— Она решительно направилась к двери.
— Я не хочу уезжать, Кэролайн! — прозвучал ей вслед слабый голос Мэри. — Логан...
— Успокойся! Рафф обо всем позаботится! Ведь ты же знаешь его! — ответила Кэролайн, оборачиваясь на ходу, и, не желая продолжать этот разговор, выбежала из комнаты.
Она быстро поднялась по лестнице и вошла в комнату подруги. Разложив на полу тонкое шерстяное одеяло, она принялась складывать на него белье Мэри и приданое для будущего ребенка, изготовлением которого они обе занимались в течение нескольких недель. Затем, в своей комнате, она разобрала свой нехитрый гардероб, придирчиво осматривая каждую вещь, прежде чем аккуратно уложить ее на разостланное одеяло. Ведь им предстояло самим нести свой багаж. Кэролайн не имела ни малейшего представления, сколько времени придется им прожить в форте. Но ребенок Мэри и Логана должен вот-вот появиться на свет, значит, надо по возможности сократить собственную поклажу, чтобы взять с собой все до единой вещи, которые понадобятся малютке. А еще следовало подумать и о предстоящих родах. Тряхнув головой, Кэролайн стала вынимать из комода простыни, и тут за ее спиной раздался недовольный голос Волка:
— Проклятье, Кэролайн! Я же сказал — только самое необходимое!
— Не смейте обращаться ко мне с подобной бранью, Рафф Маккейд! Никогда не смейте! — прошипела Кэролайн, обращая к нему разгневанное лицо. Простыни она швырнула на кровать.
Волк вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.
— В чем дело?
— Я уже сказала вам. Я не желаю, чтобы вы...
— Да, я слышал то, что вы сказали.
— И очень хорошо, — сопя, Кэролайн принялась аккуратно складывать простыню. — Ваш отец только и знал, что орал на меня и без конца бранился. С меня довольно этого! Я не собираюсь позволять его сыну делать то же самое!
— Я не привык думать о себе как о его сыне!
— Но это ровным счетом ничего не меняет. Вы — Рафферти Маккейд, сын Роберта Маккейда!
Волк схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.
— Какая муха вас укусила, Кэролайн?!
— Оставьте меня! — воскликнула Кэролайн, тряхнув головой. — Никакая муха меня не кусала. Просто моего мужа пытали и убили на моих глазах, а меня самое похитили. Я сбила ноги в кровь...
— Пока что вы не сказали мне ничего такого, о чем бы я не знал. — Прищурившись, Волк окинул ее внимательным взглядом. — Что же на вас нашло, в самом деле?
Кэролайн попыталась сбросить с плеч его ладони, но он держал ее крепко, и у нее, как всегда, не хватило сил бороться с ним.
— А чего вы, интересно знать, ожидали от меня? Как, по-вашему, я должна была бы реагировать на все эти ужасы?! — Она прерывисто вздохнула. — Если вы вполне привыкли к подобному, то я...
— Меня нисколько не удивляет, что происшедшее оказало на вас самое тягостное впечатление. Но вспомните хорошенько, ведь я предупреждал вас...
— О да! — Кэролайн отвернула лицо в сторону и процедила сквозь зубы: — Наверное, мне следовало прислушаться к вашим словам и не приезжать сюда.
— Возможно, так было бы лучше для вас, — кивнул Волк. — Но вы поступили по-своему и оказались здесь. И теперь нам следует побыстрее убраться отсюда, пока не стемнело.
— Мэри ведет себя несколько странно, — неуверенно произнесла Кэролайн, снова взглянув в глаза Волка.
— Ей ведь тоже пришлось нелегко.
— Просто не знаю, что делать! Она беспокоится о Логане.
— Мой брат вполне способен сам о себе позаботиться.
— Ему следовало бы быть теперь здесь, подле нее!
— Но его здесь нет. Чего нельзя сказать о вас. — Уступив охватившему его желанию, Волк привлек Кэролайн к себе. Она попыталась было сопротивляться, но после непродолжительной борьбы замерла, прижавшись к его широкой груди.
— Она меня очень тревожит, — пробормотала Кэролайн, уткнувшись в плечо Волка. От него исходил запах свежести, сосновой смолы и безопасности. Она обвила руками его узкую талию. — Путешествие навряд ли будет ей под силу!
— Я и сам знаю, как нелегко придется бедняжке Мэри. Но все же лучшее, что мы можем для нее сделать, — это доставить ее в безопасное место. — Сказав это, Волк подумал, что и для Кэролайн сейчас тоже необходимо переселиться в укрепленный форт, где ей не будут грозить никакие опасности. Она кивнула головой, и он с нежностью провел ладонью по ее вьющимся волосам. — Пожалуйста, сойдите вниз и займитесь Мэри, а я пока сверну эти ваши простыни в тугой узел.
— Это для Мэри. Ведь ей скоро рожать...
— Я так и понял. Мне не следовало так резко разговаривать с вами.
— Я тоже наговорила вам много лишнего. Ведь мне известно, как вы не любите, когда кто-нибудь упоминает о вашем родстве с покойным Робертом.
— Но вы ведь сказали правду. Он мой отец, и от этого никуда не деться!
Еще несколько мгновений Кэролайн не сводила с него глаз. Лицо ее озарила нежная, немного печальная улыбка. Повернувшись, она вышла из комнаты.
Продолжая думать о Волке, Кэролайн спустилась по лестнице, миновала коридор и вошла в затемненную гостиную.
— Мэри! Боже милостивый! Мэри! — не помня себя, она бросилась к распростертой на полу подруге.
Юбки неподвижно, словно в забытьи, лежавшей женщины оказались мокрыми насквозь, и темное пятно медленно расползалось по светло-бежевому ковру. При виде этого Кэролайн едва не сделалось дурно.
Молодая женщина с трудом открыла глаза, подернутые дымкой страдания, и, увидев Кэролайн, улыбнулась вымученной улыбкой.
— Мой ребенок... Он... просится на свет божий, — едва слышно прошептала она, и лицо ее исказила гримаса боли.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Что, черт побери, здесь происходит?!
Кэролайн обернулась, изогнув шею, и увидела Волка, неподвижно стоявшего в дверном проеме. У него был совершенно растерянный и ошеломленный вид, и Кэролайн подумала, что сама она несколько минут тому назад выглядела, по-видимому, точно так же.
— У нее начались роды. Помогите мне уложить ее на кровать!
Не успела она договорить, как Волк, в два прыжка преодолев разделявшее их расстояние, уже склонился над Мэри. Он бережно взял роженицу на руки и понес ее в комнату, которую при жизни своей занимал Роберт Маккейд. Кэролайн следовала за ним по пятам.
— Я не сделал вам больно? — обеспокоенно спросил он Мэри, но та не ответила, издав лишь слабый стон, и он обратился со своим вопросом к Кэролайн.
— Вы здесь ни при чем, Волк, — уверила его мачеха. — Ей, конечно же, очень больно. Но вовсе не по вашей вине.
Кэролайн к этому моменту вполне удалось овладеть собой, и, пряча улыбку, она взглянула на внезапно побледневшее лицо прежде столь невозмутимого красавца-метиса. Он беспомощно стиснул сильные руки, глаза его были полны удивления, сострадания и... страха. Но тут пальцы Мэри судорожно сжали ее руку, и Кэролайн переключила все свое внимание на нее.
Надо было, не откладывая, готовить все для появления ребенка на свет. У нее еще будет время поразмыслить над забавной переменой, происшедшей с Волком.
— Воды! — сказала она, обращаясь к нему. Но ей пришлось еще дважды повторить свое требование, прежде чем он с усилием отвел свой растерянный взгляд от лица роженицы и осознал, что Кэролайн требуется его помощь.
— Принесите мне горячей воды! — отчетливо произнесла она, глядя ему в глаза, и, лишь удостоверившись, что он уяснил себе смысл ее слов, повернулась к Мэри. Волк поспешно покинул комнату.
— Больно, Кэролайн!
— Я знаю, дорогая! — Ободряюще похлопав Мэри по руке, Кэролайн попыталась снять с нее намокшую одежду. — Ты не могла бы немного приподняться? Раздевшись, ты будешь чувствовать себя лучше, свободнее.
Кэролайн от души надеялась, что Мэри действительно станет легче без стесняющих ее одеяний. Во всяком случае, это казалось единственным, чем она могла помочь страждущей женщине. Если не считать слов утешения и сострадательных взглядов.
Собрав одежду Мэри, она забросила ее в дальний угол комнаты. От напряжения у нее пересохло во рту. Но что ее усталость по сравнению с муками, которые переживает бедная Мэри! Однако та, укрытая теперь с головы до ног чистой простыней, благодарно улыбнулась Кэролайн. В промежутках между схватками она могла теперь как следует отдохнуть и полностью расслабиться.
Кэролайн теперь не оставалось ничего другого, как сидеть у постели роженицы, держать в ладонях ее вспотевшую руку, молиться и ждать.
Маятник огромных стенных часов неутомимо отсчитывал минуты. Мэри то выгибалась дугой, крича и стеная от боли, то замирала, едва дыша. Кэролайн с тревогой щупала ее пульс и то и дело вытирала взмокший лоб женщины.
— Она еще не...
Кэролайн вздрогнула, услыхав за спиной голос Волка. Воспользовавшись перерывом между болезненными схватками Мэри, она задумалась о своем. Через несколько месяцев ей тоже предстоит родить на свет дитя. Ребенка Волка... Она оглянулась, от души надеясь, что ему не удастся прочитать ее мысли, и отрицательно помотала головой.
Осторожно опустив руку Мэри на постель, Кэролайн встала и подошла к Волку. Он принес два ведра горячей воды, над поверхностью которой густыми клубами поднимался пар.
— Она спит.
— Значит, она нынче не родит?
Голос его зазвенел от внезапно вспыхнувшей надежды, и Кэролайн очень не хотелось разочаровывать его, но она произнесла:
— Мэри просто отдыхает между схватками.
— Но ведь еще рано, не так ли? Мне казалось, я слыхал, что ребенок должен был появиться на свет лишь в декабре.
— Да, верно.
Мэри застонала и повернулась на бок. Кэролайн бросилась к ней и почувствовала, как влажная ладонь роженицы оказалась в ее руке.
Волк медленно подошел к кровати и склонился над ней, задев подбородком пышные волосы Кэролайн.
— Вам когда-нибудь уже доводилось принимать роды? — с невольным уважением спросил он.
— Нет. — Кэролайн прерывисто вздохнула. — По правде говоря, ни разу в жизни. А вам?
— Нет. Но мне много раз доводилось видеть, как рожают животные.
— Но это ведь совсем другое дело! — уверенно заявила она, хотя навряд ли смогла бы объяснить даже себе самой, почему она так решила. Ее покоробила сама мысль, что Мэри можно было бы сравнить с коровой, лошадью или самкой оленя.
— Садайи, я уверен, знала бы, что делать.
— Но ведь ее здесь нет! — в отчаянии воскликнула Кэролайн.
— Я могу привести ее!
— Боюсь, времени не хватит, — тихо сказала Кэролайн, видя, что Мэри, борясь с очередным приступом боли, судорожно хватает ртом воздух.
— Но что же я буду делать со всей этой водой? — беспомощно спросил Волк, кивнув на ведра, от которых шел пар.
Не отрывая взгляда от побледневшего, искаженного страданием лица Мэри, Кэролайн с трудом поборола искушение предложить ему вылить эту воду себе на голову. Она шмыгнула носом и раздраженно засопела, прекрасно сознавая, однако, что гнев ее вызван не столько бестолковым вопросом, сколько ситуацией в целом и своей почти полной беспомощностью. Бросив на него быстрый взгляд, она лишь пожала плечами и снова повернулась к Мэри. Ей оставалось лишь надеяться, что Волк не бросит ее один на один со страдающей подругой.
Он не оставил ее. Он подошел к кровати, на которой лежала Мэри, хотя ему, возможно, легче было бы приблизиться к противнику, вооруженному натянутым луком, и остановился возле Кэролайн. Она склонилась над Мэри, которая, тяжело дыша, закусила губу, чтобы не закричать от боли.
— Мэри! — позвала подругу Кэролайн, дотронувшись до горячего лба женщины.
Та слабо улыбнулась в ответ и едва слышно произнесла:
— Ты здесь, Кэролайн.
— Конечно, я здесь! Мы оба здесь. — И она отступила в сторону, чтобы больная могла увидеть Волка.
— Я хочу пить. Можно мне немного воды? Прежде чем Кэролайн обратилась к Волку, он уже протягивал ей стакан, на три четверти наполненный водой. Вдвоем они приподняли Мэри и дали ей напиться.
— Так лучше? — Кэролайн успела взбить подушку, прежде чем Мэри тяжело опустилась на нее. — Мэри! Скажи мне, что я должна делать. Ты сможешь? Я выполню все твои распоряжения.
И Мэри принялась слабым голосом отдавать ясные, четкие приказы. Кэролайн невольно подивилась самообладанию этой невысокой, хрупкой женщины. Наконец, сказав все, что требовалось, роженица вновь задышала часто и прерывисто, схватившись дрожащей рукой за запястье Кэролайн. Та, закусив губу, посмотрела на Волка. Он был ее союзником в этой борьбе, ее единственной опорой и поддержкой.
Прошло три часа, но ничего не изменилось. Волк затопил камин и, склонившись над ним, то и дело подбрасывал в огонь тонкие ветки хвороста. Это бесполезное занятие давало ему возможность отвлечься от происходящего и, главное, не видеть страданий Мэри. Он оглянулся на Кэролайн, все так же сидевшую подле кровати. Голова ее бессильно склонилась на грудь. Сделав над собой усилие, Волк подошел к ней и положил руку ей на плечо.
— Вздремните-ка хоть немного! — Он помог ей подняться и, взяв за руку, подвел к креслу-качалке, стоявшему у очага.
— Мне не хотелось бы покидать ее.
— Она ведь спит, и я посижу возле нее, пока она не проснется!
Кэролайн погрузилась в сон, едва голова ее коснулась спинки удобного кресла. Она проснулась, словно от толчка, Уже настал поздний вечер, и Мэри все еще спала.
— Боже мой! — отбросив плед, которым Волк укрыл ее ноги, она вскочила и бросилась к кровати. — Вам следовало давным-давно разбудить меня! — напустилась она на Волка, сердясь не столько на него, сколько на самое себя.
Но он, словно не заметив досады, звучавшей в ее голосе, невозмутимо ответил:
— Вы нуждались в отдыхе нисколько не меньше, чем сама Мэри!
Кэролайн, которая сжала руку Мэри, с тревогой вглядываясь в ее лицо, почудилось, что слова Волка содержат намек на ее беременность. Она и вправду уставала теперь гораздо быстрее, чем прежде, и ее то и дело клонило в сон. Но ведь он, как выяснилось, так мало знал обо всем, что связано с деторождением... Еще меньше, чем она сама. А кроме того, ему известно, что предыдущей ночью ей было совсем не до сна. Кэролайн еще ниже склонилась над Мэри, чтобы Волк не заметил румянца, залившего ее щеки при воспоминании о его объятиях.
Справившись с собой, она принялась внимательно рассматривать руку Мэри — бледную, тонкую, с отчетливо выступавшей сеткой голубоватых вен.
— Как долго она находится в забытьи?
— Около часа. Может быть, немного дольше. — С этими словами Волк направился к двери, кивком головы велев Кэролайн следовать за собой. В гостиной, куда они вошли, было так холодно, что Кэролайн обхватила руками плечи и поежилась. Но, увидев, что Волк снимает со стены свое ружье, она мгновенно позабыла о холоде, преисполнившись страха и дурных предчувствий. В последние несколько часов, занятая уходом за Мэри, она совсем не думала о том, что роды — отнюдь не единственная их проблема. Но Волк, судя по всему, помнил о грозящей им всем опасности. Он мягко произнес:
— Мне бы так не хотелось покидать вас!
— Вы уходите? — Голос Кэролайн зазвенел от отчаяния и едва сдерживаемых слез.
— Только для того, чтобы обратиться за помощью. — Волк прислонил ружье к стене и, обняв Кэролайн за плечи, заставил ее поднять голову. Пристально глядя ей в глаза, он, как всегда невозмутимо, произнес:
— Мэри час от часу слабеет. Я не знаю, чем ей помочь. — Кэролайн усилием воли сдержала рвавшиеся из груди рыдания, упрекая себя в черствости и эгоизме, которые едва не побудили ее умолять его остаться. Потупившись, она пробормотала:
— Я тоже.
— Я доберусь до Кавуйи меньше чем за час.
— Вы думаете, Садайи согласится прийти?
— Она придет. — Волк произнес эти слова с такой уверенностью, что Кэролайн поняла: он, если потребуется, взвалит индианку на плечи и принесет ее в Семь Сосен, лишь бы помочь жене брата... и ей, его мачехе. — Мне совсем не по душе то, что вы останетесь здесь одна с Мэри.
— Я позабочусь о ней. Все будет в порядке, — сказала Кэролайн с уверенностью, которой она отнюдь не испытывала.
Волк вынул из кобуры, висевшей на поясе, небольшой пистолет и протянул его Кэролайн. Он подвел ее к единственной горевшей в комнате свече и зарядил оружие. Кэролайн вытерла взмокшие ладони о свою цветастую юбку. От страха ее начала бить нервная дрожь. Стараясь унять ее, она спросила:
— Ведь вы не думаете, что они осмелятся снова напасть на нас? Ведь нет?
— Нет. — Волк стряхнул крупинки пороха со стола. — Вождь дал слово, что этого не будет.
— Тогда в чем же дело? — Кэролайн знала, что лесистые холмы, окружающие Семь Сосен, изобилуют дикими зверями, в том числе и такими опасными хищниками, как медведи, но они почти никогда не отваживались подойти близко к человеческому жилью. И Волк, показывая ей, как обращаться с пистолетом, наверняка имел в виду не четвероногих.
— Тал-тсуска! — воскликнула она, озаренная внезапной догадкой. — Вы считаете, что Тал-тсуска может вернуться сюда.
Волк не поднял на нее глаз, но по тому, как натянулась кожа на его слегка выступающих скулах, она поняла, что была права. Волк боялся именно появления здесь своего кузена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40