Он сменил фланелевые брюки на непременную принадлежность Запада — джинсы. Шелковые рубашки сменились хлопковыми и «шамбре», а короткий жилет был из потертой коричневой кожи. Но сильнее всего его внешний вид изменился где-то между Сент-Луисом и Канзас-Сити, когда Коннор стал носить оружие.
У Мэгги не было сомнений в том, что если бы она этого человека увидела в Нью-Йорке, то никогда бы не сделала такого предложения. Заточение в городе, подобном Нью-Йорку, стесняло Коннора, но тогда она не понимала, насколько сильно, пока не увидела, как он от него освобождается. Мэгги слышала, как он сказал на вокзале отцу, что ему недостает простора и тишины. Глядя на него теперь, она лучше поняла эти слова, поняла, насколько стесняли его условности, в какие жесткие рамки поставили его их отцы.
Она думала о просторе и тишине, к которым он стремился, и была как никогда уверена, что развод — это лучший способ вернуть ему и то, и другое.
Мэгги так долго молчала, что Коннор усомнился, слышала ли она его.
— Мэгги? — позвал он. — Повторить то, что я сказал?
— Нет, — вздохнула она. — Я вас слышала. Я чертовски плохо выгляжу. — Она повернулась в кресле и посмотрела ему прямо в глаза. — Вы собираетесь меня пристрелить?
Один уголок рта Коннора приподнялся и он сухо ответил:
— В уродливых женщин стреляют в Канзасе. А мы сейчас в Колорадо. Мы их вешаем.
Несколько секунд Мэгги пристально смотрела на него. Потом мигнула, когда до нее дошло значение его слов, и расхохоталась.
Коннор не ожидал ее смеха. Он окатил его, как освежающие струйки горного ливня. Казалось, он обретает плоть, касается его лица, шеи, ладоней, каплями стекает вдоль позвоночника. За короткие мгновения этого смеха Коннору пришлось полностью изменить свое мнение о Мэгги. С этими яркими зелеными глазами, с широкой, сверкающей белыми зубами улыбкой, с легким румянцем, залившим ее щеки, она была просто красавицей.
Смех Мэгги замер, когда она ощутила на себе критический взгляд Коннора. Чувствуя себя неловко, она уронила руки на колени.
— Я понимаю, вас беспокоит, не заподозрит ли моя сестра размолвки между нами.
— Я бы счел это вашей заботой, — ответил он. — Меня больше беспокоит, как бы она не подумала, что я вас колочу. — Встал с подлокотника кресла и подошел к Мэгги. Она попыталась оттолкнуть его руку, потянувшуюся к ее подбородку, но Коннор был настойчив. Она позволила ему взять себя за подбородок и поднять лицо навстречу холодному и отчужденному взгляду его черных глаз. — Сколько вы потеряли в весе?
Мэгги не была уверена, что она потеряла в весе. В последнее время она так мало двигалась, что считала более вероятным, что вес просто перераспределился.
— Не имею представления.
— По крайней мере десять фунтов, — сказал он. — А вам не нужно было терять ни одного. У вас не хватит сил совершить переезд от Квинз-Пойнта до Дансера. — Он заставил ее подняться и подойти с ним к зеркалу над умывальником. — Посмотрите на себя, — приказал он, стоя за ее спиной. — Щеки у вас ввалились, а под глазами темные пятна, словно вам насажали синяков. — Он взялся пальцами за плечевые швы на ее темно-сером платье и продемонстрировал, как слабо натянута ткань. — Что вы собираетесь сказать сестре?
Мэгги пожала плечами. Коннор все еще держал приподнятыми плечики платья, поэтому это движение сделало ее похожей на марионетку. Ей это совсем не понравилось. Оттолкнув его руки, Мэгги отстранилась и отошла от него подальше.
— Я придумаю, что сказать Майкл, — пообещала она.
— Если вы ничего не предпримете со своей внешностью, то вам придется сказать ей, что у вас чума.
— Негодяй, — тихо бросила она ему. — Это вы велели, чтобы я…
Он поднял ладонь:
— Я никогда не приказывал вам забиваться здесь в нору, словно проклятый койот из прерий или отшельник. Если только вы не пытаетесь заранее прочувствовать, какова будет ваша жизнь у Дансера Таббса, нет оправданий тому, во что вы превратили себя. Я просил вас не попадаться мне на дороге, а не заползать под землю. Вы ни разу не прошли в передние вагоны, чтобы с кем-нибудь познакомиться. Пассажиры думают, что вы настоящая высокомерная сучка с востока, не соизволившая снизойти даже до пассажиров первого класса. Вы что, ожидали, что я приду сюда, чтобы вытряхнуть вас из кровати или из вашего настроения жалости к самой себе? В ее зеленых глазах вспыхнуло страдание.
— Что вы от меня хотите? — закричала она. Что-то внутри у Коннора оборвалось. Он преодолел расстояние между ними, обвил руками ее талию, приподнял и резко прижал к себе. Она потеряла равновесие, упала на него, распластавшись. Пальцы Коннора впились в ее талию, прижимая ее тело к его груди и бедрам. Голова Мэгги резко откинулась назад, и он обхватил ее ладонью одной руки.
— Я хочу, чтобы вы вспомнили, — резко ответил он. Затем его губы коснулись ее губ.
Губы двигались по губам Мэгги, язык пробовал линию ее губ, нажимал на них, стремясь проникнуть сквозь зубы. Она слабо ахнула, и он получил желанный доступ внутрь.
Руки Мэгги безвольно повисли вдоль тела. Потом медленно поднялись, и ладони прикоснулись к плечам Коннора, сперва легонько, не отталкивая его, но и не прижимая. Постепенно они скользнули ему за спину. Ее пальцы сомкнулись на мягкой коже жилета и замерли. Губы его были теплыми и упругими, а движения языка заставляли ее сердце сильно биться. Груди ее набухли у его груди. Она прижалась к нему, и между ее бедрами вспыхнула полоска жара.
Рот Коннора был настойчивым, изголодавшимся. Он с жадностью впитывал ее губы. Потом почувствовал, как ее тело дрогнуло и отозвалось на зов его страсти с той же силой. Он попятился к письменному столу, прислонился к нему и подтянул Мэгги к себе, поставив ее между своими бедрами. Она прильнула к нему так, как он помнил, обвив руками его шею, прижавшись к нему грудью, опираясь на его бедра.
Руки Коннора обхватили ее ягодицы, прижав к себе еще теснее, так, что ее бедра терлись о застежку его джинсов. Вырвавшийся у него стон, заглуши ли ее губы. Он снял с себя ее руку и, нащупав ладонь, обхватил ее своей. Провел ею по груди, опустил на свое бедро, затем продвинул между их телами на свою восставшую плоть. И задержал ее там, давая ей ощутить его желание, пока не повернулся и не начал перегибать Мэгги назад над письменным столом.
Мэгги с силой оттолкнула Коннора. Он тотчас же отступил назад, тяжело дыша, взгляд его был диким, пока он пытался справиться со своим телом. Мэгги бессильно согнулась, опустив голову на руки, и уставилась в пол. Сложный орнамент восточного ковра расплывался и плясал перед ее глазами.
Не страх беременности привел ее в чувство, а мысль о том, что она сейчас позволит Коннору Холидею овладеть ею на массивном столе отца. Ей почему-то казалось постыдным, что она готова ему уступить, и именно стыд дал ей силы оттолкнуть его.
Она посмотрела на себя и увидела, что Коннор расстегнул большую часть пуговиц на ее корсаже. Груди ее поднимались и опускались при каждом вздохе. Дрожащими пальцами Мэгги застегнула пуговицы.
Коннор наблюдал за ней. Щеки ее горели, рот распух. Она не желала смотреть на него. Он не думал, что Мэгги вспомнила то, что произошло в их первую встречу, но теперь у нее не «огло остаться никаких сомнений в том, чего он от нее хочет.
— Этого больше не повторится, — пробормотал он голосом, хриплым от неудовлетворенного желания. — Этого и сейчас не должно было случиться.
Он выскользнул из вагона и пошел искать продавца виски.
Мэгги уронила голову на стол и заплакала.
Коннор и Мэгги сидели на скамейке вокзала в Денвере, с обеих сторон от них громоздились чемоданы, саквояжи и сундуки. Время от времени он бросал на нее взгляд, но не мог разглядеть каких-либо заметных последствий своей импульсивной и неудачной попытки овладеть ею. Она последовала его советам, касающимся ее настроения и манеры поведения, и ей удалось выглядеть более веселой и довольной. С потерей веса она ничего не могла поделать, но, думая об этом позже, Коннор решил, что, возможно, он ошибся. В его объятиях она показалась ему удивительно округлой, груди ее были больше, чем он помнил, а зад более полным. Однако щеки ее все еще оставались запавшими, а в вырезе платья виднелись выступающие ключицы. Тени под глазами тоже не исчезли, но волосы блестели, а ее слабая улыбка казалась менее нервной.
— Майкл обычно не опаздывает, — сказала Мэгги, оглядывая платформу. Поезд 454 ушел уже час назад. Их личные вагоны отцепили, и теперь они стояли без дела на запасном пути станции.
— Может быть, она не получила мою телеграмму, — сказал Коннор.
Мэгги откинулась на спинку скамьи и попыталась расслабиться.
Вы часто бывали в Денвере? — спросила она.
— Не часто.
— Что вам здесь нравится?
— Немногое.
Она искоса бросила на него взгляд:
— Вы меня нарочно провоцируете?
Коннор осознал, как кратко отвечал на ее вопросы, и усмехнулся:
— Нет.
Мэгги рассмеялась.
Усмешка преобразила его лицо, а смех — ее. Когда к ним приблизилась Мэри Майкл, ведя за собой маленькую дочку, ее не удивило, что они ее не заметили. Это принесло ей облегчение. Почти все в замужестве Мэгги заставляло ее тревожиться.
— Мэдисон, — сказала она дочери, — мы с тобой вторгаемся в неподходящий момент.
Мэгги и Коннор одновременно отвели друг от друга глаза. Выражение лица Мэгги было почти виноватым, когда она повернулась к сестре; Коннор же просто смотрел отчужденно.
Быстро придя в себя, Мэгги вскочила со скамьи и бросилась обнимать сестру. Они радостно обнимали друг друга, зажав маленькую Мэдисон где-то внизу, между юбками.
— О, Майкл, как чудесно снова видеть тебя!
Чувства Мэгги были как нельзя более искренними. В глазах ее стояли слезы, и ей не нужно было смотреть на Майкл, она и так знала, что с ней происходит то же самое. Только настойчивое дерганье за юбки заставило их оторваться друг от друга:
— Кое-кто хочет, чтобы на нее обратили внимание, — со смехом сказала Майкл. Она провела рукой по глазам, смахивая слезы, и подняла дочь. — Хочешь пойти на ручки к тете Мэгги?
Малышка с огненными волосами не стала стесняться. Она так и рвалась из рук матери на руки к тетке.
— Предательница, — шепнула Майкл. Передала Мэдисон в протянутые руки Мэгги и повернулась к Коннору. — Вы тоже хотите, чтобы на вас обратили внимание? — спросила она. Ее улыбка была игривой и обаятельной. Темно-зеленые глаза лучились теплом.
Какая-то часть природной настороженности Коннора растаяла.
— Кажется, мне бы этого хотелось, — ответил он. Поверх яркой головки Мэдисон Мэгги наблюдала, как легко ее муж поддался обаянию Майкл. Она почувствовала прилив грусти от того, что не умеет так легко заставить его улыбнуться, а потом ей стало еще печальнее от того, что она никогда и не пыталась. Мэгги отвернулась и переключилась на Мэдисон.
Мэрн Майкл была на несколько дюймов выше Мэгги. Ей не пришлось сильно тянуться, чтобы поцеловать его в щеку.
— Добро пожаловать, — с чувством произнесла она, а потом со свойственной ей прямотой призналась: — Откровенно говоря, не знаю, что и думать об этом браке, но за следующие несколько дней надеюсь во всем разобраться.
— Как я понимаю, меня пока приняли для проверки, — сухо сказал Коннор.
Майкл весело рассмеялась:
— Что-то в этом роде. — Она бросила взгляд на Мэгги. — Ну, не смотри на него так сердито. — И снова повернулась к Коннору. — Вам вполне убедительно удается скрывать удивление, но я знаю, что вы знакомы с Ренни, и вижу, что никто не подумал рассказать вам обо мне.
Глядя на нее, Коннор без труда понял, что она имела в виду.
— Вы правы, — ответил он. — Никто не подумал предупредить меня о том, что вы с миссис Салливан близнецы.
— Собственно, это она — мой близнец, — сказала Майкл, играя ямочками на щеках, — но вы ни за что не заставите ее признаться в этом.
Мэгги смотрела, как Коннор несколько секунд изучал Майкл. Она понимала, что он сравнивает ее с Ренни, ищет различия в близнецах. Но она также понимала, куда в конце концов приведет его это сравнение: он сочтет ее бледной и невыразительной копией старших сестер, как всегда случалось, когда ее видели рядом с Ренни и Майкл. Их волосы были цвета темной меди и буйно вились, а ее всего только рыжими. Их зеленые глаза были намного темнее ее собственных, более глубокого изумрудного оттенка, а ее глаза имели цвет простого зеленого стекла. Форма их рта была одинаковой, а их общий серьезный характер заставлял их несколько поджимать губы, скрадывая при этом их полноту, когда они глубоко задумывались, но у Ренин и Майкл во время улыбки появлялись ямочки на щеках, а улыбка Мэгги, как ей было известно, была лишена такого украшения.
Коннор снова перевел взгляд на Майкл:
— Сходство поразительное, но я не принял бы вас за сестру.
Майкл привыкла слышать, как они с Ренни похожи.
— Нам с Ренни наше сходство доставляет удовольствие, — сказала она, — но нам всегда нравится также, когда люди замечают, насколько мы отличаемся друг от друга. Своих мужей мы ни на секунду не введем в заблуждение.
Мэгги опустила вниз племянницу.
— Не могу поверить, что вы пытались это сделать.
— Один раз, — ответила Майкл. — Это был с самого начала порочный план.
— Значит, это идея Ренни, — с полной уверенностью заявила Мэгги.
— Разумеется. — Майкл пожала плечами. — Можно было ожидать, что я уже должна чему-то научиться, но я поддалась ей.
Мэдисон не особенно интересовалась разговорами взрослых, происходящими у нее над головой. Она присутствовала при том, как ее мама и тетя Ренни решили поменяться местами, и видела, как ее отец и дядя Джаррет притворялись, что поверили в обман. Но ей совсем не понравилось, когда дядя Джаррет поцеловал маму так, как это делал только папа. Тете Ренни это тоже очень не понравилось. После разгорелся спор, потом все смеялись, а потом упрекали друг друга. Это все было очень странно и не слишком весело.
Коннор тоже слушал рассказ Майкл вполуха. Он присел на корточки и терпеливо ждал застенчиво приближающуюся к нему малышку Мэдисон. Двухлетняя девчушка лукаво улыбалась в ответ на его ободряющую улыбку. Она смотрела из-под длинных ресниц, гораздо более темных, чем ее ярко-рыжие волосы. Склонив набок головку, она изучала его, составляя свое мнение о нем.
Коннор поманил ее согнутым пальцем, и она прыгнула к нему на руки, чуть не опрокинув его назад. Коннор со смехом встал и слегка подбросил Мэдисон в воздух. Она радостно захохотала, платьице на ней развевалось, кудри подпрыгивали.
Наблюдая за ними, Майкл насмешливо покачала головой и призналась Мэггн:
— Она неисправимая кокетка. Мне бы хотелось возложить вину на Скай, но Мэдисон видела ее всего несколько раз. Хотя, если подумать, этого могло оказаться достаточно, чтобы она научилась… — Она остановилась, заметив застывшее лицо Мэгги. — Что случилось?
Мэгги почти не слышала сестру. Все ее внимание было поглощено Коннором и Мэдисон. «Так вот как это было бы с нашим ребенком». Она смотрела, как он подбрасывает Мэдисон в воздух, его удовольствие было настолько искренним, что у Мэгги сердце сжалось от горя. «Он никогда не давал мне понять, что хотел бы нашего ребенка». И сразу же вслед за этим, глядя, как он подбрасывает и щекочет Мэдисон, подумала: «А я его никогда об этом и не спрашивала».
Майкл схватила сестру за руку и слегка подергала: — Мэгги? Что с тобой?
Озабоченность Майкл привлекла внимание Коннора. Он посадил Мэдисон на руку и сделал несколько шагов к Майкл и Мэгги. Увидел бледность жены, неожиданно углубившиеся тени под ее глазами. Она смотрела на него, словно никогда раньше не видела, и Коннору вовсе не польстило почти обвиняющее, испуганное выражение ее глаз.
На секунду он усомнился, не вспомнила ли она все подробности их первой встречи.
— Мэгги?
Его голос звучал мягко, но глаза смотрели остро и предостерегающе.
Мэгги удалось превратить подавленное рыдание в сдавленный смех. Под тяжелым проницательным взглядом черных глаз Коннора она очнулась от грез. Потрясла головой, чтобы ощутить реальность, и улыбнулась с насмешкой над собой.
— Простите, — сказала она, мозг ее лихорадочно работал, стараясь найти оправдание странному поведению. — Я подумала, что ты ее сейчас уронишь. И застыла от ужаса. — Она тотчас поняла, что Коннор не поверил ей, но принял оправдание. Мэгги почувствовала облегчение, ее поддержала Майкл.
— Тогда тебе не надо смотреть, как с ней играет Этан, — предупредила она, целуя Мэдисон в нежную щечку, — Могу тебе сказать, у меня сердце уходит в пятки, когда он подбрасывает ее к небу. А она только хохочет да хохочет. — Она прижала к себе дочь. — Прав да, Мэдди? Ты хохочешь и хохочешь…
Мэдисон послушно засмеялась.
— Где ваш муж? — спросил Коннор, легонько потрепав Мэдисон по подбородку. Она оттолкнула его руку, но ее глаза умоляли повторить это еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44