Она хотела ответить, что это не имеет значения, что сон тоже помог, но горло кольцом стянула боль, и она только пожала плечами. Широкая бретелька ночной сорочки соскользнула с плеча, и она поспешно подняла ее на место. К ее смущению, та снова соскользнула. На этот раз она не стала ее поднимать. Чувствуя себя крайне неловкой и застенчивой перед доктором, она опустила голову так, что волосы упали ей на лицо, закрыв от его взгляда.
— Твой жест скромности оценен по достоинству, — сказал он. — Впечатляет, но в нем нет никакой необходимости.
От этого сухого, циничного замечания ей захотелось заползти под одеяло. Наверное, он сознает, насколько красив, подумала она, и, вероятно, знает, что его пациентки полагают или надеются, что он заинтересуется ими лично, а не профессионально. Она дала себе слово быть выше этого.
— Не хочу тебе мешать, — сказал он, указывая на ванну, — У меня есть время.
Несмотря на собственное обещание, она заколебалась. Если бы он был мужчиной старше пятидесяти, с добрыми глазами и мягкой улыбкой, она бы иначе на него реагировала. Хорошо бы также, если бы у него было небольшое брюшко, или кривые ноги. Но ничего подобного не было.
Мужчина, вошедший к ней в комнату, был прям и высок, со стройными бедрами. Его манера двигаться напоминала ей гибкого черного кота, обходящего свою территорию. Его глаза были почти черными, они сдержанно и настороженно оглядывали окружающую обстановку. Несмотря на то, что он почти не обращал на нее внимания, она чувствовала себя очень напряженно. Ей все время казалось, что его скучающий, усталый внешний вид скрывает гнев. Крепко сжатые губы и впалые щеки придавали лицу неулыбчивый вид. Очевидно, подумала она, его вызвали к ней с какого-нибудь светского приема, и теперь он не желает скрывать своего отношения к испытываемым неудобствам.
Все в этом человеке вызывало в ней чувство неловкости.
— Давай, — более твердо произнес он, указывая на ванну. — Тебе это не повредит, возможно, даже поможет расслабиться.
Он все-таки доктор. Она переползла через кровать, а он сел в кресло с подголовником на противоположном конце комнаты. Очевидно, он считал, что она передвигается недостаточно быстро, поэтому прибавил устало:
— Я не собираюсь присоединяться к тебе.
Тут она так заторопилась, что задела ширму, когда огибала ее.
Она чувствовала себя несчастной и была недовольна собой. Она никогда не была такой робкой. Во всем виноваты опий, который дала ей миссис Холл, поздний вечер и поведение врача, вовсе не ободряющее пациента. Она сбросила сорочку и нашла в ящике гардероба шпильки. Заколов волосы наверх, чтобы не замочить, опустилась в ванну. Только успела закрыть глаза, наслаждаясь теплом, как услышала его голос.
— Мне сказали, что ты не будешь болтать слишком много, — сказал он, обращаясь к ней, — но я не ожидал полного молчания.
Она глотнула и попыталась что-нибудь произнести, но ничего не вышло.
— Меня это устраивает.
Странно, что он это сказал, подумала она. Хорошо, если у него в этой черной сумке окажется какое-нибудь лекарство, которое вернет ей голос. Ей хотелось сказать ему несколько слов по поводу его манеры обращения с пациентами. Она поглубже опустилась в ванну, влажные пары коснулись ее лица и горла. Так она просидела несколько минут, наслаждаясь приятными ощущениями тепла. Ей совсем не хотелось торопиться.
— Держи, — прозвучал его протяжный голос. Девушку так ошеломило его вторжение, что она еще глубже погрузилась в воду. Он держал над ней полотенце, давая понять, наверное, что пора вылезать.
— Нечего вести себя со мной, словно застенчивая девственница, — сказал он. — Это дело профессиональное, а не личное. — Сделал паузу, пристально глядя на нее. — Ведь так?
Она мигнула, посмотрела на него и медленно кивнула. Она чувствовала себя униженной и боялась, что он почувствует в ней некий личный интерес к себе. Вероятно, именно по этой причине он держался так отчужденно. Занятая своими мыслями, она едва успела поймать полотенце, когда он его бросил.
— Рыжие, — произнес он.
Она не расслышала и не поняла сказанное им.
— А? — Поморщившись, она слегка прикоснулась к горлу кончиками пальцев и, несмотря на боль, заставила себя выговорить: — Простите?
— У тебя рыжие волосы. Тут не слишком светло. Я не разглядел хорошенько. — Он помолчал. — Можно?
Она посмотрела на его протянутую руку, кончики пальцев которой находились всего в нескольких дюймах от ее уха, и кивнула. Рука коснулась ее щеки, и она поняла, что он пытается определить температуру. Синяки на шее также не ускользнули от его внимания. Он легонько дотронулся до одного из них и сказал:
— С тобой грубо обошлись сегодня вечером.
Она кивнула, не зная, что успела рассказать ему миссис Холл.
— Тогда хорошо, что я здесь. Посмотрим, что можно сделать. Тебе жарко. Быстро вылезай из ванны.
К ее радости, он выпрямился и отвернулся. Она быстро выбралась из ванны, вытерлась и надела ночную сорочку. Выйдя из-за ширмы, она заметила, что он снял жилет и бросил его рядом с фраком. Его взгляд упал на ее босые ноги.
— Ложись-ка лучше обратно в постель. Даже сквозь коврик пол холодный. Хочешь, я разожгу камин?
Она бы не возражала, но ей не хотелось обременять его. По-видимому, он это почувствовал, так как тихо рассмеялся, когда она заползла на кровать, и закутал ее плечи в одеяло.
— Все равно я этим займусь.
Она молча смотрела, как он умело действует. Когда он закончил, руки его стали серыми от пепла. Он подошел к фаянсовой миске и вымыл их.
— Не следует оставлять отпечатки пальцев, правда?
Она неуверенно улыбнулась, оценив его маленькую попытку пошутить, чтобы она не так смущалась.
— Думаю, тебе не помешает выпить.
Улыбка исчезла с ее лица, а рот от удивления приоткрылся.
— Исключительно в медицинских целях.
Она испытала облегчение. Многие врачи утверждали, что теплое виски с лимоном эффективно помогает при простуде, но сама она никогда не пробовала так лечиться. Она заметила, как он оглянулся вокруг, затем пожал плечами.
— Хорошо, что я пришел подготовленным. — Он пересек комнату, подошел к тому месту, где оставил черную сумку, и достал из нее на четверть заполненную бутылку шотландского виски. Обернулся и показал ей бутылку, — Стаканы есть?
Она не имела ни малейшего представления, где их можно найти, и отрицательно покачала головой.
— Тогда тебе придется пить прямо из бутылки. — Он поднес бутылку к кровати, присел на край и подал ей. — Ты сразу почувствуешь себя лучше, обещаю.
Виски было теплым и без всякого лимона, но она все равно ему поверила. Открыла бутылку и медленно поднесла к губам. Он подтолкнул бутылку под донышко, и она сделала большой глоток. Он снова подтолкнул ее, на этот раз подзадоривая насмешливым взглядом.
— Так-то лучше, — произнес он, ухмыляясь, когда она скорчила гримасу. — Очевидно, ты не можешь оценить хорошее шотландское виски.
От спиртного горло ее перестало так сжиматься.
— Я много не пью. — Это было почти правдой. От рюмки шерри у нее начинала кружиться голова. После двух рюмок она с трудом могла вспомнить, пила ли первую.
— Гордясь тем, что никогда не теряет контроля над собой, она и представить себе не могла, какой ущерб могут нанести три рюмки.
— Я тоже не пью много.
Без дальнейших понуканий она сделала еще один глоток. Возможно, шотландское не окажет такого действия, как шерри. По крайней мере на этот раз оно уже не имело такого неприятного вкуса.
— Похоже, виски быстро пошло тебе на пользу, — за метил он, отбирая у нее бутылку. Снова прикоснулся к ее щеке кончиками пальцев. — Но так и должно быть. Ты уже не так горишь. — Его рука скользнула по ее лицу. Костяшки пальцев прикоснулись к губам. — Покажи язык.
Она широко раскрыла рот и высунула язык:
— А-а-а!
К ее удивлению, он рассмеялся:
— Я не совсем это имел в виду, но язычок у тебя очень красивый. Очень розовый. И зубы тоже чудесные. И гланды ты сохранила. — Он легонько толкнул ее снизу в подбородок. — Можешь закрыть. Я видел достаточно. Определенно следует сделать еще глоток.
Она ожидала, что он протянет ей бутылку, и поэтому слегка вздрогнула, когда он сам сделал из нее большой глоток.
Затем передал бутылку ей и позволил прикончить ее.
— Для человека, который не пьет много, ты вполне вошла во вкус.
Она ответила ему лукавой, немного сонной улыбкой.
— Мне нравится хорошее шотландское. — И теперь уж она не станет оспаривать его лечебное действие на больное горло. — В качестве лекарства, разумеется.
— Конечно, — сухо согласился он. Поставил бутылку рядом с кроватью и устроился поудобнее. Он откинулся назад, на спинку кровати из орехового дерева, и просунул под затылок свободную подушку. — Так гораздо лучше.
Несколько обеспокоенная его попытками растянуться рядом с ней, она отодвинулась к противоположному краю кровати. Ее движение не осталось незамеченным и вызвало его порицание.
— Тебе нет необходимости отодвигаться, Я не собираюсь на тебя нападать, но едва ли смогу до тебя дотянуться, если ты останешься там.
В том, что он сказал, есть определенный смысл, подумала она. Он уже помог частично облегчить боль. И едва ли сможет провести осмотр, если не притронется к ней.
Она пододвинулась поближе. Он взбил подушку и подложил ей под спину. Ее колени стукнулись о его колени, а бретелька ночной сорочки снова соскользнула с левого плеча. Она попыталась поднять ее, но движения ее стали неловкими. Спиртное и опиум оказывали действие не только на больное горло.
— Мы прекрасная пара, — заметил он. Нахмурясь, она странно посмотрела на него, не понимая.
Он откинул назад голову, открыв сильную шею, и закрыл глаза:
— Даже не припомню, когда у меня еще выдавался такой длинный день.
Бросив взгляд на позолоченные часы на каминной полке, она увидела, что уже миновала полночь.
— Уже наступил следующий.
— Очевидно. И начинается он точно так же. Господи, как я устал.
У нее было чувствительное сердце, и ей стало его жаль.
— Отдохните, — тихо сказала она.
— Милое предложение, но я ведь не за тем сюда пришел. Мне следует заняться тобой. Ты ятю ждала этого визита.
— Я не против. — Разговор давался ей с трудом, но не по той же причине, что раньше. Даже ей самой было слышно, как неясно звучат ее слова. — Миссис Холл удобно меня устроила.
— Не больно-то роскошно, — заметил он. Спартанская обстановка комнаты была очевидна для нее не меньше, чем для него, и все же она ответила со спокойной уверенностью:
— Однако здесь лучше, чем на улице.
Тут он открыл глаза и посмотрел на нее:
— Полагаю, ты права.
Она долго выдерживала его взгляд, потом отвела глаза. Собственная откровенность ее смутила.
— Ты опять пылаешь.
Она чувствовала, что это так, хотя не по той причине, о которой он думал, — по крайней мере она надеялась, что он отнесет это за счет болезни. Она позволила ему пощупать пульс на шее.
— У тебя сильное сердцебиение.
Она кивнула.
— Почему бы тебе немного не опустить одеяло, чтобы я мог взглянуть?
Она отругала себя за глупые колебания, ведь голос его звучал так равнодушно. Почувствовала, как он подталкивает одеяло вниз ладонью. Она ведет себя глупо, промелькнула у нее мысль.
— Как мне тебя осмотреть, если ты не даешь даже взглянуть на себя?
Конечно, он прав, и все же она не могла пошевелиться. Его черные глаза испытующе смотрели в ее глаза.
— Ты же на что-то рассчитываешь, — прибавил он. Но она уже не была так уверена, что ждет от него чего-то.
— На многое не рассчитываю.
Словно в подтверждение ее слов, он расхохотался.
— О, с тобой действительно плохо обошлись! Это говорит не в пользу таких мужчин, как я.
Она предположила, что он говорит о медиках вообще, и не попросила уточнить. Он стянул с нее одеяло. Его пальцы скользнули по вырезу ночной сорочки и замерли, слегка прикоснувшись к верхней пуговке. Она положила ладонь на его руку и покачала головой.
— Я сама. — Теперь говорить было легче, однако голос оставался хриплым. И она снова понадеялась, что он примет это только за проявление заболевания.
— Ты не из болтливых.
Он уже раньше сделал это замечание. По опыту она знала, что многих людей это беспокоит.
— Да, — тихо подтвердила она. — Не из болтливых. — Она покончила с первой пуговкой.
— Еще одну, — приказал он.
Она взглянула на него непонимающе. Он указал на ее руку:
— Еще одну пуговку, пожалуйста.
Она расстегнула ее пальцами, которые стали непослушными из-за виски и опия. И уставилась на его руку, повисшую в воздухе у самого ее сердца.
— Твой румянец начинается прямо отсюда, — сказал он. И прикоснулся кончиками пальцев к коже как раз над бьющимся сердцем.
— С твоим сердцем все в порядке. — Он расстегнул еще одну пуговку на ее сорочке и приказал: — Придвинься поближе. — Поскольку она находилась в оцепенении, его руки обхватили ее, чтобы придвинуть к нему. Он положил ладонь ей на спину, возле лопатки.
Его уверенный жест, в котором не было ничего личного, заставил ее почувствовать облегчение, но сердце ее билось учащенно, а в голове стоял туман.
— Сделай глубокий вдох, — приказал он. — Вот так. Задержи дыхание. — Он потер ладонью ее спину, — Теперь медленно выдохни.
Она послушалась. Сердце стало биться ровнее, дыхание замедлилось.
— Так-то лучше, — заметил он. — Мне в какой-то момент показалось, что ты можешь потерять сознание.
— Мне тоже, — ответила она с мрачной серьезностью. — У меня немного кружится голова.
Он отпустил ее:
— Тебе следует лежать.
Это самое лучшее из его предложений, подумала она.
— Хорошо.
Она вытянулась на боку, подложив под голову подушку.
— Я не очень-то умею обращаться с больными, — признался он, снова прикоснувшись к ее щеке.
Она удивилась такому признанию, но потом вспомнила его замечание по поводу прошедшего дня. Возможно, он вовсе не такой уж самонадеянный; возможно, его самолюбие уязвлено неудачей с одним из предыдущих пациентов. Ей показалось, что они поменялись местами и это ее позвали в качестве целителя. И по-доброму улыбнулась ему.
— По-моему, у вас чудесно получается, — сказала она.
Он мигнул, глаза его потемнели.
— Ну спасибо. Очень мило с твоей стороны подбодрить меня.
Ее улыбка стала шире, а ресницы сонно опустились. Самым заветным ее желанием было иметь ту же профессию, что и у него. Она решила сказать ему об этом.
— Надеюсь, когда-нибудь у меня тоже так хорошо получится.
— Так ты признаешь, что тебе есть чему поучиться?
Она выразительно кивнула. Неужели он мог в этом сомневаться? Она широко зевнула и потянулась, сунула одну руку под подушку и повернулась на бок.
— Так ты хочешь кое-чему у меня поучиться?
— Мне бы очень хотелось. — Она говорила серьезно. Не считая его манер, на нее произвела впечатление его преданность делу. Возможно, ему не понравилось, что прервали его светские развлечения, но ведь он все равно пришел.
— Ты меня удивляешь, — сказал он. — Не ожидал такого, когда шел сюда вечером.
Кажется все, кроме Харлана Портера, понимали, что девушка не из борделя. Она слишком устала, чтобы думать, почему получается так, хорошо это или плохо; просто поглубже зарылась в подушку и пробормотала:
— Гм-м-м.
— Ты собираешься уснуть?
Она покачала головой, ощущая, как сон медленными волнами накатывается на нее. Почувствовала, что он слезает с постели, И уснула.
Ее разбудил жар его тела. Она была поражена, осознав, что трогает его повсюду… и еще больше поразилась, обнаружив, что даже теперь не отодвинулась. Он плотно прижался к ней, его руки затерялись в водопаде ее темно-рыжих волос, рот касался ее уха. Дыхание его было горячим и сладким. Он что-то шептал ей. От его прикосновений и этого страстного шепота по ее спине пробегала дрожь. Восхитительное ощущение охватило все ее тело. Руки скользили вокруг его грудной клетки. Ее волосы рассыпались по их плечам и груди, опутывая и соединяя. Она положила голову ему на плечо и прижалась губами к его коже.
Тепло его тела окутывало ее. Она сильнее прильнула к нему, испытывая удовольствие от его силы и жара. Его пальцы погладили ее руку, И не было в мире ничего более естественного, чем улыбнуться и прижаться к нему губами. Она почувствовала, как отвердел его сосок, когда она взяла его в рот. Ее груди налились. У нее вырвался прерывистый вздох. Казалось, его руки были одновременно везде, вызывая неведомые ей доселе чувства. Она обхватила своими руками его плоть, и он застонал в предвкушении удовольствия.
Он ласкал ее, прижимаясь к ней и продолжая стонать. Их ноги переплелись. Затем он изогнулся и перевернул ее на спину. Его колено раздвинуло ее бедра. Она всхлипнула от неожиданно нахлынувшей страсти. Он прижал свои губы к ее, проникая языком вовнутрь. Его рот был твердым и жадным. Она ощущала кончик его языка. Девушка беспокойно задвигалась, пытаясь столкнуть его, выгибаясь дугой, но вес его тела придавил ее, а его грудь показалась твердой стеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44