проговорил я. — Не слишком ли это утомительно для твоей кривой челюсти? — Мне надоело слышать его ехидные намеки, оскорбительные замечания. — Коли собрался меня убить, так действуй, чего же ты медлишь?
— Я же тебе уже сказал, — терпеливо возразил Тэсит. — Она должна это видеть… Понять, осознать, что…
Энтипи сидела на своем соломенном ложе, взгляд ее затуманенных глаз блуждал по сторонам, ни на чем не останавливаясь и не фокусируясь. Принцесса еще не вполне пришла в себя…
— Невпопад!.. — хрипло произнесла она.
— Он здесь, где ж ему еще быть, девочка моя милая! — радостно отозвался Тэсит.
Она, конечно же, узнала этот голос. И вполне осмысленно взглянула на него.
— Тэсит!
— Да, я все тот же, моя милая, я предстал перед тобой, как и обещал…
Он приблизился к ней, но Энтипи в ужасе от него отшатнулась.
— Ты ужасно выглядишь!
— Что ж, признаю, прежде я был намного краше, но…
— Не понимаю, что ты такое бормочешь? «Пежже ябыв нанодо каши», — передразнила она его. — Что это означает?!
Душа моя преисполнилась злорадства. До чего ж приятно было видеть замешательство, растерянность, смущение моего бывшего друга, который прежде являл собой само совершенство. Энтипи вовсе не собиралась пасть в объятия своего долгожданного героя. Напротив! Она глядела на него как на полураздавленное насекомое, поверьте! Лицо ее выражало недоумение, я без труда прочитал в ее глазах мысль, которую она пока еще не облекла в слова: «Что здесь понадобилось этому персонажу из прошлого? В настоящем и в будущем он совершенно неуместен». Я себя чувствовал все лучше, все бодрее и увереннее. Жаль только, что недолго придется радоваться победе, мой бывший друг слов на ветер не бросает…
Тэсит сделал нетерпеливый жест, но, вздохнув, взял себя в руки и вернулся к своей прежней манере разговора — стал произносить слова медленно, буквально по слогам. И отступил от принцессы в сторону. Повторив фразу, которую Энтипи не расслышала, он столь же неторопливо продолжил:
— Энтипи… Мне известна твоя способность проникать глубоко в суть предметов и явлений, не судить о людях по их внешности. Когда мы с тобой только познакомились, тебя не смутило мое прошлое лесного разбойника и мятежника… и твоя вера придала мне сил для свершения героических деяний… Ты, ты одна была моей путеводной звездой, моим идеалом, моей…
Энтипи прервала его на полуслове, возвращаясь к прежней теме, словно он и не пытался разливаться перед ней соловьем:
— Нет, ты меня не понял, ты в самом деле выглядишь хуже некуда. Ты утратил всю свою былую привлекательность. Растолстел, не следишь за собой.
— Но ведь то, что у человека внутри, куда важ…
— И вдобавок от тебя воняет!
— А с этим-то что я могу поделать?! Прикажешь мне в снегу купаться?! — выпалил он. — Все вокруг замерзло, застыло. Я с трудом растапливал понемногу снега, чтобы напиться… И то не вдоволь. А ты хочешь…
— Не ори на меня. Я принцесса. Никто не смеет повышать на меня голос.
— Прости, — смиренно пробормотал он, наклонив голову. Я с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. — Ты, конечно же, права. Но пойми: ты одна вдохновила меня на все, что я совершил значительного, все до единого мои подвиги были посвящены тебе! Я выполнил три, целых три задания Старого великана. Ради тебя. И ради тебя одной я отыскал кольцо Посейдона, которое дало мне власть над наядами… и они меня спасли от верной смерти, когда я упал в реку, сброшенный с высокого берега ублюдками-гарпами…
— Это очень мило, — кисло улыбнулась Энтипи, но все то время, пока ты так геройствовал, я находилась в рабстве у благочестивых жен, пережила нападение гарпов, побывала у них в плену, а после прислуживала в одном из трактиров Приграничного царства Произвола. Ты полагаешь, это приличествовало принцессе, наследнице престола? Ты думаешь, мне легко было такое пережить? И если бы не он, Невпопад…
— Если бы не он, Невпопад?! — Физиономия Тэсита, и без того несимметричная, еще больше перекосилась от злости. Я думал, его вот-вот удар хватит. — Энтипи… — снова кротко воззвал он к принцессе, взяв себя в руки. — Обо мне слагали песни… Эпические поэмы! И у тебя язык повернулся сравнить его со мной? Что же такое поют о нем, прославляя его «великие подвиги», хотел бы я знать?!
Наклонившись вперед, я со смешком ответил:
— Как же, один оруженосец сочинил про меня пару лимериков… не совсем приличного содержания.
— Заткнись! — рявкнул Тэсит. — Это вопрос риторический! Так неужто же ты, Энтипи, предпочтешь его мне? Одаришь его своим расположением… Его?! Того, по чьей вине ты претерпела все несчастья, о которых сейчас говорила?
— О чем это ты? — строго спросила она.
Я не рискнул вмешаться в ход их беседы, как мне ни хотелось вставить хоть несколько слов… Судя по виду Тэсита, он вполне способен был отсечь мне голову одним взмахом меча, если б я на свое несчастье привлек сейчас его внимание к моей скромной персоне. И он все ей рассказал. Как череда эпических подвигов в конечном итоге привела его к месту возрождения из пепла легендарного феникса. С каким восторгом он наблюдал за самовозгоранием прежней особи и появлением на свет новой. Как он собрался было совершить самое великое из своих деяний… но был остановлен подлым и коварным Невпопадом. Как его феникс оказался похищен, а сам он был повержен и покалечен мной, его бывшим другом, напавшим на него, безоружного, когда он меньше всего этого ожидал…
Короче, он рассказал ей всю правду.
Энтипи слушала его с напряженным вниманием. Она ловила каждое его слово, изредка кивая. Когда Тэсит умолк, она некоторое время сидела, не произнося ни одного звука, с непроницаемым выражением на лице, и искоса поглядывала то на меня, то на него, потом снова на меня… А после вздохнула и мягко проговорила:
— Тэсит…
— Да, любовь моя.
— То, что ты здесь нам рассказал, — тут в голосе ее зазвучал металл, — самая бессовестная клевета, какую я когда-либо слыхала.
— К-клевета?! — Тэсит отказывался верить своим ушам. Нет, в самом деле, он решил, что слух его подводит.
— Как ты смеешь, — продолжала отчитывать его принцесса, — пытаться переложить собственную вину, собственную несостоятельность на плечи отважного и честного Невпопада?
— Несостоятельность?! Переложить вину?! — Не помня себя от злости, взревел Тэсит. Ярость настолько затмила его разум, что он способен был лишь тупо повторять ее слова, не находя собственных.
— Невпопад сумел разыскать феникса, которого ты, без сомнения, упустил… а потом он, рискуя собой, спас меня от гарпов, заботился обо мне все эти долгие месяцы… И после всего этого у тебя повернулся язык обвинить доблестного оруженосца…
«О боги, мне все же удалось… У меня получилось… перетянуть одеяло на себя».
— … в том, что он коварно напал на тебя, чтобы заступить твое место и похитить твою славу!
— Но именно это он и сделал! В точности так все и было!
— А тебе не приходило в голову, Тэсит, что, быть может, не стоило придавать этой твоей славе такое уж большое значение? И действовать следовало не ради нее как таковой, а во имя каких-то других целей?
Губы его дрогнули. При этом до меня долетел странноватый звук — негромкий щелчок. Это он челюстью двинул, чтобы придать ей более или менее нормальное положение. Я так думаю, клацающий звук издали соприкоснувшиеся между собой верхние и нижние зубы. Только так он был способен худо-бедно произносить звуки и складывать их в слова.
— Не ради… моей славы? — В голосе его слышалось искреннее изумление. — Но что же может быть превыше нее? Я ее заслужил! Я столько лишений претерпел, столько раз рисковал жизнью, столького в итоге достиг! А чего мне стоило выследить феникса, который собирался самовозгореться и возродиться из пепла? Он непременно должен был стать участником моего самого грандиозного, самого героического деяния! Но его у меня украл этот… этот урод проклятый! Это ничтожество! Ты хочешь, чтобы я существовал в мире, где нет признания заслугам, самопожертвованию, где не существует веры в героический идеал, но где двуличие и коварство бывают вознаграждены самой щедрой мерой, а в выигрыше неизменно оказывается тот, кто проворнее всех гонится за собственной выгодой. Это мир несправедливости! Я отказываюсь жить в нем!
— Ты всего лишь дал схематичное описание реальной жизни в человеческом сообществе, — подал голос я.
Челюсть Тэсита съехала на сторону, что наверняка причинило ему боль. Подвигав ею, чтобы придать нужное положение, он напыщенно произнес:
— Я отказываюсь принимать этот мир. По… скажи ей. Расскажи все как было. Тебе она поверит.
— Ты, никак, хочешь, чтобы Невпопад признал, будто разделяет твой искаженный взгляд на вещи? — презрительно скривившись, спросила Энтипи.
— Напротив, это единственно верный взгляд на мир, — устало возразил Тэсит. — Невпопад! — Он повернулся ко мне с побелевшим от злости лицом. Его глаз метал молнии. Вид у Тэсита был просто безумный, клянусь. — Скажи ей… Если тебе дорога жизнь, скажи ей правду!
«Как бы не так, — подумал я. — Моя игра еще отнюдь не кончена, нет. Если как следует все обдумать, бросить кости хитроумным манером, они лягут так, как мне нужно».
Видите ли, я постепенно пришел к убеждению, что Тэсит вовсе не собирался меня убивать. Это было не в его духе. Попугать, пригрозив расправой, заставить меня поступить так, как ему хотелось, вывести на чистую воду, выставить трусом и негодяем в глазах Энтипи — вот к чему он, собственно говоря, стремился. Нет, тот Тэсит, который был мне очень знаком, просто не смог бы хладнокровно зарезать человека. А ведь Тэсит, несмотря на все его занудство, был и остался настоящим героем. Герои же только врагов побеждают, они не совершают злодейских убийств…
А это означало, что за свою шкуру я мог не беспокоиться. Из чего, в свою очередь, следовало, что я вполне могу не играть по его правилам, если мне этого не захочется.
Но для начала я решил повести себя дипломатично.
— Мне искренне жаль, — я это произнес с притворным смирением, — что взгляды Тэсита на жизнь… таковы, какой эта жизнь ему представляется. — Высказав столь глубокомысленное замечание, я откинулся на свое соломенное ложе и затих.
— Какого черта это, по-твоему, должно означать?! — взорвался Тэсит. Именно на такую реакцию с его стороны я и рассчитывал. Мне прежде всего хотелось вывести его из себя. — Тебя послушать, так я просто умалишенный какой-то!
— Не представляю, кому могла бы прийти в голову такая вздорная мысль? — насмешливо вставила принцесса.
Тэсит снова повернулся ко мне и произнес с надрывом и мольбой:
— Невпопад, в конце концов, оставим в стороне твою жизнь…
Я поспешно его перебил:
— Вот уж к чему я никогда не был склонен!
Но Тэсит продолжал, словно не слыша меня:
— Главное в том, что мы оба знаем правду. Лгать принцессе — значит оказывать ей скверную услугу. Неужто же ты на это пойдешь ради своих сиюминутных мелочных интересов? Она заслуживает того, чтобы знать правду. Она заслуживает, чтобы рядом находился тот, кто назначен для этого судьбой. Она заслуживает…
— Тебя, вот куда ты клонишь. Она заслуживает тебя и никого другого.
— Ты более или менее прав, — признал он.
— Скорей менее, чем более, — фыркнула принцесса. — А подумал ли ты о том, Тэсит, что я сама в состоянии решить, кого я заслуживаю, а кого нет?
Она уставилась на него с таким вызовом во взгляде, что Тэсит только головой помотал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Это… было сильное чувство, — промямлил я, лишь бы хоть что-то сказать.
— И после, когда мне пришлось самому вправлять себе челюсть, когда меня стала мучить нестерпимая боль от ран, что ты мне нанес, моя злость распалилась еще пуще. Тысяча солнц? Нет, вся сотня тысяч, это будет ближе к истине. Но знаешь что, По?
— Нет. Не знаю. Что?
— На то, чтобы поддерживать в себе ярость такого высокого накала, требуется очень много сил. И если тебе одновременно надо их тратить на лечение, на то, чтобы оправиться от ран… приходится выбирать, что важней. Я счел более важным для себя… выживание, восстановление здоровья… в надежде на то, что когда-нибудь мы с тобой встретимся вновь. Мне было совсем нетрудно отыскать твой след. Феникс ведь только-только родился, а потому в полете он оставлял за собой огненный след. Верхушки деревьев там, где он пролетал, оказались немного опалены. Этот след мало кто кроме меня сумел бы заметить. Но для меня это было проще простого. Ты ведь знаешь, на что я способен, Невпопад.
Я кивнул. Мои члены вдруг ожили — онемение прошло, к ним вернулись былые силы, подвижность. Вероятно, на тело воздействовало само сознание того, что я остался жив. Но я по-прежнему не двигался, чтобы ненароком не обозлить Тэсита. Я был на его территории и в полной его власти.
— Возможно, мое выздоровление длилось бы гораздо дольше… или вовсе не наступило бы, не встреть я друга.
— Друга?
Тэсит вытянул губы трубкой и пронзительно свистнул. Снаружи послышался топот копыт, и я приготовился к новой встрече с единорогами. Во мне все так и замерло от ужаса. И тут в пещеру протиснулось нечто громадное, темное… Я не верил своим глазам.
— Титан! — Ибо это и впрямь был он, могучий, роскошный жеребец, некогда принадлежавший покойному сэру Умбрежу. Ошибиться я не мог — сколько раз любовно проходился щеткой по этой блестящей шкуре, на которой теперь, как раз посередине груди, виднелся небольшой шрам, сколько раз седлал и расседлывал его. Я узнал бы этого жеребца, даже ослепнув на оба глаза, просто на ощупь.
Тэсит выглядел слегка удивленным, так, самую малость.
— Привет, Улисс, как я тебя нарек… или Титан, как называли тебя прежние хозяева… — Он задумчиво посмотрел на лошадь, потом перевел взгляд на меня. — Значит, ты его и в самом деле узнал. Смотри, смотри на него повнимательней, Невпопад. Во все глаза, благо они у тебя оба на месте. Этот красавец, вероятно, единственное живое существо на земле, питающее к тебе привязанность.
— Но… с чего ты это взял?..
— Я нашел жеребца в лесу, вскоре после нападения на ваш отряд ублюдков-гарпов. О, в самом деле, Невпопад. — Он кивнул, усмехаясь. Его позабавило выражение недоумения, мелькнувшее на моем лице. — Учуяв запахи, которыми полнился лес на несколько ярдов вокруг той поляны, обнаружив поломанные ветки и тела погибших… я без труда мысленно воспроизвел картину случившегося. Улисс… прошу прощения… Титан был серьезно ранен. Я стал за ним ходить, врачевал его рану, пока он не поправился. Благодаря следу, который оставил феникс на верхушках деревьев, я представлял себе, пусть только приблизительно, куда ты направился. Титан слишком хороший конь, чтобы я рискнул оставить его на сомнительную милость леса. И я выходил его.
Конь, словно поняв, что речь идет о нем, слегка изогнул благородную шею и негромко заржал.
Этот звук услыхала и Энтипи. Она с едва слышным стоном повернула голову набок. Но глаза ее все еще оставались закрытыми. Тэсит скользнул взглядом по ее лицу и неторопливо продолжил:
— А потом мы двинулись по твоим следам и остановились там, где нас застигла зима. К сожалению, мы не могли развить большую скорость. Ведь у нас не было феникса. А все благодаря вмешательству в ситуацию моего разъединственного друга, Невпопада. Мы обосновались здесь, чтобы переждать холода. Все это время я истово молился о том, чтобы встретиться с тобой, По. Чтобы наши пути где-нибудь да пересеклись. Но вдруг… — Он мечтательно вздохнул. — Вдруг я почуял запах сирени… Запах единорогов. Мое обоняние теперь уже не то, каким было прежде… благодаря усилиям моего бывшего доброго друга, Невпопада. Но даже несмотря на это, я уловил в воздухе божественный запах и понял, что стадо обосновалось неподалеку. Я как раз собирался идти к ним, когда почувствовал, что их что-то встревожило. Но тут с гор сошли лавины, отрезавшие мне путь к единорогам, к их пастбищу, туда, где царит вечная весна. Я в который уже раз проклял судьбу. И вдруг… Титан начал беспокоиться. Он так себя повел, словно тоже учуял в воздухе что-то знакомое. Он настойчиво стремился к одному ему известной цели сквозь рыхлый глубокий снег. Мне ничего не оставалось кроме как за ним последовать. И конь вывел меня к тебе. Он тебя отыскал на дне ущелья, По. И нисколько не противился, когда я взгромоздил на него тебя и Энтипи, чтобы привезти вас обоих сюда. Видишь, выходит, его преданность тебе не знает границ. Согласись, такая привязанность весьма трогательна… И чрезвычайно редка…
— Ты все болтаешь без умолку, — мрачно проговорил я. — Не слишком ли это утомительно для твоей кривой челюсти? — Мне надоело слышать его ехидные намеки, оскорбительные замечания. — Коли собрался меня убить, так действуй, чего же ты медлишь?
— Я же тебе уже сказал, — терпеливо возразил Тэсит. — Она должна это видеть… Понять, осознать, что…
Энтипи сидела на своем соломенном ложе, взгляд ее затуманенных глаз блуждал по сторонам, ни на чем не останавливаясь и не фокусируясь. Принцесса еще не вполне пришла в себя…
— Невпопад!.. — хрипло произнесла она.
— Он здесь, где ж ему еще быть, девочка моя милая! — радостно отозвался Тэсит.
Она, конечно же, узнала этот голос. И вполне осмысленно взглянула на него.
— Тэсит!
— Да, я все тот же, моя милая, я предстал перед тобой, как и обещал…
Он приблизился к ней, но Энтипи в ужасе от него отшатнулась.
— Ты ужасно выглядишь!
— Что ж, признаю, прежде я был намного краше, но…
— Не понимаю, что ты такое бормочешь? «Пежже ябыв нанодо каши», — передразнила она его. — Что это означает?!
Душа моя преисполнилась злорадства. До чего ж приятно было видеть замешательство, растерянность, смущение моего бывшего друга, который прежде являл собой само совершенство. Энтипи вовсе не собиралась пасть в объятия своего долгожданного героя. Напротив! Она глядела на него как на полураздавленное насекомое, поверьте! Лицо ее выражало недоумение, я без труда прочитал в ее глазах мысль, которую она пока еще не облекла в слова: «Что здесь понадобилось этому персонажу из прошлого? В настоящем и в будущем он совершенно неуместен». Я себя чувствовал все лучше, все бодрее и увереннее. Жаль только, что недолго придется радоваться победе, мой бывший друг слов на ветер не бросает…
Тэсит сделал нетерпеливый жест, но, вздохнув, взял себя в руки и вернулся к своей прежней манере разговора — стал произносить слова медленно, буквально по слогам. И отступил от принцессы в сторону. Повторив фразу, которую Энтипи не расслышала, он столь же неторопливо продолжил:
— Энтипи… Мне известна твоя способность проникать глубоко в суть предметов и явлений, не судить о людях по их внешности. Когда мы с тобой только познакомились, тебя не смутило мое прошлое лесного разбойника и мятежника… и твоя вера придала мне сил для свершения героических деяний… Ты, ты одна была моей путеводной звездой, моим идеалом, моей…
Энтипи прервала его на полуслове, возвращаясь к прежней теме, словно он и не пытался разливаться перед ней соловьем:
— Нет, ты меня не понял, ты в самом деле выглядишь хуже некуда. Ты утратил всю свою былую привлекательность. Растолстел, не следишь за собой.
— Но ведь то, что у человека внутри, куда важ…
— И вдобавок от тебя воняет!
— А с этим-то что я могу поделать?! Прикажешь мне в снегу купаться?! — выпалил он. — Все вокруг замерзло, застыло. Я с трудом растапливал понемногу снега, чтобы напиться… И то не вдоволь. А ты хочешь…
— Не ори на меня. Я принцесса. Никто не смеет повышать на меня голос.
— Прости, — смиренно пробормотал он, наклонив голову. Я с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. — Ты, конечно же, права. Но пойми: ты одна вдохновила меня на все, что я совершил значительного, все до единого мои подвиги были посвящены тебе! Я выполнил три, целых три задания Старого великана. Ради тебя. И ради тебя одной я отыскал кольцо Посейдона, которое дало мне власть над наядами… и они меня спасли от верной смерти, когда я упал в реку, сброшенный с высокого берега ублюдками-гарпами…
— Это очень мило, — кисло улыбнулась Энтипи, но все то время, пока ты так геройствовал, я находилась в рабстве у благочестивых жен, пережила нападение гарпов, побывала у них в плену, а после прислуживала в одном из трактиров Приграничного царства Произвола. Ты полагаешь, это приличествовало принцессе, наследнице престола? Ты думаешь, мне легко было такое пережить? И если бы не он, Невпопад…
— Если бы не он, Невпопад?! — Физиономия Тэсита, и без того несимметричная, еще больше перекосилась от злости. Я думал, его вот-вот удар хватит. — Энтипи… — снова кротко воззвал он к принцессе, взяв себя в руки. — Обо мне слагали песни… Эпические поэмы! И у тебя язык повернулся сравнить его со мной? Что же такое поют о нем, прославляя его «великие подвиги», хотел бы я знать?!
Наклонившись вперед, я со смешком ответил:
— Как же, один оруженосец сочинил про меня пару лимериков… не совсем приличного содержания.
— Заткнись! — рявкнул Тэсит. — Это вопрос риторический! Так неужто же ты, Энтипи, предпочтешь его мне? Одаришь его своим расположением… Его?! Того, по чьей вине ты претерпела все несчастья, о которых сейчас говорила?
— О чем это ты? — строго спросила она.
Я не рискнул вмешаться в ход их беседы, как мне ни хотелось вставить хоть несколько слов… Судя по виду Тэсита, он вполне способен был отсечь мне голову одним взмахом меча, если б я на свое несчастье привлек сейчас его внимание к моей скромной персоне. И он все ей рассказал. Как череда эпических подвигов в конечном итоге привела его к месту возрождения из пепла легендарного феникса. С каким восторгом он наблюдал за самовозгоранием прежней особи и появлением на свет новой. Как он собрался было совершить самое великое из своих деяний… но был остановлен подлым и коварным Невпопадом. Как его феникс оказался похищен, а сам он был повержен и покалечен мной, его бывшим другом, напавшим на него, безоружного, когда он меньше всего этого ожидал…
Короче, он рассказал ей всю правду.
Энтипи слушала его с напряженным вниманием. Она ловила каждое его слово, изредка кивая. Когда Тэсит умолк, она некоторое время сидела, не произнося ни одного звука, с непроницаемым выражением на лице, и искоса поглядывала то на меня, то на него, потом снова на меня… А после вздохнула и мягко проговорила:
— Тэсит…
— Да, любовь моя.
— То, что ты здесь нам рассказал, — тут в голосе ее зазвучал металл, — самая бессовестная клевета, какую я когда-либо слыхала.
— К-клевета?! — Тэсит отказывался верить своим ушам. Нет, в самом деле, он решил, что слух его подводит.
— Как ты смеешь, — продолжала отчитывать его принцесса, — пытаться переложить собственную вину, собственную несостоятельность на плечи отважного и честного Невпопада?
— Несостоятельность?! Переложить вину?! — Не помня себя от злости, взревел Тэсит. Ярость настолько затмила его разум, что он способен был лишь тупо повторять ее слова, не находя собственных.
— Невпопад сумел разыскать феникса, которого ты, без сомнения, упустил… а потом он, рискуя собой, спас меня от гарпов, заботился обо мне все эти долгие месяцы… И после всего этого у тебя повернулся язык обвинить доблестного оруженосца…
«О боги, мне все же удалось… У меня получилось… перетянуть одеяло на себя».
— … в том, что он коварно напал на тебя, чтобы заступить твое место и похитить твою славу!
— Но именно это он и сделал! В точности так все и было!
— А тебе не приходило в голову, Тэсит, что, быть может, не стоило придавать этой твоей славе такое уж большое значение? И действовать следовало не ради нее как таковой, а во имя каких-то других целей?
Губы его дрогнули. При этом до меня долетел странноватый звук — негромкий щелчок. Это он челюстью двинул, чтобы придать ей более или менее нормальное положение. Я так думаю, клацающий звук издали соприкоснувшиеся между собой верхние и нижние зубы. Только так он был способен худо-бедно произносить звуки и складывать их в слова.
— Не ради… моей славы? — В голосе его слышалось искреннее изумление. — Но что же может быть превыше нее? Я ее заслужил! Я столько лишений претерпел, столько раз рисковал жизнью, столького в итоге достиг! А чего мне стоило выследить феникса, который собирался самовозгореться и возродиться из пепла? Он непременно должен был стать участником моего самого грандиозного, самого героического деяния! Но его у меня украл этот… этот урод проклятый! Это ничтожество! Ты хочешь, чтобы я существовал в мире, где нет признания заслугам, самопожертвованию, где не существует веры в героический идеал, но где двуличие и коварство бывают вознаграждены самой щедрой мерой, а в выигрыше неизменно оказывается тот, кто проворнее всех гонится за собственной выгодой. Это мир несправедливости! Я отказываюсь жить в нем!
— Ты всего лишь дал схематичное описание реальной жизни в человеческом сообществе, — подал голос я.
Челюсть Тэсита съехала на сторону, что наверняка причинило ему боль. Подвигав ею, чтобы придать нужное положение, он напыщенно произнес:
— Я отказываюсь принимать этот мир. По… скажи ей. Расскажи все как было. Тебе она поверит.
— Ты, никак, хочешь, чтобы Невпопад признал, будто разделяет твой искаженный взгляд на вещи? — презрительно скривившись, спросила Энтипи.
— Напротив, это единственно верный взгляд на мир, — устало возразил Тэсит. — Невпопад! — Он повернулся ко мне с побелевшим от злости лицом. Его глаз метал молнии. Вид у Тэсита был просто безумный, клянусь. — Скажи ей… Если тебе дорога жизнь, скажи ей правду!
«Как бы не так, — подумал я. — Моя игра еще отнюдь не кончена, нет. Если как следует все обдумать, бросить кости хитроумным манером, они лягут так, как мне нужно».
Видите ли, я постепенно пришел к убеждению, что Тэсит вовсе не собирался меня убивать. Это было не в его духе. Попугать, пригрозив расправой, заставить меня поступить так, как ему хотелось, вывести на чистую воду, выставить трусом и негодяем в глазах Энтипи — вот к чему он, собственно говоря, стремился. Нет, тот Тэсит, который был мне очень знаком, просто не смог бы хладнокровно зарезать человека. А ведь Тэсит, несмотря на все его занудство, был и остался настоящим героем. Герои же только врагов побеждают, они не совершают злодейских убийств…
А это означало, что за свою шкуру я мог не беспокоиться. Из чего, в свою очередь, следовало, что я вполне могу не играть по его правилам, если мне этого не захочется.
Но для начала я решил повести себя дипломатично.
— Мне искренне жаль, — я это произнес с притворным смирением, — что взгляды Тэсита на жизнь… таковы, какой эта жизнь ему представляется. — Высказав столь глубокомысленное замечание, я откинулся на свое соломенное ложе и затих.
— Какого черта это, по-твоему, должно означать?! — взорвался Тэсит. Именно на такую реакцию с его стороны я и рассчитывал. Мне прежде всего хотелось вывести его из себя. — Тебя послушать, так я просто умалишенный какой-то!
— Не представляю, кому могла бы прийти в голову такая вздорная мысль? — насмешливо вставила принцесса.
Тэсит снова повернулся ко мне и произнес с надрывом и мольбой:
— Невпопад, в конце концов, оставим в стороне твою жизнь…
Я поспешно его перебил:
— Вот уж к чему я никогда не был склонен!
Но Тэсит продолжал, словно не слыша меня:
— Главное в том, что мы оба знаем правду. Лгать принцессе — значит оказывать ей скверную услугу. Неужто же ты на это пойдешь ради своих сиюминутных мелочных интересов? Она заслуживает того, чтобы знать правду. Она заслуживает, чтобы рядом находился тот, кто назначен для этого судьбой. Она заслуживает…
— Тебя, вот куда ты клонишь. Она заслуживает тебя и никого другого.
— Ты более или менее прав, — признал он.
— Скорей менее, чем более, — фыркнула принцесса. — А подумал ли ты о том, Тэсит, что я сама в состоянии решить, кого я заслуживаю, а кого нет?
Она уставилась на него с таким вызовом во взгляде, что Тэсит только головой помотал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76