Они назначили дату. Как только Поль услышал об этом, он заявил, что, если она захочет, свадьба будет в Кипарисовой роще. Она посмотрела на меня с видом заговорщицы и вскрикнула от восторга.– Руби поможет мне спланировать свадьбу, да, Руби?– Конечно, – ответила я.– О Поль, – сказала она, – ты не просто женился на женщине, которую всегда любил, и подарил нам прекрасную племянницу. Ты дал мне замечательную новую сестру.Мы обнялись и поцеловались, и я надеялась, что не ошиблась, и Жанну ждет удачный и счастливый брак. В любом случае нам предстояло подготовить и пережить это грандиозное семейное событие. Казалось, Поль был прав: наша жизнь полна радостного возбуждения и скуке нет места в этом доме.В этот вечер Поль постучал в смежную дверь и вошел в мою спальню, когда я сидела перед зеркалом за туалетным столиком и расчесывала волосы. Я уже была в ночной рубашке, а он – в голубой шелковой пижаме, которую я подарила ему на день рождения.– Я только что разговаривал с отцом по телефону. Он говорит, что дом превратился в командный пункт. Они уже составили длинный список гостей и начали первые приготовления. Он клянется, что все это напоминает сражение.Я рассмеялась.– Жаль, что у нас не было грандиозной свадьбы, – сказал он. – Ты заслуживаешь, чтобы с тобой обращались, как с кейджунской принцессой.– Со мной так и обращаются, Поль.– Да, но… – Его взгляд был прикован к моим глазам в зеркале. – Каково тебе все это время? Я имею в виду… ты действительно счастлива, Руби?– Да, Поль. Счастлива.Он кивнул, и лицо его осветилось мягкой улыбкой.– Как бы там ни было, спасибо, что ты сразу приняла моих сестер как родных. Они обожают тебя, а мама… мама кое-чему научилась и не только принимает неизбежное. Я знаю, что теперь она уважает тебя.Меня удивили его слова. Неужели он так слеп, что не видит, каким холодным и хмурым становится взгляд его матери каждый раз, как она обращает на меня свой взор, или он так твердо решил быть счастливым, что игнорирует это и живет иллюзиями?– Надеюсь, что это так, Поль, – проговорила я, но без особой уверенности.– Правда, – настаивал он. – Ну, спокойной ночи. Он сделал шаг ко мне и нежно поцеловал меня в шею. Он не целовал меня так с тех пор, как мы поженились. Тепло его губ волнами разошлось по моим плечам и груди. Я закрыла глаза, а когда открыла, он все еще был рядом, его губы почти касались моего лица.– Спокойной ночи, – сказала я хриплым шепотом.– Спокойной ночи. – Он быстро повернулся и вышел из комнаты. Мгновенье я пристально смотрела ему вслед. Глубоко вздохнула и отправилась спать.В ту ночь я долго ворочалась, не в силах уснуть, пока наконец усталость не смежила мои веки.
Три дня спустя безмятежный покой Кипарисовой рощи был нарушен прибытием Жизель. Она и два ее школьных приятеля вихрем промчались по нашей дорожке, сотрясая воздух громкими гудками своего кадиллака. Все слуги и я бросились к окнам, испугавшись, что что-то случилось. Джеймс взглянул на меня с удивлением.– Это всего лишь моя сестра-близнец, – сказала я. – Не беспокойся, Джеймс. Я сама встречу ее и провожу.– Очень хорошо, мадам, – ответил он и с радостью удалился. Я отправилась на галерею, чтобы предстать перед ними.Прошло много времени, с тех пор как мы виделись с Жизель в последний раз. Приехавшие с ней парни оказались красивыми стройными юношами в темно-синих блейзерах с клубной эмблемой, вышитой золотом на нагрудных карманах. За рулем сидел голубоглазый блондин с хорошим цветом лица. Второй, темноволосый, вышел из машины первым, придержав дверь для Жизель и отвесив ей европейский поклон, как будто она была особой королевской крови. Их смех наводил на мысль, что они изрядно выпили или, возможно, покурили травки. Вряд ли можно было ждать, что Жизель изменилась или повзрослела с нашей последней встречи, но я надеялась на эту чудесную метаморфозу.– А вот и Руби, – закричала она, едва меня завидев. – Моя дорогая, любимая близняшка, хозяйка Кипарисовой рощи. Должна признать, дорогая сестра, – продолжала она, кивая и обводя все взглядом, – для кейджунки ты неплохо устроилась.Вся троица залилась веселым смехом.– Ну ты что, не можешь поздороваться? – закричала Жизель, уперев руки в бока. – Мы так давно не виделись. Могла бы хоть сделать вид, что тебе приятно.– Здравствуй, Жизель, – сухо сказала я.– Что же мы даже по-сестрински не обнимемся и не поцелуемся? – Она шагнула ко мне. Я покачала головой и обняла ее. – Ну вот, это уж на что-то похоже. Ты должна оценить нашу самоотверженность. Мы проехали такой длинный путь, чтобы нанести тебе визит, и чуть не умерли от скуки. Не на что было даже посмотреть: хибары на курьих ножках, снующие по каналам лодки с ловцами креветок и бедные грязные дети, играющие в пыли ржавыми инструментами. Правда, Дарби? – обратилась она к темноволосому молодому человеку. Он кивнул, не отводя от меня взгляда.– Почему бы тебе не представить всех как полагается, Жизель, – сказала я.Она хмыкнула:– Конечно, именно так, как нас учили в Гринвуде, да? – Она повернулась и, изображая нашу гринвудскую преподавательницу по этикету, заговорила в нос: – Это – Дарби Хеннесси, из тех паршивых богатых Хеннесси с берега Нового Орлеана.Дарби рассмеялся и поклонился.– А этот застенчивый светловолосый молодой человек слева от меня – Генри Говард. Его отец – один из наиболее известных и важных архитекторов. Любой из этих молодых людей не колеблясь бросил бы к моим ногам свое состояние, не так ли, джентльмены?– Немножко я бы все-таки оставил себе на шампанское, – съязвил Дарби, и они опять расхохотались.– Этот дом… должна признаться, Руби, – сказала Жизель, отступая назад. – Я и понятия не имела. Ты уже богата еще до того, как получишь свою долю нашего наследства. Ты можешь себе представить, какой состоятельной будет моя сестра-близняшка, Генри?Тот кивнул, глазея по сторонам.– Состоятельной, – признал он.– Блестяще. Генри сейчас трудится над своей докторской диссертацией по хирургии мозга, – сказала она, и Дарби рассмеялся. – Ну, ты собираешься показать нам все или мы так и будем здесь стоять целый день в болотной жаре? – требовательным тоном спросила она.– Конечно, я вам все покажу.– Ничего, если мы оставим машину прямо здесь? – спросил меня Генри.– Почему же нет? – отрезала Жизель, прежде чем я успела вымолвить слово. – Что ты думаешь, у нее здесь лакей для парковки? – Она засмеялась и взяла Дарби под руку. – Экскурсию, мадам, – сказала она.– Ты ни на йоту не изменилась, Жизель, – отозвалась я, качая головой.– А зачем? Я всегда была совершенством. Правда, Дарби?– Правда, – ответил тот послушно.Я открыла дверь и пригласила их в дом.– Дафни бы рот разинула от удивления, если бы увидела, как ты хорошо устроилась, сестренка, – сказала Жизель, разглядывая огромный холл в прихожей, мои картины, небольшие статуи, сверкающие чистотой мраморные полы и великолепную лестницу. Она насмешливо присвистнула, осмотрев элегантную обстановку в гостиной и соседних с ней комнатах, но ее сарказм сменился немым изумлением, когда я провела их вниз и они увидели большие картины, дорогие лампы и люстры, огромную кухню и столовую со столом, за которым свободно могли разместиться двадцать человек.– Это кладет на лопатки все, что я когда-либо видел в Гарден Дистрикт, – признался Генри.– Прошу сюда.Сначала я показала им комнаты для гостей, а затем спальни Поля и свою, пропуская детскую, потому что там спала Перл.– Отдельные, но смежные спальни, – заметила Жизель и цинично улыбнулась. – И как часто мы пользуемся этой дверью? – прошептала она. Я не ответила, чувствуя, что бледнею. Она засмеялась и обвела все долгим взглядом. – У тебя больше нет художественной студии, – удовлетворенно констатировала она.– Студия в мансарде, – ответила я спокойно.– В мансарде?– Давай я тебе покажу, – сказала я и повела их наверх.– Это невероятно, – произнес Дарби, явно под большим впечатлением. – Просто дворец. Посмотри на вид из окна! – воскликнул он, поворачиваясь к Жизель. Та стояла позади нас, поджав губы.– Всего лишь вид на болота, – сказала она.– Да, но… какой красивый! Этот большой бассейн и все эти цветы…– Ну хорошо, – вспыхнула Жизель, не скрывая раздражения. – Что-нибудь выпить у тебя есть? У меня в горле пересохло.– Конечно. Пойдемте вниз, в патио, и Молли принесет нам лимонад.– Лимонад, – насмешливо передразнила она. – А покрепче у тебя ничего нет?– Все, что хочешь, Жизель. Просто скажи моей горничной.– Ее горничной. Нет, вы слышите, как разговаривает моя сестра-кейджунка? «Просто скажи моей горничной».Мы отправились вниз, молодые люди шли позади нас. Жизель схватила меня за руку.– А где ребенок Бо? – грубо спросила она.– Перл спит, и здесь никто не знает, что она ребенок Бо, – ответила я.– Конечно. – Она довольно улыбнулась и зашептала: А наш брат, твой муж?– Он сейчас на работе, на нефтяных разработках. – Сердце у меня заколотилось. – Если ты приехала сюда, чтобы доставить нам неприятности…– Зачем мне это? Мне наплевать, что ты там наделала, хотя я знаю, что сделала ты это просто назло Бо.– Это неправда, Жизель.– Ты что, и слышать о нем не хочешь? – дразнила она меня. Я молчала. – Он порвал со своей невестой в Европе, так что, видишь, если бы ты не пошла на эту греховную сделку, ты, может, еще и заполучила бы его, – заявила она с чувством огромного удовлетворения. Я почувствовала, как кровь бросилась к моим щекам, и собрала все свои силы, чтобы не упасть и ковылять дальше на ватных ногах. Жизель засмеялась и взяла меня под руку. – Ну давай не будем говорить о старых романах. Давай сначала обменяемся новостями. Мне так много нужно тебе рассказать, кое-что тебе понравится, но… не все, – заключила она с игривым смешком.Она гордо прошествовала вниз со своим послушным эскортом, готовым по мановению ее руки броситься выполнять любое поручение. * * * – Свадьба Дафни, – начала Жизель, доставая мятную лепешку, – это что-то незабываемое. Они с Брюсом расходов не жалели. Было столько гостей, что церковь расходилась по швам. Многие приехали из любопытства, просто не хотели пропустить событие сезона. Знаешь, у нее ведь на самом деле никогда не было друзей. Только деловые знакомства, и ей всегда было на всех наплевать, да и сейчас тоже.– Они счастливы вместе?– Счастливы? Едва ли, – ответила она и засмеялась.– Что ты имеешь в виду?– Брюс все еще у нее на побегушках. Помнишь, как я раньше дразнила его: Брюс, пойди туда, Брюс, принеси то. Ты знаешь, что я узнала, услышав однажды ночью их деловой разговор? Она заставила его подписать брачный контракт, лишающий его всех прав на имущество. Он ничего не унаследует, если с ней что-нибудь случится. Ничего. И он не может развестись с ней и потребовать через суд какую-нибудь часть имущества.– Зачем она вышла за него замуж?– Зачем? – Жизель возвела глаза к небу и хмыкнула. – А ты как думаешь зачем?.. Чтобы он держал язык за зубами. Они ведь выбились из нужды. Но Дафни хитра. Все было под ее контролем, и она сделала Брюса зависимым от себя.– Ей нужен был эскорт, вот и все. Они не спят вместе. Нечто вроде того, что у тебя. – Она кивнула в сторону окон наверху. – Отдельные спальни. Только у них нет даже смежной двери. – Она засмеялась. Затем взглянула на Дарби и Генри, которые сидели, потягивая свои напитки, уставившись на нее и глупо улыбаясь, как два зачарованных голубка. – Почему бы вам не пойти посмотреть нефтяные скважины или что-нибудь еще. Нам с Руби надо поговорить о своем, – отрезала она.Парни послушно встали и ушли.– Они обожают меня, – заявила она, глядя им вслед, – но им не хватает воображения и оба скучны.– Тогда почему ты с ними?– Просто для забавы. – Она придвинулась ближе. – Итак, Брюс однажды вошел в мою ванную комнату, когда я принимала ванну.– И что произошло? – спросила я, широко открыв глаза.– А как ты думаешь?Я не была уверена, можно ли ей верить, но я помнила, как глазел на меня Брюс, раздевая взглядом, и как я ежилась от его прикосновений.Она высоко вскинула голову, отвела плечи и с высокомерным видом произнесла:– Я была со многими мужчинами и постарше. Я даже спала с одним из моих педагогов в школе.– Жизель!– Да? И насколько это хуже того, что ты делаешь… спишь со своим наполовину братом? – отчеканила она.– Нет, мы не спим вместе. Мы женаты. Но в этом смысле мы не муж и жена. Мы оба так решили.– Зачем? – гримасничая, спросила она. – Зачем же тогда жениться?– Поль всегда любил меня, и, прежде чем мы обо всем узнали, я тоже очень привязалась к нему. Он любит Перл как свою собственную дочь. Теперь у нас особые отношения, – закончила я.– Особые, очень хорошо. Тоска! Тогда, я полагаю, ты имеешь любовника, какого-нибудь потрясающего высокого смуглого болотного кейджуна, который тайком проникает по ночам в твою комнату?– Нет, конечно же, нет.– Конечно, нет, конечно же, не ты, Добропорядочная Мисс. – Она откинулась, свесив руки с подлокотников кресла. – Я написала Бо и рассказала ему о твоей свадьбе и какой богатой ты стала, – сказала она.– Зачем ты это сделала?– Ну, ты ведь сбежала. Тебе надо было сделать аборт и остаться в Новом Орлеане. Даже при всем том, что ты имеешь, все равно ты живешь в болоте.– Болота прекрасны. Природа не может быть безобразной, – ответила я.Воцарилось молчание.– А о дяде Жане я тебе говорила? – внезапно спросила она.– О дяде Жане? Нет. А что с ним?– Ты ничего не знаешь?– В чем дело, Жизель?– Он покончил с собой, – ответила она беспечно. – Что? – Я задохнулась и почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а ноги приросли к полу.– Он однажды украл нож, которым они режут пластилин в комнате отдыха, и перерезал себе вены. Истек кровью, прежде чем обнаружили, что он натворил. Дафни устроила из этого большой спектакль, угрожала подать в суд на лечебницу. Насколько мне известно, они сумели договориться. У нее этого не отнимешь. Уж если на чем-то можно сделать деньги, она своего не упустит.– Дядя Жан… покончил с собой? Когда?– Несколько месяцев назад, – сказала она, передернув плечами.Я сидела, окаменев. В последний раз я видела его, когда мы приезжали с Бо, чтобы сообщить о смерти папы.– Почему же никто мне не написал? Почему ты не написала?– Дафни сказала, что ты порвала все отношения с семьей, когда сбежала, – ответила она. – И ты знаешь, как я ненавижу писать письма, особенно сообщать плохие новости. Если только это не чужие плохие новости, – добавила она, хохотнув.– Бедный дядя Жан. Мне не следовало говорить ему, что папа умер. Пусть бы он думал, что папа просто не приезжает к нему.– Может, это твоя вина, – подхватила Жизель, наслаждаясь моим несчастьем. Затем опять передернула плечами и отхлебнула из бокала. – А может, тебя следует поздравить. В конце концов, теперь ему лучше.– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Никому не лучше быть мертвым, и даже дяде Жану, – закричала я прерывающимся голосом.– Единственное, что я твердо знаю, что для меня было бы лучше умереть, чем вечно жить в этом тухлом заведении, – провозгласила она.Глаза мои наполнились слезами, когда я подумала об одиноком и заброшенном дяде Жане.– А кто это у нас? – услышали мы, обернулись и увидели, как Поль выходит из дома.– Неужто это мой богатенький братец и зятек? – съязвила Жизель.Поль замер на месте и перевел взгляд на меня.– Что случилось, Руби? – быстро спросил он.– Я только что узнала, что мой дядя Жан покончил с собой в лечебнице.– О, мне очень жаль.– А меня поцелуют при встрече? – спросила Жизель.– Конечно. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она так быстро повернула лицо, что он коснулся ее губ и в удивлении сделал шаг назад.Жизель рассмеялась.– Когда это произошло? – спросил Поль.– Забудь об этом. Я не хочу копаться в плохих новостях, – сказала Жизель и пожала плечами. – Руби только что мне объяснила, как целомудренно устроен ваш брак, – поддразнила она. Ее наглая улыбка заставила нас с Полем почувствовать себя виноватыми.– Жизель, прекрати.– О, не будь такой чувствительной. Кроме того, какая мне разница, что вы двое делаете? – Она посмотрела в сторону полей. – Не попадались тебе два состоятельных креола, которые бродят вокруг твоих нефтяных скважин?– Кто?– Приятели Жизель, – сухо сказала я.– О нет.– Может, они провалились в болото, – произнесла она и засмеялась. Затем встала и взяла Поля под руку. – Почему бы тебе не показать мне свое поместье и нефтяные разработки? – проговорила она.– Конечно.– Ты остаешься ужинать, Жизель? – спросила я.– Пока не знаю. Если мне будет скучно, я уеду. Если нет, останусь, – сказала она, подмигивая. – Ну, пошли, мистер Нефтяной Барон.Поль беспомощно взглянул на меня.– Знаешь, Жизель, я думаю, прогулка по болотам доставит тебе большое удовольствие. Ты сразу получишь обо всем наилучшее представление, правда, Руби?– Что? А, да, – ответила я без всякого выражения. Мысли мои были все еще заняты дядей Жаном.– Только не я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Три дня спустя безмятежный покой Кипарисовой рощи был нарушен прибытием Жизель. Она и два ее школьных приятеля вихрем промчались по нашей дорожке, сотрясая воздух громкими гудками своего кадиллака. Все слуги и я бросились к окнам, испугавшись, что что-то случилось. Джеймс взглянул на меня с удивлением.– Это всего лишь моя сестра-близнец, – сказала я. – Не беспокойся, Джеймс. Я сама встречу ее и провожу.– Очень хорошо, мадам, – ответил он и с радостью удалился. Я отправилась на галерею, чтобы предстать перед ними.Прошло много времени, с тех пор как мы виделись с Жизель в последний раз. Приехавшие с ней парни оказались красивыми стройными юношами в темно-синих блейзерах с клубной эмблемой, вышитой золотом на нагрудных карманах. За рулем сидел голубоглазый блондин с хорошим цветом лица. Второй, темноволосый, вышел из машины первым, придержав дверь для Жизель и отвесив ей европейский поклон, как будто она была особой королевской крови. Их смех наводил на мысль, что они изрядно выпили или, возможно, покурили травки. Вряд ли можно было ждать, что Жизель изменилась или повзрослела с нашей последней встречи, но я надеялась на эту чудесную метаморфозу.– А вот и Руби, – закричала она, едва меня завидев. – Моя дорогая, любимая близняшка, хозяйка Кипарисовой рощи. Должна признать, дорогая сестра, – продолжала она, кивая и обводя все взглядом, – для кейджунки ты неплохо устроилась.Вся троица залилась веселым смехом.– Ну ты что, не можешь поздороваться? – закричала Жизель, уперев руки в бока. – Мы так давно не виделись. Могла бы хоть сделать вид, что тебе приятно.– Здравствуй, Жизель, – сухо сказала я.– Что же мы даже по-сестрински не обнимемся и не поцелуемся? – Она шагнула ко мне. Я покачала головой и обняла ее. – Ну вот, это уж на что-то похоже. Ты должна оценить нашу самоотверженность. Мы проехали такой длинный путь, чтобы нанести тебе визит, и чуть не умерли от скуки. Не на что было даже посмотреть: хибары на курьих ножках, снующие по каналам лодки с ловцами креветок и бедные грязные дети, играющие в пыли ржавыми инструментами. Правда, Дарби? – обратилась она к темноволосому молодому человеку. Он кивнул, не отводя от меня взгляда.– Почему бы тебе не представить всех как полагается, Жизель, – сказала я.Она хмыкнула:– Конечно, именно так, как нас учили в Гринвуде, да? – Она повернулась и, изображая нашу гринвудскую преподавательницу по этикету, заговорила в нос: – Это – Дарби Хеннесси, из тех паршивых богатых Хеннесси с берега Нового Орлеана.Дарби рассмеялся и поклонился.– А этот застенчивый светловолосый молодой человек слева от меня – Генри Говард. Его отец – один из наиболее известных и важных архитекторов. Любой из этих молодых людей не колеблясь бросил бы к моим ногам свое состояние, не так ли, джентльмены?– Немножко я бы все-таки оставил себе на шампанское, – съязвил Дарби, и они опять расхохотались.– Этот дом… должна признаться, Руби, – сказала Жизель, отступая назад. – Я и понятия не имела. Ты уже богата еще до того, как получишь свою долю нашего наследства. Ты можешь себе представить, какой состоятельной будет моя сестра-близняшка, Генри?Тот кивнул, глазея по сторонам.– Состоятельной, – признал он.– Блестяще. Генри сейчас трудится над своей докторской диссертацией по хирургии мозга, – сказала она, и Дарби рассмеялся. – Ну, ты собираешься показать нам все или мы так и будем здесь стоять целый день в болотной жаре? – требовательным тоном спросила она.– Конечно, я вам все покажу.– Ничего, если мы оставим машину прямо здесь? – спросил меня Генри.– Почему же нет? – отрезала Жизель, прежде чем я успела вымолвить слово. – Что ты думаешь, у нее здесь лакей для парковки? – Она засмеялась и взяла Дарби под руку. – Экскурсию, мадам, – сказала она.– Ты ни на йоту не изменилась, Жизель, – отозвалась я, качая головой.– А зачем? Я всегда была совершенством. Правда, Дарби?– Правда, – ответил тот послушно.Я открыла дверь и пригласила их в дом.– Дафни бы рот разинула от удивления, если бы увидела, как ты хорошо устроилась, сестренка, – сказала Жизель, разглядывая огромный холл в прихожей, мои картины, небольшие статуи, сверкающие чистотой мраморные полы и великолепную лестницу. Она насмешливо присвистнула, осмотрев элегантную обстановку в гостиной и соседних с ней комнатах, но ее сарказм сменился немым изумлением, когда я провела их вниз и они увидели большие картины, дорогие лампы и люстры, огромную кухню и столовую со столом, за которым свободно могли разместиться двадцать человек.– Это кладет на лопатки все, что я когда-либо видел в Гарден Дистрикт, – признался Генри.– Прошу сюда.Сначала я показала им комнаты для гостей, а затем спальни Поля и свою, пропуская детскую, потому что там спала Перл.– Отдельные, но смежные спальни, – заметила Жизель и цинично улыбнулась. – И как часто мы пользуемся этой дверью? – прошептала она. Я не ответила, чувствуя, что бледнею. Она засмеялась и обвела все долгим взглядом. – У тебя больше нет художественной студии, – удовлетворенно констатировала она.– Студия в мансарде, – ответила я спокойно.– В мансарде?– Давай я тебе покажу, – сказала я и повела их наверх.– Это невероятно, – произнес Дарби, явно под большим впечатлением. – Просто дворец. Посмотри на вид из окна! – воскликнул он, поворачиваясь к Жизель. Та стояла позади нас, поджав губы.– Всего лишь вид на болота, – сказала она.– Да, но… какой красивый! Этот большой бассейн и все эти цветы…– Ну хорошо, – вспыхнула Жизель, не скрывая раздражения. – Что-нибудь выпить у тебя есть? У меня в горле пересохло.– Конечно. Пойдемте вниз, в патио, и Молли принесет нам лимонад.– Лимонад, – насмешливо передразнила она. – А покрепче у тебя ничего нет?– Все, что хочешь, Жизель. Просто скажи моей горничной.– Ее горничной. Нет, вы слышите, как разговаривает моя сестра-кейджунка? «Просто скажи моей горничной».Мы отправились вниз, молодые люди шли позади нас. Жизель схватила меня за руку.– А где ребенок Бо? – грубо спросила она.– Перл спит, и здесь никто не знает, что она ребенок Бо, – ответила я.– Конечно. – Она довольно улыбнулась и зашептала: А наш брат, твой муж?– Он сейчас на работе, на нефтяных разработках. – Сердце у меня заколотилось. – Если ты приехала сюда, чтобы доставить нам неприятности…– Зачем мне это? Мне наплевать, что ты там наделала, хотя я знаю, что сделала ты это просто назло Бо.– Это неправда, Жизель.– Ты что, и слышать о нем не хочешь? – дразнила она меня. Я молчала. – Он порвал со своей невестой в Европе, так что, видишь, если бы ты не пошла на эту греховную сделку, ты, может, еще и заполучила бы его, – заявила она с чувством огромного удовлетворения. Я почувствовала, как кровь бросилась к моим щекам, и собрала все свои силы, чтобы не упасть и ковылять дальше на ватных ногах. Жизель засмеялась и взяла меня под руку. – Ну давай не будем говорить о старых романах. Давай сначала обменяемся новостями. Мне так много нужно тебе рассказать, кое-что тебе понравится, но… не все, – заключила она с игривым смешком.Она гордо прошествовала вниз со своим послушным эскортом, готовым по мановению ее руки броситься выполнять любое поручение. * * * – Свадьба Дафни, – начала Жизель, доставая мятную лепешку, – это что-то незабываемое. Они с Брюсом расходов не жалели. Было столько гостей, что церковь расходилась по швам. Многие приехали из любопытства, просто не хотели пропустить событие сезона. Знаешь, у нее ведь на самом деле никогда не было друзей. Только деловые знакомства, и ей всегда было на всех наплевать, да и сейчас тоже.– Они счастливы вместе?– Счастливы? Едва ли, – ответила она и засмеялась.– Что ты имеешь в виду?– Брюс все еще у нее на побегушках. Помнишь, как я раньше дразнила его: Брюс, пойди туда, Брюс, принеси то. Ты знаешь, что я узнала, услышав однажды ночью их деловой разговор? Она заставила его подписать брачный контракт, лишающий его всех прав на имущество. Он ничего не унаследует, если с ней что-нибудь случится. Ничего. И он не может развестись с ней и потребовать через суд какую-нибудь часть имущества.– Зачем она вышла за него замуж?– Зачем? – Жизель возвела глаза к небу и хмыкнула. – А ты как думаешь зачем?.. Чтобы он держал язык за зубами. Они ведь выбились из нужды. Но Дафни хитра. Все было под ее контролем, и она сделала Брюса зависимым от себя.– Ей нужен был эскорт, вот и все. Они не спят вместе. Нечто вроде того, что у тебя. – Она кивнула в сторону окон наверху. – Отдельные спальни. Только у них нет даже смежной двери. – Она засмеялась. Затем взглянула на Дарби и Генри, которые сидели, потягивая свои напитки, уставившись на нее и глупо улыбаясь, как два зачарованных голубка. – Почему бы вам не пойти посмотреть нефтяные скважины или что-нибудь еще. Нам с Руби надо поговорить о своем, – отрезала она.Парни послушно встали и ушли.– Они обожают меня, – заявила она, глядя им вслед, – но им не хватает воображения и оба скучны.– Тогда почему ты с ними?– Просто для забавы. – Она придвинулась ближе. – Итак, Брюс однажды вошел в мою ванную комнату, когда я принимала ванну.– И что произошло? – спросила я, широко открыв глаза.– А как ты думаешь?Я не была уверена, можно ли ей верить, но я помнила, как глазел на меня Брюс, раздевая взглядом, и как я ежилась от его прикосновений.Она высоко вскинула голову, отвела плечи и с высокомерным видом произнесла:– Я была со многими мужчинами и постарше. Я даже спала с одним из моих педагогов в школе.– Жизель!– Да? И насколько это хуже того, что ты делаешь… спишь со своим наполовину братом? – отчеканила она.– Нет, мы не спим вместе. Мы женаты. Но в этом смысле мы не муж и жена. Мы оба так решили.– Зачем? – гримасничая, спросила она. – Зачем же тогда жениться?– Поль всегда любил меня, и, прежде чем мы обо всем узнали, я тоже очень привязалась к нему. Он любит Перл как свою собственную дочь. Теперь у нас особые отношения, – закончила я.– Особые, очень хорошо. Тоска! Тогда, я полагаю, ты имеешь любовника, какого-нибудь потрясающего высокого смуглого болотного кейджуна, который тайком проникает по ночам в твою комнату?– Нет, конечно же, нет.– Конечно, нет, конечно же, не ты, Добропорядочная Мисс. – Она откинулась, свесив руки с подлокотников кресла. – Я написала Бо и рассказала ему о твоей свадьбе и какой богатой ты стала, – сказала она.– Зачем ты это сделала?– Ну, ты ведь сбежала. Тебе надо было сделать аборт и остаться в Новом Орлеане. Даже при всем том, что ты имеешь, все равно ты живешь в болоте.– Болота прекрасны. Природа не может быть безобразной, – ответила я.Воцарилось молчание.– А о дяде Жане я тебе говорила? – внезапно спросила она.– О дяде Жане? Нет. А что с ним?– Ты ничего не знаешь?– В чем дело, Жизель?– Он покончил с собой, – ответила она беспечно. – Что? – Я задохнулась и почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а ноги приросли к полу.– Он однажды украл нож, которым они режут пластилин в комнате отдыха, и перерезал себе вены. Истек кровью, прежде чем обнаружили, что он натворил. Дафни устроила из этого большой спектакль, угрожала подать в суд на лечебницу. Насколько мне известно, они сумели договориться. У нее этого не отнимешь. Уж если на чем-то можно сделать деньги, она своего не упустит.– Дядя Жан… покончил с собой? Когда?– Несколько месяцев назад, – сказала она, передернув плечами.Я сидела, окаменев. В последний раз я видела его, когда мы приезжали с Бо, чтобы сообщить о смерти папы.– Почему же никто мне не написал? Почему ты не написала?– Дафни сказала, что ты порвала все отношения с семьей, когда сбежала, – ответила она. – И ты знаешь, как я ненавижу писать письма, особенно сообщать плохие новости. Если только это не чужие плохие новости, – добавила она, хохотнув.– Бедный дядя Жан. Мне не следовало говорить ему, что папа умер. Пусть бы он думал, что папа просто не приезжает к нему.– Может, это твоя вина, – подхватила Жизель, наслаждаясь моим несчастьем. Затем опять передернула плечами и отхлебнула из бокала. – А может, тебя следует поздравить. В конце концов, теперь ему лучше.– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Никому не лучше быть мертвым, и даже дяде Жану, – закричала я прерывающимся голосом.– Единственное, что я твердо знаю, что для меня было бы лучше умереть, чем вечно жить в этом тухлом заведении, – провозгласила она.Глаза мои наполнились слезами, когда я подумала об одиноком и заброшенном дяде Жане.– А кто это у нас? – услышали мы, обернулись и увидели, как Поль выходит из дома.– Неужто это мой богатенький братец и зятек? – съязвила Жизель.Поль замер на месте и перевел взгляд на меня.– Что случилось, Руби? – быстро спросил он.– Я только что узнала, что мой дядя Жан покончил с собой в лечебнице.– О, мне очень жаль.– А меня поцелуют при встрече? – спросила Жизель.– Конечно. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она так быстро повернула лицо, что он коснулся ее губ и в удивлении сделал шаг назад.Жизель рассмеялась.– Когда это произошло? – спросил Поль.– Забудь об этом. Я не хочу копаться в плохих новостях, – сказала Жизель и пожала плечами. – Руби только что мне объяснила, как целомудренно устроен ваш брак, – поддразнила она. Ее наглая улыбка заставила нас с Полем почувствовать себя виноватыми.– Жизель, прекрати.– О, не будь такой чувствительной. Кроме того, какая мне разница, что вы двое делаете? – Она посмотрела в сторону полей. – Не попадались тебе два состоятельных креола, которые бродят вокруг твоих нефтяных скважин?– Кто?– Приятели Жизель, – сухо сказала я.– О нет.– Может, они провалились в болото, – произнесла она и засмеялась. Затем встала и взяла Поля под руку. – Почему бы тебе не показать мне свое поместье и нефтяные разработки? – проговорила она.– Конечно.– Ты остаешься ужинать, Жизель? – спросила я.– Пока не знаю. Если мне будет скучно, я уеду. Если нет, останусь, – сказала она, подмигивая. – Ну, пошли, мистер Нефтяной Барон.Поль беспомощно взглянул на меня.– Знаешь, Жизель, я думаю, прогулка по болотам доставит тебе большое удовольствие. Ты сразу получишь обо всем наилучшее представление, правда, Руби?– Что? А, да, – ответила я без всякого выражения. Мысли мои были все еще заняты дядей Жаном.– Только не я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35