Дэвид снова улыбнулся и кивнул. Ну и вечерок предстоит, подумал он. Похоже, что к концу обеда скулы свернет от этих вежливых улыбок.— Да, — продолжил мистер Штрассмер, — я много слышал о вас и уже давно хотел познакомиться с вами. Дело в том, что мы с вами работаем на одного и того же человека.— На одного и того же человека?— Да, на Джонаса Корда. Только вы — в кинобизнесе, а я — в производстве пластмасс. Мы познакомились с вашей матерью в прошлом году в синагоге. А когда разговорились, выяснилось, что моя жена Фрида приходится троюродной сестрой вашему отцу. Обе семьи из Силезии. — Мистер Штрассмер выпил и снова закашлялся. — Мир тесен, не так ли?— Да, мир тесен, — согласился Дэвид.Позади раздался голос матери:— Ну, уже пора садиться за стол. Где же твой друг?— Он должен быть с минуты на минуту, мама.— Ты сказал ему, что в семь часов? — спросила она. — Дэвид кивнул. — Так где же он? Неужели он не знает, что если наступило время есть, то надо есть, иначе все остынет.В это время раздался звонок в дверь, и Дэвид облегченно вздохнул.— Вот и мой гость, — сказал он, направляясь к двери.Перед Дэвидом стоял высокий, симпатичный молодой человек, ничем не напоминавший худого темноглазого мальчишку. Вместо вытянутого, острого носа, за который он и получил свое прозвище, Дэвид увидел тонкий, почти орлиный нос, замечательно сочетавшийся с крупным ртом и узким подбородком.Остроносый улыбнулся, заметив на лице Дэвида изумленное выражение.— Я пошел в клинику и исправил его, а то, согласись, нехорошо гулять по Беверли-Хиллз с истсайдским носом. — Он протянул руку. — Рад тебя видеть, Дэвид.Дэвид пожал протянутую руку, она была твердой и теплой.— Входи, — сказал он, — мама уже беспокоится. Обед готов.Они вошли в гостиную. Мистер Штрассмер поднялся с дивана, а мать с сомнением посмотрела на Остроносого. Дэвид огляделся. Розы в комнате не было.— Мама, — спросил он, — ты помнишь Ирвинга Шварца?— Здравствуйте, миссис Вулф, — сказал Остроносый.— Помню ли я Исаака Шварца? Конечно помню, но что случилось с твоим носом?— Мама! — запротестовал Дэвид.Остроносый улыбнулся.— Все в порядке, Дэвид. Я исправил его, миссис Вулф.— Интересно, как ты дышишь таким маленьким носом? Ты работаешь? — требовательно спросила мать Дэвида, — или все еще ошиваешься со шпаной возле гаража Шоки?— Мама! — быстро сказал Дэвид. — Ирвинг теперь живет здесь.— Так ты теперь Ирвинг, — сердито сказала мать. — Изменить нос тебе было мало, ты изменил еще и имя. А чем тебе не понравилось имя, которое тебе дали родители, а?Остроносый рассмеялся и посмотрел на Дэвида.— Я понял вас, миссис Вулф, но поверьте, со мной все в порядке, просто имя Ирвинг легче произносить.— Ты учился в той же школе, что и мой Дэвид, так почему же тебе трудно произносить свое имя?— Ну же, миссис Вулф, — сказал Остроносый, — Дэвид обещал мне суп с клецками. Я больше не могу ждать, весь день ходил голодный в ожидании вашего обеда.Миссис Вулф снова недоверчиво посмотрела на него.— Если будешь себя хорошо вести, можешь приходить на суп с клецками каждую пятницу.— Постараюсь, миссис Вулф.— Хорошо, пойду посмотрю, не остыл ли он.Когда Дэвид представлял Шварца Штрассмеру, в гостиную вошла Роза. Она остановилась на мгновение в дверях, а потом сказала:— Мистер Шварц? Рада вас видеть.Ирвинг посмотрел на нее и протянул руку.— Здравствуйте, доктор. Не предполагал, что вы знакомы с моим другом Дэвидом.Роза пожала протянутую руку.— Мы познакомились сегодня.— Именно доктор Штрассмер и исправила мой нос, — сказал Ирвинг Дэвиду. — Она крупнейший специалист своего дела. Ты знаешь, что именно она оперировала в прошлом году Линду Дэвис?Дэвид удивленно посмотрел на Розу. Вряд ли кто-нибудь сказал бы, что она врач. А операция Линды Дэвис, действительно, наделала много шума. Лицо актрисы было изрезано осколками в результате автомобильной катастрофы. Но когда через год она вновь появилась перед камерой, следы практически были незаметны.Внезапно Дэвид обнаружил, что мистер и миссис Штрассмер как-то нервно поглядывают на него. Улыбнувшись Розе, он сказал:— Доктор, именно с вами я и хотел бы поговорить. Что вы посоветуете делать, если в желудке ужасная пустота?Роза с благодарностью посмотрела на него, напряжение было снято.— Думаю, что вам помогут несколько клецок.— Клецки? Кто говорит о моих клецках? — раздался голос матери Дэвида, с важным видом стоящей в дверях. — Рассаживайтесь все, суп уже на столе и остывает. 11 Когда обед был закончен, Роза взглянула на часы.— Прошу извинить меня, но мне надо съездить в больницу взглянуть на пациента, — сказала она.— Если хотите, я могу вас отвезти, — предложил Дэвид.— Не стоит, я на машине.— Ну, тогда хотя бы позвольте составить вам компанию, — вежливо сказал Дэвид.Ирвинг тоже поднялся.— Пожалуй, и мне пора. — Он повернулся к миссис Вулф. — Спасибо за вкусный обед, он напомнил мне дом.— Веди себя хорошо, Исаак, — улыбнулась она, — и можешь еще приходить.— Мы ненадолго, — сказала миссис Вулф Роза.— Идите. Вы, дети, всегда спешите, — ответила та и перевела взгляд на родителей Розы. — Нам, старикам, есть о чем поговорить. * * * — Извини, Ирвинг, — сказал Дэвид, когда он, Остроносый и Роза вышли из дома на улицу. — У нас так и не нашлось времени поговорить. Может быть, перенесем разговор на завтра?— Мы можем поговорить прямо сейчас, — спокойно сказал Ирвинг. — Уверен, что доктору мы можем доверять, не так ли, мисс Роза?— Я могу подождать в машине, — предложила та.— Да нет, все в порядке, — остановил ее Дэвид и повернулся к Ирвингу. — Я наверное выглядел глупцом, когда ты вчера позвонил, но трудовыми отношениями у нас занимается Дэн Пирс.— Все нормально, Дэвид, я так и предполагал.— Дэн сказал, что нам грозит забастовка, надеюсь, ты понимаешь, что мы не можем допустить этого. Забастовка разорит нас.— Знаю, — ответил Ирвинг, — и стараюсь помочь. Но я ничего не смогу поделать, пока мы не заключим соглашение.— А почему вдруг создалась такая ситуация? По-моему, нет причин для забастовки. Сейчас как раз преодолеваются последствия увольнений периода депрессии.— Да, — кивнул Ирвинг, — работники студии не хотят бастовать, но их подталкивают к этому коммунисты, они трубят на каждом углу о больших заработках кинозвезд и администрации. И многие, слушая их, думают, почему бы и им не отхватить немного от этого пирога. Коммунисты все время держат рабочих в напряжении.— А что насчет Бьефа и Брауна?— Они были свиньями, — жестко сказал Ирвинг. — Хотели иметь и там и тут. Поэтому мы и свалили их.— Вы свалили их? — недоверчиво спросил Дэвид. — А я думал, они сами попались.— А откуда, ты думаешь, власти получили документы для возбуждения этого дела? Не на улице же нашли.— Похоже, что вы пытаетесь использовать нас, чтобы загасить пожар, который сами же и раздули, — сказал Дэвид, — а вину за все сваливаете на коммунистов.— Возможно, в этом и есть доля правды, — улыбнулся Ирвинг. — Но коммунисты очень активны в профсоюзах. А сейчас подписаны новые соглашения с профсоюзом директоров картин и с профсоюзом сценаристов, предусматривающие значительное повышение заработной платы. И коммунисты попытаются занять повсюду ключевые позиции. Теперь они взялись за ремесленников, а ты знаешь, каковы эти ремесленники. Они думают, что если коммунисты делают что-то для профсоюзов, то смогут сделать и для них. На носу выборы в профсоюз ремесленников, и если мы ничего не предпримем в самое ближайшее время, то окажемся в роли сторонних наблюдателей. Если это произойдет, то ты быстро поймешь, что с ними гораздо тяжелее вести дела, чем с нами.— Так ты предлагаешь нам определить, с кем предпочтительнее вести дела: с вами или с коммунистами. А что об этом думают члены профсоюза? Неужели им нечего сказать?В голосе Ирвинга зазвучало безразличие:— Большинство из них тупицы, смотрят в рот тому, кто больше пообещает. — Он достал из кармана пачку сигарет. — Как раз сейчас они склоняются в сторону коммунистов.Ирвинг прикурил и, когда убирал зажигалку обратно в карман, она тускло сверкнула золотом, а откинувшаяся пола пиджака обнажила черную рукоятку револьвера, висевшего в плечевой кобуре.Вот как оно получилось — золотые зажигалки и револьверы. И два парня из нью-йоркского Ист-Сайда, стоящие в теплый весенний вечер под небом Калифорнии и говорящие о деньгах, власти и коммунизме.— Чего ты хочешь от меня? — спросил Дэвид.Ирвинг швырнул сигарету в урну.— Коммунисты требуют повышения заработной платы на двадцать пять центов в час и тридцатипятичасовую неделю. Нас устроит повышение на пять центов сейчас и на пять центов в будущем году, и рабочая неделя тридцать семь с половиной часов. — Он посмотрел Дэвиду прямо в глаза. — Дэн Пирс сказал, что решение этого вопроса не в его власти и что он не может связаться с Кордом. Я ждал три месяца, больше ждать не могу. Начнется забастовка — потеряете вы и потеряем мы, но вы потеряете больше. А выиграют от этого только коммунисты.Дэвид колебался. Для заключения подобного соглашения у него было власти не больше, чем у Пирса, но уже не оставалось времени, чтобы дожидаться Джонаса. Понравится это Джонасу или нет, но он примет решение.— Договорились, — выдохнул Дэвид.Ирвинг улыбнулся, обнажив белые зубы, и легонько похлопал Дэвида по плечу.— Отлично, парень, — сказал он. — Я так и думал, что не составит большого труда убедить тебя. Завтра стачечный комитет встретится с Пирсом. Пусть сделают заявление. — Он повернулся к Розе. — Извините за доставленное беспокойство, доктор. Рад был увидеть вас.— Все в порядке, мистер Шварц.Дэвид и Роза посмотрели вслед Ирвингу, который перешел улицу и сел в кадиллак с откидывающимся верхом. Он завел мотор и, посмотрев на них, крикнул:— Эй! А знаете что?— Что? — спросил Дэвид.— Как сказала бы твоя мама, вы составляете хорошую пару.Дэвид посмотрел вслед удаляющемуся автомобилю, потом повернулся к Розе. Ему показалось, что она слегка покраснела. Он взял ее за руку.— Моя машина на другой стороне улицы. — Почти всю дорогу до госпиталя Роза молчала. — Вас что-то беспокоит, доктор? — спросил Дэвид.— Ну вот, теперь и вы, — ответила она. — Все называют меня доктором, а мне хочется, чтобы вы называли меня Роза.Дэвид улыбнулся.— О чем вы задумались, Роза?Она перевела взгляд на приборный щиток.— Ведь мы приехали в Америку, чтобы скрыться от них.— От кого от них? — спросил Дэвид.— Они такие же, как и в Германии, — раздраженно сказала она. — Фашисты. Гангстеры. Они действительно одинаковы и говорят те же самые вещи. Иди с нами, иначе попадешь к коммунистам. С нами проще, поэтому ты должен иметь дело с нами. Но что будет, когда вы обнаружите, что они все отняли у вас. Именно так они и действуют в Германии — спасают всех от коммунистов.— Вы думаете, что мой друг Ирвинг Шварц фашист?Роза посмотрела на Дэвида.— Нет, ваш друг не фашист, — серьезно ответила она, — но им тоже движет жажда власти. Ваш друг очень опасный человек. Он носит револьвер, вы знаете об этом?— Я видел, — кивнул Дэвид.— Интересно, что бы он сделал, если бы вы отказались? — мягко сказала Роза.— Да ничего. Остроносый не стал бы вредить мне.Он снова поймал на себе взгляд ее серых глаз.— Нет, я не имею в виду револьвер, — быстро сказала она. — Против вас у него есть другое оружие, экономическое оружие, способное развалить ваше дело. И все же мужчина не будет носить револьвер, если рано или поздно не собирается применить его.Дэвид остановил машину перед больницей.— А как, вы думаете, я должен был поступить? Отказаться от соглашения с Ирвингом и разрушить все, для чего работал все эти годы? Обмануть надежды вкладчиков? Выгнать служащих на улицу в поисках работы? Это я должен был сделать? Разве я виноват в том, что у наших служащих не хватает мозгов выбрать достойных представителей и следить, чтобы в профсоюзе велась честная игра?Роза внезапно наклонилась и накрыла своими руками его руки, лежащие на руле. Руки у нее были сильными и теплыми.— Конечно, это не ваша вина, — быстро сказала она. — Вы поступили правильно.По длинной лестнице спустился привратник и открыл дверцу машины.— Добрый вечер, доктор Штрассмер.— Добрый вечер, Портер, — сказала Роза, выпрямилась и посмотрела на Дэвида. — Не хотите зайти посмотреть, где я работаю?— Я не хочу мешать вам. Если не возражаете, я подожду в машине.Роза улыбнулась и внезапно сжала его руку.— Пожалуйста, пойдемте, мне будет приятно. Ведь не сердитесь же вы на меня за то, что я попыталась влезть в ваши дела?Дэвид рассмеялся, и Роза, вытащив его за руку из машины, повела его вверх по больничной лестнице. * * * Дэвид стоял в дверях и смотрел, как Роза осторожно подняла маску с лица ребенка, затем протянула руку и взяла у сестры тампон.— Будет немножко больно, Мэри, — сказала она, — но ты не двигайся и не разговаривай. Хорошо? — Девочка кивнула. — А теперь тихонько, очень тихонько, — голос Розы звучал тихо, успокаивающе, а руки быстро обрабатывали губы девочки тампоном. Дэвид увидел, что глаза девочки наполнились слезами, он подумал, что она дернет головой, но этого не произошло.— Очень хорошо, — сказала Роза, и сестра взяла у нее тампон. — Ты храбрая девочка. — Сестра снова наложила на лицо ребенка маску. — Завтра утром мы снимем маску и ты сможешь пойти домой.Девочка взяла со столика, стоящего рядом с ее кроватью, блокнот и карандаш, что-то быстро написала и протянула блокнот Розе. Та прочитала и улыбнулась.— Завтра утром, после того, как снимем маску.Дэвид увидел, как в глазах девочки мелькнули искорки радости. Роза повернулась к нему, и они вместе вышли в коридор.— Теперь мы можем вернуться к твоей маме, — сказала Роза.— Какая хорошенькая девочка, — сказал он, когда они ждали лифт.— Да.— А что с ней случилось?— Заячья губа, девочка с ней родилась, — в голосе Розы прозвучали горделивые нотки, — а теперь она будет как все, и когда она будет играть с детьми, никто не будет дразнить ее или смеяться.Дверь лифта отворилась, и они шагнули в кабину. Дэвид нажал кнопку, дверь закрылась. Он обратил внимание, что Роза все еще держит в руках записку. Дэвид взял листочек с детскими каракулями и прочитал: «Когда я смогу разговаривать?»Он посмотрел на Розу.— Вы должны испытывать удовлетворение.Роза кивнула.— Пластические операции — это не только исправление носов и подтяжка морщин у кинозвезд. Самое главное, что они помогают людям жить нормальной жизнью, как, например, в случае с Мэри. Вы просто не представляете, насколько сильно любое отклонение сказывается на психике ребенка.Пока они шли через вестибюль, Дэвид все больше преисполнялся уважением к Розе. Около дверей привратник приложил руку к фуражке и сказал:— Я пригоню машину, сэр, — и отправился на стоянку.В это время перед ними остановился роскошный лимузин. Дэвид достал из кармана пачку сигарет и предложил Розе. Роза взяла сигарету, и в этот момент хлопнула дверца лимузина и раздался голос:— Ты хотел видеть меня, Дэвид?Дэвид резко обернулся, чуть не выронив зажигалку. В темноте он сначала различил белое пятно рубашки, а потом и голову человека, вылезавшего из лимузина. Это был Джонас Корд. Дэвид невольно взглянул на Розу и удивился странному выражению ее глаз. Он подумал, что это испуг, и взял ее за руку.— Все в порядке, Дэвид, можешь взять Розу с собой, — сказал спокойно Джонас. 12 Роза откинулась на сиденье в углу лимузина. Она посмотрела на Дэвида, сидящего рядом, потом на Джонаса. В матине было темно, но в этот момент свет от уличного фонаря упал как раз на его лицо.— Как отец, Роза?— Все в порядке, мистер Корд, он часто вспоминает о вас.— Передай ему мои наилучшие пожелания, когда увидишь, — улыбнулся Джонас.— Обязательно, мистер Корд.Автомобиль выехал на шоссе и набрал скорость. Роза бросила взгляд в окно. Они удалялись от Лос-Анджелеса в сторону Санта-Барбары.— Макаллистер сказал, что ты хотел меня видеть, Дэвид.Роза почувствовала, как Дэвид заерзал на сидении, потом наклонился вперед.— Мы действуем только в рамках своей компетенции, Джонас, если вопрос выходит за эти рамки, то требуется ваше одобрение.— Выходит за рамки? — голос Джонаса звучал равнодушно. — Я доволен положением дел. Вы значительно снизили производственные издержки, и теперь можно ожидать прибыль.— Но профсоюзы требуют повышения заработной платы, иначе грозят забастовкой. Это повышение съест всю прибыль.— Повысьте заработную плату, — безразличным тоном бросил Джонас, — они не должны бастовать.— Я уже так и сделал, — ответил Дэвид.Наступила тишина. Хотя Роза и не видела лиц Дэвида и Джонаса, она переводила взгляд с одного на другого.— Уже сделал? — тихо спросил Джонас, и в его голосе появились ледяные нотки. — Я думал, что переговоры с профсоюзами входят в компетенцию Дэна.— Так и было до сегодняшнего вечера, — сказал Дэвид, и хотя его голос звучал не совсем уверенно, это было не от страха, а от неловкости ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69