Ей хотелось более непосредственного обращения, но было ощущение, что она в прошлом ненароком обидела Роджера, и он, помня обиду, прикасался к ней, как к врагу. К счастью, пар от бульона из ее тарелки был таким густым, что за ним можно было спрятаться и немного расслабиться. В янтарной жидкости тонул, как безмятежный плод в материнской утробе, ломтик лимона. Фокси надеялась, что формальности уже позади, но остальные гости сидели, как каменные, затаив дыхание. Ужин начался только тогда, когда о тарелку тихонько звякнула ложка Би.
Роджер, сосед Фокси справа, спросил:
- Вам нравится ваш дом?
Смуглый, с длинными полированными ногтями, он выглядел старше своих лет. Главной деталью его лица были темные густые брови. Никогда еще она не видела мужчин с таким маленьким, с ногу улитки, ртом.
- Вполне, - ответила она. - Примитивный, но это как раз то, что нам нужно.
- Примитивный? - переспросил сосед слева, лысый дантист Торн. Объясните, пожалуйста.
Суп был объедение, со вкусом петрушки и легким ароматом вишни. Ей хотелось понаслаждаться - в последнее время еда редко доставляла ей удовольствие.
- Примитивный, - пришлось повторить ей. - Это старый летний дом, очень холодный. Мы купили электрические обогреватели для спальни и кухни, но они только и умеют, что жечь коленки. Видели бы вы, как мы отплясываем с утра: настоящий народный танец! Очень рада, что у нас пока нет детей.
За столом стало тихо: все прислушивались. Она сказала больше, чем собиралась. Покраснев, она наклонилась к тарелке, высматривая в янтарной глубине спящий эмбрион.
- Слово "примитивный" мне знакомо, - не унимался Фредди Торн. - Почему он вас устраивает, вот что интересно.
- По-моему, любые трудности закаляют характер. Вы так не считаете?
- Дайте определение слову "характер".
- А вы - слову "определение".
Она уже разгадала манеру этого доморощенного Сократа указывать женщинам, где их место. После каждой фразы он втягивал губы, словно наглядно демонстрировал, как заглатывать наживку. Казалось, еще немного - и он ее проглотит. Рот у него был никакой - не мужской, не. женский, даже не детский. Нос не привлекал внимания, глаза были скрыты толстыми линзами очков, отражавшими свечи. Непонятно, кем он был в молодости - шатеном или блондином; теперь от волос остался бесцветный пух, жалкая тень над ушами. Как всякий лысый череп, этот хвастливо сиял. При своей внешней непривлекательности Фредди был навязчив, как записной красавчик.
Услышав через стол ее ответ, Литтл-Смит сказал:
- Наподдайте-ка ему! - И перевел на французский, как будто для ясности: Le donnez-lui. - Видимо, это было у него привычкой, языковым тиком.
Роджер Герин счел необходимым вмешаться. Фокси чувствовала, что он хочет указать болтунам на необходимость соблюдать элементарные приличия.
- Вы уже наняли подрядчика?
- Нет. Пока что мы знаем всего одного - партнера человека, продавшего нам дом. Пайт..?
- Пайт Хейнема, - подсказала сидевшая за Фредди Торном миссис Литтл-Смит, наклонившись, чтобы видеть Фокси. Это была маленькая нервная брюнетка с прямым пробором и большими серьгами, бросавшими отблески на лицо. - Очень приятный человек.
- Только не очень скромный, - заметил Фредди Торн.
- Вы все его знаете? - спросила Фокси. Стол дружно рассмеялся.
- Главный местный невротик, - объяснил Фредди Торн. - Потерял родителей после дорожной катастрофы лет десять назад и с тех пор над всеми издевается, чтобы забыться. Ради Бога, не нанимайте его! Он страшно затянет дело и очень много с вас сдерет. Что он, что его партнер Шшахер - темные личности.
- Фредди! - укоризненно произнесла жена Торна, сидевшая напротив Фокси, - приятная особа с мужественным веснушчатым подбородком и тонким носом, как у изваяния Донателло.
- По-моему, ты к нему несправедлив, Фредди, - подал голос с противоположного конца стола, из-за Марсии Литтл-Смит, Фрэнк Эпплби. Говоря, он обнажал крупные зубы вместе с деснами и брызгал слюной, что было особенно заметно при свечах. Красная физиономия и налитые кровью глаза. Зато большие, красивые руки. Фокси он понравился: в его шутках она разглядела добрую натуру. - Кажется, на последнем заседании городского совета главным невротиком избрали брандмейстера. Раз у тебя был припасен другой кандидат, надо было его предложить. Базз Каппиотис, - объяснил он Фокси, - один из местных греков, племянник истинных хозяев города. Его жена заправляет прачечной "Великолепие" и сама великолепна. Представляете, она даже толще Джанет! - Жена показала ему язык. - У бедняги патологический страх превышения скорости, поэтому он орет, даже когда его пожарная машина сворачивает за угол.
Гарольд Литтл-Смит, обладатель любознательной выемки на кончике вздернутого носа, добавил:
- А еще он боится высоты, жары, воды и собак. L'eau et 1еч chiens.
- В этом городе трудно застраховать жилище, - зачем-то сказал Эпплби.
- Когда где-нибудь срабатывает сигнализация, дети бросаются к месту происшествия, захватив воздушную кукурузу, как в цирк, - добавил Литтл-Смит.
- Действительно, жилье в городе самое дорогое в округе Плимут, - сказал Роджер Герин Фокси. - Зато у нас много старых деревянных домов.
- Ваш, кстати, прекрасно отреставрирован, - польстила ему Фокси.
- Знали бы вы, во что нам обошлась мебель! Кстати, нашим подрядчиком был Пайт Хейнема.
Джанет Эпплби, сидевшая между Кеном и Литтл-Смитом, полная напудренная особа с раздраженным лицом, угольными веками и губками, как на открытке ко Дню святого Валентина, крикнула:
- Ох уж эта сирена в пожарной команде! - Она наклонилась к Фокси, подставив под свет полуобнаженную грудь. - Может, где-то ее и не слышно, но мы живем как раз напротив, на другом берегу речки. Не знаю более мерзкого воя! Ребятишки называют его "мычанием умирающей коровы".
- Мы стали рабами аукционов, - продолжил Роджер Герин. Голова у него была квадратной формы, поэтому Фокси определила его как потомка швейцарцев, а не французов.
Фредди Торн тронул ее локтем и сказал:
- Роджер считает, что аукционы - это как игра в монопольку. На всех аукционах Нью-Хэмтпира и Род-Айленда он прославился как бешеный клиент. Особенную страсть он питает к комодам, неважно на каких ножках - хоть на низких, хоть на высоких.
- Фредди преувеличивает, - возразил Роджер.
- Он очень разборчивый, - вступилась за мужа Би.
- Кажется, это называется по-другому, - сказал Гарольд Литтл-Смит, продолжая беседу с Джанет.
- Как именно?
Гарольд окунул пальцы в мисочку с водой и побрызгал на нее. Каждая капелька, повисшая на ее голых плечах, отражала пламя свечи.
- Femme mechante, - сказал он.
Обращаясь к Кену и Фокси, Фрэнк Эпплби сказал:
- Если перевести на приличный язык то, что говорят дети, когда срабатывает пожарная сигнализация, это звучит так: "Божество пускает газы".
- Дети приносят домой из школы безобразные шуточки, - сказала Марсия. На днях Джонатан мне заявил: "В Массачусетсе два города названы в честь губернатора штата. Один - Пибоди, а другой?"
- Марблхед**, - сказала Джанет. - Фрэнки утверждает, что никогда не слышал такой удачной шутки.
Би Герин и безмолвная жена Фредди Торна встали, чтобы унести суповые тарелки. Фокси не доела свою порцию. Миссис Торн вежливым жестом предложила оставить ей тарелку, но Фокси отложила ложку и спрятала руки под стол. Прощай, вкусный суп!
Обходя стол, Би пропела:
- А я больше всех в городе уважаю старушку с "Нейшнл Джеогрэфик".
Литтл-Смит, удивляясь, что Кен еще не вымолвил ни словечка, вежливо повернулся к нему. Раздвоенный и поблескивающий кончик его носа выдавал какой-то зловещий замысел.
- Кажется, я слышал от Фрэнка, что вы географ. Или геолог?
- Биохимик, - сказал Кен.
- Ему бы познакомиться с Беном Солцем, - сказала Джанет.
- Лучше сразу в петлю, - высказался Фредди. - Я антисемит, если не возражаете.
- "Нейшнл Джеогрэфик"? - переспросила Фокси, ни к кому конкретно не обращаясь.
- У нее есть все до единого номера журнала, - сказала миссис Литтл-Смит, наклоняясь так, чтобы ее видел Кен, а не Фокси. Фокси могла наблюдать ее профиль с развязно втянутой нижней губой и серьгой, раскачивающейся у подбородка.
Кен коротко рассмеялся. Смех у него был детский, неожиданный, неприлично громкий. Наедине с женой он смеялся редко.
Тема оказалась благодатной. Старуха была последней из настоящих уроженцев Тарбокса и обитала в двух еще пригодных для проживания комнатах огромного викторианского дома на улице Божества, ближе к пожарному депо, среди магазинчиков, напротив почты и зубоврачебного кабинета Фредди. Ее отец, владевший некогда чулочной фабрикой, перешедшей ныне на изготовление пластмассовых уточек для ванн и зубных колец, пользовался правом преимущественной подписки на журнал, так что старушка гордилась складом номеров с 1888 года, разложенных по годам вдоль стен.
- Городской инженер рассчитал, что ноябрьский номер 1984 года окончательно ее придавит, - сообщил Фрэнк Эпплби.
- Прямо персонаж Эдгара По, - сказал Литтл-Смит и обратился к жене: Из какой это вещи, Марсия? "Колодец и маятник"?
- Ты путаешь с "Падением дома Ашеров", - ответила ему жена.
- Non, c'est toi qui est confuse", - отозвался ее муж. Фокси почувствовала, что не будь между ними стола, они бы вцепились друг другу в глотку. - Я помню, там речь о сдвигающихся стенах.
- Эту гадость постоянно показывают по телевизору, - подхватила Джанет и продолжила, ни к кому не обращаясь: - Как быть с детьми? Они все это смотрят. Фрэнки превращается в настоящего зомби.
- Сериал называется "День, когда сошлись стены", - подсказал Фрэнк Эпплби.
- Не хватает только подзаголовка:. "Рассказ Плоского, существа в двух измерениях", - дополнил Кен и так захохотал, что чуть не задул свечку.
- Кстати, о телевидении, - вмешалась Марсия. - К 1990 году в каждой комнате будет по камере, чтобы за всеми можно было наблюдать. В статье так и сказано... - Она кашлянула и закончила: - "Чтобы никто и не помышлял об адюльтере".
- Боже! - всплеснул руками Фрэнк. - Да они подорвут институт супружества!
Раздался общий смех, позволивший всем, по мнению Фокси, перевести дух.
- Ваш муж - остряк, - шепотом обратился к ней Фредди Торн. - Я принял его за бревно, но, кажется, ошибся. "Плоский, существо в двух измерениях"! Мне понравилось.
Но Гарольду Литтл-Смиту было невесело. Желая придать разговору другое направление, он сказал:
- Какой ужас - эта история с подводной лодкой!
- Что тебя так ужаснуло? - спросил Фредди насмешливым тоном. Оказалось, он любит поддевать не только женщин.
- А то, - отчеканил Литтл-Смит, - что в так называемое мирное время мы отправляем сотню молодых парней на океанское дно, где их расплющивает в лепешку.
- Они записались в армию, - возразил Фредди. - Все мы через это прошли, дружище Гарри. Мы попытали счастья с дядюшкой Сэмом, они тоже. Нам повезло, им нет, только и всего. Che sara sara*, как в песне поется.
- Почему "так называемое" мирное время? - поинтересовалась Джанет.
- Через пять лет мы будем воевать с Китаем, - брякнул Гарольд. - Да что там, мы и так с ним воюем! Кеннеди уже влез в Лаос, чтобы разогреть экономику. В Лаосе нам бы не помешал еще один Дьем.
- Что за реакционные разговоры, Гарольд! - не выдержала Джанет. Хватит с меня одного Фрэнка.
- Не относитесь к ним слишком серьезно, - посоветовал Фокси Роджер Герин. - Тарбокс - совсем не романтичное и не эксцентричное место. Пуритане хотели построить здесь порт, но помешало заиливание. Как и все. в Новой Англии, это уже прошлое, только в еще большей степени.
- Что за гадости ты говоришь этой милочке, Роджер! - запротестовала Джанет. - А наши чудесные церкви, старые дома, болота, несравненный пляж! По-моему, наш городок - самый лучший из всех простых городков Америки! - Она так воодушевилась, что не обращала внимания на Гарольда Литтл-Смита, растиравшего кончиком пальца одну капельку воды у нее на плечах за другой.
- Может, вам дать полотенце? - взревел Фрэнк Эпплби.
Появилась баранья нога и тушеные овощи. Хозяин дома поднялся и стал резать мясо. Его руки с длинными полированными ногтями двигались так искусно, словно он долго учился этой манипуляции по учебнику: короткий первый надрез, длинный второй вдоль скрытой мякотью кости, вертикальные надрезы, превращающие блюдо в лепестки - по два на каждую тарелку. Тарелки передавали вдоль стола Би, та накладывала горошек, миниатюрные картофелины, мятное желе. Простая деревенская пища, решила Фокси. Они с Кеном прожили шесть лет в Кембридже и привыкли к сложным блюдам: венгерскому гуляшу, чесночным салатам, утке под пряным соусом и прочим деликатесам. В компании этих малоискушенных едоков Фокси сама могла бы стать деликатесом, принцессой стола. Фрэнку Эпплби было поручено откупорить две бутылки бордо из местного магазина вин, и он дважды обошел стол, сначала наполнив бокалы дамам, потом мужчинам. В Кембридже кьянти передавали из рук в руки без лишних церемоний.
Фредди Торн предложил тост:
- За наших отважных ребят с затонувшей лодки!
- Это мерзко, Фредди! - упрекнула его Марсия Литтл-Смит.
- Действительно, Фредди, - поддержала ее Джанет. Фредди пожал плечами.
- Тост от сердца. Можете за него не пить. Меа culpa*. Фокси почувствовала, что он привык к осуждению, даже
наслаждается им, как подтверждением грозного диагноза. Осуждение Фредди сплачивало остальных, превращалось для них в род вывески: "супруги, терпящие Фредди Торна". Фокси с любопытством покосилась на жену Торна, та догадалась, что ее разглядывают, и подняла глаза. Они оказались бледно-зелеными, немного выпуклыми, как у римского скульптурного портрета. Фокси решила, что она высечена из необычайно прочного материала, раз брак не оставил на ней шрамов.
- Думаю, Фредди, ты сказал это несерьезно, - не успокаивалась Джанет. Или ты радуешься, что это случилось с ними, а не с тобой?
- Очень проницательно. Не со мной одним, а со всеми нами. Все мы счастливо избежали смерти. Я с ней играл и выиграл. Я заплатил долг Господу и дяде Сэму.
- Ты сидел сиднем и читал японскую порнографию, - поддел его Гарольд.
Фредди так удивился, что скривил бесформенный рот.
- Разве я один такой? А то мы не наслушались про тебя и твоих гейш! Недокормленные бедняжки все как одна готовы были тебе отдаться за пачку сигарет и полбутылки виски.
Бутылочно-зеленые глаза жены смотрели на Фредди равнодушно, как на чужого мужа.
- Любопытно все-таки, о чем они думали в последнюю минуту, - гнул свое Фредди, черпая в презрении собеседников силы, пытаясь не захлебнуться в их негодовании. - Когда сходят с ума приборы, лопаются одна за другой трубы... О матерях, о звездно-полосатом флаге? Об Иисусе Христе? Или о том, как в последний раз трахались?
Мужчины за столом топили его речи в молчании.
- Что особенно трогательно, - подала голос Би Герин, - так это название вспомогательного корабля... Я не ошиблась в терминологии?
- Не ошиблась, - подбодрил ее муж.
- Ведь он назывался "Жаворонок"! И все утро этот "Жаворонок" звал подлодку, кружил над местом погружения... Наверное, снизу, из глубины, поверхность океана похожа на небо. Ответ так и не прозвучал. Бедный "Жаворонок"!
- Слишком много воды, бедная Офелия, - процитировал Фрэнк Эпплби, вставая. - Предлагаю, тост: за Уитменов, новую пару в нашей компании!
- За Уитменов! - подхватил Роджер Герин, хмуря брови.
- Пусть вас надолго хватит на уплату наших налогов, таких высоких и бесполезных.
- Слушайте, слушайте! - крикнул Литтл-Смит. - EcouleA
- Спасибо, - выдавила Фокси, краснея и борясь с новой волной тошноты. Она поспешно отложила вилку. Баранина оказалась недожаренной.
Литтл-Смит не собирался позволять Кену сидеть спокойно.
- В чем заключается работа биохимика? - спросил он.
- У меня много обязанностей. Главная - изучение фотосинтеза. Раньше я кромсал морских звезд на маленькие тонкие кусочки и исследовал их обменные процессы.
Джанет Эпплби снова наклонилась к нему, поднося кремовые груди к теплому свету свечей, и спросила:
- Они способны выживать плоскими, в двух измерениях?
Несмотря на приступ тошноты, Фокси заметила, что ее муж уже превратился в объект флирта. Кен благодарно рассмеялся.
- Увы, нет. Они умирают. В этом главная проблема моей профессии: жизнь не терпит анализа.
- Биохимия - это очень сложно? - поинтересовалась Би.
- Чрезвычайно. Просто невероятно. Это полезно было бы понять умным теологам: с такими фактами на руках они живо заставили бы нас снова уверовать в Бога.
Джанет не могла позволить, чтобы Би ее оттеснила.
- Кстати, - обратилась она ко всем сразу, - чего это старый папа Иоанн снова к нам привязался? Он ведет себя так, словно его избрали всеобщим голосованием.
- А мне он нравится, - признался Гарольд. - Je I'adore*.
- Тебе и Хрущев нравится, - ввернула Джанет. !
- Мне вообще нравятся старики. Иногда они становятся отпетыми мерзавцами: ведь им нечего терять. Только младенцы и старые мерзавцы могут быть самими собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Роджер, сосед Фокси справа, спросил:
- Вам нравится ваш дом?
Смуглый, с длинными полированными ногтями, он выглядел старше своих лет. Главной деталью его лица были темные густые брови. Никогда еще она не видела мужчин с таким маленьким, с ногу улитки, ртом.
- Вполне, - ответила она. - Примитивный, но это как раз то, что нам нужно.
- Примитивный? - переспросил сосед слева, лысый дантист Торн. Объясните, пожалуйста.
Суп был объедение, со вкусом петрушки и легким ароматом вишни. Ей хотелось понаслаждаться - в последнее время еда редко доставляла ей удовольствие.
- Примитивный, - пришлось повторить ей. - Это старый летний дом, очень холодный. Мы купили электрические обогреватели для спальни и кухни, но они только и умеют, что жечь коленки. Видели бы вы, как мы отплясываем с утра: настоящий народный танец! Очень рада, что у нас пока нет детей.
За столом стало тихо: все прислушивались. Она сказала больше, чем собиралась. Покраснев, она наклонилась к тарелке, высматривая в янтарной глубине спящий эмбрион.
- Слово "примитивный" мне знакомо, - не унимался Фредди Торн. - Почему он вас устраивает, вот что интересно.
- По-моему, любые трудности закаляют характер. Вы так не считаете?
- Дайте определение слову "характер".
- А вы - слову "определение".
Она уже разгадала манеру этого доморощенного Сократа указывать женщинам, где их место. После каждой фразы он втягивал губы, словно наглядно демонстрировал, как заглатывать наживку. Казалось, еще немного - и он ее проглотит. Рот у него был никакой - не мужской, не. женский, даже не детский. Нос не привлекал внимания, глаза были скрыты толстыми линзами очков, отражавшими свечи. Непонятно, кем он был в молодости - шатеном или блондином; теперь от волос остался бесцветный пух, жалкая тень над ушами. Как всякий лысый череп, этот хвастливо сиял. При своей внешней непривлекательности Фредди был навязчив, как записной красавчик.
Услышав через стол ее ответ, Литтл-Смит сказал:
- Наподдайте-ка ему! - И перевел на французский, как будто для ясности: Le donnez-lui. - Видимо, это было у него привычкой, языковым тиком.
Роджер Герин счел необходимым вмешаться. Фокси чувствовала, что он хочет указать болтунам на необходимость соблюдать элементарные приличия.
- Вы уже наняли подрядчика?
- Нет. Пока что мы знаем всего одного - партнера человека, продавшего нам дом. Пайт..?
- Пайт Хейнема, - подсказала сидевшая за Фредди Торном миссис Литтл-Смит, наклонившись, чтобы видеть Фокси. Это была маленькая нервная брюнетка с прямым пробором и большими серьгами, бросавшими отблески на лицо. - Очень приятный человек.
- Только не очень скромный, - заметил Фредди Торн.
- Вы все его знаете? - спросила Фокси. Стол дружно рассмеялся.
- Главный местный невротик, - объяснил Фредди Торн. - Потерял родителей после дорожной катастрофы лет десять назад и с тех пор над всеми издевается, чтобы забыться. Ради Бога, не нанимайте его! Он страшно затянет дело и очень много с вас сдерет. Что он, что его партнер Шшахер - темные личности.
- Фредди! - укоризненно произнесла жена Торна, сидевшая напротив Фокси, - приятная особа с мужественным веснушчатым подбородком и тонким носом, как у изваяния Донателло.
- По-моему, ты к нему несправедлив, Фредди, - подал голос с противоположного конца стола, из-за Марсии Литтл-Смит, Фрэнк Эпплби. Говоря, он обнажал крупные зубы вместе с деснами и брызгал слюной, что было особенно заметно при свечах. Красная физиономия и налитые кровью глаза. Зато большие, красивые руки. Фокси он понравился: в его шутках она разглядела добрую натуру. - Кажется, на последнем заседании городского совета главным невротиком избрали брандмейстера. Раз у тебя был припасен другой кандидат, надо было его предложить. Базз Каппиотис, - объяснил он Фокси, - один из местных греков, племянник истинных хозяев города. Его жена заправляет прачечной "Великолепие" и сама великолепна. Представляете, она даже толще Джанет! - Жена показала ему язык. - У бедняги патологический страх превышения скорости, поэтому он орет, даже когда его пожарная машина сворачивает за угол.
Гарольд Литтл-Смит, обладатель любознательной выемки на кончике вздернутого носа, добавил:
- А еще он боится высоты, жары, воды и собак. L'eau et 1еч chiens.
- В этом городе трудно застраховать жилище, - зачем-то сказал Эпплби.
- Когда где-нибудь срабатывает сигнализация, дети бросаются к месту происшествия, захватив воздушную кукурузу, как в цирк, - добавил Литтл-Смит.
- Действительно, жилье в городе самое дорогое в округе Плимут, - сказал Роджер Герин Фокси. - Зато у нас много старых деревянных домов.
- Ваш, кстати, прекрасно отреставрирован, - польстила ему Фокси.
- Знали бы вы, во что нам обошлась мебель! Кстати, нашим подрядчиком был Пайт Хейнема.
Джанет Эпплби, сидевшая между Кеном и Литтл-Смитом, полная напудренная особа с раздраженным лицом, угольными веками и губками, как на открытке ко Дню святого Валентина, крикнула:
- Ох уж эта сирена в пожарной команде! - Она наклонилась к Фокси, подставив под свет полуобнаженную грудь. - Может, где-то ее и не слышно, но мы живем как раз напротив, на другом берегу речки. Не знаю более мерзкого воя! Ребятишки называют его "мычанием умирающей коровы".
- Мы стали рабами аукционов, - продолжил Роджер Герин. Голова у него была квадратной формы, поэтому Фокси определила его как потомка швейцарцев, а не французов.
Фредди Торн тронул ее локтем и сказал:
- Роджер считает, что аукционы - это как игра в монопольку. На всех аукционах Нью-Хэмтпира и Род-Айленда он прославился как бешеный клиент. Особенную страсть он питает к комодам, неважно на каких ножках - хоть на низких, хоть на высоких.
- Фредди преувеличивает, - возразил Роджер.
- Он очень разборчивый, - вступилась за мужа Би.
- Кажется, это называется по-другому, - сказал Гарольд Литтл-Смит, продолжая беседу с Джанет.
- Как именно?
Гарольд окунул пальцы в мисочку с водой и побрызгал на нее. Каждая капелька, повисшая на ее голых плечах, отражала пламя свечи.
- Femme mechante, - сказал он.
Обращаясь к Кену и Фокси, Фрэнк Эпплби сказал:
- Если перевести на приличный язык то, что говорят дети, когда срабатывает пожарная сигнализация, это звучит так: "Божество пускает газы".
- Дети приносят домой из школы безобразные шуточки, - сказала Марсия. На днях Джонатан мне заявил: "В Массачусетсе два города названы в честь губернатора штата. Один - Пибоди, а другой?"
- Марблхед**, - сказала Джанет. - Фрэнки утверждает, что никогда не слышал такой удачной шутки.
Би Герин и безмолвная жена Фредди Торна встали, чтобы унести суповые тарелки. Фокси не доела свою порцию. Миссис Торн вежливым жестом предложила оставить ей тарелку, но Фокси отложила ложку и спрятала руки под стол. Прощай, вкусный суп!
Обходя стол, Би пропела:
- А я больше всех в городе уважаю старушку с "Нейшнл Джеогрэфик".
Литтл-Смит, удивляясь, что Кен еще не вымолвил ни словечка, вежливо повернулся к нему. Раздвоенный и поблескивающий кончик его носа выдавал какой-то зловещий замысел.
- Кажется, я слышал от Фрэнка, что вы географ. Или геолог?
- Биохимик, - сказал Кен.
- Ему бы познакомиться с Беном Солцем, - сказала Джанет.
- Лучше сразу в петлю, - высказался Фредди. - Я антисемит, если не возражаете.
- "Нейшнл Джеогрэфик"? - переспросила Фокси, ни к кому конкретно не обращаясь.
- У нее есть все до единого номера журнала, - сказала миссис Литтл-Смит, наклоняясь так, чтобы ее видел Кен, а не Фокси. Фокси могла наблюдать ее профиль с развязно втянутой нижней губой и серьгой, раскачивающейся у подбородка.
Кен коротко рассмеялся. Смех у него был детский, неожиданный, неприлично громкий. Наедине с женой он смеялся редко.
Тема оказалась благодатной. Старуха была последней из настоящих уроженцев Тарбокса и обитала в двух еще пригодных для проживания комнатах огромного викторианского дома на улице Божества, ближе к пожарному депо, среди магазинчиков, напротив почты и зубоврачебного кабинета Фредди. Ее отец, владевший некогда чулочной фабрикой, перешедшей ныне на изготовление пластмассовых уточек для ванн и зубных колец, пользовался правом преимущественной подписки на журнал, так что старушка гордилась складом номеров с 1888 года, разложенных по годам вдоль стен.
- Городской инженер рассчитал, что ноябрьский номер 1984 года окончательно ее придавит, - сообщил Фрэнк Эпплби.
- Прямо персонаж Эдгара По, - сказал Литтл-Смит и обратился к жене: Из какой это вещи, Марсия? "Колодец и маятник"?
- Ты путаешь с "Падением дома Ашеров", - ответила ему жена.
- Non, c'est toi qui est confuse", - отозвался ее муж. Фокси почувствовала, что не будь между ними стола, они бы вцепились друг другу в глотку. - Я помню, там речь о сдвигающихся стенах.
- Эту гадость постоянно показывают по телевизору, - подхватила Джанет и продолжила, ни к кому не обращаясь: - Как быть с детьми? Они все это смотрят. Фрэнки превращается в настоящего зомби.
- Сериал называется "День, когда сошлись стены", - подсказал Фрэнк Эпплби.
- Не хватает только подзаголовка:. "Рассказ Плоского, существа в двух измерениях", - дополнил Кен и так захохотал, что чуть не задул свечку.
- Кстати, о телевидении, - вмешалась Марсия. - К 1990 году в каждой комнате будет по камере, чтобы за всеми можно было наблюдать. В статье так и сказано... - Она кашлянула и закончила: - "Чтобы никто и не помышлял об адюльтере".
- Боже! - всплеснул руками Фрэнк. - Да они подорвут институт супружества!
Раздался общий смех, позволивший всем, по мнению Фокси, перевести дух.
- Ваш муж - остряк, - шепотом обратился к ней Фредди Торн. - Я принял его за бревно, но, кажется, ошибся. "Плоский, существо в двух измерениях"! Мне понравилось.
Но Гарольду Литтл-Смиту было невесело. Желая придать разговору другое направление, он сказал:
- Какой ужас - эта история с подводной лодкой!
- Что тебя так ужаснуло? - спросил Фредди насмешливым тоном. Оказалось, он любит поддевать не только женщин.
- А то, - отчеканил Литтл-Смит, - что в так называемое мирное время мы отправляем сотню молодых парней на океанское дно, где их расплющивает в лепешку.
- Они записались в армию, - возразил Фредди. - Все мы через это прошли, дружище Гарри. Мы попытали счастья с дядюшкой Сэмом, они тоже. Нам повезло, им нет, только и всего. Che sara sara*, как в песне поется.
- Почему "так называемое" мирное время? - поинтересовалась Джанет.
- Через пять лет мы будем воевать с Китаем, - брякнул Гарольд. - Да что там, мы и так с ним воюем! Кеннеди уже влез в Лаос, чтобы разогреть экономику. В Лаосе нам бы не помешал еще один Дьем.
- Что за реакционные разговоры, Гарольд! - не выдержала Джанет. Хватит с меня одного Фрэнка.
- Не относитесь к ним слишком серьезно, - посоветовал Фокси Роджер Герин. - Тарбокс - совсем не романтичное и не эксцентричное место. Пуритане хотели построить здесь порт, но помешало заиливание. Как и все. в Новой Англии, это уже прошлое, только в еще большей степени.
- Что за гадости ты говоришь этой милочке, Роджер! - запротестовала Джанет. - А наши чудесные церкви, старые дома, болота, несравненный пляж! По-моему, наш городок - самый лучший из всех простых городков Америки! - Она так воодушевилась, что не обращала внимания на Гарольда Литтл-Смита, растиравшего кончиком пальца одну капельку воды у нее на плечах за другой.
- Может, вам дать полотенце? - взревел Фрэнк Эпплби.
Появилась баранья нога и тушеные овощи. Хозяин дома поднялся и стал резать мясо. Его руки с длинными полированными ногтями двигались так искусно, словно он долго учился этой манипуляции по учебнику: короткий первый надрез, длинный второй вдоль скрытой мякотью кости, вертикальные надрезы, превращающие блюдо в лепестки - по два на каждую тарелку. Тарелки передавали вдоль стола Би, та накладывала горошек, миниатюрные картофелины, мятное желе. Простая деревенская пища, решила Фокси. Они с Кеном прожили шесть лет в Кембридже и привыкли к сложным блюдам: венгерскому гуляшу, чесночным салатам, утке под пряным соусом и прочим деликатесам. В компании этих малоискушенных едоков Фокси сама могла бы стать деликатесом, принцессой стола. Фрэнку Эпплби было поручено откупорить две бутылки бордо из местного магазина вин, и он дважды обошел стол, сначала наполнив бокалы дамам, потом мужчинам. В Кембридже кьянти передавали из рук в руки без лишних церемоний.
Фредди Торн предложил тост:
- За наших отважных ребят с затонувшей лодки!
- Это мерзко, Фредди! - упрекнула его Марсия Литтл-Смит.
- Действительно, Фредди, - поддержала ее Джанет. Фредди пожал плечами.
- Тост от сердца. Можете за него не пить. Меа culpa*. Фокси почувствовала, что он привык к осуждению, даже
наслаждается им, как подтверждением грозного диагноза. Осуждение Фредди сплачивало остальных, превращалось для них в род вывески: "супруги, терпящие Фредди Торна". Фокси с любопытством покосилась на жену Торна, та догадалась, что ее разглядывают, и подняла глаза. Они оказались бледно-зелеными, немного выпуклыми, как у римского скульптурного портрета. Фокси решила, что она высечена из необычайно прочного материала, раз брак не оставил на ней шрамов.
- Думаю, Фредди, ты сказал это несерьезно, - не успокаивалась Джанет. Или ты радуешься, что это случилось с ними, а не с тобой?
- Очень проницательно. Не со мной одним, а со всеми нами. Все мы счастливо избежали смерти. Я с ней играл и выиграл. Я заплатил долг Господу и дяде Сэму.
- Ты сидел сиднем и читал японскую порнографию, - поддел его Гарольд.
Фредди так удивился, что скривил бесформенный рот.
- Разве я один такой? А то мы не наслушались про тебя и твоих гейш! Недокормленные бедняжки все как одна готовы были тебе отдаться за пачку сигарет и полбутылки виски.
Бутылочно-зеленые глаза жены смотрели на Фредди равнодушно, как на чужого мужа.
- Любопытно все-таки, о чем они думали в последнюю минуту, - гнул свое Фредди, черпая в презрении собеседников силы, пытаясь не захлебнуться в их негодовании. - Когда сходят с ума приборы, лопаются одна за другой трубы... О матерях, о звездно-полосатом флаге? Об Иисусе Христе? Или о том, как в последний раз трахались?
Мужчины за столом топили его речи в молчании.
- Что особенно трогательно, - подала голос Би Герин, - так это название вспомогательного корабля... Я не ошиблась в терминологии?
- Не ошиблась, - подбодрил ее муж.
- Ведь он назывался "Жаворонок"! И все утро этот "Жаворонок" звал подлодку, кружил над местом погружения... Наверное, снизу, из глубины, поверхность океана похожа на небо. Ответ так и не прозвучал. Бедный "Жаворонок"!
- Слишком много воды, бедная Офелия, - процитировал Фрэнк Эпплби, вставая. - Предлагаю, тост: за Уитменов, новую пару в нашей компании!
- За Уитменов! - подхватил Роджер Герин, хмуря брови.
- Пусть вас надолго хватит на уплату наших налогов, таких высоких и бесполезных.
- Слушайте, слушайте! - крикнул Литтл-Смит. - EcouleA
- Спасибо, - выдавила Фокси, краснея и борясь с новой волной тошноты. Она поспешно отложила вилку. Баранина оказалась недожаренной.
Литтл-Смит не собирался позволять Кену сидеть спокойно.
- В чем заключается работа биохимика? - спросил он.
- У меня много обязанностей. Главная - изучение фотосинтеза. Раньше я кромсал морских звезд на маленькие тонкие кусочки и исследовал их обменные процессы.
Джанет Эпплби снова наклонилась к нему, поднося кремовые груди к теплому свету свечей, и спросила:
- Они способны выживать плоскими, в двух измерениях?
Несмотря на приступ тошноты, Фокси заметила, что ее муж уже превратился в объект флирта. Кен благодарно рассмеялся.
- Увы, нет. Они умирают. В этом главная проблема моей профессии: жизнь не терпит анализа.
- Биохимия - это очень сложно? - поинтересовалась Би.
- Чрезвычайно. Просто невероятно. Это полезно было бы понять умным теологам: с такими фактами на руках они живо заставили бы нас снова уверовать в Бога.
Джанет не могла позволить, чтобы Би ее оттеснила.
- Кстати, - обратилась она ко всем сразу, - чего это старый папа Иоанн снова к нам привязался? Он ведет себя так, словно его избрали всеобщим голосованием.
- А мне он нравится, - признался Гарольд. - Je I'adore*.
- Тебе и Хрущев нравится, - ввернула Джанет. !
- Мне вообще нравятся старики. Иногда они становятся отпетыми мерзавцами: ведь им нечего терять. Только младенцы и старые мерзавцы могут быть самими собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36