Ведь почти две недели он провел в пути, мало ел, да и то только подсушенную говядину, спал на открытом воздухе, используя походный мешок вместо подушки. А главное — его терзал конфликт, связанный с его отъездом из Седьмого Кавалерийского полка. Но теперь на севере Уолл-стрит его ожидала возможность забыться в греховных удовольствиях!
Эта часть Дидвуда, как он прочел в «Пионере», называлась Бесплодными землями, и это было самое дикое место, которое он когда-либо видел. Грузовые повозки были уже разгружены, и погонщики мулов щелкали своими длинными кнутами, подгоняя протестующих животных по Главной улице. Упаковочные корзины, в которых было все, от подставок до гробов, были сложены перед зданиями и палатками, а торговцы пытались справиться с наплывом товаров. Теперь, когда возбуждение поутихло, игроки и серьезные любители выпить вновь разбредались по салунам.
На балконе Жемчужного театра толпились полуголые, накрашенные проститутки. Они выходили, чтобы рассмотреть последний приток товаров, и справлялись о кружевах, шелке, жемчуге, духах и прочих долгожданных предметах роскоши. Теперь взгляды девушек остановились на Дэне, медленно двигающемся верхом по направлению к ним.
— Эй, красавчик! — позвала одна. Коротенькая, с длинными черными локонами, в цветастой шелковой накидке, сползающей с ее полных плеч, она демонстрировала Дэну полные груди, выпирающие из нарядного лифчика. — Входи! Скажи Олу, что ты хочешь Викторию!
— Нет! — смеясь, перебивала ее стройная блондинка, — скажи ему, что ты к Бэсси! А тебя-то как зовут?
— Лис. — Дэну было приятно, что в этом городе о фамилиях и старых историях не упоминали, как об обременительных подробностях.
Теперь уже все они начали хихикать и зазывать его, перевешиваясь через ограждение балкона, чтобы выставить напоказ свои прелести. Сдвинув назад свою шляпу, Дэн улыбнулся нетерпеливой группе на балконе и почувствовал, что по пояснице прошла волна горячей боли.
— Я только отведу коня на конюшню, — крикнул он девушкам. — Налейте мне виски, и я тотчас же буду здесь!
— Держу пари, что так и будет! — ответила одна из них шаловливо-вызывающим тоном, после чего все они, хихикая, удалились внутрь.
Дэн оглянулся и вдруг уловил сильный зловонный дух, доносившийся из китайского квартала. На другой стороне улицы он увидел конюшню, а рядом с ней — баню. Он мечтал отскрестись дочиста, но предстояли другие, более необходимые дела. Потянув поводья, он повел Уотсона по уже опустевшей Главной улице к конюшне и вдруг заметил мальчика.
Ему было не более девяти или десяти лет, хорошенький, ухоженный мальчик с карими глазами, огромными, как блюдца.
Украдкой пробираясь вдоль угла Зеленого Фасада, он вышел на узкую аллею, примыкающую к Театру.
Так как для всех девушек не хватало отдельных комнат наверху, то на аллее была пристроена пара закрытых занавесками будок, в которых проходили «испытания» новенькие. В этих будках мужчина мог иметь стоящую девушку, не поднимаясь наверх и даже не потрудившись снять штаны. Расплата шла на полном доверии. Дэн был взрослым, много повидавшим человеком, но даже его это шокировало. Но когда он заметил, что мальчик, наклонившись вперед, пытается заглянуть за занавеску, ему стало не по себе. В одно мгновение он был около будки.
— Подойди сюда, — обратился Дэн к нему сверху, не слезая с коня. — Я не причиню тебе вреда.
На мальчике была хорошая одежда, но уже изрядно запачканная: коричневые штанишки на подтяжках, рубашка из шотландки и грязные ботиночки, сделанные, казалось, специально для его маленьких ножек. Песочные волосы, стоящие дыбом, подчеркивали величину его карих глаз.
— Папа говорит, что я не должен разговаривать с незнакомыми, — пискнул он.
— Как тебя зовут, сынок?
— Бенджамен.
— Ну что же, Бенджамен, — улыбнувшись, неторопливо протянул Дэн, — думаю, что твой папа не хочет также, чтобы ты свободно бегал по «Бесплодным землям». Здесь вокруг полно людей хуже, чем я, так что почему бы тебе не подойти ко мне и не позволить увезти тебя домой?
Дэн сам не верил, что говорит это, — ведь в его планы входила более неотложная встреча, но он понимал, что выбора у него нет.
Бенджамен отступил, почти уткнувшись спиной в занавеску будки. Однако прежде чем он смог изменить планы Дэна, Дэн подвел Уотсона к мальчику так близко, что тот оказался в пределах досягаемости. Схватив сопротивлявшегося мальчишку и подняв его на руки, как мешок, набитый перьями, он после этого позволил чалому элегантно зашагать по Главной улице.
— Ну а теперь, — твердо произнес Дэн, — я был бы тебе очень обязан, если бы ты указал мне дорогу к твоему дому, палатке или где ты тут живешь.
— Я не хочу, чтобы вы отвозили меня домой, мистер!
— Могу тебя заверить, что мне это тоже не доставляет особого удовольствия. Так что прекрати тянуть время и укажи кратчайшую дорогу. У меня еще впереди много крайне неотложных дел.
— Да, я догадываюсь каких! Я слышал, как вы разговаривали с девушками на Жемчужном балконе, — набравшись храбрости, выпалил Бенджамен, после чего указал на юг: — Туда!
— Маленький шалун, — сквозь зубы процедил Дэн. — Твоим родителям следовало бы держать тебя на цепи!
* * *
— Бабушка Сьюзен, Бенджамен сказал, куда он ушел? Я не вижу его из окон, даже сверху.
Мадлен вошла в кухню, где бабушка начала вешать голубые ситцевые занавески, которые они успели сшить. Рулоны шелка и атласа, привезенные Мадлен из Филадельфии, пошли на портьеры для гостиной и на платья для нее и бабушки Сьюзен. Она остановилась, чтобы оценить первую пару занавесок, обрамлявших окно кухни, и затем улыбнулась в надежде, что эта улыбка будет принята за искреннее восхищение.
— Как прелестно они выглядят! — воскликнула она, подумав, что будь у нее выбор, она ни за что не остановилась бы на ситце, и так во всем, за что бы она ни взялась. У Мадлен было такое чувство, будто она все время пытается сделать «шелковый кошелек из уха свиньи».
— Когда ты улыбаешься, то становишься вылитым портретом своей матери, — заметила Сьюзен, поджав губы.
— Считать это комплиментом?
— Ммм… если честно, нет. Мир никогда не соответствовал требованиям Колин, и я не хочу, чтобы это качество было и в тебе, дорогая.
Сьюзен остановилась возле внучки полюбоваться занавесками.
— Знаешь ли, ты никогда не будешь довольна, если тебе не удастся несколько снизить свои требования. Что же касается Бенджамена, по-моему, он сказал, что отправится вниз по Холму поиграть на Сосновой улице с мальчиком Гордоном.
— Я просила его оставаться в поле зрения. — Мэдди тревожно выглянула из окна, выходящего на Шерман-стрит. — Разгуливать одному по этому городу — слишком большая вольность для мальчика его возраста. В отношении Бенджамена я не намерена снижать свои требования, бабушка!
Взглянув на свое хорошенькое прогулочное платье из тафты в персиковую и кремовую полоску, Мэдди упрямо подумала, что и для себя она не принизит своих требований, кто бы что бы ни говорил. Она воспитана как леди, ею и останется, даже в бесшабашном, греховном Дидвуде.
— Отвратительно, что здесь столько мух, — ворчала Сьюзен, обмахиваясь веером. — Правда? Я бы открыла окна, но боюсь, насекомые просто одолеют нас. Не будем сегодня топить плиту. Приготовим что-нибудь холодное?
— Но это же не очень питательно, правда? — Беспокойство за Бенджамена и гнетущая жара позднего дня окончательно измотали Мадлен. — По-моему, мне надо выйти и поискать его, бабушка. Мало ли что может случиться с таким маленьким мальчиком. Если бы отец больше бывал дома, я уверена, Бенджамен не пристрастился бы так быстро к самостоятельным прогулкам!
Сьюзен вздохнула, глядя, как торопится внучка.
Мэдди вышла из кухни, подняв юбки, чтобы их не коснулся даже намек на грязь. Каждый из ее аккуратных локонов был заколот на своем месте.
Безусловно, Мадлен права относительно Стивена. Даже несмотря на их приезд, он все чаще и чаще стал отлучаться из дома. Два дня назад он сообщил, что ему надо совершить «коротенькую поездочку», что-то пробормотав о дополнительных средствах на разработку копей. Кто знает, когда он вернется?
Ситуация оскорбляла Сьюзен.
А если бы она не приехала с детьми? Но даже и в этом случае, это не то место, где старую женщину, красивую девушку и бездельника-мальчишку следует оставлять одних на произвол судьбы.
На воздухе было прохладнее, и над городом поднимался чуть заметный запах сосны. Когда Мадлен осторожно ступала по шатким сосновым доскам, образующим тропу, идущую через их владения, у нее мелькнула мысль, что, если бы люди не выбрасывали мусор прямо на улицы, мух, вероятно, было бы меньше. Посмотрев вниз на тропинку и не заметив никаких следов присутствия Бенджамена, она ощутила острый приступ тревоги за брата. Она громко позвала его, но ее призыв прозвучал в пустоте, и она залилась краской стыда за такое, неподобающее леди поведение.
Внезапно послышался звук копыт по засохшей грязи. Кто-то приближался к их тропинке, но она не видела, кто именно, пока лошадь не поднялась на вершину холма и не обогнула сосны, отделяющие их дом от рудокопов, работающих на земле Стивена.
«Пожалуйста, — всерьез подумала она, — пусть это будет кто-нибудь с весточкой о Бенджамене!»
Сначала Мэдди заметила чалого, потом бледное, усыпанное веснушками личико Бенджамена и его взъерошенные волосенки. И лишь в последнюю очередь ее взгляд остановился на всаднике, державшем в плену ее брата, и от страха у нее стеснило грудь.
Никогда в жизни она еще не встречала мужчины, который бы обладал такой привлекательной, бьющей через край мужественностью. В сумерках подробности виделись смутно, но она разглядела, что он был высок, худ, но мускулист, с густым загаром и доброжелательной белозубой улыбкой.
Хотя лицо его густо заросло бородой, под нею угадывались грубоватые черты. У незнакомца были пронзительно-голубые глаза и большие сильные руки с длинными пальцами.
— Что вы делаете с моим братом? — не очень вежливо спросила Мэдди, когда он подъехал ближе. Что-то в этом человеке смущало ее. — Я настаиваю, чтобы вы назвали себя! Что вам нужно?
Дэн засмеялся:
— Ради Бога, леди, я делаю доброе дело!
Бенджамен попытался слезть с коня, Дэн разжал руки, и тот приземлился, если так можно назвать его падение в грязь.
— Мэдди, он просто похитил меня! Просто схватил и посадил на лошадь! Разве это по закону? Он мог продать меня индейцам или еще что-нибудь в этом роде!
Мужчину явно развеселили слова Бенджамена. Наконец, перестав смеяться, он посмотрел вниз и встретился с блестящими, удлиненными зелеными глазами самой утонченно-изысканной женщины, какую когда-либо видел на Западе или в Вашингтоне.
— У младшего братца склонность к мелодраме, — сказал он, — полученная, вероятно, во время визитов к Зеленому Фасаду…
— Зеленому Фасаду? — переспросила Мэдди, сморщив брови. — Что это такое?
— Ну, это, кажется, еще называется Театром, мэм.
Совершенно смущенная и встревоженная, Мадлен взглянула вниз и обнаружила брата, который поспешно спрятался за ее спиной. — Но вы же не хотите сказать, что мой брат гулял в том… квартале города?
— А вот теперь мы подошли к тому, что мне следовало бы поговорить с отцом мальчика. — Дэн спрыгнул с Уотсона и встал, возвысившись над Мэдди. — Тема и в самом деле не для ваших утонченных ушей.
— Не сомневаюсь, что вы правы, сэр…
— Зовите меня Лисом… Мэдди. — Он сейчас чувствовал себя Лисом, и с этим именем ему было очень удобно.
— Вы можете обращаться ко мне — мисс Эвери, — чопорно заявила она, взглянув на сжавшегося от страха Бенджамена. — Иди в дом и жди меня, молодой человек.
Когда захлопнулась входная дверь, Мэдди подняла лицо и встретилась с чистым, пристальным взглядом Лиса.
— Мой отец в отъезде, и в его отсутствие Бенджамен находится на моем попечении. Буду с вами честной, мистер Лис. Мы недавно живем в Дидвуде, приехали из Филадельфии. Я здесь еще не совсем освоилась…
Взметнув брови, он лаконично произнес:
— Вы горожанка? Никогда бы не догадался, мэм. — Вы, конечно, шутите, но это довольно неуместно. Не знаю, кто вы, сэр, и почему взяли на себя труд привезти домой моего брата, но я благодарна вам. А теперь, пожалуйста, расскажите мне, что именно он делал в этом… квартале?
— Я не могу рассказывать об этом леди, мисс Эвери! — Лис снял шляпу и держал ее в огрубевших от солнца руках.
Теперь Мэдди наконец заметила, что его роскошные волосы уникального оттенка густого каштана вьются над воротником. В нем все дышало такой мужественностью и уверенностью в себе, что она невольно отступила, смущенная и на какой-то момент испугавшаяся. В молодых людях, которых она знала в Филадельфии — интеллектуалах с хорошими манерами и чистыми ногтями, — не было ничего подобного.
— Ценю вашу заботу, мистер Лис, но…
— Действительно лишь «Лис», мэм.
Мгновение поколебавшись, Мадлен вздохнула и продолжила:
— Я понимаю… Лис, многое здесь, в Дидвуде, глубоко шокирует меня, но обстоятельства заставляют меня знать эти темные стороны жизни, если я собираюсь оградить от них брата. Поэтому я вынуждена настаивать, чтобы вы просветили меня. — Мэдди подумала: может быть она слишком официально излагает свои мысли этому земному человеку? Вежливо улыбнувшись, она добавила: — Вы понимаете, о чем я говорю?
— То, что я не ношу бумажный воротничок и сюртук, как у принца Альберта, еще не означает, что я туп, — ответил Лис, грубо засмеявшись. Он потер глаза, внезапно почувствовав, как усталость наваливается на него. — Знаете, я ведь и сам только что приехал в Дидвуд после долгого путешествия и…
— Я бы, разумеется, пригласила вас в дом, сэр, если бы не необходимость поговорить без свидетелей. Я должна, как могу, ограждать от всяких волнений свою бабушку.
— Разумеется. — Никогда, даже в самых диких снах, он не мог бы вообразить, что найдет на Черных Холмах столь неуместную здесь женщину. Он уже чуть было не раскрыл рот, чтобы о многом порасспросить ее, но воздержался.
— Я благодарен за эти милые слова, мисс Эвери, но мы оба знаем, что я не из тех, кого вы пригласили бы в свой дом на чашку чая. Подумайте об этом, может быть, пройдет время, и вы найдете в этих местах кого-нибудь подостойнее. Но это уже другой вопрос. Вы хотели знать о Зеленом Фасаде и Бенджамене…
— Да, пожалуйста, — покраснев, Мэдди опустила глаза и начала нервно теребить персиковую оборку на рукаве.
Лис затаил дыхание. В какой-то мере он наслаждался этой сценой.
— Вы знакомы с брачными отношениями мужчин и женщин, мисс Эвери?
— Прошу прощения, — воскликнула она, раскрыв рот от удивления.
— Вы настаивали, чтобы я был откровенен. Мне повторить вопрос?
— Нет! — ее лицо горело. — Я не могу представить, как этот неприличный предмет может иметь какое-то отношение к… ради Бога! Естественно, как незамужняя женщина я лично не знакома с тем, о чем вы упомянули. Однако я имею представление, если вы это имеете в виду.
— Восхищаюсь вашей деликатностью, мэм. — Его глаза, более голубые, чем небо, буквально плясали от веселья. — Тогда, я допускаю, вы сознаете, что не все незамужние женщины так же целомудренны, как вы. И так уж случилось, что в Дидвуде полно этих падших женщин. В самом деле, этот город просто разрываем грехом.
У Мэдди сильно забилось сердце.
— Какое, черт возьми, отношение это имеет к Бенджамену?
— Он просто любопытен, что вполне естественно. Увидев его на «Бесплодных землях», я подумал, что он может узнать немного больше, чем нужно в… Сколько ему лет?
— Девять, — чуть слышно произнесла Мэдди.
Лис покачал головой.
— Ну что ж, может быть, слишком поздно, но будем надеяться, что в нем еще осталось немного невинности. Видите ли, в Зеленом Фасаде, как и в других заведениях, насколько я знаю, обитают эти… Ночные леди…
— Выражение мне знакомо, но думаю, Бенджамен вряд ли поймет, чем занимаются подобные женщины, если даже он и прошел по улице, или что вы там говорили.
— Боюсь, что здесь нечто большее. — Дэн терял терпение, ведя этот осторожный, окольный разговор. — На одной из аллей есть пара будок, закрытых только занавесками. Эти будки, встроенные в Зеленый Фасад снаружи, предназначены… для мужчин, которые не хотят утруждать себя… обычными формальностями. Ваш брат бродил около одной из этих занавесок, слушая звуки, доносящиеся оттуда, и пытаясь заглянуть за за…
— Нет! — Кровь отлила от лица Мэдди, у нее побледнели даже губы. — Вы лжете!
— Черт меня побери. Послушайте, леди, я говорил об этом настолько вежливо, насколько мог! Я лишь пытался помочь, но, если вы собираетесь оскорблять меня, я буду счастлив уйти. Есть дюжины мест, которые я посетил бы с большим удовольствием, чем это.
— И все на «Бесплодных землях», полагаю! — выпалила она в ярости, обезумев от шока.
— Не то чтобы это было ваше дело, черт побери, но да!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40