Намазанные коричным маслом, его волосы и борода имели неромантический коричневый цвет.
Когда Дэн вошел в палатку командира, он ощутил на себе самый беглый взгляд, какой только был возможен. Кастера явно раздражала необходимость быть вежливым с этим «советником», чтобы наладить отношения с президентом Грантом. Офицеры, включая брата Кастера, Тома, и его шурина, Джеймса Колхауна, столпились в палатке вокруг Дэниэла Мэттьюза.
Никогда еще за все недели, проведенные с Седьмым Кавалерийским полком, Дэн не ощущал так остро конфликт, давно назревавший в части, а сейчас проявившийся так остро. Всего несколько офицеров стояли позади своего командира, остальные же едва скрывали свое презрение. Два старших подчиненных Кастера, Рено и Бентин, представляли самый яркий тому пример.
— Я должен принять решение, — сообщил Кастер. Пламя свечи отражалось бликами на его лице и алом шейном платке.
— Разведчики доложили, что сведения генерала Терри ошибочны. Индейцы не в Розовом Бутоне. Их тропа идет как раз перед нами, потом разделяется между реками Розового Бутона и Литтл Бигхорн. Свежесть этой тропы ясно говорит о том, что индейцы должны быть в нижней части Литтл Бигхорн.
Люди застыли в напряженном молчании, а Кастер тем временем отпил из своей чашки.
— Мы ждем вашего решения, сэр, — сказал лейтенант Уильям Кук.
— Ну что ж, конечно, мы продолжим путь, — беспечно произнес командир. — Сейчас же. Сегодня ночью. Мы изменим направление и в течение ночи пройдем через водораздел, а завтра, после отдыха, установим месторасположение лагеря противника и застигнем его врасплох атакой на рассвете утром, двадцать шестого. — Он угрюмо сдвинул брови: — Вы, разумеется, согласны, что мы не можем терять времени. Если индейцы заметят наше приближение, они скорее рассеятся по прерии, чем станут сражаться.
Дэн пришел в смятение. Он понимал, насколько вздорна теория о том; что сиуксы трусы, и пожалел о том, что на протяжении всех этих недель не задумался серьезно над тактикой Кастера. Возможно, он достаточно хитер, чтобы преследовать индейцев и ввязываться с ними в настоящую битву. У него были другие, более безотлагательные заботы.
— Сэр, люди очень устали за последние два дня, — спокойно намекнул Дэн. — Вероятно, лучше дать им сегодня ночью отоспаться.
Кастер сверкнул глазами:
— Нет. Эти испытания делают из мальчиков мужчин, а из мужчин — героев! Мы снимаемся с места немедленно! — Он вскочил, и от энергии, которая от него исходила, у Дэна похолодела спина. Оглядев застывших в оцепенении офицеров, подполковник Кастер несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и добавил: — Разрешите напомнить, что элемент внезапности — решающий. Никто не должен отрываться от своей колонны или повышать голос. Барабанный бой запрещен. — Он самодовольно поднял подбородок: — Ну что ж, я рассчитываю на всех вас. Поднимайте отряды и скажите им, что приключение становится серьезным!
Седьмой Кавалерийский полк, казалось, шел ощупью, пробираясь ночью по скалистой долине небольшой речки. Шли медленно, но Кастеру удалось выжать из своих людей еще шесть миль, прежде чем позволить им опять расположиться лагерем. Не дойдя до вершины, разбили лагерь. Пока солдаты отдыхали, пили кофе, индейские разведчики и их предводитель, лейтенант Чарлз Варном, отправились вперед, чтобы определить месторасположение противника.
Некоторые солдаты дремали на своих ранцах, а Дэну не давала покоя нарастающая тревога. Налив себе чашку кофе, который было совершенно невозможно пить из-за щелочной воды, он подошел к Джорджу Армстронгу Кастеру.
— Мэттьюз, — пробормотал Кастер в знак приветствия, пристально глядя на розово-мандариновый восход, окрашивающий восточное небо.
Дэн пытался что-либо прочесть на его лице, закрытом белой широкополой шляпой.
— Генерал, — прошептал Дэн, учтиво употребив его чин времен гражданской войны, — почему бы не оставить все это?
Кастер резко повернул голову:
— О чем вы говорите? — холодно осведомился он.
— О битве, которую вы надеетесь развязать. Индейцы ничем не нарушили этот договор…
— Президент Грант издал приказ, по которому они должны убраться с этой территории назад, в свои резервации. Вам это известно. Им был дан крайний срок до тридцать первого января. Срок истек, они никак не отреагировали и потому считаются врагами. Президент, говорите, передумал? Если так, он бы мне об этом сказал, когда я был в Вашингтоне. — В голосе Кастера звучала ледяная решимость.
Поняв, что Кастер собирается уходить, Дэн сказал:
— Сэр, я знаю о крайнем сроке, который проигнорировали Сидящий Буйвол и Безумный Конь, но мы могли бы часами спорить о нарушениях договоров, в которых повинны обе стороны. Правда, говоря по-человечески, заключается в том, что индейцам надо помочь найти путь к тому, чтобы столь различные племена, как сиуксы и чейенны, могли жить вместе и сотрудничать. Они лишь хотят по-прежнему следовать своим вековым традициям, переданным им задолго до того, как белые узнали о существовании континента. — Он сделал паузу для большего эффекта и закончил: — Наше правительство давало и нарушало бесчисленное множество обещаний индейским племенам. Неужели и Ларамийский договор постигнет та же участь?
— Президент прислал вас сюда, чтобы вы советовали мне отменить действия армии против индейцев? — язвительно огрызнулся Кастер. — Нет? Я так и думал. Я свою службу знаю, а вы? Я здесь для того, чтобы выполнять приказы, а эти приказы никто не отменял. Кроме того, индейцы сами нарушили множество обещаний. — Удовлетворенный этим аргументом, Кастер слабо улыбнулся Дэну и повернулся.
Дэн знал, что все бесполезно, но он обязан был предпринять эту попытку. Разведчики наконец возвратились в лагерь, и он отступил на несколько шагов, чтобы наблюдать за разворачивающимися событиями.
Разведчики подъехали к Гнезду Ворона, с которого река Литтл Бигхорн просматривалась миль на пятнадцать. Отвесные утесы заслоняли обзор, но они могли видеть, что вся долина покрыта дымом костров, а в низине за западным берегом реки движется темное пятно, которое было огромным стадом пони. Все говорило о широкой мобилизации и о том, что индейцев на самом деле значительно больше, чем предполагалось. Согласно популярной теории, в индейских поселениях могут жить не более чем несколько сот человек, иначе людям не хватит еды, а боевым пони — воды и травы. Более того, сиуксы были слишком дики и неорганизованы, чтобы поддерживать порядок в многочисленном поселении. Кастер цеплялся за эти теории, отбрасывая страхи и предостережения разведчиков.
В голубовато-сероватой фланелевой рубашке, штанах из оленьей кожи, заправленных в сапоги, и в форменной шляпе, Кастер на неоседланном коне начал лихорадочно объезжать лагерь, выкрикивая приказы своим тридцати трем офицерам. У походной кухни разведчиков племени эрикара он остановился, чтобы нетерпеливо выслушать предостережения Кровавого Ножа, разведчика-полусиукса, которого знал много лет.
— Впереди больше сиуксов, чем вы могли себе представить: их больше, чем у нас пуль, — предостерегал Кровавый Нож. — Если вы нападете, не дождавшись подкрепления, битва может продлиться два или три дня.
Кастер улыбнулся.
— Полагаю, что мы сможем покончить с ними в один день. Кроме того, мы не можем позволить себе ждать подкрепления. Находясь так близко от них в течение долгого времени, мы рискуем быть раскрытыми, а в этом случае весь поселок уйдет прежде, чем мы успеем подняться в атаку.
Слушая это, Дэниэл Мэттьюз испытывал тошнотворное чувство обреченности. Кастеру назвали причины, по которым следовало отложить нападение, и все же он настаивал, по-видимому мало беспокоясь как о жизни своих солдат, так и о жизни сиуксов. Дэну хотелось убраться отсюда, он сожалел, что вообще прибыл сюда. Все его нутро возмущалось безумием и несправедливостью, угрожая задушить его гневом.
Когда колонны тронулись в путь, Кастер верхом подъехал к Гнезду Ворона, откуда открывался широкий обзор, а Варнам, Мэттьюз и несколько других офицеров сопровождали его.
Однако к тому времени, когда они подошли к Литтл Бигхорн, реку окутал туман, и на отдаленной долине не было видно никаких признаков жизни.
Дэн вернулся вместе с Кастером к главной колонне солдат.
— Нет необходимости нападать, сэр, — сказал он, подведя своего чалого коня к Вик, гнедой лошади в белых чулках, принадлежавшей Кастеру. — Я имею в виду атаку. По-моему, нам следует послушаться разведчиков и быть предельно осторожными.
— Здесь что, командует Кровавый Нож? — выпалил в ответ Кастер. — Он говорит, будто в этой долине тысячи индейцев. Эта раса отличается неслыханной гармонией и взаимодействием, Мэттьюз. — Он сдержал поводья Вик и пристально посмотрел в глаза Дэна. — Думаю, все эти сказки о «самом большом в мире лагере индейцев», мягко говоря, преувеличены и больше основаны на предрассудках и боязливом прочтении этих рисунков на песке, чем на действительности. Во всяком случае, сейчас вы можете ослабить бдительность. Как я уже сказал, сегодня мы будем отдыхать и уточнять ситуацию. — Подполковник Кастер погнал свою гнедую вперед, мчась галопом по травянистому, запыленному склону холма к колоннам кавалеристов. Некоторые из-за жары сняли синие куртки, закатали рукава и нахлобучили соломенные шляпы. Подъехав ближе, Дэн заметил на их лицах панику и неуверенность. Кастер под жгучими лучами солнца оживленно переговаривался с Бентином и Рено. Капитан Майлз Киаф подъехал к Дэну на своем сильном мерине по кличке Коменч. Киаф глубоко вздохнул.
— Что случилось? — Дэн снял серую широкополую шляпу с опущенными полями и провел рукой по волосам.
— Мы еще укладывались, когда один солдат заметил двух сиуксов недалеко от лагеря. Потом мы заметили еще одну группу. Плохо, что сами того не желая, мы уже предупредили поселок, и, пока мы говорим, индейцы могут уйти. — Киаф погладив густые усы. — Это было бы чертовски стыдно, а? Мы прошли весь этот путь, вышли на след самого большого скопления сиуксов, а они смогут убежать прежде, чем мы на них нападем…
В голове у Дэна застучало: «Как могут эти солдаты, многие из которых рисковали жизнью, чтобы негры-рабы получили те же свободы и права, что имеют все американцы, быть теперь так безразличны к жизни и правам индейцев? Неужели золото и земля важнее справедливости?»
Кастер пронзительно кричал, лицо его разгоралось:
— Мы не можем ждать, иначе потеряем их. У нас нет выбора, мы должны ударить по ним сейчас. Мой адъютант, лейтенант Кук, разделит полк на три батальона, чтобы мы могли эффективно окружить неприятеля и предотвратить его бегство. Одним батальоном будет командовать майор Рено, вторым — капитан Бентин, а третьим — самым большим — я сам. — Джордж Армстронг Кастер помахал шляпой и крикнул: — Мы победим, ребята! С Седьмым Кавалерийским полком я смог бы смести всех индейцев на континенте!
Джеб Кэмпбелл, стоявший в нескольких ярдах от Дэна, не мог сдержать ликования. С усмешкой, обнажившей его сломанный передний зуб, он воскликнул:
— Ну и чертовский же день! Дадим же мы жару этим индейцам!
Когда Кук принялся делить солдат по батальонам, обстановка на склоне холма приняла угрожающе-конфликтный характер.
Дэн повернул своего чалого и вернулся к Кастеру. Тот, покрасневший, со сверкающими глазами, нетерпеливо щелкал пальцами по поводьям Вик.
— Если вы решили и дальше давать мне советы, то не тратьте попусту слов, — сказал Кастер.
Ум повелевал Дэну быть спокойным и разумным, но душа его кипела от негодования:
— Вы не можете это сделать! Это безумие, неужели вы не видите? Я знаю сиуксов и могу вас заверить, что то, о чем рассказали разведчики сегодня утром, не плод их воображения, над которым можно глумиться!
— У меня действительно нет на это времени. Я терпел вас, Мэттьюз, так как на меня была возложена эта задача, но с меня довольно. Я не могу считать вас трусом, так как вы офицер Союзной армии, но, вероятно, я ошибся в вас…
Сверкнув голубыми глазами, Дэн ответил:
— Вы неправы! Даже несмотря на то, что мне ненавистно все, за что ведется эта война, я готов идти с Седьмым полком, если не смогу убедить вас внять голосу разума! Однако я сделаю все, чтобы помешать нападению. Неужели вы не понимаете, что это безумие? Индейцы не трусы. Они не убегут, пока вы будете ждать подкрепления, но если вы будете слепо настаивать на атаке, славы это вам не прибавит.
Над бровью Кастера забилась жилка. Наклонившись к Дэну, он выдавил из себя:
— За подобное оскорбление вы могли бы предстать перед трибуналом, но вас спасает, что вы здесь лишь советник. Ну что ж, Мэттьюз, пусть ваш совет и ваши оскорбления останутся на вашей совести. Что же касается вашего предложения участвовать в битве — я отклоняю! Я не хочу, чтобы человек, нелояльно относящийся к нашему делу, был бы сегодня рядом со мной! Я хочу, чтобы вы убрались, но не в лагерь, а вообще убрались! Можете возвращаться в Вашингтон и доложить президенту Гранту, если он хочет приставить ко мне надсмотрщика, то ему придется самому выполнять эту работу! — Дрожа от ярости, Кастер добавил: — Здесь командую я, я — генерал!
В голове у Дэна зашумело, по его шее тек пот, когда он, повернувшись, пошел прочь. Это был самый проклятый день в его жизни, хуже самой кровопролитной битвы гражданской войны, потому что сегодня он разрывался на части, не в состоянии направить события в правильное, как он считал, русло. Если Кастер поставил на весы только свою собственную судьбу, это не имеет значения, но…
— Эй, Мэттьюз! Куда идете?
Дэн оглянулся и увидел капитана Киафа, с насмешливым выражением заслоняющего глаза от слепящего солнца. Гнев, словно яд, обжег все нутро Дэна:
— Убираюсь отсюда к черту! — крикнул он в ответ.
На вершине холма он остановился и в последний раз обернулся назад. Кавалеристы наконец были разделены на три батальона и горели решимостью ринуться в бой. Некоторые смотрели ему вслед, несомненно удивляясь, почему он покидает их в такой момент. «Каким все это кажется нереальным, — мелькало в голове у Дэна, — особенно индейцы». Эти молодые солдаты напоминали ему мальчиков, играющих в войну и уверенных, что они выйдут из схватки победителями, не пролив и капли своей крови.
Хотя Дэн понимал, что у него нет выбора, что Кастер подкуплен и потому приказал ему покинуть полк, он ощущал какой-то странный холод, чувствовал себя опороченным, чем-то вроде дезертира.
Всю жизнь он легко отличал правильное от неправильного, а сейчас словно попал в тупик. Его сердце разрывалось от боли.
Вытирая платком загорелое лицо, Дэн наблюдал, как колонны кавалеристов направляются по пересохшей земле к реке Литтл Бигхорн. Закрыв глаза, он начал горячо молиться за них, а затем в одиночестве зашагал в неожиданное, неясное будущее.
Часть 1
Эдем в облаках — как мне это описать! А еще попытаться описать запах персика или аромат розы…
Сэмуэль Бэрроуз — репортер и участник Экспедиции 1874 года к Черным Холмам
Глава 1
26 июня 1876 года Дидвуд, территория Дакоты
Длительное путешествие из Филадельфии в Дидвуд оказалось тяжелым испытанием для Мадлен Эвери с ее понятиями о внешних приличиях, но наконец она, ее брат и бабушка были на подступах к своему новому дому. Их повозка тряслась по слякотной, крутой, прорезанной в горах дороге, и все в караване говорили, что на другой стороне горы находится Дидвуд. Едущие с Запада люди произносили слово «Дидвуд», как обычно произносят слово «рай».
Все, кого Мэдди и ее семья встречали во время своего путешествия на поездах, пароходе и, наконец, на шхуне, завидовали семье Эвери — когда кто-нибудь из них говорил, куда они едут.
— Помнишь того человека в Сиукс-Сити, Мэдди? — Бенджамен Эвери, большеглазый и смуглый в свои девять лет, пробрался в повозку и уставился сначала на сестру, а потом на бабушку. — Он сказал, что в Дидвуде так много золота, что все улицы покрыты им! Держу пари, что, поднявшись на вершину горы и посмотрев вниз, мы увидим сияющий город!
— Ну что ж, Бенджамен, это прекрасно, но я что-то сомневаюсь в этом, — с утомленной улыбкой ответила Мэдди.
Сами Черные Холмы, с северной стороны простиравшиеся лишь на несколько миль, отличались невероятной красотой.
В мечтах Мэдди нарисовала себе волшебную страну, покрытую пышным, диким лесом с прохладными ручейками. Пронизанный светом воздух источал аромат сосны. Нетрудно было вообразить, что Черные Холмы — самый замечательный город, гордящийся золотыми улицами.
Стараясь ради Бенджамена говорить как можно веселее, Мэдди продолжала:
— Признаться, я тоже очень взволнована. С трудом дождусь минуты, когда увижу дом, который построил для нас отец. В последние месяцы мы столкнулись со столькими трудностями… — Она замолчала, слезы заполнили ее глаза, когда она взглянула на бабушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Когда Дэн вошел в палатку командира, он ощутил на себе самый беглый взгляд, какой только был возможен. Кастера явно раздражала необходимость быть вежливым с этим «советником», чтобы наладить отношения с президентом Грантом. Офицеры, включая брата Кастера, Тома, и его шурина, Джеймса Колхауна, столпились в палатке вокруг Дэниэла Мэттьюза.
Никогда еще за все недели, проведенные с Седьмым Кавалерийским полком, Дэн не ощущал так остро конфликт, давно назревавший в части, а сейчас проявившийся так остро. Всего несколько офицеров стояли позади своего командира, остальные же едва скрывали свое презрение. Два старших подчиненных Кастера, Рено и Бентин, представляли самый яркий тому пример.
— Я должен принять решение, — сообщил Кастер. Пламя свечи отражалось бликами на его лице и алом шейном платке.
— Разведчики доложили, что сведения генерала Терри ошибочны. Индейцы не в Розовом Бутоне. Их тропа идет как раз перед нами, потом разделяется между реками Розового Бутона и Литтл Бигхорн. Свежесть этой тропы ясно говорит о том, что индейцы должны быть в нижней части Литтл Бигхорн.
Люди застыли в напряженном молчании, а Кастер тем временем отпил из своей чашки.
— Мы ждем вашего решения, сэр, — сказал лейтенант Уильям Кук.
— Ну что ж, конечно, мы продолжим путь, — беспечно произнес командир. — Сейчас же. Сегодня ночью. Мы изменим направление и в течение ночи пройдем через водораздел, а завтра, после отдыха, установим месторасположение лагеря противника и застигнем его врасплох атакой на рассвете утром, двадцать шестого. — Он угрюмо сдвинул брови: — Вы, разумеется, согласны, что мы не можем терять времени. Если индейцы заметят наше приближение, они скорее рассеятся по прерии, чем станут сражаться.
Дэн пришел в смятение. Он понимал, насколько вздорна теория о том; что сиуксы трусы, и пожалел о том, что на протяжении всех этих недель не задумался серьезно над тактикой Кастера. Возможно, он достаточно хитер, чтобы преследовать индейцев и ввязываться с ними в настоящую битву. У него были другие, более безотлагательные заботы.
— Сэр, люди очень устали за последние два дня, — спокойно намекнул Дэн. — Вероятно, лучше дать им сегодня ночью отоспаться.
Кастер сверкнул глазами:
— Нет. Эти испытания делают из мальчиков мужчин, а из мужчин — героев! Мы снимаемся с места немедленно! — Он вскочил, и от энергии, которая от него исходила, у Дэна похолодела спина. Оглядев застывших в оцепенении офицеров, подполковник Кастер несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и добавил: — Разрешите напомнить, что элемент внезапности — решающий. Никто не должен отрываться от своей колонны или повышать голос. Барабанный бой запрещен. — Он самодовольно поднял подбородок: — Ну что ж, я рассчитываю на всех вас. Поднимайте отряды и скажите им, что приключение становится серьезным!
Седьмой Кавалерийский полк, казалось, шел ощупью, пробираясь ночью по скалистой долине небольшой речки. Шли медленно, но Кастеру удалось выжать из своих людей еще шесть миль, прежде чем позволить им опять расположиться лагерем. Не дойдя до вершины, разбили лагерь. Пока солдаты отдыхали, пили кофе, индейские разведчики и их предводитель, лейтенант Чарлз Варном, отправились вперед, чтобы определить месторасположение противника.
Некоторые солдаты дремали на своих ранцах, а Дэну не давала покоя нарастающая тревога. Налив себе чашку кофе, который было совершенно невозможно пить из-за щелочной воды, он подошел к Джорджу Армстронгу Кастеру.
— Мэттьюз, — пробормотал Кастер в знак приветствия, пристально глядя на розово-мандариновый восход, окрашивающий восточное небо.
Дэн пытался что-либо прочесть на его лице, закрытом белой широкополой шляпой.
— Генерал, — прошептал Дэн, учтиво употребив его чин времен гражданской войны, — почему бы не оставить все это?
Кастер резко повернул голову:
— О чем вы говорите? — холодно осведомился он.
— О битве, которую вы надеетесь развязать. Индейцы ничем не нарушили этот договор…
— Президент Грант издал приказ, по которому они должны убраться с этой территории назад, в свои резервации. Вам это известно. Им был дан крайний срок до тридцать первого января. Срок истек, они никак не отреагировали и потому считаются врагами. Президент, говорите, передумал? Если так, он бы мне об этом сказал, когда я был в Вашингтоне. — В голосе Кастера звучала ледяная решимость.
Поняв, что Кастер собирается уходить, Дэн сказал:
— Сэр, я знаю о крайнем сроке, который проигнорировали Сидящий Буйвол и Безумный Конь, но мы могли бы часами спорить о нарушениях договоров, в которых повинны обе стороны. Правда, говоря по-человечески, заключается в том, что индейцам надо помочь найти путь к тому, чтобы столь различные племена, как сиуксы и чейенны, могли жить вместе и сотрудничать. Они лишь хотят по-прежнему следовать своим вековым традициям, переданным им задолго до того, как белые узнали о существовании континента. — Он сделал паузу для большего эффекта и закончил: — Наше правительство давало и нарушало бесчисленное множество обещаний индейским племенам. Неужели и Ларамийский договор постигнет та же участь?
— Президент прислал вас сюда, чтобы вы советовали мне отменить действия армии против индейцев? — язвительно огрызнулся Кастер. — Нет? Я так и думал. Я свою службу знаю, а вы? Я здесь для того, чтобы выполнять приказы, а эти приказы никто не отменял. Кроме того, индейцы сами нарушили множество обещаний. — Удовлетворенный этим аргументом, Кастер слабо улыбнулся Дэну и повернулся.
Дэн знал, что все бесполезно, но он обязан был предпринять эту попытку. Разведчики наконец возвратились в лагерь, и он отступил на несколько шагов, чтобы наблюдать за разворачивающимися событиями.
Разведчики подъехали к Гнезду Ворона, с которого река Литтл Бигхорн просматривалась миль на пятнадцать. Отвесные утесы заслоняли обзор, но они могли видеть, что вся долина покрыта дымом костров, а в низине за западным берегом реки движется темное пятно, которое было огромным стадом пони. Все говорило о широкой мобилизации и о том, что индейцев на самом деле значительно больше, чем предполагалось. Согласно популярной теории, в индейских поселениях могут жить не более чем несколько сот человек, иначе людям не хватит еды, а боевым пони — воды и травы. Более того, сиуксы были слишком дики и неорганизованы, чтобы поддерживать порядок в многочисленном поселении. Кастер цеплялся за эти теории, отбрасывая страхи и предостережения разведчиков.
В голубовато-сероватой фланелевой рубашке, штанах из оленьей кожи, заправленных в сапоги, и в форменной шляпе, Кастер на неоседланном коне начал лихорадочно объезжать лагерь, выкрикивая приказы своим тридцати трем офицерам. У походной кухни разведчиков племени эрикара он остановился, чтобы нетерпеливо выслушать предостережения Кровавого Ножа, разведчика-полусиукса, которого знал много лет.
— Впереди больше сиуксов, чем вы могли себе представить: их больше, чем у нас пуль, — предостерегал Кровавый Нож. — Если вы нападете, не дождавшись подкрепления, битва может продлиться два или три дня.
Кастер улыбнулся.
— Полагаю, что мы сможем покончить с ними в один день. Кроме того, мы не можем позволить себе ждать подкрепления. Находясь так близко от них в течение долгого времени, мы рискуем быть раскрытыми, а в этом случае весь поселок уйдет прежде, чем мы успеем подняться в атаку.
Слушая это, Дэниэл Мэттьюз испытывал тошнотворное чувство обреченности. Кастеру назвали причины, по которым следовало отложить нападение, и все же он настаивал, по-видимому мало беспокоясь как о жизни своих солдат, так и о жизни сиуксов. Дэну хотелось убраться отсюда, он сожалел, что вообще прибыл сюда. Все его нутро возмущалось безумием и несправедливостью, угрожая задушить его гневом.
Когда колонны тронулись в путь, Кастер верхом подъехал к Гнезду Ворона, откуда открывался широкий обзор, а Варнам, Мэттьюз и несколько других офицеров сопровождали его.
Однако к тому времени, когда они подошли к Литтл Бигхорн, реку окутал туман, и на отдаленной долине не было видно никаких признаков жизни.
Дэн вернулся вместе с Кастером к главной колонне солдат.
— Нет необходимости нападать, сэр, — сказал он, подведя своего чалого коня к Вик, гнедой лошади в белых чулках, принадлежавшей Кастеру. — Я имею в виду атаку. По-моему, нам следует послушаться разведчиков и быть предельно осторожными.
— Здесь что, командует Кровавый Нож? — выпалил в ответ Кастер. — Он говорит, будто в этой долине тысячи индейцев. Эта раса отличается неслыханной гармонией и взаимодействием, Мэттьюз. — Он сдержал поводья Вик и пристально посмотрел в глаза Дэна. — Думаю, все эти сказки о «самом большом в мире лагере индейцев», мягко говоря, преувеличены и больше основаны на предрассудках и боязливом прочтении этих рисунков на песке, чем на действительности. Во всяком случае, сейчас вы можете ослабить бдительность. Как я уже сказал, сегодня мы будем отдыхать и уточнять ситуацию. — Подполковник Кастер погнал свою гнедую вперед, мчась галопом по травянистому, запыленному склону холма к колоннам кавалеристов. Некоторые из-за жары сняли синие куртки, закатали рукава и нахлобучили соломенные шляпы. Подъехав ближе, Дэн заметил на их лицах панику и неуверенность. Кастер под жгучими лучами солнца оживленно переговаривался с Бентином и Рено. Капитан Майлз Киаф подъехал к Дэну на своем сильном мерине по кличке Коменч. Киаф глубоко вздохнул.
— Что случилось? — Дэн снял серую широкополую шляпу с опущенными полями и провел рукой по волосам.
— Мы еще укладывались, когда один солдат заметил двух сиуксов недалеко от лагеря. Потом мы заметили еще одну группу. Плохо, что сами того не желая, мы уже предупредили поселок, и, пока мы говорим, индейцы могут уйти. — Киаф погладив густые усы. — Это было бы чертовски стыдно, а? Мы прошли весь этот путь, вышли на след самого большого скопления сиуксов, а они смогут убежать прежде, чем мы на них нападем…
В голове у Дэна застучало: «Как могут эти солдаты, многие из которых рисковали жизнью, чтобы негры-рабы получили те же свободы и права, что имеют все американцы, быть теперь так безразличны к жизни и правам индейцев? Неужели золото и земля важнее справедливости?»
Кастер пронзительно кричал, лицо его разгоралось:
— Мы не можем ждать, иначе потеряем их. У нас нет выбора, мы должны ударить по ним сейчас. Мой адъютант, лейтенант Кук, разделит полк на три батальона, чтобы мы могли эффективно окружить неприятеля и предотвратить его бегство. Одним батальоном будет командовать майор Рено, вторым — капитан Бентин, а третьим — самым большим — я сам. — Джордж Армстронг Кастер помахал шляпой и крикнул: — Мы победим, ребята! С Седьмым Кавалерийским полком я смог бы смести всех индейцев на континенте!
Джеб Кэмпбелл, стоявший в нескольких ярдах от Дэна, не мог сдержать ликования. С усмешкой, обнажившей его сломанный передний зуб, он воскликнул:
— Ну и чертовский же день! Дадим же мы жару этим индейцам!
Когда Кук принялся делить солдат по батальонам, обстановка на склоне холма приняла угрожающе-конфликтный характер.
Дэн повернул своего чалого и вернулся к Кастеру. Тот, покрасневший, со сверкающими глазами, нетерпеливо щелкал пальцами по поводьям Вик.
— Если вы решили и дальше давать мне советы, то не тратьте попусту слов, — сказал Кастер.
Ум повелевал Дэну быть спокойным и разумным, но душа его кипела от негодования:
— Вы не можете это сделать! Это безумие, неужели вы не видите? Я знаю сиуксов и могу вас заверить, что то, о чем рассказали разведчики сегодня утром, не плод их воображения, над которым можно глумиться!
— У меня действительно нет на это времени. Я терпел вас, Мэттьюз, так как на меня была возложена эта задача, но с меня довольно. Я не могу считать вас трусом, так как вы офицер Союзной армии, но, вероятно, я ошибся в вас…
Сверкнув голубыми глазами, Дэн ответил:
— Вы неправы! Даже несмотря на то, что мне ненавистно все, за что ведется эта война, я готов идти с Седьмым полком, если не смогу убедить вас внять голосу разума! Однако я сделаю все, чтобы помешать нападению. Неужели вы не понимаете, что это безумие? Индейцы не трусы. Они не убегут, пока вы будете ждать подкрепления, но если вы будете слепо настаивать на атаке, славы это вам не прибавит.
Над бровью Кастера забилась жилка. Наклонившись к Дэну, он выдавил из себя:
— За подобное оскорбление вы могли бы предстать перед трибуналом, но вас спасает, что вы здесь лишь советник. Ну что ж, Мэттьюз, пусть ваш совет и ваши оскорбления останутся на вашей совести. Что же касается вашего предложения участвовать в битве — я отклоняю! Я не хочу, чтобы человек, нелояльно относящийся к нашему делу, был бы сегодня рядом со мной! Я хочу, чтобы вы убрались, но не в лагерь, а вообще убрались! Можете возвращаться в Вашингтон и доложить президенту Гранту, если он хочет приставить ко мне надсмотрщика, то ему придется самому выполнять эту работу! — Дрожа от ярости, Кастер добавил: — Здесь командую я, я — генерал!
В голове у Дэна зашумело, по его шее тек пот, когда он, повернувшись, пошел прочь. Это был самый проклятый день в его жизни, хуже самой кровопролитной битвы гражданской войны, потому что сегодня он разрывался на части, не в состоянии направить события в правильное, как он считал, русло. Если Кастер поставил на весы только свою собственную судьбу, это не имеет значения, но…
— Эй, Мэттьюз! Куда идете?
Дэн оглянулся и увидел капитана Киафа, с насмешливым выражением заслоняющего глаза от слепящего солнца. Гнев, словно яд, обжег все нутро Дэна:
— Убираюсь отсюда к черту! — крикнул он в ответ.
На вершине холма он остановился и в последний раз обернулся назад. Кавалеристы наконец были разделены на три батальона и горели решимостью ринуться в бой. Некоторые смотрели ему вслед, несомненно удивляясь, почему он покидает их в такой момент. «Каким все это кажется нереальным, — мелькало в голове у Дэна, — особенно индейцы». Эти молодые солдаты напоминали ему мальчиков, играющих в войну и уверенных, что они выйдут из схватки победителями, не пролив и капли своей крови.
Хотя Дэн понимал, что у него нет выбора, что Кастер подкуплен и потому приказал ему покинуть полк, он ощущал какой-то странный холод, чувствовал себя опороченным, чем-то вроде дезертира.
Всю жизнь он легко отличал правильное от неправильного, а сейчас словно попал в тупик. Его сердце разрывалось от боли.
Вытирая платком загорелое лицо, Дэн наблюдал, как колонны кавалеристов направляются по пересохшей земле к реке Литтл Бигхорн. Закрыв глаза, он начал горячо молиться за них, а затем в одиночестве зашагал в неожиданное, неясное будущее.
Часть 1
Эдем в облаках — как мне это описать! А еще попытаться описать запах персика или аромат розы…
Сэмуэль Бэрроуз — репортер и участник Экспедиции 1874 года к Черным Холмам
Глава 1
26 июня 1876 года Дидвуд, территория Дакоты
Длительное путешествие из Филадельфии в Дидвуд оказалось тяжелым испытанием для Мадлен Эвери с ее понятиями о внешних приличиях, но наконец она, ее брат и бабушка были на подступах к своему новому дому. Их повозка тряслась по слякотной, крутой, прорезанной в горах дороге, и все в караване говорили, что на другой стороне горы находится Дидвуд. Едущие с Запада люди произносили слово «Дидвуд», как обычно произносят слово «рай».
Все, кого Мэдди и ее семья встречали во время своего путешествия на поездах, пароходе и, наконец, на шхуне, завидовали семье Эвери — когда кто-нибудь из них говорил, куда они едут.
— Помнишь того человека в Сиукс-Сити, Мэдди? — Бенджамен Эвери, большеглазый и смуглый в свои девять лет, пробрался в повозку и уставился сначала на сестру, а потом на бабушку. — Он сказал, что в Дидвуде так много золота, что все улицы покрыты им! Держу пари, что, поднявшись на вершину горы и посмотрев вниз, мы увидим сияющий город!
— Ну что ж, Бенджамен, это прекрасно, но я что-то сомневаюсь в этом, — с утомленной улыбкой ответила Мэдди.
Сами Черные Холмы, с северной стороны простиравшиеся лишь на несколько миль, отличались невероятной красотой.
В мечтах Мэдди нарисовала себе волшебную страну, покрытую пышным, диким лесом с прохладными ручейками. Пронизанный светом воздух источал аромат сосны. Нетрудно было вообразить, что Черные Холмы — самый замечательный город, гордящийся золотыми улицами.
Стараясь ради Бенджамена говорить как можно веселее, Мэдди продолжала:
— Признаться, я тоже очень взволнована. С трудом дождусь минуты, когда увижу дом, который построил для нас отец. В последние месяцы мы столкнулись со столькими трудностями… — Она замолчала, слезы заполнили ее глаза, когда она взглянула на бабушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40