С оставшимися курами было быстро покончено, и теперь они свисали с седел и ждали возвращения солдат к себе.
Очень быстро невероятно широкое небо оказалось затянутым дымом. От дома, выстроенного с таким трудом и старанием, остались почерневшие руины, окруженные грудами темной золы. Красота, завораживающая людей, превратилась в обвиняющую пустыню.
Они пришли в себя быстро. Оргия разрушения еще одним грузом легла им на душу. Не сговариваясь, солдаты сели на лошадей и приготовились ехать. Они говорили себе, что виновата жара и эта страна, которая так влияет на людей, что заставляет их делать то, что они делают. Они проехали мимо старого слуги, который так и копал что-то рядом с могилой Иоханнеса Майбурга.
Декабрь этого года разительно отличался от прошлогоднего. Жара, дожди, мухи, пыль – все было то же в Ледисмите, но по улицам можно было ходить, не опасаясь, что начнут падать снаряды, было вдоволь пищи и воды. Никто не напрягал глаза, чтобы различить вспышку гелиографа, и не прислушивался к шуму боя с прорывающимися к городу освободителями.
В госпитале было много больных и раненых, но он не был переполнен и не было нужды в медикаментах. В нем царила атмосфера чистоты и порядка, а стерильная чистота коридора вызывала у Джудит желание идти по нему на цыпочках.
Медсестра улыбнулась ей, когда она подошла к двери Алекса.
– Пациент будет счастлив. Он спрашивал о вас весь этот час.
Джудит улыбнулась в ответ:
– Он знает, что я каждый день прихожу в одно и то же время.
– Нетерпеливому человеку кажется, что два часа никогда не наступят. Вот увидите–лейтенант Рассел ждет вас у окна.
– Как он? – быстро спросила Джудит. Сестра развела руками:
– Он сильный человек. Раны затягиваются быстро, насколько это возможно. Что до остального – кто знает? По-разному бывает. Зависит от силы характера человека… и от тех, кто рядом.
– Я понимаю, – тихо сказала Джудит.
Она вошла в палату и молча закрыла за собой дверь. Его кресло действительно стояло у окна, где хоть чуть-чуть ощущалось движение ветерка. Какое-то время она не двигалась. Просто стояла и смотрела на него, собираясь с духом. Когда она почувствовала себя готовой, она нарочно громко переступила, и он быстро повернулся.
– Привет, Алекс. Рада, что ты встаешь. Как ужасно жарко сегодня в помещении, – начала она.
Его лицо осветилось.
– Джудит! Спасибо, что пришла.
– Не за что, – ответила она, рассмеявшись. – Могу сказать, что и сама рада иногда вырваться на волю. С тех поп как тетя Пэн стала миссис Роулингс-Тернер, она говорит только про «полк Реджинальда». Можешь себе представить, как жестоко они спорят.
Он слабо улыбнулся.
– Идеальная пара.
– Думаю, да. Они выглядят очень счастливыми.
– Я рад. Она слишком долго оставалась вдовой. Джудит, глубоко вздохнув, сказала:
– Жизнь забавна, не правда ли? Она приехала в Южную Африку, чтобы выдать замуж меня.
– И попала в свою же западню, – закончил он за нее. – Она всегда слишком вмешивалась в твою жизнь. С полковником это у нее не получилось. – Он беспокойно поерзал на стуле. – Какие последние слухи в городе?
Разочарованная его ответом, она резко сказала:
– Я не собираю сплетни. – Затем немного успокоилась и продолжила: – Тем не менее я расскажу о трех событиях, которые будут тебе интересны. Сегодня утром Нейл отправился в Дурбан. Он отплывает на плавучем госпитале в пятницу. Тебе от него письмо. Он сказал… – она чуть запнулась, – он сказал, что, в конце концов, полк не пострадал от присутствия шалопаев.
Алекс расплылся в широкой улыбке:
– Он далеко пойдет, этот мальчик. Что еще?
Неуверенная в его реакции она подошла к теме осторожно:
– Мы – очень отдаленные родственники, так, Алекс? Я имею в виду наши семьи…
– Ну да, – пробормотал он. – И что?
– Я… я подумала, что сэру Четсворту следовало бы узнать новости откуда-то еще, кроме официальных сообщений, поэтому я написала ему. Оказалось, что он был очень благодарен мне за заботу, судя по его ответу. Там есть письмо и для тебя.
Она смотрела, как меняется выражение его лица, думала о своей любви и хотела только одного: подобрать ключ к замкнутой душе Алекса.
– Ты хочешь узнать, о чем он пишет?
– Нет, – последовал твердый ответ. – Слишком поздно. Меня с ним связывало только чувство вины, и я наконец от него избавился. У него были причины поступить так, как он поступил, но я никогда не прощу его за то, что он сделал меня таким глубоко несчастным. Оставим его с его мечтами о Майлзе.
Джудит была потрясена. Он никогда прежде не говорил так открыто о своем отце, и она почувствовала, что он искренен. Она убрала в сумочку нераспечатанное письмо, поняв, что ей еще предстоит услышать всю историю целиком и понять ее.
– А третье? – спросил он, вторгаясь в ее мысли. – Ты сказала, что у тебя три сообщения.
– Да.
В самый решительный момент она вдруг растерялась. До сегодняшнего дня Алекс казался покорившимся, но сейчас она снова почувствовала в его тоне ожесточенность, напомнившую ей о днях их помолвки.
– Итак?
– В усадьбу Майбургов посылали солдат, и они сожгли ее… уничтожили все.
Он был сражен, она поняла это по тому, как он вцепился в подлокотники, по стиснутым челюстям.
– Когда они прибыли, усадьба была брошена. Она… она, должно быть, догадалась, что им придется это сделать. Я подумала, что ты захочешь знать. – Он кивнул, но ничего не сказал, и она продолжала: – Это лучше, чем попасть в лагерь, Алекс.
– Да, – тихо сказал он. – Думаю, это убило бы ее. – И после долгой паузы: – Спасибо, Джудит. Ты очень хороший друг.
Именно такого поворота она и хотела, но все равно ей пришлось собрать всю свою волю.
– Я хочу быть тебе больше чем другом, Алекс. Мы… мы понимаем друг друга, мы привыкли к обществу друг друга. Все последние недели мы разговариваем о вещах, о которых никто другой и слышать не сможет. И теперь как никогда раньше мы должны объединить наши силы. – Она нервно сглотнула. – Твое кольцо все еще у меня.
– Я уже говорил тебе, чтобы ты вернула его моему отцу, – напряженно сказал он.
– Я… я бы лучше надела его на палец.
Он неожиданно резко, с гневом в голосе ответил:
– О нет, Джудит, мне не нужно благородных самопожертвований.
– Это не будет жертвой, Алекс.
– Разумеется, будет, – отрезал он. – Ты свяжешь себя со слепым человеком. Уверяю тебя, в этом нет необходимости. Я очень быстро осваиваю шрифт Брайля, а когда мне позволят вставать с этого проклятого кресла, я буду очень неплохо ходить. Двери в Холлворте широкие, лестницы пологие, удобные, благодарение Богу. Я найму человека, чтобы он мне помогал, возможно солдата, демобилизовавшегося из полка по состоянию здоровья. Я принял это решение как раз сегодня утром и все распланировал. Я вложу деньги в железную дорогу, стану членом совета директоров одной из компаний. Мне всегда этого хотелось. Очень жаль, что приходится оставить полк… но в глубине души я никогда не был солдатом.
Она закрыла глаза от приступа острой печали. Она думала о том, что он получит крест ордена Виктории за свой подвиг в Ландердорпе, спасший жизни многим людям и лишивший его зрения. Когда она открыла глаза, он все еще рассказывал о своих планах на будущее, с ожесточением обрушивая на нее поток слов.
Перебивая его, она воскликнула:
– Если уж говорить о жертвах, то и ты принесешь свою, Алекс. У меня нет возможности выйти замуж. Кто захочет жениться на женщине, которую…
– Хватит, – резко оборвал он. – Я, кажется, ясно дал тебе понять, что прошлое должно быть забыто. Надеюсь, ты не думаешь, что я отказываюсь от своих слов, что в моих планах нет для тебя места. Я не оставлю тебя, пока ты будешь во мне нуждаться. Но наступит время, и ты почувствуешь себя увереннее, забудешь все, что здесь с тобой случилось. В Англии у тебя появятся новые друзья, твоя жизнь будет свободна от страха. Ты встретишь кого-то, кому, так же как и мне, будет безразлична твоя прежняя жизнь. В Англии…
Слегка выгоревшие на солнце и прикрывающие шею волосы, густые ресницы полуприкрыты, крепкие плечи сердито распрямлены – он снова был похож на того мужчину в розовом саду дивным июньским вечером, какие бывают в Англии. С тех пор прошла целая вечность. Возмущенный и сопротивляющийся жених!
Тогда она нашла убежище в своей гордости. Ради них обоих она не должна повторить этой ошибки.
Встав рядом с креслом на колени, она дотронулась до его руки, и он замолчал на полуслове, удивленный ее близостью.
– Не надо бороться со мной Алекс. Ты достаточно долго это делал.
Он насторожился, словно почувствовал охватившую ее решимость.
– Иногда это единственный способ выжить.
– Нет, есть другой путь, – мягко сказала она. – С того момента, как мы с тобой снова встретились в Холлворте, я хотела быть твоей женой. Я по-прежнему хотела этого, когда ты с легким сердцем отплыл на два года, я и за тобой последовала именно поэтому. Когда я вернула тебе кольцо, для меня это было равносильно потере самой дорогой в мире вещи. Все эти месяцы я говорила себе, что, если ты выживешь, я скажу те слова, которые моя гордость и твоя злость не позволили мне сказать. Я люблю тебя, мой ненаглядный. И всегда любила… так сильно, что если я потеряю тебя и в этот раз, то не смогу жить дальше.
Он сидел совершенно неподвижно и глядел на нее глазами, способными различать только образ, запечатленный в памяти. Потом он протянул руку и нашел ее лицо. Пальцы нежно коснулись ресниц.
– Не надо, – пробормотал он. – Давным-давно была одна девушка, которая плакала из-за любви ко мне… и Хетта тоже. В этот раз слез быть не должно.
– В этот раз? – прошептала она. Ее голос звучал отстраненно.
– Всю жизнь я, по-видимому, шел не в том направлении. Дважды мне казалось, что любовь преодолеет все препятствия на своем пути. Сейчас я верю, что смирился наконец со своей судьбой, но я напрасно пытаюсь построить свое будущее без тебя. Мы действительно одолели все препятствия… но достаточно ли сильна твоя любовь, чтобы дождаться, пока моя сравняется с твоей?
Она накрыла его руку, лежащую на ее щеке, своей.
– До сих пор она не подводила, я уверена, этого никогда не случится.
Его поцелуй был сладостным и полным обещаний, которые, она знала, он хочет сдержать. Им обоим пришлось что-то потерять на этой дикой земле, но они забудут об этом и постараются вместе создать для себя новую жизнь, пока их любовь так же сильна, и свободна, и вечна, как вельд.
Далеко на просторах вельда маленькая темноволосая девушка, правившая запряженным волами фургоном, догнала таких же, как она, переселенцев. Как и их предки, они направлялись на север, подальше от англичан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Очень быстро невероятно широкое небо оказалось затянутым дымом. От дома, выстроенного с таким трудом и старанием, остались почерневшие руины, окруженные грудами темной золы. Красота, завораживающая людей, превратилась в обвиняющую пустыню.
Они пришли в себя быстро. Оргия разрушения еще одним грузом легла им на душу. Не сговариваясь, солдаты сели на лошадей и приготовились ехать. Они говорили себе, что виновата жара и эта страна, которая так влияет на людей, что заставляет их делать то, что они делают. Они проехали мимо старого слуги, который так и копал что-то рядом с могилой Иоханнеса Майбурга.
Декабрь этого года разительно отличался от прошлогоднего. Жара, дожди, мухи, пыль – все было то же в Ледисмите, но по улицам можно было ходить, не опасаясь, что начнут падать снаряды, было вдоволь пищи и воды. Никто не напрягал глаза, чтобы различить вспышку гелиографа, и не прислушивался к шуму боя с прорывающимися к городу освободителями.
В госпитале было много больных и раненых, но он не был переполнен и не было нужды в медикаментах. В нем царила атмосфера чистоты и порядка, а стерильная чистота коридора вызывала у Джудит желание идти по нему на цыпочках.
Медсестра улыбнулась ей, когда она подошла к двери Алекса.
– Пациент будет счастлив. Он спрашивал о вас весь этот час.
Джудит улыбнулась в ответ:
– Он знает, что я каждый день прихожу в одно и то же время.
– Нетерпеливому человеку кажется, что два часа никогда не наступят. Вот увидите–лейтенант Рассел ждет вас у окна.
– Как он? – быстро спросила Джудит. Сестра развела руками:
– Он сильный человек. Раны затягиваются быстро, насколько это возможно. Что до остального – кто знает? По-разному бывает. Зависит от силы характера человека… и от тех, кто рядом.
– Я понимаю, – тихо сказала Джудит.
Она вошла в палату и молча закрыла за собой дверь. Его кресло действительно стояло у окна, где хоть чуть-чуть ощущалось движение ветерка. Какое-то время она не двигалась. Просто стояла и смотрела на него, собираясь с духом. Когда она почувствовала себя готовой, она нарочно громко переступила, и он быстро повернулся.
– Привет, Алекс. Рада, что ты встаешь. Как ужасно жарко сегодня в помещении, – начала она.
Его лицо осветилось.
– Джудит! Спасибо, что пришла.
– Не за что, – ответила она, рассмеявшись. – Могу сказать, что и сама рада иногда вырваться на волю. С тех поп как тетя Пэн стала миссис Роулингс-Тернер, она говорит только про «полк Реджинальда». Можешь себе представить, как жестоко они спорят.
Он слабо улыбнулся.
– Идеальная пара.
– Думаю, да. Они выглядят очень счастливыми.
– Я рад. Она слишком долго оставалась вдовой. Джудит, глубоко вздохнув, сказала:
– Жизнь забавна, не правда ли? Она приехала в Южную Африку, чтобы выдать замуж меня.
– И попала в свою же западню, – закончил он за нее. – Она всегда слишком вмешивалась в твою жизнь. С полковником это у нее не получилось. – Он беспокойно поерзал на стуле. – Какие последние слухи в городе?
Разочарованная его ответом, она резко сказала:
– Я не собираю сплетни. – Затем немного успокоилась и продолжила: – Тем не менее я расскажу о трех событиях, которые будут тебе интересны. Сегодня утром Нейл отправился в Дурбан. Он отплывает на плавучем госпитале в пятницу. Тебе от него письмо. Он сказал… – она чуть запнулась, – он сказал, что, в конце концов, полк не пострадал от присутствия шалопаев.
Алекс расплылся в широкой улыбке:
– Он далеко пойдет, этот мальчик. Что еще?
Неуверенная в его реакции она подошла к теме осторожно:
– Мы – очень отдаленные родственники, так, Алекс? Я имею в виду наши семьи…
– Ну да, – пробормотал он. – И что?
– Я… я подумала, что сэру Четсворту следовало бы узнать новости откуда-то еще, кроме официальных сообщений, поэтому я написала ему. Оказалось, что он был очень благодарен мне за заботу, судя по его ответу. Там есть письмо и для тебя.
Она смотрела, как меняется выражение его лица, думала о своей любви и хотела только одного: подобрать ключ к замкнутой душе Алекса.
– Ты хочешь узнать, о чем он пишет?
– Нет, – последовал твердый ответ. – Слишком поздно. Меня с ним связывало только чувство вины, и я наконец от него избавился. У него были причины поступить так, как он поступил, но я никогда не прощу его за то, что он сделал меня таким глубоко несчастным. Оставим его с его мечтами о Майлзе.
Джудит была потрясена. Он никогда прежде не говорил так открыто о своем отце, и она почувствовала, что он искренен. Она убрала в сумочку нераспечатанное письмо, поняв, что ей еще предстоит услышать всю историю целиком и понять ее.
– А третье? – спросил он, вторгаясь в ее мысли. – Ты сказала, что у тебя три сообщения.
– Да.
В самый решительный момент она вдруг растерялась. До сегодняшнего дня Алекс казался покорившимся, но сейчас она снова почувствовала в его тоне ожесточенность, напомнившую ей о днях их помолвки.
– Итак?
– В усадьбу Майбургов посылали солдат, и они сожгли ее… уничтожили все.
Он был сражен, она поняла это по тому, как он вцепился в подлокотники, по стиснутым челюстям.
– Когда они прибыли, усадьба была брошена. Она… она, должно быть, догадалась, что им придется это сделать. Я подумала, что ты захочешь знать. – Он кивнул, но ничего не сказал, и она продолжала: – Это лучше, чем попасть в лагерь, Алекс.
– Да, – тихо сказал он. – Думаю, это убило бы ее. – И после долгой паузы: – Спасибо, Джудит. Ты очень хороший друг.
Именно такого поворота она и хотела, но все равно ей пришлось собрать всю свою волю.
– Я хочу быть тебе больше чем другом, Алекс. Мы… мы понимаем друг друга, мы привыкли к обществу друг друга. Все последние недели мы разговариваем о вещах, о которых никто другой и слышать не сможет. И теперь как никогда раньше мы должны объединить наши силы. – Она нервно сглотнула. – Твое кольцо все еще у меня.
– Я уже говорил тебе, чтобы ты вернула его моему отцу, – напряженно сказал он.
– Я… я бы лучше надела его на палец.
Он неожиданно резко, с гневом в голосе ответил:
– О нет, Джудит, мне не нужно благородных самопожертвований.
– Это не будет жертвой, Алекс.
– Разумеется, будет, – отрезал он. – Ты свяжешь себя со слепым человеком. Уверяю тебя, в этом нет необходимости. Я очень быстро осваиваю шрифт Брайля, а когда мне позволят вставать с этого проклятого кресла, я буду очень неплохо ходить. Двери в Холлворте широкие, лестницы пологие, удобные, благодарение Богу. Я найму человека, чтобы он мне помогал, возможно солдата, демобилизовавшегося из полка по состоянию здоровья. Я принял это решение как раз сегодня утром и все распланировал. Я вложу деньги в железную дорогу, стану членом совета директоров одной из компаний. Мне всегда этого хотелось. Очень жаль, что приходится оставить полк… но в глубине души я никогда не был солдатом.
Она закрыла глаза от приступа острой печали. Она думала о том, что он получит крест ордена Виктории за свой подвиг в Ландердорпе, спасший жизни многим людям и лишивший его зрения. Когда она открыла глаза, он все еще рассказывал о своих планах на будущее, с ожесточением обрушивая на нее поток слов.
Перебивая его, она воскликнула:
– Если уж говорить о жертвах, то и ты принесешь свою, Алекс. У меня нет возможности выйти замуж. Кто захочет жениться на женщине, которую…
– Хватит, – резко оборвал он. – Я, кажется, ясно дал тебе понять, что прошлое должно быть забыто. Надеюсь, ты не думаешь, что я отказываюсь от своих слов, что в моих планах нет для тебя места. Я не оставлю тебя, пока ты будешь во мне нуждаться. Но наступит время, и ты почувствуешь себя увереннее, забудешь все, что здесь с тобой случилось. В Англии у тебя появятся новые друзья, твоя жизнь будет свободна от страха. Ты встретишь кого-то, кому, так же как и мне, будет безразлична твоя прежняя жизнь. В Англии…
Слегка выгоревшие на солнце и прикрывающие шею волосы, густые ресницы полуприкрыты, крепкие плечи сердито распрямлены – он снова был похож на того мужчину в розовом саду дивным июньским вечером, какие бывают в Англии. С тех пор прошла целая вечность. Возмущенный и сопротивляющийся жених!
Тогда она нашла убежище в своей гордости. Ради них обоих она не должна повторить этой ошибки.
Встав рядом с креслом на колени, она дотронулась до его руки, и он замолчал на полуслове, удивленный ее близостью.
– Не надо бороться со мной Алекс. Ты достаточно долго это делал.
Он насторожился, словно почувствовал охватившую ее решимость.
– Иногда это единственный способ выжить.
– Нет, есть другой путь, – мягко сказала она. – С того момента, как мы с тобой снова встретились в Холлворте, я хотела быть твоей женой. Я по-прежнему хотела этого, когда ты с легким сердцем отплыл на два года, я и за тобой последовала именно поэтому. Когда я вернула тебе кольцо, для меня это было равносильно потере самой дорогой в мире вещи. Все эти месяцы я говорила себе, что, если ты выживешь, я скажу те слова, которые моя гордость и твоя злость не позволили мне сказать. Я люблю тебя, мой ненаглядный. И всегда любила… так сильно, что если я потеряю тебя и в этот раз, то не смогу жить дальше.
Он сидел совершенно неподвижно и глядел на нее глазами, способными различать только образ, запечатленный в памяти. Потом он протянул руку и нашел ее лицо. Пальцы нежно коснулись ресниц.
– Не надо, – пробормотал он. – Давным-давно была одна девушка, которая плакала из-за любви ко мне… и Хетта тоже. В этот раз слез быть не должно.
– В этот раз? – прошептала она. Ее голос звучал отстраненно.
– Всю жизнь я, по-видимому, шел не в том направлении. Дважды мне казалось, что любовь преодолеет все препятствия на своем пути. Сейчас я верю, что смирился наконец со своей судьбой, но я напрасно пытаюсь построить свое будущее без тебя. Мы действительно одолели все препятствия… но достаточно ли сильна твоя любовь, чтобы дождаться, пока моя сравняется с твоей?
Она накрыла его руку, лежащую на ее щеке, своей.
– До сих пор она не подводила, я уверена, этого никогда не случится.
Его поцелуй был сладостным и полным обещаний, которые, она знала, он хочет сдержать. Им обоим пришлось что-то потерять на этой дикой земле, но они забудут об этом и постараются вместе создать для себя новую жизнь, пока их любовь так же сильна, и свободна, и вечна, как вельд.
Далеко на просторах вельда маленькая темноволосая девушка, правившая запряженным волами фургоном, догнала таких же, как она, переселенцев. Как и их предки, они направлялись на север, подальше от англичан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55