он стирал ее пеленки и грел бутылочки, а теперь ему только и оставалось, что оставлять ее одну, не лезть на глаза. Он перечитал газету, хотел было заменить сгнившие доски сарая новыми, но вместо этого смешал себе коктейль из джина и лимонада. Пристройка к ресторану была введена в строй, что ознаменовалось банкетом с участием троих членов
городского управления и начальника пожарной команды Каппиотиса (он быстро уснул), и теперь у Пайта было маловато дел. Галлахер продал имение в Лейстауне монахиням, однако вожделенный контракт на реконструкцию достался не ему, а другой фирме, у хозяина которой был брат-священник. Заработать на сделке почти не удалось, все старания Галлахера охмурить монахинь пошли прахом. Теперь у фирмы "Галлахер энд Хейнема" остался один проект перестройка древнего дома на улице Божества. В результате работ там должны были появиться офисы и квартиры для сдачи внаем. Старуха Гертруда Тарбокс, соорудившая персональный рай из бумаги и консервных банок, в сентябре стараниями родни и банка из Нью-Бед-форда переселилась в дом для престарелых. Пайту была поручена замена обшивки, перенос перегородок, циклевка полов, маскировка уродливых поверхностей декоративными виниловыми панелями, притворяющимися деревом. Работы на объекте хватало только для Адамса, Комо и Яжински, которые, получая почасовую оплату, первыми претендовали на то, чтобы не сидеть без дела. Сам Пайт вынужденно простаивал. Сейчас он тянул джин и старался не думать о Фокси. Спрятавшись за спиной у своей мамаши, она превратилась для него в ранку во рту, которую невозможно не трогать ежесекундно языком. Лето ушло в прошлое, стало сном. Она исчезла, хлопнув дверцей машины после церковной службы. Теперь ему недоставало кутерьмы двойной жизни. Вынужденная супружеская верность казалась ему расточительством, невольное безделье - прекращением жизни. Он пил, чтобы убить время.
Анджела вернулась, переполненная до краев новостями об Айрин.
- Представляешь, что устроила эта женщина? Нашла себе работу в лейстаунский академии для девочек! Через неделю она начинает, так что весь детский сад ложится на мои плечи.
- Скажи ей, что не потянешь.
- Кто говорит, что я не потяну? То, что я не иду к психиатру, еще не значит, что я не справляюсь самостоятельно с дюжиной детей. Айрин только мешала мне своими киббуцными теориями.
- Значит, тебе самой этого хочется!
- Что тут удивительного? Я, конечно, не горю желанием: такие маленькие дети - не моя стихия, но интересно было бы снова попробовать себя в роли учительницы спустя столько лет. И вообще, разве тебя не радовало бы, если бы я приносила домой немного денег?
- Боишься, что я не смогу тебя содержать?
Анджела наклонилась и легко потерлась щекой о его затылок - легкое прикосновение крылышком перед набором высоты.
- Никто не сомневается в твоей состоятельности. Но я тоже человек. Мои дети подрастают... - Она перешла на шепот. - Ненси все утро не сосала палец. - Шепот был вызван тем, что она привезла младшую дочь домой, и та медленно поднималась по лестнице, не зная, хватит ли ей смелости побеспокоить Рут.
- Что еще рассказывает Айрин? Ты отсутствовала целую вечность. Бен пока не нашел себе работу?
- Нет. Не уверена даже, что он ищет. Но у нее и без того полно новостей. Она теперь косо смотрит на Константинов, говорит, будто те взялись за Геринов. Роджер и Би пропадают там каждый вечер, и Айрин считает - ты бы ее послушал, можно умереть со смеху! - что там вспыхнуло однополое влечение... - Анджела стала рисовать пальцем в воздухе. - Кэрол-Би, Роджер-Эдди...
- Простое влечение, или там уже дошло до дела? Ты так меня развеселила, что я, пожалуй, налью себе еще. Хочешь?
- Только бурбон, а не джин: все-таки лето уже прошло, Пайт. Нет, утверждать такое Айрин не посмела. Но она считает, что Кэрол способна на все, а в Би есть необходимая пассивность... Ее всегда привлекали женщины: она с нами кокетничает, даже похлопывает...
- Но все равно одно дело - мелочи, вроде этой, и совсем другое сбросить одежду и приступить к делу, - заявил Пайт. зная, что в гетеросексуальных отношениях такой пропасти нет
Анджела приняла у него свой золотистый напиток; когда она делала глоток, ее глаза становились еще голубее; перед ее мысленным взглядом появлялись сцены, о которых они беседовали.
- С другой стороны, никто из нас не молодеет. Если человеку всю жизнь чего-то хотелось, то с возрастом у него все больше ослабевают тормоза. То, что раньше казалось священными принципами, превращается в глупые предрассудки.
Пайт, подливая себе чистого джину, сказал:
- Роджер, конечно, гомосексуалист, но его шарм всегда в том и заключался, что он отказывался это признавать. Это проявлялось разве что в его обращении с женщинами: то он груб, то избыточно вежлив.
- По-моему, между гомосексуальностью и раздражением против женщин существует разница, - возразила Анджела. -Разве Роджер когда-нибудь приставал к тебе на поле для гольфа?
- Не приставал. Но терпеть не может партнерш. А вот Эдди _ это загадка. Как Айрин может обвинять в гомосексуализме мужчину, который еще несколько месяцев назад был ее любовником?
- Во-первых, она этого не говорила, во-вторых, она оскорблена. На мой вопрос она ответила, что Эдди может быть очень убедительным. Не знаю, что она хотела сказать этим словом, но оно прозвучало раза три-четыре.
- А какое место занимает в этой новой конфигурации твой друг Фредди Торн? - спросил Пайт.
- Фредди их и свел. Раньше Герины и Константины не общались, но он постарался. Думаю, он при том присутствует, заваривает, так сказать, кашу.
- Бедная Джорджина!
- При чем тут она? - встрепенулась Анджела, приподняв верхнюю губу и обнажив влажные зубы.
- Так, вообще. Приятно, что ли, иметь в мужьях такого зловредного придурка?
- Какой же он зловредный? Просто любит беспорядок. Что до Джорджины, то она с начала учебного года со мной холодна. Не удивлюсь, если после ухода Айрин она тоже перестанет появляться.
- Чем еще тебя попотчевала Айрин?
- Дай-ка вспомнить....Джон Онг заболел: что-то с легкими. Врачи настаивают, чтобы он бросил курить, но он не может.
- Господи, уже на рак ли?
- Кто его знает? Он, конечно, старше всех нас, просто при его азиатской внешности это незаметно.
- Он в больнице?
- Еще нет. Ах, да, самое главное! Тебе понравится. Фокси Уитмен родила.
Воздух сжался. Сначала Пайт задохнулся, потом почувствовал, что проваливается в яму.
- Когда?
- В этот уик-энд. Думаю, в воскресенье. Ты видел ее вечером в пятницу у Литтл-Смитов. Уж не танец ли с Мэттом Галлахером ускорил роды? Его партнершам не позавидуешь.
- Почему нам никто об этом не сказал?
- Ты принимаешь это слишком близко к сердцу, Пайт. Ты что, близкий родственник? Странно, конечно, что Мэтт ничего тебе не сказал на работе. Терри должна знать, если они с Фокси действительно подруги.
- С Мэттом в последнее время не больно поговоришь: он сердится, что упустил контракт с монастырем. Но новость хорошая: уж слишком ее раздуло. Мальчик или девочка?
- Мальчик, семь фунтов с чем-то. Может, пошлем ей цветы? Фокси мне нравится, но это, кажется, еще не та стадия отношений, на которой принято слать цветы...
- Почему, можно. Ты все равно не заберешь цветы с собой на небо, Ангел: они там не растут - нет навоза.
Анджела поморщилась, не одобрив его болтовню, и ушла из кухни.
- Рут! - позвала она. - Спустись, не сиди букой! Ненси хочет поиграть в рыбок.
Оставшись один, Пайт попытался свыкнуться со счастьем Она в безопасности. Мальчик. Везет! Ему хотелось оказаться с ней рядом, пробраться в белую палату, где она лежит без сознания, сдувшаяся, розовая, теряющая кровь, с приоткрытым ртом, растрепанная. Он представил себе тепличные растения - гладиолусы, георгины, гиацинты в лентах, тяжелые красные розы, запах спрессованной почвы. Стакан воды на тумбочке, открытки с поздравлениями, припрятанная надкушенная плитка шоколада. Не сообщив ему о родах, она нанесла ему оскорбление и, тем самым, посулила свободу.
...Однажды, не в силах кончить, она мастурбировала, зажав его ногу бедрами.
"Я тебя не пугаю?"
"Какое там! Молодость берет свое".
"Не насмехайся. Я и так тебя стесняюсь".
"Меня, своего любовника? Почему?"
"Стесняюсь, и все".
"Очень трогательно, что женщине приходится так стараться".
"Лучше потрогай мои соски".
"С радостью".
"Полегче. Я сейчас..."
"Давай! - Она так зажала ему ногу, что он перестал ее чувствовать. Кончаешь? Хорошо! Ура!"
На холодильнике стояло деревянное блюдо со сладостями, которые Рут и Ненси наклянчили, ходя в Хэллоуин по соседям. Чтобы отпраздновать событие, Пайт схватил блюдо и набил себе рот. Он редко ел сладкое, потому что берег зубы.
Фокси записалась на прием три недели назад, еще находясь в больнице, но когда в час дня в пятницу она появилась в его кабинете, Фредди Торн вздрогнул от неожиданности. Раньше она пользовалась услугами дантиста из Кембриджа, но к концу беременности у нее расшатались зубы, а времени на поездки не стало. К тому же компетентность Фредди не мог оспорить никто, даже Пайт. И все же, осмелев после родов и входя в его кабинет в смешном домике позади почты на улице Божества, она, сознавая, что в городе есть, помимо него, другие зубные врачи, ругала себя за то, что польстилась на популярную в Тарбоксе игру под названием "искушение судьбы".
На нем был белый халат и квадратные линзы поверх обычных очков. В кабинете фанатично наводили чистоту: об этом кричала и круглая салфетка на поддоне с пыточным инструментарием, и ладонь самого дантиста, поднятая то ли от удивления, то ли для благословения. Черные квадратные часы на стене показывали двенадцать минут второго. Первая пациентка после обеденного перерыва. Сама Фокси перекусила в десять утра: ребенок нарушил все ее привычки, в том числе сон и еду. Ее успокоило то, что Фредди, как и положено нормальному дантисту, опаздывает с приемом.
- Кто к нам пожаловал! - воскликнул он. - Чудесный день. - Он усадил ее в кресло и, заставив открыть рот, спросил: - В каком месте беспокоит? Успели высказаться уже трое: хороший знакомый Фокси, игривый человечек, скучный вежливый знакомый и чужак - анонимный специалист.
- Здесь. - Она ткнула пальцем в щеку и провела по зубам языком. Фредди слушал ее объяснения, прижимая к груди зеркальце. - Верхний коренной. Больно от сладкого. Еще вот здесь, с другой стороны, дыра в месте, где раньше была пломба. Кроме того, во всех книгах написано, и моя мать твердила, что у меня посыплются зубы, потому что весь кальций пойдет ребенку.
- Ты принимала кальций?
- Кажется, железо. В общем, все, что прописывал доктор Аллен.
- При современной структуре питания дефицит кальция - уже не проблема. Это в диких племенах у рожениц выпадают зубы. Позволь взглянуть. - Он действовал очень осторожно, всего раз задел нерв и извинился. Сквозь запах мяты из его рта пробивался дух съеденного на обед - возможно, телятины. Его ароматные пальцы оказались у нее во рту. Как многое из того, что вызывало у нее абстрактный страх, - роды, адюльтер - реальность и здесь оказалась неоднозначной и не такой уж страшной.
- У тебя крепкие зубы, - сказал он, тыча карандашом в муляж. В детстве эти муляжи казались Фокси воплощением ужаса. Странно, что он сказал "крепкие" вместо "хорошие" или "здоровые".
Она сосчитала отметки на муляже.
- Четыре дырки! - Она всегда становилась болтливой в стоматологическом кресле, как будто пыталась оттянуть встречу с зубным бором.
- Это немного, - заверил он ее. - Начнем с того зуба, который тебя беспокоит.
Он вооружился шприцем.
- Обычно я обхожусь без новокаина, - отважно сказала она.
- А сегодня не обойдешься. - Он был профессионален и неотразим. Куда подевался неряшливый тролль, дурачившийся на вечеринках? За линзами его глаза совершенно расплывались, его можно было только слышать и осязать. - В нашем ремесле все время появляется что-нибудь новенькое. .- Он выбрал местечко у нее на верхней десне и прыснул туда чем-то холодным. Десна одеревенела, и она не почувствовала укола иглы.
Дожидаясь, пока подействует новокаин, Фредди возился за столом. Фокси зевнула; Тоби, накормленный в два часа, в пять проснется и потребует еды. Собственные ноги на стальной подставке казались ей большими, плоскими, бледными. В большом окне можно было наблюдать абстрактный вид: шиферную крышу тарбокской почты, словно нарисованную в небе. День был необычно теплым для конца ноября. Тучки, то и дело набегавшие на солнце, отбрасывали на город густую тень. Фокси удивлялась, почему Пайт не прислал ей цветов. Фредди грозно звенел металлом, его медсестра, курносая девушка с полосатой, как у скунса, челкой сновала взад-вперед между приемной и соседним кабинетом, где был стол, бунзеновская горелка, муляж детских зубов, кушетка. Ближе, на шкафу с выдвижными эмалированными ящиками, играло радио. Музыка то и дело прерывалась бесстрастным мужским голосом. Фокси недоумевала, откуда берется такая музыка, кто ее сочиняет - люди или машины, кто с таким упорством заставляет ее звучать в кабинетах зубных врачей, гостиничных вестибюлях, на борту самолетов. Кен сравнивал такую музыку с зубной пастой. Фредди откашлялся.
- Твоя мать по-прежнему у вас? Она сегодня будет? - Торны устраивали чопорный прием, на котором Фокси рассчитывала после длительной разлуки повидаться с Пайтом.
- Нет, во вторник мы посадили ее в самолет. Наконец-то!
- Разве Кену мешало присутствие тещи?
- Меньше, чем мне. Я привыкла к одиночеству.
- Она показалась мне симпатичной.
- Конечно. Но я не жила с ней с самого колледжа. Я уже не в том возрасте, когда нужна мать.
- Ее порадовал внук. - Это не было вопросом.
- Немного с ним посюсюкала. Но люди ее возраста, как оказалось, не очень гибкие, и мне пришлось приложить немало сил, чтобы младенец не действовал ей на нервы. Она примеряла туалеты и вспоминала прошлое, а я бегала вверх-вниз по лестнице.
Фредди уже вот-вот должен был взяться за бор, и рот Фокси заранее наполнился слюной. Ей очень хотелось рассказать ему все-все: о первой музыке боли, о том, как сокращались антракты покоя, о равнодушии врачей и сестер, об анестезии, от которой сперва заревело в ушах, после чего она утонула в реве, о поразительном, ищущем взгляде новорожденного, о дикой мысли, какая могла посетить только в полуобморочном состоянии, - что он больше похож на Пайта, чем на Кена, о том достойном удивления факте, что у нее, стройной Фокси, оказалось более чем достаточно молока...
- Она как будто не очень торопилась назад к мужу, - продолжил Фредди.
- Да, меня это тоже удивляло. Но она очень преданно отзывалась о своем Роте. По-моему, она воспринимает свою жизнь как сказочку про Золушку со счастливым концом. После сказки наступила приятная быль, а ей скучно...
- Она нашла в Кене родственную душу. - Снова не вопрос, а констатация.
- Не то слово!
Фредди ожидал более пространного ответа; получив отпор, он облизнул губы и ляпнул:
- Еще ее влекло ко мне.
- Как и всех нас, Фредди.
Медсестра, возившаяся в углу со стерилизатором, усмехнулась у Фредди за спиной. Чувствуя, что над ним подтрунивают, он стал суше.
- Мы обсуждали зачатие. Она не делилась своим впечатлением от беседы?
Медсестра покинула кабинет.
- В общих чертах. Вы рассказывали друг другу сказки.
- Не совсем. Помнится, мы пришли к выводу, что ветру так же легко оплодотворить женщину, как и мужчине, главное - верить, что это реально. Получается, что любое зачатие можно назвать непорочным. - Непонятно было, какой смысл он вкладывает в свою усмешку.
- Глупости! - фыркнула Фокси. - Мы совершенно беспомощны.
- Вот как?
- Иначе откуда бы взялось столько детей? Мне очень не нравилось быть единственным ребенком в семье. А что делать, когда отец все время отсутствует? В доме было полно вентиляторов, но...
- Ну-ну. - Фредди, казалось, утерял смысл шутки - ветер.
- В каждой комнате по штуке! Нет, мой сын не останется единственным ребенком. - Фредди, как всегда, добился своего: в тот самый момент, когда она решила, что он достоин одного лишь презрения, он вытянул из нее признание.
- Еще не подействовало?
- Еще немножко подождем. Зачем тебе кушетка? - Она указала на дверь соседнего кабинета, не желая оставаться темой беседы. Очередная тучка закрыла солнце, и они погрузились в интимную темноту. Из радиоприемника неслась механическая музыка. Ей вдруг захотелось английских пончиков.
- Не для того, для чего ты воображаешь, - ответил ей Фредди.
- Ничего я не воображаю, просто спросила.
- Иногда вместо ленча я ложусь вздремнуть.
- То-то я удивляюсь, как ты выдерживаешь такое количество вечеринок! Так в каких мыслях ты меня заподозрил? В таких, что ли? - Она изобразила жестами молоденькую сестру с полосатой челкой, потом, чтобы было понятней, округлила рот.
- Нет, - ответил шепотом Фредди. - Наверное, ты решила, что у меня тут абортарий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
городского управления и начальника пожарной команды Каппиотиса (он быстро уснул), и теперь у Пайта было маловато дел. Галлахер продал имение в Лейстауне монахиням, однако вожделенный контракт на реконструкцию достался не ему, а другой фирме, у хозяина которой был брат-священник. Заработать на сделке почти не удалось, все старания Галлахера охмурить монахинь пошли прахом. Теперь у фирмы "Галлахер энд Хейнема" остался один проект перестройка древнего дома на улице Божества. В результате работ там должны были появиться офисы и квартиры для сдачи внаем. Старуха Гертруда Тарбокс, соорудившая персональный рай из бумаги и консервных банок, в сентябре стараниями родни и банка из Нью-Бед-форда переселилась в дом для престарелых. Пайту была поручена замена обшивки, перенос перегородок, циклевка полов, маскировка уродливых поверхностей декоративными виниловыми панелями, притворяющимися деревом. Работы на объекте хватало только для Адамса, Комо и Яжински, которые, получая почасовую оплату, первыми претендовали на то, чтобы не сидеть без дела. Сам Пайт вынужденно простаивал. Сейчас он тянул джин и старался не думать о Фокси. Спрятавшись за спиной у своей мамаши, она превратилась для него в ранку во рту, которую невозможно не трогать ежесекундно языком. Лето ушло в прошлое, стало сном. Она исчезла, хлопнув дверцей машины после церковной службы. Теперь ему недоставало кутерьмы двойной жизни. Вынужденная супружеская верность казалась ему расточительством, невольное безделье - прекращением жизни. Он пил, чтобы убить время.
Анджела вернулась, переполненная до краев новостями об Айрин.
- Представляешь, что устроила эта женщина? Нашла себе работу в лейстаунский академии для девочек! Через неделю она начинает, так что весь детский сад ложится на мои плечи.
- Скажи ей, что не потянешь.
- Кто говорит, что я не потяну? То, что я не иду к психиатру, еще не значит, что я не справляюсь самостоятельно с дюжиной детей. Айрин только мешала мне своими киббуцными теориями.
- Значит, тебе самой этого хочется!
- Что тут удивительного? Я, конечно, не горю желанием: такие маленькие дети - не моя стихия, но интересно было бы снова попробовать себя в роли учительницы спустя столько лет. И вообще, разве тебя не радовало бы, если бы я приносила домой немного денег?
- Боишься, что я не смогу тебя содержать?
Анджела наклонилась и легко потерлась щекой о его затылок - легкое прикосновение крылышком перед набором высоты.
- Никто не сомневается в твоей состоятельности. Но я тоже человек. Мои дети подрастают... - Она перешла на шепот. - Ненси все утро не сосала палец. - Шепот был вызван тем, что она привезла младшую дочь домой, и та медленно поднималась по лестнице, не зная, хватит ли ей смелости побеспокоить Рут.
- Что еще рассказывает Айрин? Ты отсутствовала целую вечность. Бен пока не нашел себе работу?
- Нет. Не уверена даже, что он ищет. Но у нее и без того полно новостей. Она теперь косо смотрит на Константинов, говорит, будто те взялись за Геринов. Роджер и Би пропадают там каждый вечер, и Айрин считает - ты бы ее послушал, можно умереть со смеху! - что там вспыхнуло однополое влечение... - Анджела стала рисовать пальцем в воздухе. - Кэрол-Би, Роджер-Эдди...
- Простое влечение, или там уже дошло до дела? Ты так меня развеселила, что я, пожалуй, налью себе еще. Хочешь?
- Только бурбон, а не джин: все-таки лето уже прошло, Пайт. Нет, утверждать такое Айрин не посмела. Но она считает, что Кэрол способна на все, а в Би есть необходимая пассивность... Ее всегда привлекали женщины: она с нами кокетничает, даже похлопывает...
- Но все равно одно дело - мелочи, вроде этой, и совсем другое сбросить одежду и приступить к делу, - заявил Пайт. зная, что в гетеросексуальных отношениях такой пропасти нет
Анджела приняла у него свой золотистый напиток; когда она делала глоток, ее глаза становились еще голубее; перед ее мысленным взглядом появлялись сцены, о которых они беседовали.
- С другой стороны, никто из нас не молодеет. Если человеку всю жизнь чего-то хотелось, то с возрастом у него все больше ослабевают тормоза. То, что раньше казалось священными принципами, превращается в глупые предрассудки.
Пайт, подливая себе чистого джину, сказал:
- Роджер, конечно, гомосексуалист, но его шарм всегда в том и заключался, что он отказывался это признавать. Это проявлялось разве что в его обращении с женщинами: то он груб, то избыточно вежлив.
- По-моему, между гомосексуальностью и раздражением против женщин существует разница, - возразила Анджела. -Разве Роджер когда-нибудь приставал к тебе на поле для гольфа?
- Не приставал. Но терпеть не может партнерш. А вот Эдди _ это загадка. Как Айрин может обвинять в гомосексуализме мужчину, который еще несколько месяцев назад был ее любовником?
- Во-первых, она этого не говорила, во-вторых, она оскорблена. На мой вопрос она ответила, что Эдди может быть очень убедительным. Не знаю, что она хотела сказать этим словом, но оно прозвучало раза три-четыре.
- А какое место занимает в этой новой конфигурации твой друг Фредди Торн? - спросил Пайт.
- Фредди их и свел. Раньше Герины и Константины не общались, но он постарался. Думаю, он при том присутствует, заваривает, так сказать, кашу.
- Бедная Джорджина!
- При чем тут она? - встрепенулась Анджела, приподняв верхнюю губу и обнажив влажные зубы.
- Так, вообще. Приятно, что ли, иметь в мужьях такого зловредного придурка?
- Какой же он зловредный? Просто любит беспорядок. Что до Джорджины, то она с начала учебного года со мной холодна. Не удивлюсь, если после ухода Айрин она тоже перестанет появляться.
- Чем еще тебя попотчевала Айрин?
- Дай-ка вспомнить....Джон Онг заболел: что-то с легкими. Врачи настаивают, чтобы он бросил курить, но он не может.
- Господи, уже на рак ли?
- Кто его знает? Он, конечно, старше всех нас, просто при его азиатской внешности это незаметно.
- Он в больнице?
- Еще нет. Ах, да, самое главное! Тебе понравится. Фокси Уитмен родила.
Воздух сжался. Сначала Пайт задохнулся, потом почувствовал, что проваливается в яму.
- Когда?
- В этот уик-энд. Думаю, в воскресенье. Ты видел ее вечером в пятницу у Литтл-Смитов. Уж не танец ли с Мэттом Галлахером ускорил роды? Его партнершам не позавидуешь.
- Почему нам никто об этом не сказал?
- Ты принимаешь это слишком близко к сердцу, Пайт. Ты что, близкий родственник? Странно, конечно, что Мэтт ничего тебе не сказал на работе. Терри должна знать, если они с Фокси действительно подруги.
- С Мэттом в последнее время не больно поговоришь: он сердится, что упустил контракт с монастырем. Но новость хорошая: уж слишком ее раздуло. Мальчик или девочка?
- Мальчик, семь фунтов с чем-то. Может, пошлем ей цветы? Фокси мне нравится, но это, кажется, еще не та стадия отношений, на которой принято слать цветы...
- Почему, можно. Ты все равно не заберешь цветы с собой на небо, Ангел: они там не растут - нет навоза.
Анджела поморщилась, не одобрив его болтовню, и ушла из кухни.
- Рут! - позвала она. - Спустись, не сиди букой! Ненси хочет поиграть в рыбок.
Оставшись один, Пайт попытался свыкнуться со счастьем Она в безопасности. Мальчик. Везет! Ему хотелось оказаться с ней рядом, пробраться в белую палату, где она лежит без сознания, сдувшаяся, розовая, теряющая кровь, с приоткрытым ртом, растрепанная. Он представил себе тепличные растения - гладиолусы, георгины, гиацинты в лентах, тяжелые красные розы, запах спрессованной почвы. Стакан воды на тумбочке, открытки с поздравлениями, припрятанная надкушенная плитка шоколада. Не сообщив ему о родах, она нанесла ему оскорбление и, тем самым, посулила свободу.
...Однажды, не в силах кончить, она мастурбировала, зажав его ногу бедрами.
"Я тебя не пугаю?"
"Какое там! Молодость берет свое".
"Не насмехайся. Я и так тебя стесняюсь".
"Меня, своего любовника? Почему?"
"Стесняюсь, и все".
"Очень трогательно, что женщине приходится так стараться".
"Лучше потрогай мои соски".
"С радостью".
"Полегче. Я сейчас..."
"Давай! - Она так зажала ему ногу, что он перестал ее чувствовать. Кончаешь? Хорошо! Ура!"
На холодильнике стояло деревянное блюдо со сладостями, которые Рут и Ненси наклянчили, ходя в Хэллоуин по соседям. Чтобы отпраздновать событие, Пайт схватил блюдо и набил себе рот. Он редко ел сладкое, потому что берег зубы.
Фокси записалась на прием три недели назад, еще находясь в больнице, но когда в час дня в пятницу она появилась в его кабинете, Фредди Торн вздрогнул от неожиданности. Раньше она пользовалась услугами дантиста из Кембриджа, но к концу беременности у нее расшатались зубы, а времени на поездки не стало. К тому же компетентность Фредди не мог оспорить никто, даже Пайт. И все же, осмелев после родов и входя в его кабинет в смешном домике позади почты на улице Божества, она, сознавая, что в городе есть, помимо него, другие зубные врачи, ругала себя за то, что польстилась на популярную в Тарбоксе игру под названием "искушение судьбы".
На нем был белый халат и квадратные линзы поверх обычных очков. В кабинете фанатично наводили чистоту: об этом кричала и круглая салфетка на поддоне с пыточным инструментарием, и ладонь самого дантиста, поднятая то ли от удивления, то ли для благословения. Черные квадратные часы на стене показывали двенадцать минут второго. Первая пациентка после обеденного перерыва. Сама Фокси перекусила в десять утра: ребенок нарушил все ее привычки, в том числе сон и еду. Ее успокоило то, что Фредди, как и положено нормальному дантисту, опаздывает с приемом.
- Кто к нам пожаловал! - воскликнул он. - Чудесный день. - Он усадил ее в кресло и, заставив открыть рот, спросил: - В каком месте беспокоит? Успели высказаться уже трое: хороший знакомый Фокси, игривый человечек, скучный вежливый знакомый и чужак - анонимный специалист.
- Здесь. - Она ткнула пальцем в щеку и провела по зубам языком. Фредди слушал ее объяснения, прижимая к груди зеркальце. - Верхний коренной. Больно от сладкого. Еще вот здесь, с другой стороны, дыра в месте, где раньше была пломба. Кроме того, во всех книгах написано, и моя мать твердила, что у меня посыплются зубы, потому что весь кальций пойдет ребенку.
- Ты принимала кальций?
- Кажется, железо. В общем, все, что прописывал доктор Аллен.
- При современной структуре питания дефицит кальция - уже не проблема. Это в диких племенах у рожениц выпадают зубы. Позволь взглянуть. - Он действовал очень осторожно, всего раз задел нерв и извинился. Сквозь запах мяты из его рта пробивался дух съеденного на обед - возможно, телятины. Его ароматные пальцы оказались у нее во рту. Как многое из того, что вызывало у нее абстрактный страх, - роды, адюльтер - реальность и здесь оказалась неоднозначной и не такой уж страшной.
- У тебя крепкие зубы, - сказал он, тыча карандашом в муляж. В детстве эти муляжи казались Фокси воплощением ужаса. Странно, что он сказал "крепкие" вместо "хорошие" или "здоровые".
Она сосчитала отметки на муляже.
- Четыре дырки! - Она всегда становилась болтливой в стоматологическом кресле, как будто пыталась оттянуть встречу с зубным бором.
- Это немного, - заверил он ее. - Начнем с того зуба, который тебя беспокоит.
Он вооружился шприцем.
- Обычно я обхожусь без новокаина, - отважно сказала она.
- А сегодня не обойдешься. - Он был профессионален и неотразим. Куда подевался неряшливый тролль, дурачившийся на вечеринках? За линзами его глаза совершенно расплывались, его можно было только слышать и осязать. - В нашем ремесле все время появляется что-нибудь новенькое. .- Он выбрал местечко у нее на верхней десне и прыснул туда чем-то холодным. Десна одеревенела, и она не почувствовала укола иглы.
Дожидаясь, пока подействует новокаин, Фредди возился за столом. Фокси зевнула; Тоби, накормленный в два часа, в пять проснется и потребует еды. Собственные ноги на стальной подставке казались ей большими, плоскими, бледными. В большом окне можно было наблюдать абстрактный вид: шиферную крышу тарбокской почты, словно нарисованную в небе. День был необычно теплым для конца ноября. Тучки, то и дело набегавшие на солнце, отбрасывали на город густую тень. Фокси удивлялась, почему Пайт не прислал ей цветов. Фредди грозно звенел металлом, его медсестра, курносая девушка с полосатой, как у скунса, челкой сновала взад-вперед между приемной и соседним кабинетом, где был стол, бунзеновская горелка, муляж детских зубов, кушетка. Ближе, на шкафу с выдвижными эмалированными ящиками, играло радио. Музыка то и дело прерывалась бесстрастным мужским голосом. Фокси недоумевала, откуда берется такая музыка, кто ее сочиняет - люди или машины, кто с таким упорством заставляет ее звучать в кабинетах зубных врачей, гостиничных вестибюлях, на борту самолетов. Кен сравнивал такую музыку с зубной пастой. Фредди откашлялся.
- Твоя мать по-прежнему у вас? Она сегодня будет? - Торны устраивали чопорный прием, на котором Фокси рассчитывала после длительной разлуки повидаться с Пайтом.
- Нет, во вторник мы посадили ее в самолет. Наконец-то!
- Разве Кену мешало присутствие тещи?
- Меньше, чем мне. Я привыкла к одиночеству.
- Она показалась мне симпатичной.
- Конечно. Но я не жила с ней с самого колледжа. Я уже не в том возрасте, когда нужна мать.
- Ее порадовал внук. - Это не было вопросом.
- Немного с ним посюсюкала. Но люди ее возраста, как оказалось, не очень гибкие, и мне пришлось приложить немало сил, чтобы младенец не действовал ей на нервы. Она примеряла туалеты и вспоминала прошлое, а я бегала вверх-вниз по лестнице.
Фредди уже вот-вот должен был взяться за бор, и рот Фокси заранее наполнился слюной. Ей очень хотелось рассказать ему все-все: о первой музыке боли, о том, как сокращались антракты покоя, о равнодушии врачей и сестер, об анестезии, от которой сперва заревело в ушах, после чего она утонула в реве, о поразительном, ищущем взгляде новорожденного, о дикой мысли, какая могла посетить только в полуобморочном состоянии, - что он больше похож на Пайта, чем на Кена, о том достойном удивления факте, что у нее, стройной Фокси, оказалось более чем достаточно молока...
- Она как будто не очень торопилась назад к мужу, - продолжил Фредди.
- Да, меня это тоже удивляло. Но она очень преданно отзывалась о своем Роте. По-моему, она воспринимает свою жизнь как сказочку про Золушку со счастливым концом. После сказки наступила приятная быль, а ей скучно...
- Она нашла в Кене родственную душу. - Снова не вопрос, а констатация.
- Не то слово!
Фредди ожидал более пространного ответа; получив отпор, он облизнул губы и ляпнул:
- Еще ее влекло ко мне.
- Как и всех нас, Фредди.
Медсестра, возившаяся в углу со стерилизатором, усмехнулась у Фредди за спиной. Чувствуя, что над ним подтрунивают, он стал суше.
- Мы обсуждали зачатие. Она не делилась своим впечатлением от беседы?
Медсестра покинула кабинет.
- В общих чертах. Вы рассказывали друг другу сказки.
- Не совсем. Помнится, мы пришли к выводу, что ветру так же легко оплодотворить женщину, как и мужчине, главное - верить, что это реально. Получается, что любое зачатие можно назвать непорочным. - Непонятно было, какой смысл он вкладывает в свою усмешку.
- Глупости! - фыркнула Фокси. - Мы совершенно беспомощны.
- Вот как?
- Иначе откуда бы взялось столько детей? Мне очень не нравилось быть единственным ребенком в семье. А что делать, когда отец все время отсутствует? В доме было полно вентиляторов, но...
- Ну-ну. - Фредди, казалось, утерял смысл шутки - ветер.
- В каждой комнате по штуке! Нет, мой сын не останется единственным ребенком. - Фредди, как всегда, добился своего: в тот самый момент, когда она решила, что он достоин одного лишь презрения, он вытянул из нее признание.
- Еще не подействовало?
- Еще немножко подождем. Зачем тебе кушетка? - Она указала на дверь соседнего кабинета, не желая оставаться темой беседы. Очередная тучка закрыла солнце, и они погрузились в интимную темноту. Из радиоприемника неслась механическая музыка. Ей вдруг захотелось английских пончиков.
- Не для того, для чего ты воображаешь, - ответил ей Фредди.
- Ничего я не воображаю, просто спросила.
- Иногда вместо ленча я ложусь вздремнуть.
- То-то я удивляюсь, как ты выдерживаешь такое количество вечеринок! Так в каких мыслях ты меня заподозрил? В таких, что ли? - Она изобразила жестами молоденькую сестру с полосатой челкой, потом, чтобы было понятней, округлила рот.
- Нет, - ответил шепотом Фредди. - Наверное, ты решила, что у меня тут абортарий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36