– сообщил тот. – Что же вы хотели мне сказать?
– Вы уж простите меня! – сказал тогда монах. – И разрешите мне приветствовать вас, как полагается.
– Не надо церемоний, почтеннейший, – отозвался Чао Гай. – Прошу вас в дом выпить со мной чаю.
– Премного вам благодарен, – отвечал монах, и оба они направились к дому. Заметив, что хозяин ведет монаха в дом, У Юн вместе с Лю Таном и братьями Юань перешел в другие комнаты, чтобы не попадаться незнакомцу на глаза.
Посидев немного с Чао Гаем и выпив чаю, монах сказал:
– Мне неудобно говорить здесь. Нет ли у вас более укромного местечка, где мы могли бы побеседовать наедине?
Тогда Чао Гай пригласил своего гостя в дальнюю комнату, где они разместились, как положено – один на месте хозяина, другой на месте гостя. И тогда Чао Гай спросил монаха:
– Могу ли я осведомиться о вашем почтенном имени и узнать, где вы живете?
– Фамилия моя Гун-Сунь, – отвечал монах, – мирское имя Шэн, а монашеское – И-цин. Сам я из Цзичжоу. С детства я пристрастился ко всякого рода оружию и во многих областях военного искусства достиг немалых успехов. Овладев также искусством волшебства, я легко могу вызывать дождь и ветер и даже летать на облаках. За это вольный люд окрестил меня «Драконом, летающим в облаках». Почтенное имя старосты Чао Гая из деревни Дунцицунь, уезда Юньчэн, я слышал уже с давних пор, но никак не представлялось случая повидаться с вами лично. Сейчас в честь нашего знакомства я хотел бы преподнести вам в подарок драгоценности на сто тысяч связок монет. Не знаю только, согласитесь ли вы, высокоуважаемый, принять такой дар?
Услышав это, Чао Гай, смеясь, спросил:
– Уж не подарки ли сановнику Цай Цзину ко дню рождения, которые посылают с севера, имеете вы в виду?
– Откуда вы знаете об этом? – изумился гость.
– Я лишь высказал догадку, – отвечал Чао Гай, – а так это или нет – не знаю.
– Мы не должны упускать такого богатства, – заговорил Гун-Сунь Шэн. – Недаром старая поговорка гласит: «Если ты что-нибудь упустил, – пеняй на себя». Какого вы мнения на этот счет, уважаемый староста?!
Но не успел он проговорить эти слова, как в комнату ворвался человек, схватил Гун-Сунь Шэна за грудь и завопил:
– Я давно уже подслушиваю ваш разговор! Вот это ловко! Как смеете вы предлагать дело, явное участие в котором карается законами, а тайное – богами!
Это неожиданное вторжение так напугало Гун-Сунь Шэна, что он даже в лице изменился. Вот беда! Не успели они взяться за дело, как раскрыли все их планы!
О том, кто ворвался в комнату и накинулся на Гун-Сунь Шэна, вам, читатель, расскажет следующая глава.
Глава 15
повествующая о том, как Ян Чжи сопровождал носильщиков, посланных с подарками, а У Юн пустился на хитрость и как все драгоценности попали в руки заговорщиков
В тот момент, когда Гун-Сунь Шэн беседовал с Чао Гаем о том, что надо захватить отправленные из Северной столицы подарки, так как богатство это нажито нечестным путем, кто-то ворвался в комнату, где они сидели, схватил Гун-Сунь Шэна за грудь и завопил:
– Я все слышал, ну и отчаянный же вы человек!
Это был не кто иной, как мудрый У Юн. Увидев его, Чао Гай рассмеялся и сказал:
– Перестаньте шутить, учитель, и познакомьтесь-ка лучше с нашим новым другом!
Гун-Сунь Шэн и У Юн отвесили друг другу полагающиеся в таких случаях поклоны, и У Юн произнес:
– Я давно уже слышал от вольного люда славное имя Гун-Сунь Шэна, «Дракона, летающего в облаках», но никак не думал, что именно сегодня мне представится случай с ним познакомиться.
– Этот уважаемый ученый, – сказал в свою очередь Чао Гай, представляя У Юна, – не кто иной, как мудрый У Юн.
– Я тоже много слышал от вольного люда о вас, почтенный учитель, – отозвался Гун-Сунь Шэн, – о вашей великой учености. Но кто мог подумать, что я увижу вас в поместье Чао Гая? Наша встреча в этом доме еще раз доказывает, что великодушие и справедливость старосты влекут к нему доблестных героев со всех концов страны.
– У нас собралось несколько друзей, – сказал Чао Гай, – пойдемте во внутренние покои, и вы познакомитесь с ними.
Вслед за тем они отправились во внутренние покои, где вновь прибывший познакомился с Лю Таном и братьями Юань. Все собравшиеся решили, что их встреча не случайна и что возглавит всю компанию Чао Гай.
– Я всего лишь владелец небольшого поместья, – возразил на это Чао Гай, – как могу я занять столь высокий пост?!
– Вы самый старший из нас, – сказал ему У Юн, – послушайте меня и возглавьте нас.
Чао Гаю оставалось только согласиться. Второе места занял У Юн, третье Гун-Сунь Шэн, четвертое – Лю Тай, пятое-Юань Сяо-эр, шестое – Юань Сяо-у и седьмое-Юань Сяо-ци. И вот вся компания доблестных героев собралась попировать. Стол снова был накрыт, подали еще вина и закусок. Немного погодя У Юн сказал:
– Староста Чао Гай! Вы видели во сне, будто на крышу вашего дома упали семь звезд Северной Медведицы. А сегодня случилось так, что семеро удальцов собрались здесь для свершения общего дела. Не служит ли ваш сон небесным предзнаменованием? Поистине, богатство само идет нам в руки. Позавчера мы толковали о том, что Лю Тану надо бы разведать, какой дорогой повезут подарки; ему пора сегодня приступить к своему делу.
– В этом нет уже никакой нужды, – заметил Гун-Сунь Шэн, – Мне удалось узнать, что путь их лежит через перевал Хуанниган.
– В десяти ли к востоку от Хуаннигана, – сказал Чао Гай, – расположена деревня Аньлэцунь. Там проживает один бездельник по имени Бай-шэн, по прозвищу «Дневная крыса». Когда-то он тоже обращался ко мне за помощью, и я давал ему денег.
– Не указывает ли на него белое сияние, излучаемое Северной Медведицей, – промолвил У Юн, – если это так, то мы должны использовать этого человека.
– Отсюда до перевала все же далеко, – сказал Лю Тан, – и нам надо бы обосноваться где-нибудь поближе.
– Вот мы и остановимся в доме Бай-шэна, – предложил У Юн. – Там найдется, где передохнуть, да к тому же и сам Бай-шэн нам понадобится.
– Учитель У Юн, – обратился к нему Чао Гай. – Как же мы все-таки завладеем этими подарками, – хитростью или силой?
– Я все обдумал, – смеясь, ответил У Юн. – Подождем их приближения и тогда уж решим, что делать. Если придется действовать силой, возьмем силой. А если можно будет обойтись хитростью, пойдем на хитрость. Я уже решил, как действовать, не знаю только, одобрите ли вы мое предложение. А состоит оно в следующем…
И У Юн подробно изложил свои соображения. Выслушав его, Чао Гай от восхищения даже ногой притопнул и воскликнул:
– Чудесный план! Не зря народ прозвал вас мудрым. Вы превзошли по уму даже Чжу-Гэ Ляна. Замечательный план!
– Однако не будем больше говорить об этом, – продолжал У Юн. – Недаром старая пословица гласит: «И у стен есть уши», так за окном и подавно. Пусть пока все это останется между нами.
– Братья Юань! – обратился к ним Чао Гай. – Возвращайтесь домой, а когда придет время, все мы соберемся здесь. Учитель У Юн пока что по-прежнему будет обучать детей; вас же, уважаемые Гун-Сунь Шэн и Лю Тан, я прошу погостить в моей усадьбе.
Весь этот день друзья пировали, и только поздно ночью разошлись в отведенные им комнаты. На следующий день они поднялись рано утром. Еда уже была готова, и они позавтракали. Затем Чао Гай достал тридцать лян серебра и, передавая его братьям Юань, сказал:
– Хотя подарок мой и очень скромен, надеюсь, вы примете его.
Однако братья Юань стали отказываться и согласились взять серебро лишь после того, как вмешался У Юн.
– Нельзя отказываться, если дарит друг.
Затем все отправились провожать братьев Юань. По дороге У Юн потихоньку наставлял их и закончил свою речь следующими словами:
– Смотрите не задерживайтесь, когда придет время! Наконец, братья Юань распрощались с друзьями и направились в свою деревню Шицзецунь, а Гун-Сунь Шэн и Лю Тан остались в усадьбе Чао Гая. У Юн часто навещал их, чтобы еще и еще раз обсудить задуманное дело.
Не вдаваясь в подробности, расскажем лишь о том, как начальник окружного управления в Дамине, Лян Чжун-шу, накупив подарков на сто тысяч связок монет, приготовил их к отправке и назначил день выхода каравана. И вот однажды, когда он сидел со своей женой во внутренних комнатах, та спросила его:
– Дорогой супруг! Когда же отправятся люди с подарками?
– Все уже готово, – отвечал Лян Чжун-шу, – и завтра-послезавтра можно было бы двинуться в путь. Только одно меня тревожит.
– Что же именно? – спросила жена.
– В прошлом году я также израсходовал на покупку подарков сто тысяч связок монет, – отвечал Лян Чжун-шу. – Но люди, сопровождавшие караван, оказались ненадежными, и все драгоценности попали в руки разбойников, которых еще до сих пор не удалось выловить. Так и в этот раз я никак не могу найти среди моих подчиненных достойного, которому смог бы доверить подарки. Это меня я беспокоит.
– Вы всегда говорили, что это человек чрезвычайных способностей, – сказала жена, указывая по направлению к террасе. – Почему бы вам не назначить его начальником охраны и не отправить с подарками? Я думаю, что он справится с поручением.
Взглянув в том направлении, куда указывала жена, Лян Чжун-шу увидел Ян Чжи и, поразмыслив немного, подозвал его к себе и сказал:
– А я и забыл про вас! Так вот, если вы доставите подарки к месту назначения, это даст мне возможность повысить вас в должности.
Сложив руки и отвесив почтительный поклон, Ян Чжи промолвил:
– Осмелюсь ли я ослушаться приказа вашей милости?! Не знаю только, готовы ли подарки и когда мне следует отправиться.
– Я велел отрядить десять больших повозок из областного управления, – сказал Лян Чжун-шу. – Охрана их поручена моим людям. На каждой повозке прикреплен желтый флаг с надписью: «Подарки ко дню рождения императорского наставника». Кроме того, к каждой повозке будет приставлен сильный и выносливый воин. В ближайшие три дня караван отправится в путь.
– Прошу вас, не подумайте, что я уклоняюсь от вашего поручения, – сказал Ян Чжи, выслушав эту речь, – но ехать с подарками я не смогу. Покорно прошу вас найти для этой цели какого-нибудь другого, более достойного и надежного человека.
– Так ведь я стараюсь для вашего же блага, – удивился Лян Чжун-шу. – К поздравительному письму, которое я посылаю сановнику Цаю вместе с подарками, я приложу письмо, в котором буду просить его щедро отблагодарить вас. А затем, по его распоряжению, вы вернетесь. Стоит ли отказываться от всего этого?
– Господин мой, – отвечал Ян Чжи. – Я слышал, что подарки, посланные в прошлом году, были захвачены разбойниками и что разбойников пока еще не выловили. В нынешнем году разбойников на дорогах развелось еще больше. Водного пути в Восточную столицу нет, и ехать можно лишь сушей через горы Цзыцзиньшань, Эрлуншань, Таохуашань, Саньгайшань, Хуанниган, Байша-у, Еюньду, Чисунлинь, где разбойников всего больше. По этим местам не рискуют ходить в одиночку даже бедняки. А если разбойники узнают, что отправлены ценные подарки, то, конечно, постараются захватить их. Пойти с караваном – значит, обречь себя на гибель; не лучше ли оставить эту затею?
– Но можно усилить военную охрану, – возразил Лян Чжун-шу, – и все будет в порядке…
– Даже если бы вы послали десятитысячное войско, ваша милость, – сказал Ян Чжи, – то и оно вряд ли справилось бы с разбойниками. При одном известии о разбойниках, стражники разбегаются.
– Так, по-вашему, совсем не надо посылать этих подарков? – спросил Лян Чжун-шу.
– Сопровождать их я согласился бы лишь при одном условии, только не знаю, примете ли вы его? – ответил Ян Чжи.
– Раз уж я поручаю вам это дело, почему бы мне не принять ваше предложение! – отозвался Лян Чжун-шу. – Говорите…
– По-моему, – сказал Ян Чжи, – подарки не следует отправлять на повозках, – лучше увязать их в десять тюков и подвесить к десяти коромыслам, как это обычно делают купцы, а для переноски подарков выделить из охраны десять рослых воинов, которые и отправятся под видом носильщиков. Кроме того, мне нужен будет еще один человек в помощь – вот и все. Мы будем выдавать себя за купцов и потихоньку доставим подарки в Восточную столицу. Только так, я полагаю, это и может сойти благополучно.
– Что ж, это верно, – согласился Лян Чжун-шу, выслушав его. – Я пошлю письмо и заверяю вас, что при возвращении вы будете повышены в должности.
– Премного благодарен вам за ваше высокое внимание ко мне, – ответствовал Ян Чжи.
В тот же день Лян Чжун-шу снова позвал Ян Чжи, велел ему упаковать подарки, а также выбрать воинов, которые будут их нести.
На следующий день Ян Чжи вызвали в управление, и, когда он прибыл туда, навстречу ему вышел Лян Чжун-шу.
– Когда же вы собираетесь в путь? – спросил он.
– Разрешите, ваша милость, доложить вам, – с поклоном отвечал тот, – что завтра утром готов выйти с караваном. Жду лишь ваших распоряжений.
– Моя супруга, – оказал Лян Чжун-шу, – посылает коромысло с подарками для жен своего отца, которые я также поручаю вам. А для вручения подарков она отправляет с вами мужа своей кормилицы – управляющего Се и еще двух начальников стражи.
– В таком случае, ваша милость, я не могу сопровождать подарки, – сказал Ян Чжи.
– Почему же вы не можете? – удивился Лян Чжун-шу. – Все уже увязано и приготовлено к отправке.
– Я отвечаю за сохранность десяти коромысел с подарками, – почтительно возразил Ян Чжи, – и носильщики этих коромысел подчиняются мне. Они будут отправляться в дорогу в назначенное мною время, останавливаться, когда я прикажу, отдыхать и ночевать там, где я найду нужным. Теперь же вы хотите послать вместе со мной управляющего вашей супруги и двух начальников ее охраны. Управляющий этот служит у вашей супруги, да к тому же еще муж ее кормилицы. Если в дороге между нами возникнут разногласия, я не смогу настоять на своем. И когда мы не выполним поручения, разобраться в том, кто прав, кто виноват, будет трудно.
– Ну, этому легко помочь, – оказал Лян Чжун-шу, выслушав его. – Я распоряжусь, чтобы все они подчинялись вам, вот и все.
– Если так, то не смею отказываться и жду ваших распоряжений, – отвечал Ян Чжи. – И если только я не выполню данное мне поручение, вы можете сурово покарать меня.
– Не зря я избрал вас для этого дела, – сказал довольный Лян Чжун-шу. – Вы человек умный, я – предусмотрительный.
Он тут же вызвал управляющего Се и двух начальников, назначенных сопровождать подарки, и объявил им:
– Командир Ян Чжи согласился охранять одиннадцать коромысел с подарками, посылаемыми в Восточную столицу, где должен будет передать их наставнику государя. Вся ответственность за выполнение этого поручения лежит на нем. Вы трое будете сопровождать его и в пути должны во всем ему повиноваться: вставать, находиться в дороге, делать привалы и останавливаться на ночлег только по его приказу. Перечить ему вы не должны. Отвечать же вам придется лишь за то, что поручила вам моя супруга. Будьте осторожны. Поскорее отправляйтесь и быстрее возвращайтесь назад. Смотрите, чтобы все было в порядке.
Выслушав Лян Чжун-шу, управляющий обещал выполнить все, что ему приказано. В тот же день Ян Чжи был назначен главным начальником охраны каравана.
На следующее утро, едва рассвело, тюки с драгоценностями были перенесены в управление для отправки. Старый управляющий и два начальника охраны также несли небольшие узлы с подарками. Затем прибыло одиннадцать рослых воинов, переодетых носильщиками. Ян Чжи надел широкополую соломенную шляпу и легкую одежду из темной материи, опоясался широким поясом, на котором висели кинжал и сабля, и обулся в соломенные туфли. Старый управляющий переоделся купцом, а начальники охраны – его подручными. У каждого был меч и несколько хлыстов. Затем Лян Чжун-шу снабдил их нужными бумагами, и они, плотно закусив, распростились и двинулись в путь.
Лян Чжун-шу сам вышел проводить их и видел, как солдаты, взяв на плечи коромысла с грузом, вышли на дорогу. За ними шли Ян Чжи, управляющий Се я два начальника охраны. Весь караван состоял из пятнадцати человек. Покинув Управление, они двинулись к воротам Северной столицы и взяли путь на восток.
Была как раз половина пятой луны, и хотя погода стояла ясная, но из-за невыносимой жары идти было очень трудно. Ян Чжи, стремясь попасть ко дню рождения – пятнадцатому числу шестой луны, шел все быстрее ч быстрее. Прошло около пяти – семи дней с тех пор, как они покинули Северную столицу. Ян Чжи каждое утро подымал своих людей в час пятой стражи, и они отправлялись в путь до наступления жары, в полдень, когда наступал зной, делали привал. На восьмой день пути селения уже почти не встречались, реже попадались прохожие. Дорога шла в гору. Теперь Ян Чжи стал требовать, чтобы люди выходили в семь-восемь часов утра и останавливались на ночлег в шестом часу вечера.
С наступлением жары, когда носильщики под тяжестью ноши едва волочили ноги от усталости, им на пути попался лесок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Вы уж простите меня! – сказал тогда монах. – И разрешите мне приветствовать вас, как полагается.
– Не надо церемоний, почтеннейший, – отозвался Чао Гай. – Прошу вас в дом выпить со мной чаю.
– Премного вам благодарен, – отвечал монах, и оба они направились к дому. Заметив, что хозяин ведет монаха в дом, У Юн вместе с Лю Таном и братьями Юань перешел в другие комнаты, чтобы не попадаться незнакомцу на глаза.
Посидев немного с Чао Гаем и выпив чаю, монах сказал:
– Мне неудобно говорить здесь. Нет ли у вас более укромного местечка, где мы могли бы побеседовать наедине?
Тогда Чао Гай пригласил своего гостя в дальнюю комнату, где они разместились, как положено – один на месте хозяина, другой на месте гостя. И тогда Чао Гай спросил монаха:
– Могу ли я осведомиться о вашем почтенном имени и узнать, где вы живете?
– Фамилия моя Гун-Сунь, – отвечал монах, – мирское имя Шэн, а монашеское – И-цин. Сам я из Цзичжоу. С детства я пристрастился ко всякого рода оружию и во многих областях военного искусства достиг немалых успехов. Овладев также искусством волшебства, я легко могу вызывать дождь и ветер и даже летать на облаках. За это вольный люд окрестил меня «Драконом, летающим в облаках». Почтенное имя старосты Чао Гая из деревни Дунцицунь, уезда Юньчэн, я слышал уже с давних пор, но никак не представлялось случая повидаться с вами лично. Сейчас в честь нашего знакомства я хотел бы преподнести вам в подарок драгоценности на сто тысяч связок монет. Не знаю только, согласитесь ли вы, высокоуважаемый, принять такой дар?
Услышав это, Чао Гай, смеясь, спросил:
– Уж не подарки ли сановнику Цай Цзину ко дню рождения, которые посылают с севера, имеете вы в виду?
– Откуда вы знаете об этом? – изумился гость.
– Я лишь высказал догадку, – отвечал Чао Гай, – а так это или нет – не знаю.
– Мы не должны упускать такого богатства, – заговорил Гун-Сунь Шэн. – Недаром старая поговорка гласит: «Если ты что-нибудь упустил, – пеняй на себя». Какого вы мнения на этот счет, уважаемый староста?!
Но не успел он проговорить эти слова, как в комнату ворвался человек, схватил Гун-Сунь Шэна за грудь и завопил:
– Я давно уже подслушиваю ваш разговор! Вот это ловко! Как смеете вы предлагать дело, явное участие в котором карается законами, а тайное – богами!
Это неожиданное вторжение так напугало Гун-Сунь Шэна, что он даже в лице изменился. Вот беда! Не успели они взяться за дело, как раскрыли все их планы!
О том, кто ворвался в комнату и накинулся на Гун-Сунь Шэна, вам, читатель, расскажет следующая глава.
Глава 15
повествующая о том, как Ян Чжи сопровождал носильщиков, посланных с подарками, а У Юн пустился на хитрость и как все драгоценности попали в руки заговорщиков
В тот момент, когда Гун-Сунь Шэн беседовал с Чао Гаем о том, что надо захватить отправленные из Северной столицы подарки, так как богатство это нажито нечестным путем, кто-то ворвался в комнату, где они сидели, схватил Гун-Сунь Шэна за грудь и завопил:
– Я все слышал, ну и отчаянный же вы человек!
Это был не кто иной, как мудрый У Юн. Увидев его, Чао Гай рассмеялся и сказал:
– Перестаньте шутить, учитель, и познакомьтесь-ка лучше с нашим новым другом!
Гун-Сунь Шэн и У Юн отвесили друг другу полагающиеся в таких случаях поклоны, и У Юн произнес:
– Я давно уже слышал от вольного люда славное имя Гун-Сунь Шэна, «Дракона, летающего в облаках», но никак не думал, что именно сегодня мне представится случай с ним познакомиться.
– Этот уважаемый ученый, – сказал в свою очередь Чао Гай, представляя У Юна, – не кто иной, как мудрый У Юн.
– Я тоже много слышал от вольного люда о вас, почтенный учитель, – отозвался Гун-Сунь Шэн, – о вашей великой учености. Но кто мог подумать, что я увижу вас в поместье Чао Гая? Наша встреча в этом доме еще раз доказывает, что великодушие и справедливость старосты влекут к нему доблестных героев со всех концов страны.
– У нас собралось несколько друзей, – сказал Чао Гай, – пойдемте во внутренние покои, и вы познакомитесь с ними.
Вслед за тем они отправились во внутренние покои, где вновь прибывший познакомился с Лю Таном и братьями Юань. Все собравшиеся решили, что их встреча не случайна и что возглавит всю компанию Чао Гай.
– Я всего лишь владелец небольшого поместья, – возразил на это Чао Гай, – как могу я занять столь высокий пост?!
– Вы самый старший из нас, – сказал ему У Юн, – послушайте меня и возглавьте нас.
Чао Гаю оставалось только согласиться. Второе места занял У Юн, третье Гун-Сунь Шэн, четвертое – Лю Тай, пятое-Юань Сяо-эр, шестое – Юань Сяо-у и седьмое-Юань Сяо-ци. И вот вся компания доблестных героев собралась попировать. Стол снова был накрыт, подали еще вина и закусок. Немного погодя У Юн сказал:
– Староста Чао Гай! Вы видели во сне, будто на крышу вашего дома упали семь звезд Северной Медведицы. А сегодня случилось так, что семеро удальцов собрались здесь для свершения общего дела. Не служит ли ваш сон небесным предзнаменованием? Поистине, богатство само идет нам в руки. Позавчера мы толковали о том, что Лю Тану надо бы разведать, какой дорогой повезут подарки; ему пора сегодня приступить к своему делу.
– В этом нет уже никакой нужды, – заметил Гун-Сунь Шэн, – Мне удалось узнать, что путь их лежит через перевал Хуанниган.
– В десяти ли к востоку от Хуаннигана, – сказал Чао Гай, – расположена деревня Аньлэцунь. Там проживает один бездельник по имени Бай-шэн, по прозвищу «Дневная крыса». Когда-то он тоже обращался ко мне за помощью, и я давал ему денег.
– Не указывает ли на него белое сияние, излучаемое Северной Медведицей, – промолвил У Юн, – если это так, то мы должны использовать этого человека.
– Отсюда до перевала все же далеко, – сказал Лю Тан, – и нам надо бы обосноваться где-нибудь поближе.
– Вот мы и остановимся в доме Бай-шэна, – предложил У Юн. – Там найдется, где передохнуть, да к тому же и сам Бай-шэн нам понадобится.
– Учитель У Юн, – обратился к нему Чао Гай. – Как же мы все-таки завладеем этими подарками, – хитростью или силой?
– Я все обдумал, – смеясь, ответил У Юн. – Подождем их приближения и тогда уж решим, что делать. Если придется действовать силой, возьмем силой. А если можно будет обойтись хитростью, пойдем на хитрость. Я уже решил, как действовать, не знаю только, одобрите ли вы мое предложение. А состоит оно в следующем…
И У Юн подробно изложил свои соображения. Выслушав его, Чао Гай от восхищения даже ногой притопнул и воскликнул:
– Чудесный план! Не зря народ прозвал вас мудрым. Вы превзошли по уму даже Чжу-Гэ Ляна. Замечательный план!
– Однако не будем больше говорить об этом, – продолжал У Юн. – Недаром старая пословица гласит: «И у стен есть уши», так за окном и подавно. Пусть пока все это останется между нами.
– Братья Юань! – обратился к ним Чао Гай. – Возвращайтесь домой, а когда придет время, все мы соберемся здесь. Учитель У Юн пока что по-прежнему будет обучать детей; вас же, уважаемые Гун-Сунь Шэн и Лю Тан, я прошу погостить в моей усадьбе.
Весь этот день друзья пировали, и только поздно ночью разошлись в отведенные им комнаты. На следующий день они поднялись рано утром. Еда уже была готова, и они позавтракали. Затем Чао Гай достал тридцать лян серебра и, передавая его братьям Юань, сказал:
– Хотя подарок мой и очень скромен, надеюсь, вы примете его.
Однако братья Юань стали отказываться и согласились взять серебро лишь после того, как вмешался У Юн.
– Нельзя отказываться, если дарит друг.
Затем все отправились провожать братьев Юань. По дороге У Юн потихоньку наставлял их и закончил свою речь следующими словами:
– Смотрите не задерживайтесь, когда придет время! Наконец, братья Юань распрощались с друзьями и направились в свою деревню Шицзецунь, а Гун-Сунь Шэн и Лю Тан остались в усадьбе Чао Гая. У Юн часто навещал их, чтобы еще и еще раз обсудить задуманное дело.
Не вдаваясь в подробности, расскажем лишь о том, как начальник окружного управления в Дамине, Лян Чжун-шу, накупив подарков на сто тысяч связок монет, приготовил их к отправке и назначил день выхода каравана. И вот однажды, когда он сидел со своей женой во внутренних комнатах, та спросила его:
– Дорогой супруг! Когда же отправятся люди с подарками?
– Все уже готово, – отвечал Лян Чжун-шу, – и завтра-послезавтра можно было бы двинуться в путь. Только одно меня тревожит.
– Что же именно? – спросила жена.
– В прошлом году я также израсходовал на покупку подарков сто тысяч связок монет, – отвечал Лян Чжун-шу. – Но люди, сопровождавшие караван, оказались ненадежными, и все драгоценности попали в руки разбойников, которых еще до сих пор не удалось выловить. Так и в этот раз я никак не могу найти среди моих подчиненных достойного, которому смог бы доверить подарки. Это меня я беспокоит.
– Вы всегда говорили, что это человек чрезвычайных способностей, – сказала жена, указывая по направлению к террасе. – Почему бы вам не назначить его начальником охраны и не отправить с подарками? Я думаю, что он справится с поручением.
Взглянув в том направлении, куда указывала жена, Лян Чжун-шу увидел Ян Чжи и, поразмыслив немного, подозвал его к себе и сказал:
– А я и забыл про вас! Так вот, если вы доставите подарки к месту назначения, это даст мне возможность повысить вас в должности.
Сложив руки и отвесив почтительный поклон, Ян Чжи промолвил:
– Осмелюсь ли я ослушаться приказа вашей милости?! Не знаю только, готовы ли подарки и когда мне следует отправиться.
– Я велел отрядить десять больших повозок из областного управления, – сказал Лян Чжун-шу. – Охрана их поручена моим людям. На каждой повозке прикреплен желтый флаг с надписью: «Подарки ко дню рождения императорского наставника». Кроме того, к каждой повозке будет приставлен сильный и выносливый воин. В ближайшие три дня караван отправится в путь.
– Прошу вас, не подумайте, что я уклоняюсь от вашего поручения, – сказал Ян Чжи, выслушав эту речь, – но ехать с подарками я не смогу. Покорно прошу вас найти для этой цели какого-нибудь другого, более достойного и надежного человека.
– Так ведь я стараюсь для вашего же блага, – удивился Лян Чжун-шу. – К поздравительному письму, которое я посылаю сановнику Цаю вместе с подарками, я приложу письмо, в котором буду просить его щедро отблагодарить вас. А затем, по его распоряжению, вы вернетесь. Стоит ли отказываться от всего этого?
– Господин мой, – отвечал Ян Чжи. – Я слышал, что подарки, посланные в прошлом году, были захвачены разбойниками и что разбойников пока еще не выловили. В нынешнем году разбойников на дорогах развелось еще больше. Водного пути в Восточную столицу нет, и ехать можно лишь сушей через горы Цзыцзиньшань, Эрлуншань, Таохуашань, Саньгайшань, Хуанниган, Байша-у, Еюньду, Чисунлинь, где разбойников всего больше. По этим местам не рискуют ходить в одиночку даже бедняки. А если разбойники узнают, что отправлены ценные подарки, то, конечно, постараются захватить их. Пойти с караваном – значит, обречь себя на гибель; не лучше ли оставить эту затею?
– Но можно усилить военную охрану, – возразил Лян Чжун-шу, – и все будет в порядке…
– Даже если бы вы послали десятитысячное войско, ваша милость, – сказал Ян Чжи, – то и оно вряд ли справилось бы с разбойниками. При одном известии о разбойниках, стражники разбегаются.
– Так, по-вашему, совсем не надо посылать этих подарков? – спросил Лян Чжун-шу.
– Сопровождать их я согласился бы лишь при одном условии, только не знаю, примете ли вы его? – ответил Ян Чжи.
– Раз уж я поручаю вам это дело, почему бы мне не принять ваше предложение! – отозвался Лян Чжун-шу. – Говорите…
– По-моему, – сказал Ян Чжи, – подарки не следует отправлять на повозках, – лучше увязать их в десять тюков и подвесить к десяти коромыслам, как это обычно делают купцы, а для переноски подарков выделить из охраны десять рослых воинов, которые и отправятся под видом носильщиков. Кроме того, мне нужен будет еще один человек в помощь – вот и все. Мы будем выдавать себя за купцов и потихоньку доставим подарки в Восточную столицу. Только так, я полагаю, это и может сойти благополучно.
– Что ж, это верно, – согласился Лян Чжун-шу, выслушав его. – Я пошлю письмо и заверяю вас, что при возвращении вы будете повышены в должности.
– Премного благодарен вам за ваше высокое внимание ко мне, – ответствовал Ян Чжи.
В тот же день Лян Чжун-шу снова позвал Ян Чжи, велел ему упаковать подарки, а также выбрать воинов, которые будут их нести.
На следующий день Ян Чжи вызвали в управление, и, когда он прибыл туда, навстречу ему вышел Лян Чжун-шу.
– Когда же вы собираетесь в путь? – спросил он.
– Разрешите, ваша милость, доложить вам, – с поклоном отвечал тот, – что завтра утром готов выйти с караваном. Жду лишь ваших распоряжений.
– Моя супруга, – оказал Лян Чжун-шу, – посылает коромысло с подарками для жен своего отца, которые я также поручаю вам. А для вручения подарков она отправляет с вами мужа своей кормилицы – управляющего Се и еще двух начальников стражи.
– В таком случае, ваша милость, я не могу сопровождать подарки, – сказал Ян Чжи.
– Почему же вы не можете? – удивился Лян Чжун-шу. – Все уже увязано и приготовлено к отправке.
– Я отвечаю за сохранность десяти коромысел с подарками, – почтительно возразил Ян Чжи, – и носильщики этих коромысел подчиняются мне. Они будут отправляться в дорогу в назначенное мною время, останавливаться, когда я прикажу, отдыхать и ночевать там, где я найду нужным. Теперь же вы хотите послать вместе со мной управляющего вашей супруги и двух начальников ее охраны. Управляющий этот служит у вашей супруги, да к тому же еще муж ее кормилицы. Если в дороге между нами возникнут разногласия, я не смогу настоять на своем. И когда мы не выполним поручения, разобраться в том, кто прав, кто виноват, будет трудно.
– Ну, этому легко помочь, – оказал Лян Чжун-шу, выслушав его. – Я распоряжусь, чтобы все они подчинялись вам, вот и все.
– Если так, то не смею отказываться и жду ваших распоряжений, – отвечал Ян Чжи. – И если только я не выполню данное мне поручение, вы можете сурово покарать меня.
– Не зря я избрал вас для этого дела, – сказал довольный Лян Чжун-шу. – Вы человек умный, я – предусмотрительный.
Он тут же вызвал управляющего Се и двух начальников, назначенных сопровождать подарки, и объявил им:
– Командир Ян Чжи согласился охранять одиннадцать коромысел с подарками, посылаемыми в Восточную столицу, где должен будет передать их наставнику государя. Вся ответственность за выполнение этого поручения лежит на нем. Вы трое будете сопровождать его и в пути должны во всем ему повиноваться: вставать, находиться в дороге, делать привалы и останавливаться на ночлег только по его приказу. Перечить ему вы не должны. Отвечать же вам придется лишь за то, что поручила вам моя супруга. Будьте осторожны. Поскорее отправляйтесь и быстрее возвращайтесь назад. Смотрите, чтобы все было в порядке.
Выслушав Лян Чжун-шу, управляющий обещал выполнить все, что ему приказано. В тот же день Ян Чжи был назначен главным начальником охраны каравана.
На следующее утро, едва рассвело, тюки с драгоценностями были перенесены в управление для отправки. Старый управляющий и два начальника охраны также несли небольшие узлы с подарками. Затем прибыло одиннадцать рослых воинов, переодетых носильщиками. Ян Чжи надел широкополую соломенную шляпу и легкую одежду из темной материи, опоясался широким поясом, на котором висели кинжал и сабля, и обулся в соломенные туфли. Старый управляющий переоделся купцом, а начальники охраны – его подручными. У каждого был меч и несколько хлыстов. Затем Лян Чжун-шу снабдил их нужными бумагами, и они, плотно закусив, распростились и двинулись в путь.
Лян Чжун-шу сам вышел проводить их и видел, как солдаты, взяв на плечи коромысла с грузом, вышли на дорогу. За ними шли Ян Чжи, управляющий Се я два начальника охраны. Весь караван состоял из пятнадцати человек. Покинув Управление, они двинулись к воротам Северной столицы и взяли путь на восток.
Была как раз половина пятой луны, и хотя погода стояла ясная, но из-за невыносимой жары идти было очень трудно. Ян Чжи, стремясь попасть ко дню рождения – пятнадцатому числу шестой луны, шел все быстрее ч быстрее. Прошло около пяти – семи дней с тех пор, как они покинули Северную столицу. Ян Чжи каждое утро подымал своих людей в час пятой стражи, и они отправлялись в путь до наступления жары, в полдень, когда наступал зной, делали привал. На восьмой день пути селения уже почти не встречались, реже попадались прохожие. Дорога шла в гору. Теперь Ян Чжи стал требовать, чтобы люди выходили в семь-восемь часов утра и останавливались на ночлег в шестом часу вечера.
С наступлением жары, когда носильщики под тяжестью ноши едва волочили ноги от усталости, им на пути попался лесок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72