– Она даже знала, что я был на яхте, – продолжал Губеров. – Ты тогда пела, а я аккомпанировал. – Сейчас в голосе старика слышались обвиняющие нотки, он как бы пытался снять с себя вину.
– Но как она могла об этом узнать? – Зара сжимала пальцы, унизанные перстнями, у себя на горле. – Борис! Кто ей сказал? Ты?
– Нет! Клянусь, не я! Я не знаю, откуда ей это известно.
Зара с отвращением смотрела на старого человека, сидящего перед ней. «Нет, не человека! – подумала она. – Человека – слишком сильно сказано. Жалкое, ссохшееся, дряхлое подобие человека!» Она резко откинулась назад, стул под ней жалобно скрипнул. Ей хотелось отдалиться от этого существа, от отвратительного запаха старости, исходившего от него. «И как я могла считать его своим другом?» – думала она.
И теперь, вдобавок, он еще подтвердил чьи-то подозрения. Но чьи? Моники Уилльямс?
Она смотрела вдаль, мимо старика, мимо роскошных колонн. В ложе напротив кто-то разглядывал ее в театральный бинокль. Люди, стоявшие в центральном проходе, как по команде, обернулись и уставились на нее. Величественный, украшенный золотыми кистями темно-бордовый занавес недобро волновался, словно кто-то – или что-то? – позади него подкрадывался – все ближе и ближе… Зару передернуло. Зло окружало ее, оно было везде, и прежде всего – оно сидело в образе этого Иуды прямо перед ней.
– Борис, – Зара сложила руки на коленях – Мне кажется, тебе следует рассказать все с самого начала.
– Да-да! – ответил Губеров, с готовностью хватаясь за тонкую ниточку признания, как будто она могла спасти уже порванные узы дружбы. Плаксивым, ноющим тоном, который безмерно раздражал Зару, он рассказал о посетительнице, назвавшейся Вирджинией Уэссон.
Зара молча слушала старика. Как презирала она его! Его внезапное, почти детское желание рассказать обо всем, облегчить душу, вымолить у нее прощение, как будто она была его духовником. Да, все в нем было отвратительно: эта обезьянья челюсть, этот русский акцент, который когда-то нравился ей, казался забавной экзотикой, а сейчас действовал на нервы. Эти дурацкие причуды: идиотские золотые запонки в виде рояля, эти маленькие медальки, гордо прикрепленные к лацкану, – как будто ему необходимо было подкрепить свою славу пианиста этими побрякушками. Да как она могла столь долго выносить его дружбу? Зара отвела глаза, не в силах больше переносить этого омерзительного зрелища.
– …Взяла фотографию, шарф и ушла, – закончив рассказ, Губеров замолчал.
Теперь Зара метала в него вопросы:
Какого цвета у нее волосы? Глаза? Рост?
Ответив на все ее вопросы, Губеров выкрикнул:
– Поверь мне, Зара! Она уже знала все! Я не сказал ей ничего такого, чего она бы не…
– Да, но ты подтвердил, что я жива, Борис, – злобно прошипела Зара. – Как же ты мог, Борис, как ты мог?
– Зара… – Старик, всхлипнув, молящим жестом дотронулся до рукава Зары, как будто это была туника святого.
Зара отдернула руку. Губеров снова заплакал.
– Не держи на меня зла за это! Пожалуйста, Зара!
Зара презрительно оттопырила губу и обдала его уничтожающим взглядом. Ей даже нравилась его униженность, она наслаждалась тем, что за эти минуты он как будто постарел еще на несколько лет, еще больше сморщился, ссохся. Затем, снова приняв свой обычный царственный вид, она обернулась к Эрнесто.
– Если эта Вирджиния Уэссон и Моника Уилльямс одна и та же женщина… – начала она на безупречном португальском, легко переключившись со столь же безупречного итальянского.
– Но ты же слышала, – успокаивающе проговорил Эрнесто. – Волосы, глаза – приметы не совпадают.
– Все это очень легко поменять, Эрнесто. Уж мыто с тобой знаем это лучше, чем кто-либо… – Зара замолчала, досказав остальное горькой улыбкой. – Нам надо немедленно возвращаться на яхту. Да. Нужно срочно выяснить, не являются ли Моника Уилльямс и Вирджиния Уэссон одним и тем же лицом. – Она нащупала рядом с собой украшенную драгоценными камнями миниатюрную сумочку в форме бабочки и стала подниматься.
Взяв ее за руку, Эрнесто спокойно усадил ее обратно.
– Подождем, пока кончится антракт. Тогда нам не придется продираться сквозь толпу.
Он обернулся к Валерио.
– Полковник! – Эрнесто перешел на английский.
– Да, сэр! – полковник сделал шаг вперед.
– Позвоните шоферу. Пусть он подгонит машину к подъезду. Позвоните пилоту. Скажите, пусть немедленно начинает готовиться к вылету.
– Куда? Куда вы собираетесь? – жалобно спросил Губеров.
– Мы , – резко ответила Зара. – Мы уходим , и ты идешь с нами. У нас на яхте живет американка. Нам надо знать, не та ли это Вирджиния Уэссон, которая навещала тебя. – Саркастическая усмешка искривила ее губы. – Я надеюсь, это не причинит тебе неудобств?
Через десять минут черный лимузин уже мчался по темным улицам в аэропорт.
23
Капри
Стефани забыла, что Джонни всегда любил демонстрировать свое превосходство. И теперь она была страшно раздражена. Она не хотела делиться с ним информацией, добытой с такими огромными трудностями, с риском для жизни. Пришлось избрать единственно возможную в этой ситуации тактику: она говорила холодно-отчужденно, уклоняясь от прямых ответов. Эта манера бесила Джонни.
– Из тебя вытянуть что-нибудь – это как какой-нибудь чертов зуб драть.
Тряхнув головой, она холодно ответила:
– Спасибо. Я воспринимаю это как чертов комплимент.
И они пристально посмотрели друг на друга.
Джонни отвел глаза первым. Он решил, что нет смысла обострять и без того напряженный разговор – ситуация и так была достаточно неприятной.
– Единственное, что я хочу знать, – сказала Стефани после того, как ему удалось выдавить из нее еще несколько капель информации, – как ты прознал, что я жива-здорова?
Он самодовольно улыбнулся.
– Ты думала, что очень хорошо заметаешь следы?
– Джонни, прекрати! Я напоминаю: мне через несколько минут надо уходить.
– Ну ладно, ладно! – Голос его стал мягче. – Тебя выдал Сэмми.
Она так резко повернулась на каблуках, что ему показалось, что из-под ног сейчас посыпятся искры.
– Дядя Сэмми? Мой дядя Сэмми?
– Ну, он не специально это сделал, – признался Джонни. – Он, конечно, разыграл спектакль, но не настолько талантливо, чтобы убедить меня в твоей… э-э… безвременной кончине.
– Да я и сама могла бы догадаться. Тебе ведь всегда везет, не так ли?
– Да-а, – протянул Джонни. – Нам дьявольски везет, обоим. Как ты думаешь, может быть, мы поэтому так сильно друг друга любим?
Она повернулась к нему спиной.
Удивительно, что, несмотря на все словесные громы и молнии, наполнявшие атмосферу беседы, они все-таки умудрялись как-то отвечать на вопросы, интересовавшие каждого.
Стефани с неохотой рассказала Джонни о своем разговоре с Винетт Джонс, о ее пропавшем в приюте ПД ребенке, о смерти Винетт, о несчастном случае, произошедшем с Аароном Кляйнфелдером. Кроме того, она кратко передала содержание своих бесед с мадам Балац, Олендорфом и Губеровым.
Джонни, в свою очередь, поведал ей о том, как следил за ней в Будапеште, Зальцбурге, Милане и Марбелле.
– В Милане я шел за тобой пешком до отеля. – В его голосе звучало такое самодовольство, что Стефани пришлось мобилизовать все свое самообладание, чтобы не влепить ему пощечину. – Ты только подумай, Стефани, – говорил он, втирая соль в и без того саднящую рану, – если бы ты тогда обернулась, мы бы помахали друг другу ручкой!
– Мерзавец! – прошипела она сквозь зубы. Джонни сделал вид, что не расслышал.
– Но вот чего я никак в толк не возьму, – продолжал он, – при чем тут семейство де Вейга? Как они-то со всем эти связаны? И вообще, почему ты решила, что тебе надо попасть на «Хризалиду»?
– Ты не поверишь, – пробормотала Стефани, – это решение пришло ко мне во сне!
– Быстро выкладывай правду, врунья! Правду! – Джонни схватил Стефани за руку и как следует ее встряхнул.
– Не понимаю, почему ты мне не веришь, – буркнула Стефани.
Она шумно вздохнула, выдернула свою руку и с явной неохотой рассказала о своей встрече с Аланом Пеппербергом, о пиратской записи, якобы сделанной на «Хризалиде». В результате она выложила Джонни почти все, утаив самую малость, незначительную деталь. Ну действительно, зачем ему знать о том, что Лили Шнайдер, скорее всего, владеет секретом вечной молодости?
– Значит, ты считаешь, что Лили Шнайдер жива? – спросил Джонни.
– А ты так не считаешь? – ответила Стефани вопросом на вопрос, твердо намереваясь держаться до последнего и не выдать своего открытия.
Джонни наморщил лоб.
– По-твоему, сам факт, что она жива, является достаточным мотивом для убийств?
– У тебя есть более достоверное объяснение?
– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
– А что, разве я отвечаю вопросом на вопрос? – спросила Стефани, очаровательно хмурясь.
Беседа продолжалась в том же духе. Стефани уходила от прямых ответов, искусно меняя направление разговора. Джонни обнаружил в ней сильного противника. Стефани прекрасно владела всем набором фокусов, который способен был продемонстрировать сам Джонни. Но, если бы при этом она могла еще читать его мысли, она бы забеспокоилась. Потому что Джонни говорил себе: «Она что-то утаивает. Она что-то знает, о чем не хочет говорить мне».
Конечно, это его не слишком удивляло. Одна из заповедей журналистики гласит: никогда не выдавай больше информации, чем это необходимо в данный момент.
– Ну ладно, если у тебя больше нет вопросов… – начала Стефани.
– Нет, еще кое-что осталось, – перебил Джонни. Стефани вздохнула.
– Стефани, – Джонни потер переносицу. – Я должен дать тебе совет. Это уж твое дело – примешь ты его или нет.
– Придержи свой…
– Ты можешь единственный раз меня выслушать не перебивая? – резко оборвал ее Джонни. – Ради Бога! Тебе не приходило в голову, что ты во что-то впуталась?
– Ой! Спасибо за предупреждение! Но, если вы еще этого не поняли сами, уважаемый Шерлок Холмс, я вам повторю: я прекрасно могу позаботиться о себе сама.
– Ну что ж, надеюсь, тебе удастся это лучше, чем твоему дедушке.
– Что ты хочешь сказать?
– По-моему, совершенно ясно, что я хочу сказать. Он, должно быть, растревожил некое осиное гнездо.
– Д-да?.. Ну давай, продолжай.
– Ты что же, считаешь разумным работать под чужим именем, не имея никакого прикрытия, поддержки?
– На что ты намекаешь?
– Только на то, что тебе не следует действовать в одиночку. Тебе может понадобиться помощь.
– Насколько я понимаю, ты хочешь предложить «свою» помощь?
– Правильно.
Она помотала головой.
– Нет, Джонни. Она мне не нужна, и я ее не хочу. Это мое последнее слово.
– Да, я понял, ты не хочешь , чтобы у тебя был кто-то, на кого можно положиться. Но это не значит, что тебе не нужен такой человек. Подумай, Стефани. Вдруг тебе понадобится провести какое-то расследование, побегать в поисках чего-то? Ты не справишься с этим одна, прямо под носом де Вейги. Они богаты, ведут уединенный образ жизни, но это не значит, что они глупы.
– Если мне понадобится помощь, – Стефани с достоинством шмыгнула носом, – я обращусь к дяде Сэмми.
– Сэмми! – недоверчиво повторил Джонни. – Ты рассчитываешь на помощь человека, который в тысяче миль от тебя?
– К твоему сведению, до сих пор мы вполне обходились без посторонней помощи!
– Вот именно. И оставили за собой след, по которому тебя мог найти трехлетний ребенок!
Лицо Стефани вспыхнуло, но она промолчала.
– Пойми, Сэмми не все по силам, он не может пребывать в нескольких местах одновременно. Да, несомненно, для своего возраста он в прекрасной форме Но он немолод, Стефани. А если на него попросту нападут? Что он будет делать?
Стефани хотела сейчас только одного: чтобы он наконец замолчал. Ведь все так хорошо шло и без его помощи. Меньше всего ей нужен был какой-то теоретик, который бы указывал ей подстерегающие ее ловушки. Ей очень хотелось сказать: Слушай, отвали, а? Но она знала Джонни: это только подзаведет его. Поэтому она избрала другой путь.
– Ну ладно, Джонни, – сказала она с неохотой. – Я подумаю над твоим предложением.
– Я рад, – ответил он, кисло улыбнувшись. – Я по-прежнему очень за тебя волнуюсь. Ты ведь знаешь об этом, Стефани.
Стефани кивнула.
– Тогда, может быть, ты поймешь это: если с тобой что-то случится, в то время как я мог бы это предотвратить, я никогда себе этого не прощу.
Стефани помолчала, потом, глубоко вздохнув, ответила:
– Я же сказала, Джонни, я подумаю.
Она произнесла это спокойным, ровным тоном, однако в голосе явно слышался металл.
– И смотри, не ошибись: мой ответ не означает «да». Я отказываюсь принимать на себя какие-либо обязательства, которых я не смогла бы выполнить.
Она осторожно взглянула на Джонни. Тот, нахмурившись, позвякивал в кармане мелочью. Сейчас, в свете не затененной абажуром лампочки, Стефани еще раз обратила внимание на то, как он красив. Он ведь мог сделать счастливой какую-то женщину – какую-то, но не ее.
После некоторого молчания Джонни согласно кивнул.
– Справедливо.
– Тогда поддерживай связь с дядей Сэмми. Если я соглашусь на твою помощь – я подчеркиваю: если – он тебе об этом сообщит. Если же нет, ты тоже от него об этом узнаешь.
Она помолчала и хрипло добавила:
– Но на твоем месте, Джонни, я бы не слишком надеялась.
– Я просил тебя всего лишь подумать об этом, – заметил Джонни спокойно.
– Я знаю. И это подводит нас к последнему, что я хотела тебе сказать.
– Что именно?
– А вот что. Если я откажусь от твоей помощи? Что будет тогда? Ты растрезвонишь всему миру о том, что я жива?
Он посмотрел на нее долгим взглядом и отрицательно покачал головой.
– Нет. Ты же знаешь, я никогда не сделаю ничего, что поставило бы под угрозу твою безопасность.
Она кивнула, почувствовав, как спадает с нее напряжение.
Он глубоко вздохнул.
– Ну ладно, не надо осложнять нам обоим жизнь. Стефани, подчиняясь минутному порыву, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– До свидания, Джонни. Я сама выйду отсюда, не провожай меня.
Он слышал, как простучали ее каблуки, как заскрипела входная дверь.
Стефани спешила по ночной улице, на ходу взвешивая все «за» и «против» предложения Джонни. Он не без таланта, быстро соображает, не занудничает. Он служил в спецчастях. Его не так легко запугать; он не побоится пустить в ход кулаки. С таким человеком хорошо ездить на сафари, и если уж жить в хулиганском районе, то рядом с ним. Он одинаково хорошо умеет обращаться с ружьем и камерой, и в то же время в костюме и галстуке будет выглядеть вполне представительно. Он даже знает, какой нож предназначен для салата, а какой для рыбы. Кроме того, он превосходный любовник.
Это были «за».
Она вздохнула.
Теперь посмотрим «против».
Вряд ли кто сравнится с ним в эгоизме, самоуверенности и заносчивости. Может быть, это у него от службы в специальных войсках, но он считает себя непревзойденным лидером. Он пытается командовать в любой ситуации, не обращая внимания, что наступает на ноги окружающим. Эта его манера тянуть одеяло на себя ужасно раздражает. Можно подумать, что он лучше всех остальных мужчин и превосходит всех женщин! «Я просто не переношу его присутствия! Что он о себе возомнил? Что он, Рэмбо? Это МОЕ расследование, МОЙ путь!»
Стефани быстро шла по улице, останавливаясь, только чтобы перевести дыхание.
«Я должна его как-то стряхнуть с хвоста. Наверняка можно спрятаться от него, раствориться без следа».
Когда она наконец добежала до ресторана, она уже знала, как это сделает.
24
Нью-Йорк
Подавшись вперед, Сэмми читал корявые записи Аарона Кляйнфелдера. Негромко шипел кислородный аппарат, мерно попискивали мониторы, в воздухе висел запах больницы, чуть поскрипывал фломастер… Сэмми ничего этого не видел, не слышал, не чувствовал. Он весь был погружен в чтение.
Где дети? Как случилось, что дети исчезли?
«Правильно, мой друг , – мысленно ответил Сэмми. Аарон продолжал писать. – Давай держись… ты должен рассказать обо всем».
Вполне очевидно, что Сэмми опасался, хватит ли у Аарона сил довести рассказ до конца. Уже дважды ручка выпадала из ослабевших пальцев Аарона, и дважды Сэмми вкладывал ее обратно, мягко сжимая его руку.
Но больше всего удивляло Сэмми то, что он очень легко разбирал каракули Аарона.
Почему вышли из строя компьютеры ПД? Это было очень удобно. Накануне все работало прекрасно. А потом вдруг – раз! На следующий день все полетело.
Сэмми, нахмурившись, сказал:
– Я не совсем понял. Что значит «на следующий день»?
В день, когда со мной произошел «несчастный случай»!!!
Опять нахмурившись, Сэмми спросил:
– Почему вы поставили «несчастный случай» в кавычки?
Потому что это не был несчастный случай.
Сэмми глубоко вздохнул.
– Вы хотите сказать, что кто-то хотел вас убить?
Аарон, не колеблясь, написал:
Да. Они целились прямо в меня.
– Но кто мог хотеть вашей смерти? У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55