А Лоунтри?
— Этим именем меня называли в семье матери. Оно не фигурирует ни в каких документах.
— Мне оно нравится больше, чем Макс, — безапелляционно вынесла свой приговор Алисия.
— Мне тоже. — Трэвис пристроил ее голову на свое плечо и поцеловал ее в бровь.
Когда ее дыхание стало ровным, он осторожно покинул кровать. Алисия заворочалась и протянула к нему руку, но в постели его уже не было.
— Трэвис? — сонно пробормотала она.
Он подошел и присел на кровать, наслаждаясь созерцанием ее великолепной груди.
— Мне нужно идти, — мягко, будто извиняясь, проговорил он.
— Еще рано, — запротестовала она.
Трэвис улыбнулся:
— Я не хотел бы столкнуться на лестнице с Летицией или оказаться запертым в доме. Думаю, в этом случае нам было бы трудно объяснить мое присутствие твоему отцу.
— Летиция ничего не скажет. — С растущим беспокойством Алисия погладила его мускулистое бедро и, с трудом преодолевая сонливость, приподняла голову.
— Летиция, возможно, и не скажет. Она очень чуткая женщина, но я бы не стал особо полагаться на это. Я увижу тебя завтра?
Завтра. Завтра ей придется подумать. В его присутствии все выглядит намного проще. Если бы она могла позволить своему телу думать за себя. Алисия улыбнулась, когда Трэвис поцеловал ее в висок.
— Завтра, — ответила она и нежно провела рукой по его бедру.
Трэвис покинул ее комнату в том же состоянии, что и входил к ней: отчаянно и безнадежно влюбленный в нее и неуверенный в своем будущем.
На следующий день, к своему ужасу, Алисия обнаружила, как на нее давят обитые бархатом стены в доме ее отца. В школу и из школы ее отвозила карета, и у нее не было возможности совершить длительную прогулку после окончания занятий. Вместо уютной кухни Бесси она принимала Трэвиса после обеда в гостиной под бдительным оком Летиции, и потому время визита было ограничено принятым в обществе получасом.
Когда Летиция дала понять, что время посещения подошло к концу, и покинула комнату, оставив их на некоторое время одних, Алисия печально посмотрела на своего возлюбленного.
— Итак, я это сделала, Макс?
Трэвис нежно коснулся ее волос, которые пока были распущены. Он с удовольствием перебирал их. Позволить себе большее он не мог, потому что боялся, что не отпустит ее.
— Это было необходимо. Поскольку мы должны выглядеть респектабельной помолвленной парой, тебе придется жить под присмотром отца.
В глазах Алисии появился мятежный дух.
— Мне уже почти двадцать один год! Он не может обращаться со мной как с ребенком.
— Зато он может любить тебя и защищать от таких шалопаев, как я. — С кривой усмешкой Трэвис дотронулся до ее пухлых, надутых губ. — Но я такой похотливый, что обязательно найду способ встретиться с тобой наедине. Мне мало того, что было вчера.
Услышав это признание, Алисия ощутила дрожь возбуждения и бросила на него ласковый взгляд. Они хотели трогать друг друга и сопротивлялись этому желанию, поэтому между ними оставалась напряженность, настолько натянутая, что, казалось, ее можно было подергать, как гитарную струну.
Сделав над собой героическое усилие, Трэвис быстро поцеловал Алисию, взял шляпу и вышел в холл, где вежливо раскланялся с Летицией.
К вечеру пятницы Алисия готова была плакать от разочарования. Она не могла ни о чем думать — она ждала Трэвиса. В этот день должен был вернуться отец, и похоже, возможность встретиться наедине была безвозвратно упущена.
Летиция пригласила Трэвиса на обед, и они втроем сидели за столом, когда прибыл Честер Стэнфорд. Взволнованно глянув на Трэвиса, Алисия распорядилась принести для отца столовые приборы, когда ее мачеха выбежала в холл, чтобы обнять вернувшегося мужа. Его радость по поводу возвращения домой была очевидна, однако длилась лишь до того момента, пока он не вошел в столовую и не увидел сидящего за столом Трэвиса.
Он сразу напрягся, переводя взгляд с застывшей Алисии на сидевшего с непроницаемым видом Трэвиса. Честер церемонно подвел жену к ее стулу и занял свое место во главе стола. В присутствии слуг они обменялись вежливыми приветствиями, но, как только слуги вернулись на кухню, Честер незамедлительно перешел в наступление.
— Я полагаю, все улажено, иначе в моем доме не принимали бы человека, который погубил репутацию моей дочери? — Честер аккуратно положил на тарелку рыбу и начал очищать ее от костей.
Алисия от злости не могла вымолвить ни слова и только возмущенно посмотрела на Трэвиса. Прежде чем Трэвис смог ответить, молчание было нарушено лучившейся радостью Летицией.
— Не уподобляйся пуританам янки, Честер, — со смехом попросила она мужа. — Все понимают, что Алисия не может объявить о своей помолвке, пока не закончился траур по матери. Для того чтобы предположить, что ее сопровождали в столь далеком путешествии только с целью получить твое разрешение, нужно быть чрезмерно романтичным, если не сказать глупым. В молодости любовь отличается пылкостью. — Летиция бросила проказливый взгляд на мужа, чем несколько смутила его.
Трэвис подавил усмешку, осознав, откуда появились муссировавшиеся в последние недели слухи.
— Вы очень добры, мадам. А я все гадал, почему это дамы с таким пониманием смотрят на меня.
Честер по-прежнему пребывал в замешательстве, а Алисия начала постигать смысл этого малопонятного для непосвященных разговора и восхищалась находчивостью мачехи.
— Надеюсь, вы всем объяснили, как я встретилась с Трэвисом в Филадельфии? — кротко спросила она.
Летиция засияла:
— Ну конечно же, моя дорогая. Твой отец говорил, что он знаком с отцом мистера Трэвиса. А как могло быть иначе, если он происходит из очень старинной семьи? По-моему, упоминался Нью-Йорк, не правда ли, любовь моя? — Сияющая Летиция повернулась к мужу, который выглядел так, будто подавился рыбной костью.
Алисия заподозрила, что здесь замешано больше, чем просто воображение Летиции, и недоуменно подняла бровь:
— Нью-Йорк?
Поскольку ее отец сразу не ответил, Трэвис пожал плечами и довершил этот жест словами:
— Восток — вне всяких сомнений, хотя, смею заметить, мои предки жили там задолго до появления славных нью-йоркских бюргеров. Это определенно старинная семья.
Алисия сдержала смех, прекрасно понимая, что он имел в виду семью матери, а не отца. Заметив, что отец пришел в себя, она решила, что он может внести больше ясности, чем Трэвис или Летиция.
— Значит, ты знаешь семью Трэвиса? — Летиция не солгала, хотя и несколько исказила правду. Можно было предположить, что она что-то знала о состоявшемся между Трэвисом и Честером разговоре, в результате которого появилось это неожиданное соглашение о женитьбе.
Честер мрачно взглянул на Трэвиса.
— Если он действительно тот, за кого себя выдает, то да, я знаю его отца. Это единственная причина, по которой я не распорядился вывалять его в дегте и перьях и выгнать из города. — Он бросил на свою жену предупреждающий взгляд, прежде чем обратиться непосредственно к Алисии. — Твоя дань памяти матери уже закончилась. Пришло время публично объявить об этой вашей помолвке. Иначе пойдут ненужные разговоры.
Трэвис уловил протест в сапфировых глазах Алисии и поспешно попытался перевести разговор в другую плоскость, прежде чем прозвучат слова, которые могли все испортить.
— Я понимаю вашу озабоченность, мистер Стэнфорд, но я бы предпочел, чтобы вы дали мне время, чтобы уладить это дело с Алисией. Она привыкла сама принимать решения. Мало надежды, что она вдруг изменит своим принципам после стольких лет.
Алисия недоверчиво и с одобрением смотрела на Трэвиса, осмелившегося возразить ее отцу. Она вдруг подумала, что они могли сговориться, как действовать против нее. Но разъяренное лицо отца дало ей новую пищу для размышлений.
Увидев, с каким обожанием дочь смотрит на сидящего напротив нее мужчину, Честер Стэнфорд предпочел сдержать свой гнев. Кто знает, что он еще может выкинуть, и остается только уповать на Господа, чтобы он не устроил скандал. Некогда боготворившая его двенадцатилетняя девочка превратилась в независимую женщину, которую он тщетно пытался понять.
— Я рада, что вы это понимаете, мистер Трэвис, — заметила Алисия, пригубив вино. — Однако тогда вы должны понимать и то, что мне нравится учительствовать, и я пока не собираюсь отказываться от этой работы.
Это заявление вызвало протест даже у Летиции, но все возражения перекрыл ясный голос Трэвиса:
— А я и не прошу вас бросать работу. Если ваш отец позволит нам общаться наедине для обсуждения личных вопросов, уверен, мы сможем прийти к согласию.
Держа бокал в руке, Алисия подняла глаза на Трэвиса. Трэвис не желал слушать никаких возражений против их брака. Она поняла это по тому, как он смотрел на нее, по его голосу. Он крушил заботливо возведенные ею стены, превращая их в пыль у ее ног. В любом случае она станет его женой и каждую ночь будет делить с ним постель, где бы эта постель ни находилась. Эта мысль вызвала румянец на ее щеках, и Алисия опустила глаза.
Довольный результатом этой пикировки, Честер великодушно согласился с тем, что молодые люди могут некоторое время проводить наедине для обсуждения разных вопросов, а затем перешел к рассказу о действии запрета на заход в порты британских и французских кораблей. Трэвис тут же откликнулся, и мужчины стали оживленно обсуждать вопрос: должен ли конгресс продлить запрет или объявить войну Британии в ответ на ее наглый захват американских судов? Летиция и Алисия молчали и думали о своих делах.
После обеда Честер отпустил молодую пару, чтобы обменяться новостями с Летицией. Алисия провела своего жениха в кабинет отца. Трэвис решительно закрыл дверь.
Он смотрел, как Алисия прошла в дальний конец комнаты, к камину. Ее небрежно заколотые густые каштановые волосы немного растрепались, и отдельные пряди упали на шею, когда она наклонилась над камином. Золотистое бархатное платье с высоким поясом подчеркивало ее тонкую талию, бедра и открывало холмики ее пышной груди. Если бы она не прятала лицо, Трэвис решил бы, что она оделась так специально для него.
— Алисия, не прячься от меня. — Он прошел на середину комнаты, надеясь, что она подойдет.
Алисия повернулась к нему. Она видела только его мужественный облик, все остальное в заполненном книгами кабинете отступило на задний план. В строгом сером сюртуке, желтовато-коричневых брюках и начищенных до блеска мягких сапогах он выглядел настоящим джентльменом. Но Алисия знала, что ширина его плеч не увеличена за счет модных подкладок, бронзовый цвет кожи, который можно было бы объяснить воздействием ветра, не переходит в более светлый ниже воротника рубашки, а под респектабельным шелковым жилетом скрыты шрамы от бесчисленных сражений. Одежда служила для него только прикрытием. Она все еще не знала скрытого под ней человека. Алисия не находила хищным его орлиный профиль, его темные глаза не таили тайн. Трэвис всегда был честен с ней, а то, что она недостаточно знала его, объяснялось не столько его нежеланием рассказывать о себе, сколько тем, что она мало расспрашивала его. Она ощущала на себе его пылкий взгляд и знала о его магнетическом воздействии. Алисия сделала несколько шагов вперед и остановилась, не доходя до него.
— Я ни от кого не прячусь. Просто не знаю, что сказать. Отец поставил тебя в неловкое положение.
— Нет, это я сам. Я знаю, чего хочу, и не боюсь последствий. Кто действительно рискует, так это ты, но я постараюсь сделать все, чтобы ты не раскаивалась в содеянном.
Складки ее платья мягко переливались в свете стоявшей на столе лампы. Трэвису хотелось сжать ее в объятиях и заставить понять, насколько глупо ее сопротивление, но для Алисии настало время самой принимать решения. Несмотря на желание обладать ею, он не будет принуждать ее. В его планы входило провести с ней всю оставшуюся жизнь.
— Значит, другого пути нет? — с оттенком горечи спросила Алисия. У нее не было романтических иллюзий. Она никогда не мечтала о том, чтобы за ней ухаживали, покоряли ее, но все-таки в предложении о замужестве должно быть нечто большее, хотя бы признание в любви.
Уловив печаль в милых синих глазах, Трэвис ощутил укол в сердце. Он коснулся ее волос и провел пальцами по щеке.
— Ты хочешь, чтобы я, преклонив колено, усладил твой слух словами о вечной любви? Возможно, мне даже удалось бы припомнить приличествующие случаю стихи. — Его губы дрогнули в едва уловимой усмешке, когда он заметил восторг в ее глазах. — Пожалуйста, не мечтай о несбыточном. Дружба, основанная на взаимном уважении, — это больше того, чем довольствуются многие супружеские пары.
Нет, она еще не готова сделать первый шаг, признаться в чувствах, которые пугают ее. Он надеялся, что… Но в этом виновато его нетерпение. Трэвис приблизился к Алисии и нежно обнял ее.
— Может быть, ты не будешь возражать против чуть большего, нежели просто взаимное уважение? — Не дожидаясь ответа, он наклонился к ее губам, надеясь в них получить молчаливое согласие.
Тепло его губ быстро растопило сдержанность Алисии, и она придвинулась к нему. Сильные руки Трэвиса все крепче сжимали ее, в поцелуе было все больше страсти. От его прикосновения у Алисии кружилась голова, она почувствовала, что страсть вот-вот возобладает над ее разумом, и, упираясь ладонями в его грудь, попыталась высвободиться из этих цепких объятий.
Трэвис, не разжимая объятий, стал осыпать поцелуями ее щеки, волосы и другие доступные места. Наверное, он никогда не насытится этой прекрасной женщиной, но он хотел бы делать это на протяжении всей жизни.
— Я не уверена, что это может стать надежным фундаментом для брака, — возразила Алисия, пряча лицо от искусительных поцелуев на его плече. — Любая женщина может удовлетворить эту твою потребность.
Трэвис схватил ее за плечи и отодвинул от себя, чтобы заглянуть в эти сомневающиеся глаза.
— Если бы это смогла сделать любая женщина, я не предложил тебе пожениться. Неужели ты могла бы лечь в постель с любым мужчиной? Носить в себе ребенка от любого мужчины?
Настойчивость его тона вызвала удивленный взгляд Алисии.
— У мужчин все по-другому… — попыталась возразить она, но Трэвис прервал ее:
— Нет! Не так все просто, Алисия! Признаю, что я никогда не был шаманом. У меня было больше женщин, чем следовало бы, и некоторые очень нравились мне. Если бы не опасность забеременеть, возможно, и ты вела бы себя так же и тогда поняла бы разницу. Сиюминутное удовольствие — вещь преходящая. Не этого я хочу от тебя. Я получаю удовольствие, просто глядя на тебя, касаясь тебя, сознавая, что ты принадлежишь только мне и никому другому. Меня возбуждает даже твой взгляд. Ни одна другая женщина не сможет повторить твой голос, твою улыбку. Я мечтал о леди, которая воспитывала бы моих детей, содержала мой дом, но при этом мне нужна женщина, которая делила бы со мной постель. Все это я нашел в тебе.
Взволнованная речь Трэвиса вызвала у Алисии трепет желания. Ее тело реагировало на тембр его голоса так же, как и на его прикосновения. Да простят ее небеса, но она хотела, чтобы он занялся с ней любовью. Она хотела ощущать его ласки, поцелуи, прикосновение его тела к своему. От одной мысли об этом у Алисии запылали щеки.
Трэвис с удовлетворением отметил окрасивший ее щеки румянец и провел пальцем по нежной коже. Она прикусила губу и ответила неуверенным взглядом.
— Я не отличаюсь храбростью, Трэвис. Ты чем-то пугаешь меня. Я не могу поверить в грядущее счастье. Не хочу причинять тебе боль, но если ради отца мы придем к соглашению, а я вдруг пойму, что не могу… если я не смогу пройти через это, то причиню тебе боль и потеряю твою дружбу, которой я очень дорожу.
— Алисия, я заключал пари и по менее стоящим поводам. Теперь я хочу испытать судьбу. За такой приз можно поставить на кон все.
Алисии передался азарт Трэвиса. Вглядываясь в его лицо, ей захотелось заключить пари на невозможность их брака. За перспективу обрести такого мужчину, который понимал бы ее страхи, ее стремление к независимости и при этом решился бы строить с ней совместную жизнь, стоило побороться, невзирая на опасность оказаться в глупом положении. Если бы только она больше знала о нем или, может быть, наоборот, немного меньше. Она уже пострадала однажды из-за своей доверчивости к человеку, которого, как она считала, знала всю жизнь. Больше она никому не будет доверять?..
— Я хочу работать учительницей. Мне нравится эта работа, и я буду тосковать по ней, если выйду замуж. Ты ведь понимаешь меня?..
Трэвис приложил палец к ее губам.
— Мы должны обсудить еще много вопросов. Если хочешь, продлим время между обручением и свадьбой, но только не беспокойся о работе. Хочешь работать — работай. Только, наверное, это будет уже не школа для благородных девиц, хотя здесь много других подобных заведений, которые будут рады принять тебя на работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Этим именем меня называли в семье матери. Оно не фигурирует ни в каких документах.
— Мне оно нравится больше, чем Макс, — безапелляционно вынесла свой приговор Алисия.
— Мне тоже. — Трэвис пристроил ее голову на свое плечо и поцеловал ее в бровь.
Когда ее дыхание стало ровным, он осторожно покинул кровать. Алисия заворочалась и протянула к нему руку, но в постели его уже не было.
— Трэвис? — сонно пробормотала она.
Он подошел и присел на кровать, наслаждаясь созерцанием ее великолепной груди.
— Мне нужно идти, — мягко, будто извиняясь, проговорил он.
— Еще рано, — запротестовала она.
Трэвис улыбнулся:
— Я не хотел бы столкнуться на лестнице с Летицией или оказаться запертым в доме. Думаю, в этом случае нам было бы трудно объяснить мое присутствие твоему отцу.
— Летиция ничего не скажет. — С растущим беспокойством Алисия погладила его мускулистое бедро и, с трудом преодолевая сонливость, приподняла голову.
— Летиция, возможно, и не скажет. Она очень чуткая женщина, но я бы не стал особо полагаться на это. Я увижу тебя завтра?
Завтра. Завтра ей придется подумать. В его присутствии все выглядит намного проще. Если бы она могла позволить своему телу думать за себя. Алисия улыбнулась, когда Трэвис поцеловал ее в висок.
— Завтра, — ответила она и нежно провела рукой по его бедру.
Трэвис покинул ее комнату в том же состоянии, что и входил к ней: отчаянно и безнадежно влюбленный в нее и неуверенный в своем будущем.
На следующий день, к своему ужасу, Алисия обнаружила, как на нее давят обитые бархатом стены в доме ее отца. В школу и из школы ее отвозила карета, и у нее не было возможности совершить длительную прогулку после окончания занятий. Вместо уютной кухни Бесси она принимала Трэвиса после обеда в гостиной под бдительным оком Летиции, и потому время визита было ограничено принятым в обществе получасом.
Когда Летиция дала понять, что время посещения подошло к концу, и покинула комнату, оставив их на некоторое время одних, Алисия печально посмотрела на своего возлюбленного.
— Итак, я это сделала, Макс?
Трэвис нежно коснулся ее волос, которые пока были распущены. Он с удовольствием перебирал их. Позволить себе большее он не мог, потому что боялся, что не отпустит ее.
— Это было необходимо. Поскольку мы должны выглядеть респектабельной помолвленной парой, тебе придется жить под присмотром отца.
В глазах Алисии появился мятежный дух.
— Мне уже почти двадцать один год! Он не может обращаться со мной как с ребенком.
— Зато он может любить тебя и защищать от таких шалопаев, как я. — С кривой усмешкой Трэвис дотронулся до ее пухлых, надутых губ. — Но я такой похотливый, что обязательно найду способ встретиться с тобой наедине. Мне мало того, что было вчера.
Услышав это признание, Алисия ощутила дрожь возбуждения и бросила на него ласковый взгляд. Они хотели трогать друг друга и сопротивлялись этому желанию, поэтому между ними оставалась напряженность, настолько натянутая, что, казалось, ее можно было подергать, как гитарную струну.
Сделав над собой героическое усилие, Трэвис быстро поцеловал Алисию, взял шляпу и вышел в холл, где вежливо раскланялся с Летицией.
К вечеру пятницы Алисия готова была плакать от разочарования. Она не могла ни о чем думать — она ждала Трэвиса. В этот день должен был вернуться отец, и похоже, возможность встретиться наедине была безвозвратно упущена.
Летиция пригласила Трэвиса на обед, и они втроем сидели за столом, когда прибыл Честер Стэнфорд. Взволнованно глянув на Трэвиса, Алисия распорядилась принести для отца столовые приборы, когда ее мачеха выбежала в холл, чтобы обнять вернувшегося мужа. Его радость по поводу возвращения домой была очевидна, однако длилась лишь до того момента, пока он не вошел в столовую и не увидел сидящего за столом Трэвиса.
Он сразу напрягся, переводя взгляд с застывшей Алисии на сидевшего с непроницаемым видом Трэвиса. Честер церемонно подвел жену к ее стулу и занял свое место во главе стола. В присутствии слуг они обменялись вежливыми приветствиями, но, как только слуги вернулись на кухню, Честер незамедлительно перешел в наступление.
— Я полагаю, все улажено, иначе в моем доме не принимали бы человека, который погубил репутацию моей дочери? — Честер аккуратно положил на тарелку рыбу и начал очищать ее от костей.
Алисия от злости не могла вымолвить ни слова и только возмущенно посмотрела на Трэвиса. Прежде чем Трэвис смог ответить, молчание было нарушено лучившейся радостью Летицией.
— Не уподобляйся пуританам янки, Честер, — со смехом попросила она мужа. — Все понимают, что Алисия не может объявить о своей помолвке, пока не закончился траур по матери. Для того чтобы предположить, что ее сопровождали в столь далеком путешествии только с целью получить твое разрешение, нужно быть чрезмерно романтичным, если не сказать глупым. В молодости любовь отличается пылкостью. — Летиция бросила проказливый взгляд на мужа, чем несколько смутила его.
Трэвис подавил усмешку, осознав, откуда появились муссировавшиеся в последние недели слухи.
— Вы очень добры, мадам. А я все гадал, почему это дамы с таким пониманием смотрят на меня.
Честер по-прежнему пребывал в замешательстве, а Алисия начала постигать смысл этого малопонятного для непосвященных разговора и восхищалась находчивостью мачехи.
— Надеюсь, вы всем объяснили, как я встретилась с Трэвисом в Филадельфии? — кротко спросила она.
Летиция засияла:
— Ну конечно же, моя дорогая. Твой отец говорил, что он знаком с отцом мистера Трэвиса. А как могло быть иначе, если он происходит из очень старинной семьи? По-моему, упоминался Нью-Йорк, не правда ли, любовь моя? — Сияющая Летиция повернулась к мужу, который выглядел так, будто подавился рыбной костью.
Алисия заподозрила, что здесь замешано больше, чем просто воображение Летиции, и недоуменно подняла бровь:
— Нью-Йорк?
Поскольку ее отец сразу не ответил, Трэвис пожал плечами и довершил этот жест словами:
— Восток — вне всяких сомнений, хотя, смею заметить, мои предки жили там задолго до появления славных нью-йоркских бюргеров. Это определенно старинная семья.
Алисия сдержала смех, прекрасно понимая, что он имел в виду семью матери, а не отца. Заметив, что отец пришел в себя, она решила, что он может внести больше ясности, чем Трэвис или Летиция.
— Значит, ты знаешь семью Трэвиса? — Летиция не солгала, хотя и несколько исказила правду. Можно было предположить, что она что-то знала о состоявшемся между Трэвисом и Честером разговоре, в результате которого появилось это неожиданное соглашение о женитьбе.
Честер мрачно взглянул на Трэвиса.
— Если он действительно тот, за кого себя выдает, то да, я знаю его отца. Это единственная причина, по которой я не распорядился вывалять его в дегте и перьях и выгнать из города. — Он бросил на свою жену предупреждающий взгляд, прежде чем обратиться непосредственно к Алисии. — Твоя дань памяти матери уже закончилась. Пришло время публично объявить об этой вашей помолвке. Иначе пойдут ненужные разговоры.
Трэвис уловил протест в сапфировых глазах Алисии и поспешно попытался перевести разговор в другую плоскость, прежде чем прозвучат слова, которые могли все испортить.
— Я понимаю вашу озабоченность, мистер Стэнфорд, но я бы предпочел, чтобы вы дали мне время, чтобы уладить это дело с Алисией. Она привыкла сама принимать решения. Мало надежды, что она вдруг изменит своим принципам после стольких лет.
Алисия недоверчиво и с одобрением смотрела на Трэвиса, осмелившегося возразить ее отцу. Она вдруг подумала, что они могли сговориться, как действовать против нее. Но разъяренное лицо отца дало ей новую пищу для размышлений.
Увидев, с каким обожанием дочь смотрит на сидящего напротив нее мужчину, Честер Стэнфорд предпочел сдержать свой гнев. Кто знает, что он еще может выкинуть, и остается только уповать на Господа, чтобы он не устроил скандал. Некогда боготворившая его двенадцатилетняя девочка превратилась в независимую женщину, которую он тщетно пытался понять.
— Я рада, что вы это понимаете, мистер Трэвис, — заметила Алисия, пригубив вино. — Однако тогда вы должны понимать и то, что мне нравится учительствовать, и я пока не собираюсь отказываться от этой работы.
Это заявление вызвало протест даже у Летиции, но все возражения перекрыл ясный голос Трэвиса:
— А я и не прошу вас бросать работу. Если ваш отец позволит нам общаться наедине для обсуждения личных вопросов, уверен, мы сможем прийти к согласию.
Держа бокал в руке, Алисия подняла глаза на Трэвиса. Трэвис не желал слушать никаких возражений против их брака. Она поняла это по тому, как он смотрел на нее, по его голосу. Он крушил заботливо возведенные ею стены, превращая их в пыль у ее ног. В любом случае она станет его женой и каждую ночь будет делить с ним постель, где бы эта постель ни находилась. Эта мысль вызвала румянец на ее щеках, и Алисия опустила глаза.
Довольный результатом этой пикировки, Честер великодушно согласился с тем, что молодые люди могут некоторое время проводить наедине для обсуждения разных вопросов, а затем перешел к рассказу о действии запрета на заход в порты британских и французских кораблей. Трэвис тут же откликнулся, и мужчины стали оживленно обсуждать вопрос: должен ли конгресс продлить запрет или объявить войну Британии в ответ на ее наглый захват американских судов? Летиция и Алисия молчали и думали о своих делах.
После обеда Честер отпустил молодую пару, чтобы обменяться новостями с Летицией. Алисия провела своего жениха в кабинет отца. Трэвис решительно закрыл дверь.
Он смотрел, как Алисия прошла в дальний конец комнаты, к камину. Ее небрежно заколотые густые каштановые волосы немного растрепались, и отдельные пряди упали на шею, когда она наклонилась над камином. Золотистое бархатное платье с высоким поясом подчеркивало ее тонкую талию, бедра и открывало холмики ее пышной груди. Если бы она не прятала лицо, Трэвис решил бы, что она оделась так специально для него.
— Алисия, не прячься от меня. — Он прошел на середину комнаты, надеясь, что она подойдет.
Алисия повернулась к нему. Она видела только его мужественный облик, все остальное в заполненном книгами кабинете отступило на задний план. В строгом сером сюртуке, желтовато-коричневых брюках и начищенных до блеска мягких сапогах он выглядел настоящим джентльменом. Но Алисия знала, что ширина его плеч не увеличена за счет модных подкладок, бронзовый цвет кожи, который можно было бы объяснить воздействием ветра, не переходит в более светлый ниже воротника рубашки, а под респектабельным шелковым жилетом скрыты шрамы от бесчисленных сражений. Одежда служила для него только прикрытием. Она все еще не знала скрытого под ней человека. Алисия не находила хищным его орлиный профиль, его темные глаза не таили тайн. Трэвис всегда был честен с ней, а то, что она недостаточно знала его, объяснялось не столько его нежеланием рассказывать о себе, сколько тем, что она мало расспрашивала его. Она ощущала на себе его пылкий взгляд и знала о его магнетическом воздействии. Алисия сделала несколько шагов вперед и остановилась, не доходя до него.
— Я ни от кого не прячусь. Просто не знаю, что сказать. Отец поставил тебя в неловкое положение.
— Нет, это я сам. Я знаю, чего хочу, и не боюсь последствий. Кто действительно рискует, так это ты, но я постараюсь сделать все, чтобы ты не раскаивалась в содеянном.
Складки ее платья мягко переливались в свете стоявшей на столе лампы. Трэвису хотелось сжать ее в объятиях и заставить понять, насколько глупо ее сопротивление, но для Алисии настало время самой принимать решения. Несмотря на желание обладать ею, он не будет принуждать ее. В его планы входило провести с ней всю оставшуюся жизнь.
— Значит, другого пути нет? — с оттенком горечи спросила Алисия. У нее не было романтических иллюзий. Она никогда не мечтала о том, чтобы за ней ухаживали, покоряли ее, но все-таки в предложении о замужестве должно быть нечто большее, хотя бы признание в любви.
Уловив печаль в милых синих глазах, Трэвис ощутил укол в сердце. Он коснулся ее волос и провел пальцами по щеке.
— Ты хочешь, чтобы я, преклонив колено, усладил твой слух словами о вечной любви? Возможно, мне даже удалось бы припомнить приличествующие случаю стихи. — Его губы дрогнули в едва уловимой усмешке, когда он заметил восторг в ее глазах. — Пожалуйста, не мечтай о несбыточном. Дружба, основанная на взаимном уважении, — это больше того, чем довольствуются многие супружеские пары.
Нет, она еще не готова сделать первый шаг, признаться в чувствах, которые пугают ее. Он надеялся, что… Но в этом виновато его нетерпение. Трэвис приблизился к Алисии и нежно обнял ее.
— Может быть, ты не будешь возражать против чуть большего, нежели просто взаимное уважение? — Не дожидаясь ответа, он наклонился к ее губам, надеясь в них получить молчаливое согласие.
Тепло его губ быстро растопило сдержанность Алисии, и она придвинулась к нему. Сильные руки Трэвиса все крепче сжимали ее, в поцелуе было все больше страсти. От его прикосновения у Алисии кружилась голова, она почувствовала, что страсть вот-вот возобладает над ее разумом, и, упираясь ладонями в его грудь, попыталась высвободиться из этих цепких объятий.
Трэвис, не разжимая объятий, стал осыпать поцелуями ее щеки, волосы и другие доступные места. Наверное, он никогда не насытится этой прекрасной женщиной, но он хотел бы делать это на протяжении всей жизни.
— Я не уверена, что это может стать надежным фундаментом для брака, — возразила Алисия, пряча лицо от искусительных поцелуев на его плече. — Любая женщина может удовлетворить эту твою потребность.
Трэвис схватил ее за плечи и отодвинул от себя, чтобы заглянуть в эти сомневающиеся глаза.
— Если бы это смогла сделать любая женщина, я не предложил тебе пожениться. Неужели ты могла бы лечь в постель с любым мужчиной? Носить в себе ребенка от любого мужчины?
Настойчивость его тона вызвала удивленный взгляд Алисии.
— У мужчин все по-другому… — попыталась возразить она, но Трэвис прервал ее:
— Нет! Не так все просто, Алисия! Признаю, что я никогда не был шаманом. У меня было больше женщин, чем следовало бы, и некоторые очень нравились мне. Если бы не опасность забеременеть, возможно, и ты вела бы себя так же и тогда поняла бы разницу. Сиюминутное удовольствие — вещь преходящая. Не этого я хочу от тебя. Я получаю удовольствие, просто глядя на тебя, касаясь тебя, сознавая, что ты принадлежишь только мне и никому другому. Меня возбуждает даже твой взгляд. Ни одна другая женщина не сможет повторить твой голос, твою улыбку. Я мечтал о леди, которая воспитывала бы моих детей, содержала мой дом, но при этом мне нужна женщина, которая делила бы со мной постель. Все это я нашел в тебе.
Взволнованная речь Трэвиса вызвала у Алисии трепет желания. Ее тело реагировало на тембр его голоса так же, как и на его прикосновения. Да простят ее небеса, но она хотела, чтобы он занялся с ней любовью. Она хотела ощущать его ласки, поцелуи, прикосновение его тела к своему. От одной мысли об этом у Алисии запылали щеки.
Трэвис с удовлетворением отметил окрасивший ее щеки румянец и провел пальцем по нежной коже. Она прикусила губу и ответила неуверенным взглядом.
— Я не отличаюсь храбростью, Трэвис. Ты чем-то пугаешь меня. Я не могу поверить в грядущее счастье. Не хочу причинять тебе боль, но если ради отца мы придем к соглашению, а я вдруг пойму, что не могу… если я не смогу пройти через это, то причиню тебе боль и потеряю твою дружбу, которой я очень дорожу.
— Алисия, я заключал пари и по менее стоящим поводам. Теперь я хочу испытать судьбу. За такой приз можно поставить на кон все.
Алисии передался азарт Трэвиса. Вглядываясь в его лицо, ей захотелось заключить пари на невозможность их брака. За перспективу обрести такого мужчину, который понимал бы ее страхи, ее стремление к независимости и при этом решился бы строить с ней совместную жизнь, стоило побороться, невзирая на опасность оказаться в глупом положении. Если бы только она больше знала о нем или, может быть, наоборот, немного меньше. Она уже пострадала однажды из-за своей доверчивости к человеку, которого, как она считала, знала всю жизнь. Больше она никому не будет доверять?..
— Я хочу работать учительницей. Мне нравится эта работа, и я буду тосковать по ней, если выйду замуж. Ты ведь понимаешь меня?..
Трэвис приложил палец к ее губам.
— Мы должны обсудить еще много вопросов. Если хочешь, продлим время между обручением и свадьбой, но только не беспокойся о работе. Хочешь работать — работай. Только, наверное, это будет уже не школа для благородных девиц, хотя здесь много других подобных заведений, которые будут рады принять тебя на работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50