— Ничего мне не будет. Если вы можете делать это, то и я могу. Но свадьба и все такое — это неплохо. Когда я растолстею так, что Огаст не сможет спать со мной, у меня по крайней мере останется его имя.
Шокированная таким отношением к женитьбе и осведомленностью Бекки о ее беременности, Алисия решила сменить тему:
— Когда должен появиться ребенок?
Бекки беспечно пожала плечами:
— Думаю, через три-четыре месяца. Впереди еще куча времени.
— Три-четыре месяца? — Сейчас было начало июня. Пораженная Алисия отсчитала в уме назад нужное число месяцев. Значит, эта маленькая развратница забеременела еще в начале года или даже раньше! Скорее всего хитрая маленькая штучка уединилась с Огастом еще на лодке. Научится ли она когда-нибудь распознавать людей? Она не смогла разгадать даже этого ребенка.
Алисия отбросила эти мысли и принялась строить планы. Это у нее получалось намного лучше.
День свадьбы выдался ясным и солнечным. О свадьбе прослышали в Сент-Луисе, и накануне стали съезжаться незваные гости. Удивленная Алисия решила, что экипажи всех килевых лодок, ходивших по реке, собрались возле их причала. Все пришли на свадьбу Огаста. Она возблагодарила Бога, что ее собственная свадьба была проведена так поспешно и лодочники не успели узнать об этом. По-видимому, сегодня они решили отыграться и за тот раз.
К тому времени как прибыл разъездной священник и были произнесены клятвы, гости уже пребывали в состоянии эйфории. Трэвис предусмотрительно запасся бочонками эля и группой музыкантов, чтобы отметить это торжество, так что в разгар дня на поляне уже гремели разудалые песни.
К недовольству Алисии, лодочники всюду таскали за собой женщин и свадебное застолье грозило перерасти в оргию. Их мог бы разогнать дождь, но небо было безоблачным. Алисия с беспокойством следила, как Бекки и Огаст, переваливаясь и толкаясь, пытались танцевать что-то, что выглядело как пародия на танец. Главной целью их танца было коснуться партнера, прижаться друг к другу, а когда Огаст поднял свою беременную жену в воздух, собравшиеся одобрительно засвистели.
Трэвис незаметно подкрался сзади и обнял Алисию за талию, чем здорово испугал ее. Алисия почувствовала исходящий от него запах алкоголя, и у нее тревожно забилось сердце. Но Трэвис выглядел совершенно трезвым.
— Если мы не присоединимся к ним, они начнут кричать, требуя нас, — заявил он, глядя на веселящуюся на поляне толпу, а не на женщину, которая чувствовала себя неуютно в его объятиях.
— Трэвис, я не могу пойти туда, — запротестовала Алисия, в ужасе от одной мысли об этом.
— Они оскорбятся, если мы не сделаем этого. Ведь ты не хочешь нанести оскорбление гостям на свадьбе Бекки, или это не так?
Алисии ничего не оставалось, как согласиться. Это были его друзья. Случись несчастье или наводнение, и они докажут им свою преданность.
Его рука на талии нервировала Алисию, и она старалась не встречаться с ним взглядом, чтобы он не заметил этого. Если бы она просто ненавидела его, ей было бы намного легче. Даже понимание того, что он не любит ее, разве что чуть-чуть уважает, не ослабило ее чувств к этому мужчине. Он стоял рядом с ней, высокий и стройный, она всегда может положиться на его силу, но за напускной мягкостью скрывалась настоящая его сущность — жестокость. Алисия уже имела возможность наблюдать, каким он бывал в ярости, как искусно владел ножом и кулаками. Она должна отгородиться от Трэвиса, любой ценой держать себя в руках, или он погубит ее, как это пытался сделать Тедди, как отец погубил ее мать. Если раньше она этого не понимала, то теперь было совершенно ясно, что нельзя допускать никаких компромиссов. Она не поддастся ни этому и никакому другому мужчине, поскольку это ведет не к миру и согласию, как она думала раньше, а к унижению и безумию. Он отнял у нее свободу и подверг ее издевательствам. Она никогда не простит его.
Трэвис почувствовал, как напряглись плечи Алисии, но ее короткий кивок в знак согласия вызвал у него улыбку. Она любила танцевать. Как он уже мог убедиться, музыка действовала на нее как крепкий напиток. В эту ночь он растопит ее ледяной панцирь и наконец добьется своего. Он больше не мог выносить эту пытку, когда можно только смотреть, но нельзя дотронуться. Кровь бурлила в его жилах, пока он вел ее к открытой лужайке, где играли музыканты. Толпа весело приветствовала их появление на поляне, и Трэвис с видом собственника сжал талию Алисии.
Когда Трэвис повернулся к жене, на его смуглом лице заиграли оранжевые и золотые блики от лучей опускающегося к горизонту солнца. От жгучего взгляда его черных глаз у нее перехватило дыхание, но она послушно закружилась с ним в танце. Скрипка вела мелодию деревенского танца, но он не хотел отпускать Алисию. Элегантно, словно на балу, поддерживая подол платья, Алисия легко скользила по траве в объятиях Трэвиса, который на ходу придумывал очередные па. Толпа свистела и весело кричала, однако Алисия забыла об их существовании. Двигаясь в быстром ритме зажигательной музыки, она подпала под чарующую власть его черных глаз.
Постепенно к ним стали присоединяться и другие пары, возбужденные видом двух людей, танцующих только друг для друга. С наступлением сумерек был зажжен костер, отбрасывавший золотые отблески на кружившихся танцоров. Алисия и Трэвис продолжали танцевать, сообщая друг другу телодвижениями то, что не могли сказать словами.
Прикосновение ее бедер возбуждало Трэвиса. На его лбу проступили капельки пота. Из-за слишком долгого воздержания он очень чувствительно реагировал на каждое движение ее тела, на исходящий от ее волос аромат фиалок, на соблазнительно вздымающуюся над вырезом грудь. Только бы ему удалось поскорее овладеть ею. Иначе он изнасилует ее тут же, на поляне.
Однако, всматриваясь в глубину ее синих глаз, Трэвис решил, что ему, похоже, не придется прибегать к насилию. В ее слегка раздвинутых влажных губах, в том, что она не отводила взгляда, встречаясь с ним глазами, угадывалось желание. Трэвис сжал ее чуть сильнее, Алисия качнулась, и ее бедра на мгновение прижались к его возбужденному члену. Она не дернулась, а он заглушил стон, уткнувшись в ее волосы. Сегодня. Это произойдет сегодня ночью.
Бурное веселье вскоре закончилось отчаянной дракой, и Трэвис потянул Алисию подальше от костра. Окинув быстрым взглядом поляну, он убедился, что Огаст и Бекки уже давно ушли, и повел Алисию к дому.
— Возвращайся домой. Мне нужно успокоить их, прежде чем они подпалят друг друга или натворят еще что-нибудь в этом роде. Я скоро приду.
Порыв прохладного ветра ворвался в просвет между ними. Алисия опустила глаза и, кивнув, поспешила к дому. Пока она шла к крыльцу, ее сердце стучало слишком часто.
Она все еще ощущала жар его ладоней на своем теле. В ложбинке между бедрами она чувствовала влагу, служившую ярким напоминанием о том, что они уже делали и что они будут делать сегодня ночью. Она знала, чего он хочет, чего он ждет от сегодняшней ночи. Она вела себя развязно. Придется расплачиваться за это.
Не теряя времени, Алисия бросилась в спальню, мягко прикрыв за собой дверь. Она посмотрела на элегантную кровать с символической резьбой, которая отсвечивала в свете лампы. Она знала, что стоит пустить сюда Трэвиса — и ее спокойствию придет конец. Ее тело нуждалось в нем, болело в томлении по нему, но разум содрогался при воспоминании о том, что он уже сделал с ней однажды.
Он изнасиловал ее, унизил и купил, воспользовавшись своим знатным происхождением. Разве она может рассчитывать на то, что он поймет, чего она добивается от него? Стоит ей впустить его сюда, и он применит силу. Никогда. Трэвис старается ее заполучить для собственного удовольствия. И она окажется в его распоряжении, как женщина, которую изваяли из камня и вдохнули в нее жизнь.
Взяв в руки деревянную статуэтку, которую ей удалось спасти при пожаре, Алисия подошла к окну и выглянула во двор. Пламя костра отбрасывало пляшущий свет на поляну, высвечивая гротескные фигуры, которые отделялись от группы и вновь сливались с ней. В открытое окно доносился женский смех, сопровождаемый хохотом и выкриками пьяных мужчин. Отдельные бранные возгласы свидетельствовали о том, что драка еще не закончилась. Алисия поискала знакомую мускулистую фигуру Трэвиса среди дерущихся.
Трэвиса не трудно было распознать среди крепких, мускулистых фигур. Его высвеченный огнем силуэт на полголовы возвышался над всеми. Даже среди тех, кто был примерно одного с ним роста, он отличался широкими плечами и узкими бедрами. Она видела, как он сбросил с себя рубашку с пышным жабо и отправил ее в кучу к снятым ранее сюртуку и галстуку, надетым по случаю свадьбы. Полуобнаженный, он стоял с поднятыми кулаками, приглашая противников помериться с ним силой. Обычный способ Трэвиса улаживать конфликты.
Даже сейчас, зная, как легко насилие может разрушить жизнь, Алисия была потрясена видом мощной фигуры Трэвиса, передвигавшейся расчетливо и грациозно. Возможно, мужчины иначе относятся к смерти и разрушению, но она так не могла. Слишком долго она находилась на грани безумия, чтобы не бояться все еще таившихся где-то внутри ее диких инстинктов. Трэвис будил в ней такие подспудные желания, которые лучше было бы загнать поглубже. Если даже Трэвис приводил ее в подобное состояние, то ей можно полагаться только на себя и ни на кого другого.
Алисия хотела верить, что Трэвис любит ее, что он окружит ее заботой и защитит от жестокостей жизни в этом диком краю, но теперь она знала, что это не так. Если бы он ее любил, то никогда не похитил бы ее, не изнасиловал и не унизил, зная, что она пережила до этого. Нет, он такой же варвар, как и все другие, и она должна держаться от него подальше. В ней он видит только средство достижения цели. Она поддалась своей тяге к физическому наслаждению, забыв о предостережениях матери о том, что мужчины думают только о себе. Было глупо полагать, что Трэвис мог оказаться не похож на других мужчин.
Даже зная об этом, она позволила ему уложить себя в постель, только чтобы испытать наслаждение от пронзительного ощущения, что она желанна. Она жаждала ощутить силу его рук, жар его поцелуев, их единение, такое тесное, что она почти готова была поверить его словам. Если бы она могла доверять ему, то отдала бы ему всю себя за то наслаждение, что получала от физической близости с ним.
Глядя на Трэвиса, который сбил с ног одного из противников и выискивал еще желающих подраться, Алисия поняла, что доверия больше нет. Этот человек чужд ей. Ей никогда не понять побудительных причин таких необъяснимых поступков, а доверять тому, чего не понимает, она не могла. Она уже однажды ощутила его дикий натиск. А что он сделает, уверенный, что она принадлежит ему?
Алисия боялась даже думать об этом. Мужчины все время портили ей жизнь. Почему она должна считать, что Трэвис не такой, как все?
Выйдя невредимым из схватки, Трэвис под приветственные крики толпы с триумфом направился к дому, и Алисия равнодушно отошла от окна. Всего несколько шагов, и привычным движением она задвинула засов, отделявший прошлое от будущего.
Пусть Трэвис отправляется со своей страстью куда захочет.
Глава 34
Перепрыгивая через ступеньку, Трэвис взбежал на заднее крыльцо, задержался у рукомойника, чтобы ополоснуть потные плечи и спину, и с рубашкой и сюртуком в руке, насвистывая, прошел на кухню.
Огонь уже был погашен на ночь, и Трэвис с взволнованно бьющимся сердцем в предвкушении ожидающего его приза проследовал в глубь дома. Он долго и много работал, чтобы получить в награду нежные объятия и чувственное тело. Не просто нежные объятия, а источающие нежный аромат объятия настоящей леди. Ниспосланные небесами объятия тому, кого в течение долгих лет награждали только проклятиями и плевками и называли дикарем. Он доказал, что он не только мужчина, но и джентльмен. Больше ничего доказывать не нужно.
Вспомнив, что Алисия не только леди, но и женщина с такими же, как у него, нуждами и желаниями, Трэвис на одном дыхании взлетел наверх. В предвкушении этого момента весь алкоголь выветрился из его головы. Если раньше ему доставляло удовольствие утихомиривать компанию, то сейчас это занятие его раздражало. Он разделался с буянами быстрее, чем обычно, чтобы не заставлять Алисию ждать. Он не хотел, чтобы остыл тот огонь, который разгорелся в них во время танца. Нельзя оставлять ей время на раздумья.
Трэвис замедлил шаг перед комнатой, в которой ночевал в течение последних недель. Может быть, ему нужно было не ополаскиваться, а вымыться более тщательно? Может быть, следовало побриться и одеться соответствующим образом? Трэвис поскреб заросший подбородок, но нетерпение одержало верх над приличиями.
Всего через несколько быстрых шагов он оказался перед закрытой дверью, служившей преградой на пути к его счастью со времени его свадьбы. Утром он сожжет этот чертов засов. Сегодня ночью они будут спать вместе.
Трэвис осторожно повернул ручку и толкнул дверь, которая громко стукнулась о деревянный засов, отозвавшись грохотом в его голове. Его рука до боли стиснула рукоятку, выдавая охватившую его ярость.
Отказавшись от дальнейших попыток, Трэвис повернулся и направился в свою комнату, где его ждала бутылка виски. В эту ночь ни общество друзей, ни жестокая драка не могли ослабить его боль и гнев. Ему нужно было подумать.
На следующее утро Милли, жена крестьянина, которая время от времени приходила помогать в работе по дому, передала вошедшей на кухню Алисии сообщение от Трэвиса:
— Хозяин попросил меня передать вам, что у него дела в Сент-Луисе. Он вернется с первым же направляющимся вниз по реке судном.
Алисия приняла из рук Милли чашку кофе и пошла к двери полюбоваться на прекрасный июньский день. Она слышала, как накануне вечером приходил Трэвис, как он ушел в свою комнату, и всю ночь пролежала без сна в ожидании его мести. Ее удивило, что не было никаких последствий: ни изрубленной топором двери, ни лестницы, приставленной к ее окну. Видно, ему действительно все равно.
Его отъезд в Сент-Луис без предупреждения озадачил ее. Если Трэвис отправился к ее отцу, чтобы потребовать расторжения брака, ей придется объявить всем о своей беременности. Мысль о том, как она это переживет, лишала ее покоя. Она не хотела больше никаких сцен. Ей хотелось остаться одной и попытаться собрать вместе осколки своей разбитой жизни.
С этой мыслью Алисия отставила чашку и отправилась на поиски Бекки. На ферме пока еще было немного детей: два мальчика Милли и сын одного вдовца. Но и мало кто из взрослых умел читать и писать. Бекки должна уговорить их начать учиться. Пора было воспользоваться ее помощью.
Когда Трэвис наконец вернулся как-то поздним вечером, он обнаружил на кухне мужчин и женщин, склонившихся над грифельными досками. Это был настоящий класс с большим количеством учеников, и все они очень старались. Никто из мужчин даже не взглянул на него, когда он остановился в дверях. Бекки подняла глаза и подмигнула ему, Алисия же посмотрела и нахмурилась. Трэвис не стал мешать занятиям и ушел.
Алисия не видела его до следующего утра. Трэвис пришел на кухню, когда она готовила завтрак. Она не слышала ни как он ложился спать, ни когда он встал утром. Он двигался по-кошачьи мягко, как пума в горах, и мог так же незаметно прийти и уйти. И он был таким же опасным.
Теперь он ничего, кроме слов приветствия, не говорил. Алисия была в напряжении. Она ждала удара, который свалил бы ее с ног, угрозы, что он отошлет ее к отцу и расторгнет брак, или чего угодно, что позволило бы ему сравнять счет. Он съедал то, что ему подавали, целовал Алисию в щеку, демонстрируя обходительность перед Бекки, и снова уходил.
Это сводило Алисию с ума. Ни обвинений, ни упреков, ни злых слов. Он просто уходил по делам, возвращался домой поесть и снова уходил. Их общение, как у совершенно чужих людей, сводилось к простым коротким фразам или замечаниям о погоде. Алисия всерьез подумывала о том, чтобы привлечь его внимание ударом сковородкой по голове.
Однако сказывались многие месяцы изнурительной практики подавления всех эмоций, что позволяло ей и теперь сдерживать свои порывы. Алисия не хотела, чтобы он видел, как она страдает, не хотела, чтобы он видел ее боль. Проходили дни, и она начала догадываться о плане Трэвиса.
Он взял ее с собой в индейскую деревню, чтобы проведать Хомасини и договориться о подаче сигнала, если понадобится помощь. Трэвис нанял новых, умелых в обращении с лошадьми работников для ухода за приобретенными прошлой весной кобылами и их жеребятами. Трэвис показал Алисии, где хранятся бухгалтерские книги, деньги для повседневных расходов, а также копию письма в банк, наделявшего ее правом пользоваться его счетами. Алисия молча смотрела на бумаги, с трудом понимая их смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50