— Только Кастер и я знали о том, что произошло на самом деле: что я покинул полк по его приказу. Но Кастера нет, чтобы подтвердить это. Остальные не знают, что было сказано, и нетрудно догадаться, что они подумали, увидев, что я уезжаю от них в направлении, противоположном лагерю. Если один из них встретит меня в Дидвуде, шансов у меня нет. Я буду удобным козлом отпущения.
Ее расстройство растаяло, уступая место любви и отчаянию. Мэдди подтянула юбку из оленьей кожи и забралась к нему на колени.
— О Лис, почему жизнь такая трудная?
— Будь я проклят, если знаю. — Он наклонил голову и поцеловал ее шею. — К счастью для нас, есть в ней и развлечения…
Глава 21

10 августа 1876 года
— Вы должны попробовать васяа, которую приготовила Убегающая, — проговорил Голодный Медведь. Он развернул драную шкуру, и все увидели хаш, считающийся у лакота деликатесом. — Она здорово потрудилась, чтобы украсить наше празднество в честь твоего сна и нового имени, но потом оробела и спрятала это. Она боялась, что ее васна хуже, чем у других женщин. — Голодный Медведь пожал плечами и прошептал: — Я не знаю, Увидевший Звезды, но, по-моему, Убегающая в чем-то права. Она не так хорошо готовит, как моя жена. Маленькая Голубка. Мне не нравится жизнь в агентстве, но мне не хватает моей семьи. Надеюсь опасности пройдут, и она не побоится вернуться ко мне.
Голодный Медведь наблюдал, как Лис, зевая, пробовал хаш.
— Я слишком много говорю. И возбужден. В последние дни я мало спал.
Лис согласно кивнул. Он едва мог проглотить хаш Убегающей, и надеялся, что друг не станет настаивать, чтобы он поел еще.
— Я тоже устал, но танцы и праздник вчерашней ночью оставили во мне много теплых воспоминаний. Я благодарен людям за то, что они устроили мне такое прекрасное чествование.
— Огненный Цветок была очень хороша в своей новой одежде, — заметил Голодный Медведь. — Ей понравилось?
— Очень… — Лис замолчал, наблюдая, как его друг пробует хаш, и ждал его реакции.
— Гмм… — Голодный Медведь медленно жевал, кивал, жевал, кивал, затем наморщил лоб, поджал губы и наконец выкрикнул: — Тьфу! Пропасть! — Он выплюнул кусочек на ладонь, укоризненно посмотрел на него и перевел удивленный взгляд на Лиса: — Как ты мог проглотить эту… эту дрянь? Я всегда считал тебя человеком со вкусом, но…
— Ну хоть теперь замолчи, — оскорбление возразил Лис. — Я чувствовал то же, что и ты, старый друг, но не хотел обижать тебя намеком, что Убегающая не умеет готовить!
— Почему? — мягко спросил Голодный Медведь. — Она же мне не жена!
Засмеявшись, Лис откинулся на шкуры буйволов и посмотрел через дымовое отверстие на кусочек голубого неба.
— Ах! Иногда я думаю, что смог бы остаться здесь навсегда! Это прекрасный сон!
— Вы, белые, всегда хотите стать индейцами, увидев, как хорошо мы живем. Ты из тех, кого люди могли бы принять, и я бы хотел, чтобы ты остался, но знаю, что это не то, чего тебе действительно хочется. Ты хочешь сложить вместе все кусочки своей жизни. Разве не так? — Голодный Медведь воспользовался палочкой из пера птицы, чтобы почистить свою трубку. — Если сказать все, что я думаю, то скажу: я чувствую, ты хочешь покинуть нас и вернуться в город, который называешь Дидвудом.
— Да. — Лис следил за струйкой ароматного дыма, скрывающей лицо Голодного Медведя.
Какой-то момент прошел в молчании, потом воин-лако-та протянул трубку другу.
— Ты заметил девушку в трауре? Печальное зрелище. Ее одежда изорвана, она резала себе руки и ноги, втирала пепел в раны, не мыла и не расчесывала волосы. — Он покачал головой. — Когда-то она была самой красивой девушкой во всей группе лакота из Тетона. У нее были сверкающие глаза цвета ястреба-тетеревятника, длинные, блестящие волосы с приятным запахом и улыбка, от которой слабели даже самые сильные мужчины.
— Знаешь, я обещал Мэдди — Огненному Цветку спросить тебя именно об этой женщине. Огненный Цветок питает к ней нежные чувства. Она хочет знать, может ли она что-нибудь сделать, чтобы приободрить девушку?
Голодный Медведь пожал плечами:
— Ей нечего веселиться. Она в трауре. Она очень любила своего мужа и правильно делает, что не скрывает свое горе.
Затягиваясь дымом, Лис задумался, с чего это его друг заговорил о молодой вдове. Должна быть причина.
— Ее муж, должно быть, был хорошим человеком, — осмелился произнести Лис, отхлебывая глоток воды.
Голодный Медведь поправил орлиные перья у себя за головой и отвел взгляд:
— Да, да, был. Он был моим братом, Метким Стрелком. «Странно, — подумал Лис, — что он чувствует вину за смерть Меткого Стрелка, хотя и не участвовал в сражении».
— Меткий Стрелок был счастлив иметь такую жену и такого брата.
— Теперь я должен заботиться о ней, у нее здесь нет родственников.
Лис сощурил голубые глаза и попытался разглядеть сквозь завесу дыма лицо друга.
— У тебя есть какие-нибудь проблемы с этим? Почему Голодный Медведь рассказывает ему все это? К чему приведет этот разговор?
— Проблемы? — повторил Голодный Медведь. — Может быть. Я не могу уверенно сказать, что лучше для этой девушки. У нее много дарований, и она много что могла достичь в этой жизни, но с тех пор, как погиб Меткий Стрелок, погрузилась в глубокую скорбь. Она редко говорит… а я не тот человек, который поможет ей жить дальше. Это прозвучит эгоистично, но я хочу видеть ее страдающей по погибшему мужу. Это делает ему честь.
— Ты ищешь моего совета? — спросил наконец напрямик Лис, не пытаясь далее вести игру терпения, свойственную лакота.
Голодный Медведь встретился с ним удивленным взглядом.
— Нет. Я все время думал об этом, с тех пор как ты и Огненный Цветок появились в нашем поселке. Все время, с тех пор как ты сказал мне, что Огненный Цветок — дочь Стивена Эвери.
Лис затаил дыхание.
— Я не говорил тебе о Стивене Эвери до этой ночи, — решительно продолжал Голодный Медведь, — потому что догадался, зачем ты приехал к нам. Мне нужно было подумать. Я принял решение.
— Какое же?
— Надеюсь, ты возьмешь вдову моего брата с собой в Дидвуд. Она будет очень одинока, если останется здесь, среди наших людей. Прошлой ночью я видел сон, что Меткий Стрелок сидит со мной в этом типи и просит меня помочь его жене найти новую жизнь. Он говорил, что все еще любит ее, хотя они теперь в разных мирах. Он говорил, что она слишком молода, слишком необыкновенна, чтобы умереть от горя.
— Меткий Стрелок после смерти стал более разговорчивым, чем был при жизни, — пробормотал чуть слышно Лис.
— Что ты сказал?
— Ничего особенного. Просто пытаюсь осмыслить все это. — Лис жестко посмотрел на друга: — Есть еще что-то, да? Голодный Медведь посмотрел на трубку и кивнул:
— Да, Увидевший Звезды, есть еще кое-что. Вдову моего брата зовут Улыбка Солнца. Человек, которого ты назвал Стивеном Эвери, — ее отец. — Он вздохнул: — Я верю, что тебя прислал Вакен Танка, Великий Дух, чтобы ты отвез Улыбку Солнца в ее другую семью.
Лис заставил себя слабо улыбнуться:
— Ну что ж… это… Так это Улыбка Солнца! Мэдди будет так… удивлена!
Он поднялся, неожиданно задохнувшись теплым, пропитанным дымом воздухом типи.
— Я сейчас же скажу ей об этом. Она горит нетерпением встретиться с сестрой.
Лис нырнул головой под затвор типи, почти столкнувшись с Убегающей.
— Ты ел васна, которую я приготовила? — крикнула она ему вдогонку.
Он остановился на полпути, повернулся и одобрительно улыбнулся:
— Да! Благодарю тебя. Это было… незабываемо! А теперь, прости…
— Подожди, Увидевший Звезды! Скажи мне, ты говорил с Голодным Медведем?
— Да, говорил.
— Ты сказал ему, что он должен сделать меня своей женой? — От возбуждения она повысила голос. Лис покачал головой:
— Нет, Убегающая, не говорил. И не буду! Разговор окончен — я не хочу снова говорить об этом! — С этими словами он зашагал к типи, в котором он жил с Мэдди.
Наблюдая за исчезающим Лисом, Убегающая испытывала недобрые чувства к нему.
— Ты не должен так обращаться со мной, Увидевший Звезды, — пробормотала она. — Вы с Огненным Цветком думаете, если вы белые, то судьба благоприятствует вам. Но, когда вас будут резать, вы так же истечете кровью, как и мой народ…
Прежде чем сообщить Мэдди новость, он снова отвел ее на берег ручья в густую траву, где никто не мог ни видеть, ни слышать их. Важно, чтобы она была в состоянии излить свои чувства, как в тот день, когда он поведал ей свой секрет.
— Это не может быть правдой! — воскликнула она, когда Лис повторил ей все, что рассказал ему Голодный Медведь. — Я не ожидала…
— Знаю, милая! — он наблюдал, как она яростно вышагивает по высокой траве, и сердце его болело за нее.
— Не хочу показаться эгоистичной или жестокой, но я надеялась найти сестру, которую смогла бы полюбить! Можно было решить самые разные проблемы, чтобы установить близкие отношения, но если бы Улыбка Солнца была… нормальной! Даже, если бы она была похожа на Сильную, было бы трудно взять ее в Дидвуд и ожидать, что она приживется там, но это… просто… кажется… — Мэдди зарыдала: — Это кажется безумием! Эта женщина как животное. Она не говорит, вопит, грязная и отказывается мыться… Интересно знать, как мы сможем взять ее? Лис?
По щекам Мэдди текли слезы разочарования.
— А как мы сможем не сделать этого, Мэдди? Улыбка Солнца ваша сестра!
Она прижала обе руки к лицу, не пытаясь скрыть гнев на себя.
— Я знаю! Знаю, что она моя сестра! О Лис, по-моему, я это поняла, когда увидела ее в первую нашу ночь здесь. — Крепко закусив губу, она сказала: — Хотя она была похожа на сумасшедшую, но, когда наши глаза встретились, у меня возникло мимолетное чувство узнавания. — Ее подбородок задрожал. — У нее глаза отца! У меня не его глаза, а у нее — глаза отца!
— Мэдди, вам надо успокоиться. Это не конец света! — Он подошел к ней, и она позволила удержать себя на несколько минут.
— Если сейчас Улыбка Солнца кажется дикой, то это не значит, что она такой останется навсегда. Она в трауре. Но Голодный Медведь говорил, что она была самой прелестной девушкой, яркой, красивой и веселой.
— Вы действительно верите, что она станет прежней, если мы возмем ее в Дидвуд, в полностью чуждый ей мир? — По мере того, как Мэдди говорила, ее сомнения возрастали: — Не думаю. Она, вероятно, забьется на корточки в углу и прибавит только хлопот моей семье…
— Мэдди, прекратите, — твердо произнес Лис. — Вспомните о вашем отце. Это было его желание. И Голодный Медведь говорит, что это наилучший выход для Улыбки Солнца в той ситуации, в которой оказались племена лакота. Они считаются противниками правительственных войск. Армия всегда может напасть на них и убить вашу сестру, если мы оставим ее здесь! — Он поймал руки Мэдди и сжал их. — Если это не удастся, мы отправим ее в агентство. Это достаточно справедливо?
— Кажется, другого выхода у меня нет, не так ли? — ответила она. Ее щеки покраснели от разочарования: — Лучше бы я вернулась с волком, чем с такой сестрой!
Тут Лис повалил ее на траву и, улыбаясь, прижал ее к земле своим телом.
— Почему мне хочется смеяться, когда я рядом с вами, даже если вы в скверном настроении? — Он щекотал ее бородой, целуя ее ухо и нежные веснушки у края волос. — Скоро вам будет лучше. Просто нужно некоторое время, чтобы вы приспособились к этой ситуации.
— Я… — о! Полагаю, что это так…
Когда Мэдди находилась в руках Лиса, любящего и ласкающего ее, все ее страхи и сомнения, казалось, улетучивались. В ее сердце не оставалось ничего, кроме чистой, горячей любви к нему. В такие моменты, как этот, когда она ласкала его вьющиеся волосы и трепетала от прикосновения его губ, Мэдди чувствовала себя такой счастливой, такой везучей, что была уверена в своих силах преодолеть любые препятствия.
После долгих совещаний пришли к решению, что Мэдди лучше всего познакомиться с сестрой с помощью Сильной. Существовали давние традиции народа лакота, по которым строились отношения между родственниками — мужчинами и женщинами, и эти обычаи удерживали Голодного Медведя от прямого разговора со свояченицей, разве что не будет другого выхода. Лис все объяснил Мэдди, пока Сильная ждала ее возле их типи. Мэдди махнула рукой на бессмысленность этих условностей, но втайне, за пустыми словами недовольства, она была рада, что именно Сильная сведет ее с Улыбкой Солнца. Было достаточно поводов для нервозности и без пугающего присутствия Голодного Медведя.
Торопливо порывшись в саквояже, Мэдди вытащила что-то, завернутое в кусочек бархата, и по-детски зажала это в кулачке.
Лису было любопытно узнать, что это, но он не стал спрашивать ее. И без того ее горящие щеки и нахмуренный лоб выдавали возбуждение и страх, которые она испытывала. Но несмотря на внешнюю неприязнь к виду и поведению Улыбки Солнца, ее явно тревожила судьба сестры, хотя она и не хотела в этом признаться признаться.
— Ну что ж, — Мэдди встала перед Лисом на колени на шкуре буйвола, перед тем как выбраться из типи: — Пожелайте мне удачи!
— Она за порогом, милая!
Тронутая нежным взглядом Лиса, она поцеловала его и положила кончики пальцев на лазурные бусинки и лисий зуб, окружающие его сильную шею.
— Иногда у меня возникает чувство, что все это сон. Как я могла очутиться здесь, вот так, с вами? Как все это могло произойти с нами?
— Не думайте об этом сейчас. Огненный Цветок. Просто принимайте это. А теперь идите! — Засмеявшись, Лис похлопал ее по попке, прикрытой платьем из оленьей кожи, и поднял затвор типи, чтобы выпустить Мэдди и впустить внутрь чистый воздух.
Стояли теплые дни, и вторая половина дня обещала быть жаркой. Подул легкий ветерок, и Лис снова лег и закрыл глаза.
Скоро они тронутся в обратный путь, и эти минуты безмятежного покоя кончатся навсегда.
Женщины подбрасывали в костер ветки зеленых деревьев, чтобы дымом отгонять москитов. Запах этого дыма смешивался с другими запахами жизни, к которым Мэдди постепенно привыкла, живя среди лакота. Сегодня в поселке продолжали заготавливать пищу, которая сохранится до тех дней, когда поселок тронется с места, поэтому повсюду стоял запах варящегося мяса и капающего на угли жира. Теплый ветерок доносил запахи гниющих отбросов из-за ряда ив и огромного стада пони, пасущихся в высокой траве близ деревни. Откуда-то доносился аромат кофе, присланного в подарок Стивеном Эвери, а когда они с Сильной подошли к ручью, Мэдди своим чувствительным носом уловила чистый аромат мяты. Оглядевшись вокруг, она увидела яркие цветы крапивы, росшей вдоль берега, появившиеся только вчера. Все эти запахи великолепно сочетались друг с другом: запахи земли, животных и этих людей, относящихся с почтением к дарам природы.
На опушке рощи, где освещение было лучше, чем в другом месте, Сильная и Мэдди повстречались с Женским Платьем. Винтке сидел на бревне, рисуя на сыром полотне, укрепленном на иве, силуэт журавля. Он поприветствовал обеих женщин улыбкой и продолжил свою работу.
Поблизости жена Безумного Коня, Черная Шаль, сидя в тени деревьев, кормила кусочками груши старого Одного Мокасина.
Сильная объяснила, что Один Мокасин болен с тех пор, как медведь гризли нанес ему тяжелые увечья, и иногда в жару теряет сознание.
Дети лениво брызгались в ручье или просто лежали в воде: было слишком жарко, чтобы двигаться! Даже собаки спокойно лежали в тени. Именно здесь Сильная и Мэдди нашли наконец Улыбку Солнца, безразлично сидящую, опершись на ствол дерева, в окружении дремлющих собак.
Мэдди попятилась назад, одолеваемая сомнениями, но Сильная схватила ее за руку и потянула вперед. Собаки нехотя поднялись и перешли подальше, очистив пространство вокруг Улыбки Солнца.
— Она грязная, — шепнула Мэдди Сильной, приблизившись настолько, чтобы понять, что дурной запах исходил скорее от ее сестры, а не от собак.
Сильная пронзительно посмотрела на нее.
— Улыбка Солнца знает много слов на твоем языке, — предупредила она.
Рассматривая Улыбку Солнца, Мэдди никак не могла поверить, что это ее сестра. И впрямь, даже животные были отзывчивее, чем это грязное, опустившееся существо, с безжизненным взглядом.
Жалость, которую ранее испытывала Мэдди к Улыбке Солнца, сменилась ужасом, как только она узнала, что это и есть ее сестра.
Когда Сильная, улыбаясь, опустилась перед молодой вдовой на колени и успокаивающе что-то заговорила на языке лакота, Мэдди подумала: «Не тем предполагалось обернуться этому приключению! Как я привезу эту сумасшедшую дикарку домой, к отцу?»
Наконец Улыбка Солнца взглянула на Сильную, сфокусировав на ней взгляд, полный глубокой боли, после чего отвернулась и что-то тихо простонала себе под нос.
— Что ты ей сказала? — спросила Мэдди. — Она потому так ведет себя, что не хочет иметь со мной ничего общего?
— Я сказала ей, что она очень страдает и что Меткий Стрелок не хотел бы, чтобы она так себя мучила. Я сказала, что ей пора вернуться к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40