С приближением ночи она вспомнила о темном леске, и из горла у нее снова чуть не вырвался крик. По спине поползли мурашки при возвратившемся ощущении колющего спину папоротника, когда он повалил ее на землю. Ее в беспорядке свисавшие волосы пахли сырой землей, а ноздри были забиты исходившим от него неприятным запахом. Глубоко внутри нее сидела боль, при каждом движении дававшая о себе знать. Ей казалось, что эта боль никогда не пройдет… боль, которая унижала ее в глазах всего мира.
Каждый шаг, который она делала в сторону Ледисмита, наносил ей удар. Подавляя крик, вот-вот готовый вырваться из ее груди, заставляя свой разум отделиться от тела, она ритмично шагала, подгоняемая ненавистью к бородатому буру. Она не отдаст ему жизнь человека, у которого даже не было в руках оружия, – человека, в которого стреляли только потому, что он оказался на пути.
Двигаясь теперь уже в непроглядной темноте, скрывающей все, даже призраки, подступающие с обеих сторон к дорожке, Джудит могла полагаться только на чутье лошадей, постукивавших подковами по идущей под уклон дороге. Спотыкаясь, ударяясь о корни и камни, она тем не менее не выпускала край куртки Нейла. Рука болела от напряжения, но она старалась не обращать внимания на звуки ночи. Когда в Африке наступает ночь, вельд и горы заполняются совсем другими обитателями животного мира, а дневные существа осторожно трусят в свои укрытия.
Время растянулось до бесконечности, и Джудит превратилась в ночного бродягу: глаза расширены, смотрят подозрительно, тело напряжено, чувства обострены до предела. Когда дорога выровнялась и холодный ветер налетел на нее словно ниоткуда, она оскалилась навстречу ему, а светлые пряди ее волос отлетели назад, развеваясь над головой.
Вскоре после этого впереди показались огни Ледисмита. Они прыгали у нее перед глазами. Чем быстрее старалась она идти, тем больше они отдалялись. Ноги у нее подкашивались, ей становилось все хуже, но она отчаянно брела вперед, почти повиснув на кобыле. Она не сдастся.
Ее выдохи смешивались с рыданиями, но она тащилась вперед, к человеческому свету. С каждым шагом она крепче стискивала пальцы на краю твидовой куртки Нейла.
– Не умирай! – приказывала она человеку, оседавшему на лошади. – Пожалуйста, Боже, не умирай!
Внезапно из темноты раздался мужской голос:
– Стой!
В ее голове все перемешалось. Он мог принадлежать тому бородатому, снова решившему броситься на нее. И когда из темноты возникла и стала приближаться к ней неясная фигура, она вскрикнула и отступила назад.
– Это женщина, – сказал голос.
– Женщина… какая женщина?
Слепящий свет поднятого фонаря осветил ее лицо.
– Похоже… Боже милостивый, это же мисс Берли. Она в ужасном состоянии. Идите сюда, дайте мне руку.
По пыльной дороге зашаркали ботинки, а она стояла, дико уставившись на фонарь. Голоса говорили по-английски, но высокие мужские фигуры пугали ее. У них были винтовки.
– Джордж, глянь-ка сюда. У нее тут мужчина привязан к лошади.
– Это мистер Форрестер. Он мертв. Иисусе, что случилось? Подожди минутку… у него бьется сердце. Быстро носилки сюда… нет, двое. Мисс Берли, похоже, сейчас скончается.
Голоса отдалились. Нейл жив, он в Ледисмите. Теперь она может уйти в темноту, где отныне должна прятаться.
К утру драматическая история уже облетела Ледисмит, и все гадали, что же стоит за этим событием. Лейтенант Форрестер находится в коме, его жизнь висит на волоске, а Джудит Берли ни с кем не вступает в контакт. Алекса в городе не было – он сопровождал очередной поезд с вооружением и не знал о происшедшем до следующего дня, когда он, вернувшись в казарму, случайно столкнулся со знакомым офицером. Не теряя времени, он поскакал на лошади к дому на окраине Ледисмита.
Миссис Девенпорт приняла его в гостиной. Она поднялась ему навстречу.
– Александр, какое счастье, что ты вернулся! – с таким чувством произнесла она, что он удивился.
– Я только сейчас узнал… но никаких подробностей.
– Это все, что известно и всем остальным. Бедный мальчик умирает, а Джудит заперлась в своей комнате. Я пыталась поговорить с ней… Реджинальд хотел добиться от нее подробностей. Я совершенно не представляю, что делать, Она говорит, что хочет, чтобы ее оставили в покое, но она выглядела такой больной, когда… О, Александр, должно быть, произошло что-то ужасное. Я никогда не видела ее в подобном состоянии, даже в те страшные дни в конце осады.
Он был потрясен. Джудит, спокойная, сдержанная, уверенная в себе, запирается в комнате, как нервная служанка после ссоры с товарками? Непонятно, даже допуская глубину ее чувств в отношении Нейла.
– Что вы знаете о том, что случилось? – спросил он. – Она должна была вам хоть что-нибудь сказать.
– Она… просто появилась на крыльце, когда я уже начала серьезно беспокоиться, и разрыдалась, увидев меня. Но я не добилась от нее никакого толку. – Миссис Девенпорт ходила взад и вперед, ее шелковое платье шуршало. – Если бы ты ее видел! Волосы выбились из прически, одежда разорвана и в грязи, вся юбка в крови! Я была поражена и преисполнилась самых мрачных предчувствий. Я уложила ее в постель и сразу же послала за доктором, но она отказалась впустить его.
– Отказалась? – Алекс не мог поверить своим ушам – ведь он знал эту девушку.
– Отказалась, – подтвердила миссис Девенпорт. – Она, похоже, боялась этого человека. – Она приложила ладони к щекам, цвет которых уже принял опасный, слишком яркий оттенок. – Он оказался понимающим человеком и тут же ушел, оставив для нее снотворное. Не успела я приготовить его, прибыл Реджинальд в надежде, что она может пролить некоторый свет на факт ранения бедного мистера Форрестера. – Она в растерянности посмотрела на Алекса: – Я впервые не понимаю, что произошло.
С каждой минутой Алекс чувствовал себя все более неуверенно, а нервозное состояние миссис Девенпорт только усилило его озабоченность. Ей нужна поддержка, в этом нет никакого сомнения, но он не знает в чем дело. Взяв миссис Девенпорт под руку, он подвел ее к софе и усадил.
– А что вам сказал полковник, тетя Пэн? – мягко спросил он. – Просто расскажите мне, а я постараюсь что-нибудь из этого извлечь.
Тетка Джудит, слегка успокоившись, поведала, как прошлой ночью девушка появилась на окраине города, ведя кобылу, к которой был привязан раненый. Его рана была перевязана разорванной нижней юбкой, и он был привязан к лошади тесьмой от юбки Джудит. Сама она была измученная, грязная и испугалась, когда часовые приблизились к ней. Пока они подняли тревогу и послали за носилками, она незамеченной ушла в темноту. У Нейла Форрестера обнаружили серьезную рану в области живота, и он был без сознания. И сейчас он еще не пришел в сознание.
– Естественно, Реджинальд больше других хочет знать, каким образом ранили одного из его офицеров, но все, что она мне сказала, что это дело рук бура и что она привезла Нейла к врачу.
– Когда она вам это сказала? – спросил Алекс. – Прошлой ночью, когда я принесла ей снотворное. – Она прикусила губу. – Сегодня утром я обнаружила, что она заперлась. Она не открывала весь день. Врач зашел вскоре после завтрака… но он даже не смог войти к ней в комнату. – Она помедлила, поднялась и тронула его за рукав: – Поговори с ней. Убеди ее выйти.
Он увидел страдание на ее лице и нахмурился.
– Я попытаюсь, но не уверен, что преуспею там, где не смогли вы.
– Смелее, – подбодрила его миссис Девенпорт. – Если и есть человек, которого она захотела бы сейчас увидеть, так это ты.
Он удивился:
– Но я не могу сказать ей ничего утешительного о нем, вы знаете.
Она странно посмотрела на него.
– Александр, я не верю, что ты понимаешь Джудит лучше, чем она тебя. Иди и поговори с ней… пожалуйста.
Он старался, но ответа на свой стук в дверь не получил… из комнаты вообще не доносилось ни звука, словно она была необитаема. Начав с мягких увещеваний, он перешел на более резкий тон:
– Ты никому не помогаешь, Джудит, меньше всего себе, – сказал он. – Ты пережила шок, и мы все беспокоимся о твоем состоянии. – По-прежнему молчание. – Нейл все еще очень плох, но ты сможешь помочь ему гораздо больше, если будешь рядом с ним, а не здесь, переживая в одиночестве.
Он посмотрел на дверь, оставшуюся запертой, и предпринял последнюю попытку:
– Подумай о тете Пэн. Она совсем недавно поправилась. Любые переживания могут обострить ее болезнь, а она очень волнуется из-за тебя.
Он вернулся в гостиную, сбитый с толку и рассерженный, и доложил о своем провале. Он разозлился еще больше при виде неподдельного горя пожилой дамы. Спустя четверть часа он ушел.
И только когда он вернулся в казарму и, налив себе выпить, стоял у окна, он осознал, что его злость связана со странным чувством ответственности за девушку, ставшую ему близким другом за последние два месяца. Он размышлял над сообщенными ему фактами и все больше и больше впадал в задумчивость. Значит, бур выстрелил у нее на глазах в Нейла, хотя тот не был в военной форме. Едва ли это было типичным поведением для врага: стрелять в случайного гражданского, безоружного и сопровождающего женщину.
Но самым удивительным было то, что, став свидетелем такой трагедии, Джудит перевязала ужасающую рану, посадила Нейла в седло и в одиночку доставила его в город.
Джудит всегда озадачивала его, но никогда так, как в этот раз. С того дня, когда она согласилась на их женитьбу, он считал ее необъяснимо алчной, чопорной и холодной. Когда она внезапно разорвала их помолвку, которую до этого всеми силами старалась сохранить, он подумал, что она преследует какие-то свои, далеко идущие цели.
Он надолго выбросил ее из головы и был потрясен, когда узнал, что всю осаду она находилась в Ледисмите. Он припомнил, что испытал чувство, похожее на ярость, когда увидел ее в день снятия осады. Другие женщины выглядели немногим лучше, но она казалась более пострадавшей, и неприятное чувство ответственности кольнуло его.
Потом он узнал о ее мужестве и терпении, когда она ухаживала за больной теткой. Ему рассказали о том, сколько концертов она дала, как успешно учила детей в то время, когда эти вещи казались немыслимыми. И все это обрисовало ему личность, совершенно не похожую на ту, что он знал.
Она снова поразила его, предложив ему дружбу в такой ситуации, когда ее репутация могла серьезно пострадать. Для девушки, когда-то столь чувствительной ко всяким условностям, она проявила редкостное безразличие к мнению света. За последние несколько недель они сблизились, и он находил ее компанию приятной. Ее спокойное отношение стало мирным островом в океане его переживаний. Ее незаметное присутствие было желанным отдохновением от бури, бушевавшей в нем с того утра в усадьбе.
И вот теперь, когда он мог поклясться, что начал узнавать ее, еще одно превращение. Нейл был ранен у нее на глазах, это несомненно, но в Ледисмите было достаточно ужасов, чтобы сломить любую женщину. Почему же она не выдержала сейчас? Если она так его любит, она должна была бы быть у его постели, а не скорбеть в одиночестве.
Она оставалась там и следующий день. Во второй половине дня Алексу принесли записку, что лейтенант Форрестер пришел в себя и просит его срочно прийти. Алекс вихрем прискакал к больнице и у палаты, где лежал Нейл, обнаружил полковника Роулингса-Тернера. Алекс остановился.
– Добрый день, сэр. Я… мне сказали, что Нейл хочет меня видеть.
– Совершенно верно, – последовал сердитый ответ. – Никого не хочет видеть, пока не поговорит с вами. Врач уверил меня, что шанс выжить у него есть, но только если ему будет обеспечен покой. Тем не менее вы должны выяснить у него, что случилось, мой мальчик. Если в окрестностях города засел отряд буров, мы должны разыскать их. Не мог же стрелять кто-то другой.
– Да, – согласился Алекс. – Я сделаю все, что смогу, сэр.
Когда он вошел, сестра посмотрела на него и улыбнулась.
– Я даю вам пять минут, – сказала она и вышла. Положив каску на стол в изножье кровати, Алекс обошел вокруг, чтобы посмотреть на Нейла. Оказалось, что тот спит. Внезапно его охватил гнев из-за того, что мужчина, с молоком матери впитавший военные традиции, был застигнут вражеской пулей во время прогулки верхом со своей милой, безоружным, в гражданской одежде. Если в результате этого он умрет, какая это будет жестокая гримаса судьбы.
– Нейл… это Алекс, – тихо позвал он. – Я понял, что ты хотел меня видеть.
Медленно открылись карие глаза. Прошло время, прежде чем в них появилась искорка узнавания. Алекс улыбнулся и присел на край кровати.
– Мы рассчитываем, что ты выкарабкаешься, старик. Нельзя, чтобы в полку было слишком много таких шалопаев, как я.
Нейл возбужденно схватил его за рукав.
– Джудит… Джудит…
– С ней все в порядке, – успокоил его Алекс, – но она ужасно переживает из-за тебя.
Темная голова мотнулась на подушке.
– О Боже, ты должен помочь ей. Алекс поднял бровь:
– Каким образом?
Лежавший в постели дышал с трудом, и Алекс наклонился ближе, чтобы слышать его. В нем начало зарождаться нехорошее предчувствие.
– Сейчас ей больше никто не может помочь, – донесся прерывистый шепот.
– Я… не понимаю, – медленно сказал Алекс. – Что ты хочешь этим сказать?
– Для нее всегда был только ты. Если ты не поможешь ей сейчас… – он крепче сжал рукав Алекса. – Он… выстрелил, прежде чем я успел как-то защитить ее. Я пытался… перед Богом клянусь, я пытался подняться… но не мог двинуться. Он увел ее под дулом винтовки… в… в лесок. Он увел ее под дулом винтовки. Боже, я никогда не забуду, в каком она была виде…
Он замолчал и отвернулся к стене, но Алекс уже не видел его. Едва сознавая, что полковник поднялся ему навстречу, ожидая объяснений, а сестра улыбкой прощается с ним, он вышел по коридору на улицу, на свет умирающего дня.
Зарево заката било ему в глаза, пока он галопом скакал от военного городка к Ледисмиту. Он вспоминал о своей первой встрече с ней в розовом саду в Холлворте. Она была такой чистой и ослепительно красивой в белом с серебром. Потом тот новогодний бал, когда он сказал ей, что их полк отбывает. Нежно-абрикосовый цвет ее платья бросал отблески ей на щеки, но она проплыла мимо него с высоко поднятой головой. Гораздо позднее она прошла через толпу газетчиков и заставила их замолчать одной улыбкой. Образованная, целомудренная – и мужественная. Она была леди во всех смыслах этого слова.
Мысль о негодяе, обесчестившем ее в лесу, на чужбине, заставляла его кровь кипеть в жилах от ярости. Ее светлые, сияющие волосы, перепачканные землей, грубые, грязные руки на этой гладкой коже. Ее гордость, уничтоженная под грубым натиском животной похоти. В его груди поднималась жажда мести. Он представлял себе ее борьбу, крики, мольбы и хлестал плетью по крупу коня, заставляя его мчаться еще быстрее. Если бы он узнал об этом раньше!
Он подскакал к дому и перемахнул через низкий заборчик, огораживающий сад. Соскочив с седла, он бросился к дверям и ворвался в гостиную.
Миссис Девенпорт вздрогнула при его напористом появлении в ее комнате, но успела только открыть рот, когда он потребовал сказать ему, находится ли еще Джудит в своей комнате.
– Да… но, Александр, что значит это… это…
Он уже шел по комнате к двери, ведущей в коридор.
– Оставайтесь на месте, тетя Пэн, ради вашего спокойствия.
Подойдя к двери Джудит, он остановился, чтобы перевести дыхание, потом сказал:
– Джудит, это Алекс. Сейчас же открой дверь! Дав ей достаточно времени, чтобы сделать это, он повторил требование так громко, что мог, наверное, снести крышу, и добавил:
– Если не откроешь, я расстреляю замок. Клянусь, это не пустая угроза. Я сделаю это.
Не совсем еще твердой рукой он достал револьвер, взвел курок и направил оружие на замок. Он уже был готов выстрелить, когда услышал тихий звук поворачиваемого в замке ключа. Он немедленно убрал револьвер и взялся за ручку.
Она стояла у дальней стены и смотрела на него. Глаза у нее опухли и покраснели. Лицо и шея были багровыми от синяков. Стройное тело, которое она обычно несла с такой грацией, словно надломилось и было кое-как прикрыто шелковым халатом. Светлые волосы свисали как монашеское покрывало.
Боже Милосердный! Его губы пошевелились, но с них не слетело ни слова, потому что горло у него сжалось от охвативших его чувств. Ее глаза с легкостью увидели унижение и отчаяние, которые она угадала в его взгляде, и он понял, что ее будущее зависит от того, что он сейчас сделает.
Осторожно приближаясь к ней, он тихо сказал:
– Ты думала, что я не пойму? О, моя дорогая, если кто и знает, что значит возвращаться к жизни, то это я. Мы сделаем это вместе.
Она долго-долго глядела на него. Потом молча, отрешенно бросилась в его объятия, и он держал ее так, пока к ней не вернулась жизнь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Октябрь 1900 года. Еще одна весна покрыла вельд ковром цветов, выстрелила из жирной земли ростками кукурузы и затолкала воинственный клич буров обратно им в глотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Каждый шаг, который она делала в сторону Ледисмита, наносил ей удар. Подавляя крик, вот-вот готовый вырваться из ее груди, заставляя свой разум отделиться от тела, она ритмично шагала, подгоняемая ненавистью к бородатому буру. Она не отдаст ему жизнь человека, у которого даже не было в руках оружия, – человека, в которого стреляли только потому, что он оказался на пути.
Двигаясь теперь уже в непроглядной темноте, скрывающей все, даже призраки, подступающие с обеих сторон к дорожке, Джудит могла полагаться только на чутье лошадей, постукивавших подковами по идущей под уклон дороге. Спотыкаясь, ударяясь о корни и камни, она тем не менее не выпускала край куртки Нейла. Рука болела от напряжения, но она старалась не обращать внимания на звуки ночи. Когда в Африке наступает ночь, вельд и горы заполняются совсем другими обитателями животного мира, а дневные существа осторожно трусят в свои укрытия.
Время растянулось до бесконечности, и Джудит превратилась в ночного бродягу: глаза расширены, смотрят подозрительно, тело напряжено, чувства обострены до предела. Когда дорога выровнялась и холодный ветер налетел на нее словно ниоткуда, она оскалилась навстречу ему, а светлые пряди ее волос отлетели назад, развеваясь над головой.
Вскоре после этого впереди показались огни Ледисмита. Они прыгали у нее перед глазами. Чем быстрее старалась она идти, тем больше они отдалялись. Ноги у нее подкашивались, ей становилось все хуже, но она отчаянно брела вперед, почти повиснув на кобыле. Она не сдастся.
Ее выдохи смешивались с рыданиями, но она тащилась вперед, к человеческому свету. С каждым шагом она крепче стискивала пальцы на краю твидовой куртки Нейла.
– Не умирай! – приказывала она человеку, оседавшему на лошади. – Пожалуйста, Боже, не умирай!
Внезапно из темноты раздался мужской голос:
– Стой!
В ее голове все перемешалось. Он мог принадлежать тому бородатому, снова решившему броситься на нее. И когда из темноты возникла и стала приближаться к ней неясная фигура, она вскрикнула и отступила назад.
– Это женщина, – сказал голос.
– Женщина… какая женщина?
Слепящий свет поднятого фонаря осветил ее лицо.
– Похоже… Боже милостивый, это же мисс Берли. Она в ужасном состоянии. Идите сюда, дайте мне руку.
По пыльной дороге зашаркали ботинки, а она стояла, дико уставившись на фонарь. Голоса говорили по-английски, но высокие мужские фигуры пугали ее. У них были винтовки.
– Джордж, глянь-ка сюда. У нее тут мужчина привязан к лошади.
– Это мистер Форрестер. Он мертв. Иисусе, что случилось? Подожди минутку… у него бьется сердце. Быстро носилки сюда… нет, двое. Мисс Берли, похоже, сейчас скончается.
Голоса отдалились. Нейл жив, он в Ледисмите. Теперь она может уйти в темноту, где отныне должна прятаться.
К утру драматическая история уже облетела Ледисмит, и все гадали, что же стоит за этим событием. Лейтенант Форрестер находится в коме, его жизнь висит на волоске, а Джудит Берли ни с кем не вступает в контакт. Алекса в городе не было – он сопровождал очередной поезд с вооружением и не знал о происшедшем до следующего дня, когда он, вернувшись в казарму, случайно столкнулся со знакомым офицером. Не теряя времени, он поскакал на лошади к дому на окраине Ледисмита.
Миссис Девенпорт приняла его в гостиной. Она поднялась ему навстречу.
– Александр, какое счастье, что ты вернулся! – с таким чувством произнесла она, что он удивился.
– Я только сейчас узнал… но никаких подробностей.
– Это все, что известно и всем остальным. Бедный мальчик умирает, а Джудит заперлась в своей комнате. Я пыталась поговорить с ней… Реджинальд хотел добиться от нее подробностей. Я совершенно не представляю, что делать, Она говорит, что хочет, чтобы ее оставили в покое, но она выглядела такой больной, когда… О, Александр, должно быть, произошло что-то ужасное. Я никогда не видела ее в подобном состоянии, даже в те страшные дни в конце осады.
Он был потрясен. Джудит, спокойная, сдержанная, уверенная в себе, запирается в комнате, как нервная служанка после ссоры с товарками? Непонятно, даже допуская глубину ее чувств в отношении Нейла.
– Что вы знаете о том, что случилось? – спросил он. – Она должна была вам хоть что-нибудь сказать.
– Она… просто появилась на крыльце, когда я уже начала серьезно беспокоиться, и разрыдалась, увидев меня. Но я не добилась от нее никакого толку. – Миссис Девенпорт ходила взад и вперед, ее шелковое платье шуршало. – Если бы ты ее видел! Волосы выбились из прически, одежда разорвана и в грязи, вся юбка в крови! Я была поражена и преисполнилась самых мрачных предчувствий. Я уложила ее в постель и сразу же послала за доктором, но она отказалась впустить его.
– Отказалась? – Алекс не мог поверить своим ушам – ведь он знал эту девушку.
– Отказалась, – подтвердила миссис Девенпорт. – Она, похоже, боялась этого человека. – Она приложила ладони к щекам, цвет которых уже принял опасный, слишком яркий оттенок. – Он оказался понимающим человеком и тут же ушел, оставив для нее снотворное. Не успела я приготовить его, прибыл Реджинальд в надежде, что она может пролить некоторый свет на факт ранения бедного мистера Форрестера. – Она в растерянности посмотрела на Алекса: – Я впервые не понимаю, что произошло.
С каждой минутой Алекс чувствовал себя все более неуверенно, а нервозное состояние миссис Девенпорт только усилило его озабоченность. Ей нужна поддержка, в этом нет никакого сомнения, но он не знает в чем дело. Взяв миссис Девенпорт под руку, он подвел ее к софе и усадил.
– А что вам сказал полковник, тетя Пэн? – мягко спросил он. – Просто расскажите мне, а я постараюсь что-нибудь из этого извлечь.
Тетка Джудит, слегка успокоившись, поведала, как прошлой ночью девушка появилась на окраине города, ведя кобылу, к которой был привязан раненый. Его рана была перевязана разорванной нижней юбкой, и он был привязан к лошади тесьмой от юбки Джудит. Сама она была измученная, грязная и испугалась, когда часовые приблизились к ней. Пока они подняли тревогу и послали за носилками, она незамеченной ушла в темноту. У Нейла Форрестера обнаружили серьезную рану в области живота, и он был без сознания. И сейчас он еще не пришел в сознание.
– Естественно, Реджинальд больше других хочет знать, каким образом ранили одного из его офицеров, но все, что она мне сказала, что это дело рук бура и что она привезла Нейла к врачу.
– Когда она вам это сказала? – спросил Алекс. – Прошлой ночью, когда я принесла ей снотворное. – Она прикусила губу. – Сегодня утром я обнаружила, что она заперлась. Она не открывала весь день. Врач зашел вскоре после завтрака… но он даже не смог войти к ней в комнату. – Она помедлила, поднялась и тронула его за рукав: – Поговори с ней. Убеди ее выйти.
Он увидел страдание на ее лице и нахмурился.
– Я попытаюсь, но не уверен, что преуспею там, где не смогли вы.
– Смелее, – подбодрила его миссис Девенпорт. – Если и есть человек, которого она захотела бы сейчас увидеть, так это ты.
Он удивился:
– Но я не могу сказать ей ничего утешительного о нем, вы знаете.
Она странно посмотрела на него.
– Александр, я не верю, что ты понимаешь Джудит лучше, чем она тебя. Иди и поговори с ней… пожалуйста.
Он старался, но ответа на свой стук в дверь не получил… из комнаты вообще не доносилось ни звука, словно она была необитаема. Начав с мягких увещеваний, он перешел на более резкий тон:
– Ты никому не помогаешь, Джудит, меньше всего себе, – сказал он. – Ты пережила шок, и мы все беспокоимся о твоем состоянии. – По-прежнему молчание. – Нейл все еще очень плох, но ты сможешь помочь ему гораздо больше, если будешь рядом с ним, а не здесь, переживая в одиночестве.
Он посмотрел на дверь, оставшуюся запертой, и предпринял последнюю попытку:
– Подумай о тете Пэн. Она совсем недавно поправилась. Любые переживания могут обострить ее болезнь, а она очень волнуется из-за тебя.
Он вернулся в гостиную, сбитый с толку и рассерженный, и доложил о своем провале. Он разозлился еще больше при виде неподдельного горя пожилой дамы. Спустя четверть часа он ушел.
И только когда он вернулся в казарму и, налив себе выпить, стоял у окна, он осознал, что его злость связана со странным чувством ответственности за девушку, ставшую ему близким другом за последние два месяца. Он размышлял над сообщенными ему фактами и все больше и больше впадал в задумчивость. Значит, бур выстрелил у нее на глазах в Нейла, хотя тот не был в военной форме. Едва ли это было типичным поведением для врага: стрелять в случайного гражданского, безоружного и сопровождающего женщину.
Но самым удивительным было то, что, став свидетелем такой трагедии, Джудит перевязала ужасающую рану, посадила Нейла в седло и в одиночку доставила его в город.
Джудит всегда озадачивала его, но никогда так, как в этот раз. С того дня, когда она согласилась на их женитьбу, он считал ее необъяснимо алчной, чопорной и холодной. Когда она внезапно разорвала их помолвку, которую до этого всеми силами старалась сохранить, он подумал, что она преследует какие-то свои, далеко идущие цели.
Он надолго выбросил ее из головы и был потрясен, когда узнал, что всю осаду она находилась в Ледисмите. Он припомнил, что испытал чувство, похожее на ярость, когда увидел ее в день снятия осады. Другие женщины выглядели немногим лучше, но она казалась более пострадавшей, и неприятное чувство ответственности кольнуло его.
Потом он узнал о ее мужестве и терпении, когда она ухаживала за больной теткой. Ему рассказали о том, сколько концертов она дала, как успешно учила детей в то время, когда эти вещи казались немыслимыми. И все это обрисовало ему личность, совершенно не похожую на ту, что он знал.
Она снова поразила его, предложив ему дружбу в такой ситуации, когда ее репутация могла серьезно пострадать. Для девушки, когда-то столь чувствительной ко всяким условностям, она проявила редкостное безразличие к мнению света. За последние несколько недель они сблизились, и он находил ее компанию приятной. Ее спокойное отношение стало мирным островом в океане его переживаний. Ее незаметное присутствие было желанным отдохновением от бури, бушевавшей в нем с того утра в усадьбе.
И вот теперь, когда он мог поклясться, что начал узнавать ее, еще одно превращение. Нейл был ранен у нее на глазах, это несомненно, но в Ледисмите было достаточно ужасов, чтобы сломить любую женщину. Почему же она не выдержала сейчас? Если она так его любит, она должна была бы быть у его постели, а не скорбеть в одиночестве.
Она оставалась там и следующий день. Во второй половине дня Алексу принесли записку, что лейтенант Форрестер пришел в себя и просит его срочно прийти. Алекс вихрем прискакал к больнице и у палаты, где лежал Нейл, обнаружил полковника Роулингса-Тернера. Алекс остановился.
– Добрый день, сэр. Я… мне сказали, что Нейл хочет меня видеть.
– Совершенно верно, – последовал сердитый ответ. – Никого не хочет видеть, пока не поговорит с вами. Врач уверил меня, что шанс выжить у него есть, но только если ему будет обеспечен покой. Тем не менее вы должны выяснить у него, что случилось, мой мальчик. Если в окрестностях города засел отряд буров, мы должны разыскать их. Не мог же стрелять кто-то другой.
– Да, – согласился Алекс. – Я сделаю все, что смогу, сэр.
Когда он вошел, сестра посмотрела на него и улыбнулась.
– Я даю вам пять минут, – сказала она и вышла. Положив каску на стол в изножье кровати, Алекс обошел вокруг, чтобы посмотреть на Нейла. Оказалось, что тот спит. Внезапно его охватил гнев из-за того, что мужчина, с молоком матери впитавший военные традиции, был застигнут вражеской пулей во время прогулки верхом со своей милой, безоружным, в гражданской одежде. Если в результате этого он умрет, какая это будет жестокая гримаса судьбы.
– Нейл… это Алекс, – тихо позвал он. – Я понял, что ты хотел меня видеть.
Медленно открылись карие глаза. Прошло время, прежде чем в них появилась искорка узнавания. Алекс улыбнулся и присел на край кровати.
– Мы рассчитываем, что ты выкарабкаешься, старик. Нельзя, чтобы в полку было слишком много таких шалопаев, как я.
Нейл возбужденно схватил его за рукав.
– Джудит… Джудит…
– С ней все в порядке, – успокоил его Алекс, – но она ужасно переживает из-за тебя.
Темная голова мотнулась на подушке.
– О Боже, ты должен помочь ей. Алекс поднял бровь:
– Каким образом?
Лежавший в постели дышал с трудом, и Алекс наклонился ближе, чтобы слышать его. В нем начало зарождаться нехорошее предчувствие.
– Сейчас ей больше никто не может помочь, – донесся прерывистый шепот.
– Я… не понимаю, – медленно сказал Алекс. – Что ты хочешь этим сказать?
– Для нее всегда был только ты. Если ты не поможешь ей сейчас… – он крепче сжал рукав Алекса. – Он… выстрелил, прежде чем я успел как-то защитить ее. Я пытался… перед Богом клянусь, я пытался подняться… но не мог двинуться. Он увел ее под дулом винтовки… в… в лесок. Он увел ее под дулом винтовки. Боже, я никогда не забуду, в каком она была виде…
Он замолчал и отвернулся к стене, но Алекс уже не видел его. Едва сознавая, что полковник поднялся ему навстречу, ожидая объяснений, а сестра улыбкой прощается с ним, он вышел по коридору на улицу, на свет умирающего дня.
Зарево заката било ему в глаза, пока он галопом скакал от военного городка к Ледисмиту. Он вспоминал о своей первой встрече с ней в розовом саду в Холлворте. Она была такой чистой и ослепительно красивой в белом с серебром. Потом тот новогодний бал, когда он сказал ей, что их полк отбывает. Нежно-абрикосовый цвет ее платья бросал отблески ей на щеки, но она проплыла мимо него с высоко поднятой головой. Гораздо позднее она прошла через толпу газетчиков и заставила их замолчать одной улыбкой. Образованная, целомудренная – и мужественная. Она была леди во всех смыслах этого слова.
Мысль о негодяе, обесчестившем ее в лесу, на чужбине, заставляла его кровь кипеть в жилах от ярости. Ее светлые, сияющие волосы, перепачканные землей, грубые, грязные руки на этой гладкой коже. Ее гордость, уничтоженная под грубым натиском животной похоти. В его груди поднималась жажда мести. Он представлял себе ее борьбу, крики, мольбы и хлестал плетью по крупу коня, заставляя его мчаться еще быстрее. Если бы он узнал об этом раньше!
Он подскакал к дому и перемахнул через низкий заборчик, огораживающий сад. Соскочив с седла, он бросился к дверям и ворвался в гостиную.
Миссис Девенпорт вздрогнула при его напористом появлении в ее комнате, но успела только открыть рот, когда он потребовал сказать ему, находится ли еще Джудит в своей комнате.
– Да… но, Александр, что значит это… это…
Он уже шел по комнате к двери, ведущей в коридор.
– Оставайтесь на месте, тетя Пэн, ради вашего спокойствия.
Подойдя к двери Джудит, он остановился, чтобы перевести дыхание, потом сказал:
– Джудит, это Алекс. Сейчас же открой дверь! Дав ей достаточно времени, чтобы сделать это, он повторил требование так громко, что мог, наверное, снести крышу, и добавил:
– Если не откроешь, я расстреляю замок. Клянусь, это не пустая угроза. Я сделаю это.
Не совсем еще твердой рукой он достал револьвер, взвел курок и направил оружие на замок. Он уже был готов выстрелить, когда услышал тихий звук поворачиваемого в замке ключа. Он немедленно убрал револьвер и взялся за ручку.
Она стояла у дальней стены и смотрела на него. Глаза у нее опухли и покраснели. Лицо и шея были багровыми от синяков. Стройное тело, которое она обычно несла с такой грацией, словно надломилось и было кое-как прикрыто шелковым халатом. Светлые волосы свисали как монашеское покрывало.
Боже Милосердный! Его губы пошевелились, но с них не слетело ни слова, потому что горло у него сжалось от охвативших его чувств. Ее глаза с легкостью увидели унижение и отчаяние, которые она угадала в его взгляде, и он понял, что ее будущее зависит от того, что он сейчас сделает.
Осторожно приближаясь к ней, он тихо сказал:
– Ты думала, что я не пойму? О, моя дорогая, если кто и знает, что значит возвращаться к жизни, то это я. Мы сделаем это вместе.
Она долго-долго глядела на него. Потом молча, отрешенно бросилась в его объятия, и он держал ее так, пока к ней не вернулась жизнь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Октябрь 1900 года. Еще одна весна покрыла вельд ковром цветов, выстрелила из жирной земли ростками кукурузы и затолкала воинственный клич буров обратно им в глотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55